– Султану нужны свежие лица…

Бельская с брезгливостью бросила листок на стол, будто он был чем-то испачкан.

– Вот именно – свежие! – кивнула она, слегка остывая. – А не из провинции понаехавшие и не поступившие в театральные вузы! Мозги включите, наконец! В этом списке должны быть дочки известных людей! И вообще, пусть они нам платят, если хотят, чтобы их девочек на прием к султану пригласили!

Переведя дух, Татьяна Васильевна посмотрела на Вику.

– Кстати, что там с его интервью, Крапивина? Когда выходит? Выставка уже на носу!

Вика вся подобралась, сложив перед собой руки, как примерная ученица:

– Пока никак, Татьяна Васильевна… Говорят, они в таком виде не хотят, скучно. Просят переделать все.

– Переделайте, – велела Бельская. – К выставке оно должно уже выйти.

Вика испуганно моргнула:

– Можем не успеть…

И тут же встретилась с ледяным взглядом директора, который не предвещал ничего хорошего.

– Сделай так, чтобы успели, – каменным голосом приказала Бельская. – Это, между прочим, твоя работа. На сегодня все.

Выйдя из-за массивного стола, она, цокая каблуками, покинула зал.

– Моя работа, – проворчала Вика, захлопывая блокнот. – Чуть что, так сразу я…

Анна тоже поднялась. Краем глаза она заметила, как супруга Бортникова резко подалась вперед и, прежде чем ее муж успел что-то осознать, выплеснула ему на брюки еще горячий кофе. Послышался недоуменный возглас. И пока все с остолбенелым видом смотрели на дымящиеся штаны Бортникова, его жена молча вышла из зала.

– Договаривались же! – жалобно захныкал он, разглядывая темное пятно на брюках.

Спрятав улыбку, Анна зашагала к выходу. За ее спиной раздался голос Вики:

– Видишь, Бортников, как полиамория опасна для жизни…

Она заторопилась из зала, догоняя Иванушкину:

– Ань, погоди!

Анна обернулась вполоборота, не снижая шаг, и вопросительно посмотрела на Крапивину.

– Понимаешь, у меня свидание в кои-то веки наметилось! Я только на эпиляцию одиннадцать косарей потратила, прикинь? А теперь должна в офисе до ночи сидеть, интервью турка переделывать?!

Анна пожала плечами:

– От меня-то ты что хочешь?

Вика уже открыла рот, как неожиданно дверь кабинета напротив распахнулась и наружу выглянул невысокий худощавый мужчина:

– Девчонки, привет!

– Привет, Миш, – напряженно улыбнулась Вика. Анна лишь кивнула, думая о чем-то своем.

– Наш стилист, как всегда, любит подслушивать чужие разговоры? – прищурилась Вика, и Михаил покраснел.

– Иванушкина! – позвал он, стараясь не смотреть на Вику. – Я тут придумал, как все украшения в один зал впихнуть! Зайди, новую схему глянешь.

Он торопливо прикрыл дверь, и Вика тронула Анну за локоть:

– Если я узнаю, что у тебя роман с Мишей, я очень сильно расстроюсь.

Глаза Иванушкиной расширились, но она тут же взяла себя в руки.

– Ты что, ревнуешь, Вик? Какой роман, ты что! – сказала она, едва сдерживая смех. – Он же…

Она с многозначительным видом помахала рукой в воздухе.

– Эгегей? – с надеждой спросила Вика, и Анна кивнула.

– А я-то думаю, чего он на меня внимания не обращает, – пробормотала Крапивина. – Ладно, бог с ним, с этим хануриком… Короче. Ты хотела себя проявить, чтобы тебе зарплату повысили? Вот тебе шанс, подруга. Добей интервью султана – а я поговорю с Бельской.

Анна замедлила шаг, изумленно уставившись на Вику.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно! – поклялась она. – Когда я тебе врала? А мы с моей эпиляцией сваливаем. Справишься?

– Конечно! Спасибо, Вик!

– Ну все, пока-пока…

Двери лифта раскрылись, и она, войдя внутрь, помахала Анне своей пухлой рукой.

Прислушиваясь к характерному гудению, девушка развернулась. Дверь кабинета Михаила была вновь открыта, и она, помедлив, зашагала к стилисту.

– Ты где ходишь-то? – тоном обиженного ребенка спросил он, целуя в щеку Анну.

