– Просьба есть, товарищ маршал. Мой борт почти закончили ремонтировать, его бы с моим штурманом в эту эскадрилью отправить. Пока временный летчик пилотировать будет, а потом и я за штурвал вернусь. Самолет все равно уже армии отдают, защитный пулемет поставили, перекрасили. Штурман уже военную форму надел, он младший лейтенант.

– Хорошо, уговорил. Вот что, я тебя забираю, в медсанбате при штабе фронта долечишься. Очень уж мне твоя идея понравилась.

– Я только за, товарищ маршал.

Буденный быстрым шагом ушел, я даже и не понял, чего он приходил, а вернувшейся Тосе я велел бежать домой, собирать мои вещи, форму подготовить и почистить, мол, на фронт отправляюсь, там долечусь. Вряд ли вылечу этой ночью с командующим, не успеют все подготовить, но то, что в скором времени, это точно.

Готов почувствовать себя пророком. Отправился я в Киев через неделю после единственного посещения Буденного. Я не в курсе, отбыл он этой ночью или следующей, но приказы его выполнялись быстро и в срок. Меня призвали через наш городской военкомат, все так же лейтенантом ВВС, форма у меня старая осталась, Тося принесла ее в больницу. Я получил назначение, удостоверение со всеми необходимыми бумагами. Дальше наскоро попрощался с родными, они в больницу пришли, и отбыл. В последний день под ворчание врачей у меня сняли гипс и, наложив тугую повязку, все же отправили на аэродром. Сопровождающий отвез. Не на моем мотоцикле, он в гараже стоял, Юрка его законсервировал. Дальше был мой борт. Летчик знакомый, он пару раз меня замещал, а сейчас в форме старшего лейтенанта. Поднял мою машину в воздух, и мы полетели в Киев.

Я не единственный пассажир, на борту места свободного не было – генерал, несколько полковников и мешки с почтой. То есть, пользуясь оказией, наш борт загрузили по полной. Однако это не все. Летчик и штурман в кабине, борт-стрелок в люльке ближе к хвосту, там стоял ШКАС, обычный авиационный пулемет, даже не крупнокалиберный. Потом я и два механика, из наших, они как раз и были закреплены за моим бортом. Матвеич звание старшины получил, а Егор – сержанта. Летели с нами со всеми пожитками. У меня из вещей чемодан и вещмешок.

Утром вылетели и ближе к полудню сели на полевой аэродром возле города. Он в трех километрах находится. Мне сразу не понравилось полное отсутствие маскировки, да и всего одна зенитная установка. Палатки стояли на опушке небольшой рощи. В полукилометре виднелись воды Днепра. Всего тут имелось четыре ПС, наш пятым был. Пока неполная эскадрилья, но машины искали по всему Союзу и перегоняли сюда. Забирали в основном у «Аэрофлота». Кстати, командиром эскадрильи стал Петр Степанович, начальник аэродрома. Это он приезжал и с меня показания по обстрелу самолета брал. А сейчас в звании майора руководил на аэродроме. Неумело, надо сказать. По организованности претензий нет, все четко, все на месте, даже бензовоз выбил, кухня работает, но вот с защитой и маскировкой… Ну, нет у него в этом опыта. Самолеты открыто стоят на опушке. Любой разведчик их обнаружит. Да и обнаружил уже наверняка. Эскадрилья вчера была тут развернута, а столицу Украины уже дважды бомбили. Бомберы немецкие наверняка аэродром засекли. После посадки я прогулялся, держась за бок, изучил все, что видел, и на легковой машине покатил в город. Ее командующий прислал, его известили, что я прилетел.

Машина имела мягкий ход, так что меня не растрясло, все же рывки болезненно отдавались в ребрах, для меня взлет и посадка проблемно прошли. Доехали до штаба фронта. Тут было много командиров, что с важным или сосредоточенным видом бегали по делам, многие с папками в руках. На меня же смотрели с заметным подозрением, граничащим с возмущением. А я френч на плечи просто накинул, и те такое попрание устава с трудом терпели. Видимо, только из-за бинтов, что были видны, френч-то я не запахивал. Сопровождающий, в звании капитана, провел меня через приемную, и, без стука войдя в кабинет Буденного, почти сразу пригласил внутрь, не обращая внимания на возмущение других ожидающих. Возмущались те не особо сильно, понимая, что раненый, в бинтах, лейтенант со звездой Героя на френче – вот так просто не будет заходить, значит, имеет причину.