– Так… дела, – уклончиво ответила Иванушкина, обводя равнодушным взором кабинет Михаила. В рабочем помещении стилиста компании царил форменный бардак – до самого верха кабинет был завален платьями, юбками, блузками, создавая иллюзию склада вещевого рынка. На журнальном столике валялись каталоги мод, папки с документами, пустые бумажные стаканчики и упаковка из-под пиццы, пол был усеян приглашениями с прошлых банкетов, в углу неровной шеренгой выстроились разнокалиберные бутылки с элитным алкоголем – подарки партнеров.

Закрыв кабинет на ключ, Михаил пристально посмотрел на Анну.

– Я скучал, – сообщил он сварливо, будто в этом была вина девушки.

Легонько пихнув ее в кресло, стилист присел на колени.

– Взял бы да позвонил, раз скучал, – сказала Анна. Она глубоко вздохнула, когда он принялся стягивать с нее трусики.

– А ты? Ну хоть чуточку скучала? – задал Михаил вопрос.

– Да, – без раздумий отозвалась Анна и задрала голову, уставившись на кривую трещину, зигзагом скользившую по потолку.

– У меня такое чувство, будто тебя пару минут назад оглушили мешком по голове, и ты только сейчас приходишь в себя, – признался Михаил, поглаживая гладкую коленку Анны.

– Все нормально, – вздохнула она. – Только теперь я думаю – как успеть это дурацкое интервью с султаном…

Стилист обиженно выпятил нижнюю губу:

– Ань! Ты можешь хоть сейчас поговорить о чем-то другом, кроме работы?

Его взгляд уткнулся в смятые трусики, одиноко лежащие на полу.

– Ну невозможно так!

– Ничего не поделаешь, Миша. Я хочу бабла и славы, значит, надо вкалывать, – резюмировала Иванушкина.

– Ты Вику свою побольше слушай, ага, – ворчливо проговорил стилист. – Она тебя специально задвигает, потому что ездить на тебе удобно. Неужели ты не въехала до сих пор?! Давно бы уже подсидела ее!

Анна наклонилась и мягко обхватила его лицо ладонями:

– Не, Миша. Я так не могу. Все по-честному должно быть.

– Откуда ты только такая честная взялась…

Она погладила его по голове, и тот нарочито медленным движением приподнял юбку девушки. Анна вздрогнула, издав тихий стон.

* * *

За окном уже давно сгустились сумерки, когда двери лифта открылись и в коридоре послышались торопливые шаги. Дверь в кабинет открылась в тот момент, когда Анна со вздохом облегчения клацнула клавишей, поставив точку в последнем предложении.

– Все трудишься? – поинтересовалась Вика, заходя внутрь. Мельком глянув на экран монитора, она плюхнулась на диван, обитый бежевой тканью.

– Алес, – отозвалась Иванушкина, потягиваясь. – Ну, и как свидание?

Вика неопределенно хмыкнула:

– Нормально. Только он не сказал, когда мы в следующий раз увидимся… Это фигово, да?

Помедлив, словно набираясь смелости, она продолжила:

– Это потому, что я жирная? Да, Ань?

Анна выключила ноутбук и крутанулась на офисном кресле:

– Наверное, у него просто график сложный…

Перехватив цепкий взгляд Крапивиной, она призналась:

– О'кей, это фигово. Когда свидание закончено, такая неопределенность не прибавляет оптимизма.

Вика откинулась на диване, положив ноги крест-накрест.

– Я так и знала! – угрюмо произнесла она. – Эх… Что ж я невезучая-то такая! У всех личная жизнь есть, кроме нас с тобой! Даже старуха Бельская с этим султаном трахается, пока мы ему невест ищем…

Анна промолчала, и целую минуту каждая из них была погружена в свои мысли.

– Ладно, забыли, – нарушила паузу Вика. – Значит, говоришь, интервью готово?

– Да. В общем, пришлось погуглить… – ответила Анна. – Я почитала про Османскую империю, добавила в текст разных деталей красивых, историю его семьи… Надеюсь, им зайдет. Если и это не устроит, то я даже не знаю, как тут что-то можно улучшить.

Зевнув, Иванушкина добавила:

– Все, поеду домой. А то завтра с кровати не поднимусь.

– Спасибо тебе, – поблагодарила Вика, вставая с дивана.

Губы Анны тронула улыбка.

– Это тебе спасибо.

Брови Крапивиной выгнулись домиком.

– А мне за что?

– За шанс. Ты же обещала поговорить… Для меня это правда очень важно.

Она зашагала к выходу, а Вика изобразила пухлыми пальцами сердечко:

– Рада помочь, Ань. Ты же знаешь, как я тебя люблю.

Вечерний Питер погрузил Анну в атмосферу прохладной свежести, сверкающей тысячами огней. Вдыхая вечерний воздух, девушка устало шагала в сторону Садовой улицы. Мимо с оглушительном рокотом промчался десяток байкеров, лучи фар вспарывали темноту ярко-желтыми ланцетами.

Подул ветер, и Анна накинула капюшон. Странное дело, она выполнила работу – как ей казалось, на отлично, Вика пообещала ей поговорить с Бельской насчет прибавки к зарплате, а никакого удовлетворения она не ощущала. Иванушкина мысленно сравнила себя с охотником, который возвращался домой после тяжелого дня, а в сумке у него парка уток да облезлый заяц. Да, вроде с голоду не умрешь, но такая еда чисто для поддержания штанов. Особенно если принять во внимание, что в прицеле карабина мелькали и другие мишени – олень, кабан и даже лось… Только вот фортуна распорядилась так, что ты вынужден довольствоваться утками и худосочным зайцем…

«Что я делаю на этой работе? – вдруг подумала она, спускаясь в подземный переход. – Что меня ждет дальше? Бесконечные выволочки на совещаниях у Бельской да сиюминутный перепихон у Миши в кабинете, где яблоку негде упасть…»

Анна почувствовало неясное движение за спиной и бросила взгляд назад. В нескольких шагах от нее маячила шкафообразная фигура мужчины, следовавшего за ней. На нем была черная кожаная куртка и темные брюки, голову закрывала кепка, надвинутая на глаза.

Анна непроизвольно прибавила шаг. Подумаешь, здоровенный мужик идет сзади. Как будто ему есть какое-то дело до какой-то Иванушкиной, которая бедна, как церковная мышь…

Шаги за спиной стали отчетливей, и она, не удержавшись, снова оглянулась. Странный незнакомец был совсем близко, и его прищуренные глаза смотрели прямо на Анну.

«Твою мать… Этого еще не хватало!»

В голове что-то щелкнуло, и она, повинуясь животному инстинкту, побежала. Преследователь, хрипло дыша, мчался следом, и тревога, ворочавшаяся внутри Анны сонным зверьком, мгновенно преобразовалось в ледяное озеро, заполнившее каждый уголок ее напряженного тела. Она захотела крикнуть, но вопль застрял где-то посреди глотки, словно кусок теплой ваты.

До конца перехода оставалось несколько метров, когда жесткие пальцы мужчины вцепились в капюшон Анны. В это мгновение крик наконец прорвался наружу. Не переставая кричать, девушка извернулась и, отклонившись вправо, со всей силы ударила ногой преследователя. Носок кожаной туфли пришелся мужчине в голень, и тот от неожиданности отпрянул, но капюшон из рук не выпустил. Анна почувствовала, как грубые мозолистые пальцы закрывают ей рот, и заверещала еще громче:

– Помогите! Убивают, на помощь!!

– Да не вопи ты так! – неожиданно рявкнул незнакомец. – Тише! Меня твой отец прислал!

Последняя фраза не произвела на Иванушкину никакого впечатления, и, охваченная ужасом, она впилась зубами в пальцы мужчины.

– Тьфу ты, черт! – выругался тот, убирая укушенную руку. – Да успокойся ты! Льву Сергеевичу помощь нужна! Срочно!

Анна застыла на месте, и незнакомец шагнул назад, подняв обе руки вверх в примирительном жесте.

– Что… – тихо переспросила она, вытирая рот. – Что вы сказали?

Мужчина хмуро разглядывал алый полумесяц – следы зубов девушки. Даже скудного освещения хватало, чтобы разглядеть на его пальцах татуировки, характерные для мест не столь отдаленных.

– А если заражение будет? – недовольно спросил он. – Или вообще, бешенство? Три раза тьфу.

Анна без сил прислонилась к стылой стене перехода.

– От бешенства сорок уколов в живот делают, – зачем-то пояснила она. – Так что вы сказали про папу? Он… Он ведь давно умер.