– Свободен, – приказал Буденный сопровождающему капитану и, встав из-за стола, попросил двух полковников, с которыми общался, подождать в приемной. Подошел ко мне и, осторожно приобняв, поинтересовался: – Как себя чувствуешь?

– Вроде ничего. С командиром эскадрильи поговорил. Им уже насчет меня пришли распоряжения. В госпитале буду лежать. Тут на окраине Киева. Назначение получил как командир борта. Получу свой самолет, когда врачи решат, что полностью буду готов к полетам.

– Ясно. Жаль огорчать, но помощь твоя нужна просто вот так! – ударил он по шее. – На южном фланге все плохо, нужна разведка. Послали самолеты, днем, вернулись не все, да и доставленные сведения не совсем ясны.

– Понял. Могу вылететь этой же ночью.

– Отлично. Сейчас подойдет майор Турбин, из оперативного отдела фронта, владеет информаций в нужном объеме, он и будет с вами на борту. Твои предложения все были мной приняты. За первые два рейса пока проведете визуальную разведку, потом будет видно, нужны вам разведчики на борту или нет. Все ясно?

– Да. Есть только несколько просьб. Прислать на аэродром специалиста по маскировке. Самолеты стоят не замаскированные, и я уверен, что немцы уже знают, где он находится, а когда мы окажемся у них что кость в горле, будут бомбить нещадно. Сменить стоянку нужно. Сделать капониры для самолетов, замаскированные. Для личного состава – землянки, а то в палатках спят, вырыть противовоздушные щели, усилить зенитную оборону, а то всего одна установка счетверенных пулеметов. С командиром эскадрильи об этом я поговорить не успел, да и не думаю, что тот послушает. А вот ваш приказ выполнит.

– Это все?

– Есть еще одна просьба, товарищ маршал. Средства спасения. Мы летать будем над территорией противника, и как бы ни хотелось касаться этой темы, сбить нас все же могут. А оказаться на территории противника с одним пистолетом и х… в штанах как-то не хочется. Нужен приказ от вас – иметь на борту средства спасения. Это сидор, в котором котелок, припасов на три дня, плащ-палатка, спички, набор рыболовных крючков. В общем, все, чтобы выживать на вражеской территории и добраться до своих, не обходя населенные пункты, где нас могут отловить. На каждого члена команды или пассажира должен быть такой сидор.

– Понял. Предложение дельное. Сегодня же отдам приказ.

Пока я свои предложения высказывал, после стука в кабинет зашел командир в звании майора, так что он слышал, что я предлагал. А когда закончил, маршал нас и познакомил. Через два часа стемнеет, так что отпустил нас. Что делать, мы знали, поэтому на той же машине вместе добрались до аэродрома. Борт к вылету готовили не наш, другой, он уже был заправлен, в салоне поставили стол для майора, светильник, что освещал только стол, на котором он карту расстелил, приготовил карандаши. По бортам иллюминаторы, по два с каждой стороны. Борт грузопассажирский. Их занавесили шторами, чтобы не выдать себя светом. На этом, к сожалению, все: кинуть провода и провести бортовую связь, чтобы спокойно общаться, радисты не успели.

Дальше взлетели, когда солнце садилось, и направились к фронту. Еще до него час лететь. Стемнело быстро, немецких истребителей поблизости не было, они ближе к передовой гопничали, да и то днем. Так что вот она – передовая, и дальше я ходил от иллюминатора к иллюминатору, потом к майору и, крича ему на ухо, говорил, что видел. Так вся ночь и прошла, пока мы курсировали вдоль передовой у немцев в тылу. А карта буквально вся метками испещрена оказалась. К утру мы вернулись к аэродрому, дальше я отправился спать в палатку, предварительно поужинав, а майор, спешно запрыгнув в машину, помчался в штаб фронта.

Я так устал с этими метаниями, ведь все время на ногах был, что вырубился почти сразу. А механики и радисты готовили борт к следующему вылету. Не раз я замечал наши части у немцев в тылу, были и моторизованные, но Турбин запрещал посадки, сведения важнее, их он и повез в город.

Проснулся я в шесть вечера. Меня врач разбудил. На аэродроме свой медик появился, он и будет отслеживать мое состояние. Госпиталь отменялся. Позавтракав, я занялся процедурами, что мне назначил военврач, у него своя палатка была.

Проверив, как провели модернизацию самолета, теперь не придется к майору бегать, связь будет, меньше устану, я велел механику загрузить в машину две канистры с обычным бензином для автомобилей, а сам направился к палатке, где находился КП эскадрильи. Там мне сообщили что приказы на их счет уже пришли: самолеты замаскировать, местонахождение аэродрома скрыть, а лучше вообще сменить. Ну командир эскадрильи менять стоянку отказался, она ему нравилась, а вот замаскировать самолеты смог. Их укрыли на опушке, закидав срубленными ветками.

Заму по тылу еще работы прибавилось, комплектовать «Спаснаборы номер шесть», как их по формулярам провели. Почему именно «шесть», никто не знал, таково было распоряжение сверху. Видимо, где-то были другие, от номера одного до пятого. В набор входили фляжка с водой, армейский котелок, круглый красноармейский, ложка с ножом, кружка. Из столовых приборов и утвари это все. Из припасов: две банки консервов, крупы полкило, пачка сухарей, это килограмм в бумажной обертке, соль и кусок сахара, заварка. Кроме вышеперечисленного, имелась плащ-палатка, спички и кусок веревки метров пять. На этом все. Рыболовных снастей не было, придется свои доставать из чемодана.

Всего требовалось пять наборов на наш борт: трем членам экипажа, борт-стрелка я тоже считаю, ну и нам с майором. Команда сидоры уже получила, вот и я сходил получить и расписался об этом. Майор вернется, он за час до наступления темноты должен прибыть, и вылетаем. Сидор не я нес, бойца напряг, мне тяжело пока грузы таскать.

Добравшись до палатки, где стояла моя койка, там же чемодан под ней и вещмешок, отпустил бойца и стал комплектовать свой спаснабор. Коробка с рыболовными принадлежностями, есть мотки, на конец палки привязал и удочка готова. В общем, неплохо. Кусок сала положил, пачку печенья и решил, что хватит, а то не закрою. Завязать помог один из летчиков. Сама эскадрилья не стояла, а активно летала, но в основном по тылам. Это только мы ночью будем летать, а днем отсыпаться. Хотя нет, тот лейтенант, что мне с сидором помог, этой ночью выбрасывал разведку над территорией противника, так что тоже недавно проснулся. А вот Юрку не видел, когда я в рейсе – тот спит, а когда я сплю – уже тот в рейсе. Механик отнес сидор и убрал в салон самолета, а я снова к КП прошел.

Майор как раз освободился. Он принимал доклад у летчика с только что вернувшегося транспортника, пассажиров его уже отправили в город, вот и решил я вставить свое слово.

– Товарищ майор, разрешите поинтересоваться?

– Эх, никак не привыкну к уставному обращению, – вздохнул тот. – Говори уже.

– Вы сказали, что зениток не будет.

– Да, мне так сообщило вышестоящее начальство. Не то что не будет, могут даже и эту забрать. Большие проблемы с зенитными средствами. Не хватает.

– Я думаю, эту проблему можно решить с нашей помощью.

– Говори, лейтенант, – сразу заинтересовался он.

– Можно карту?

Подойдя к карте, расстеленной на столе, я стал указывать на ней, где и в каких местах видел у наших брошенных колонн зенитные средства. Автоматические зенитные пушки нам не интересны, вывозить замучаешься, а вот пулеметные зенитные средства вполне.