Юля Белова: Босс навсегда

1. Недальновидный план

Я открываю глаза. Во рту странный и не особенно приятный анисовый привкус. Шея затекла, пытаюсь пошевелить головой. Хоть и со скрипом, но мне это удаётся. Медленно сажусь и осматриваюсь.

Я, похоже, где-то на даче. Диван, на котором я спала, явно для сна не предназначен, чувствую себя принцессой на горошине, всё тело ноет. Комната довольно большая, стены бревенчатые, пол и потолок тоже из дерева. Я вижу большое окно без штор, бильярдный стол, несколько плетёных кресел, кулер и ещё один диван.

Эх, а я так надеялась, что всё случившееся вчера было лишь сном. Но нет. Здравствуй явь… Ну, хоть не связана, и на том спасибо. Лозман, подлец, опоил меня, подсыпал что-то в чай. Больше, чем уверена, его рук дело.

Теперь понятно, для чего была нужна вся эта история с первой женой. А вот со второй вопрос остаётся пока без ответа. Пьеса с открытым финалом… Вернее, правильнее было бы сказать, что открытым остаётся вопрос со мной. И с Ромой… И тот разговор, который он начал, теперь не кажется особенно приятным. Собственно, он и так уже дал понять, какими видит наши отношения…

Ладно, сейчас есть вопросы поважнее. Для чего меня сюда притащили? И что со мной будут делать? В груди пусто, а тревога не даёт ни на чём сосредоточиться, как перед экзаменом…

Я поднимаюсь на ноги и пробую сделать пару шагов. Порядок, ходить могу. Туалета нет, и вот это не очень хорошо. Подхожу к двери и прислушиваюсь. Тихо. Осторожно нажимаю на дверную ручку. Заперто. Ну, а чего я хотела… Иду к окну.

За ним двор большой усадьбы с красивым садом и с большой огороженной территорией. Я замечаю КПП с охранником, собаку, машины, чёрный микроавтобус. Я, судя по всему, на третьем этаже, прыгать рискованно. Можно было бы попытаться влезть на крышу и дать дёру, но как пробраться за ограду?

За дверью раздаются голоса. Ой-ой, лучше бы притвориться спящей. Я бросаюсь к дивану, но не успеваю, и дверь распахивается, когда я нахожусь у стола. В комнату заходят Лозман и Сурганов. Всё логично. Логично, но крайне неприятно, ну что за скотина этот Лозман…

– Наконец-то – говорю я, беря в руки кий. – Я тут жду-жду. Ну, с кем первым разделаться?

Они останавливаются, глядя на меня с некоторым изумлением. Я указываю рукой на белые шары, выставленные красивым треугольником:

– Посмотрим, на что вы пригодны.

А у самой сердце, как мотылёк, мечется порхает, да всё не может вырваться на волю. Кажется, я переборщила. Холодные медвежьи глаза Сурганова наливаются кровью.

– Я не пойму, тебе цирк здесь что ли? – рычит он.

Лозман, стоя чуть позади него делает мне предостерегающие знаки, мол стой, притормози. Сказать легко и даже знак подать нетрудно, а вот попробуй притормози, когда голова от страха не работает. А мне действительно страшно. Сурганов, похожий на бородатого ассирийского быка с бешеным взглядом и раздувающимися ноздрями не самое спокойное зрелище.

Он делает несколько шагов и, приблизившись вплотную, нависает надо мной. От него и пахнет быком. Я чувствую животный запах, смешанный с запахом восточных благовоний. Это тоже пугает. Угроза, ощущается прямо физически.

– Цирк, думаешь? – повторяет он.

– Если судить по участникам шоу, то да, можно так подумать, – говорю я, сжимаясь от страха.

Что я несу! Это с перепугу…

– Тимур, Тимур, не горячись, – вступает Лозман.

Тимур резко к нему поворачивается и цедит сквозь зубы:

– Скажешь, когда спросят, а сейчас завали хлебало пока что.

Как-то не очень ситуация, честно говоря, но я человек с разбитым сердцем, и мне терять нечего.

– Вы бы сами завалили, Тимур Сергеевич, своё… не знаю что там у вас. Вы же понимаете, план ваш, по меньшей мере, недальновидный и тупой, если уж откровенно говорить.

Иду ва-банк, я ведь и в помине не знаю, что у них за план.

Его чёрные глаза расширяются, как от инъекции адреналина, и в тот же миг я получаю не сильную, должно быть, по его меркам, оплеуху. Я отлетаю в сторону, выронив кий, и падаю на спину. Оказывается, всегда есть, что терять.

Сурганов подходит ко мне, перешагивает и останавливается прямо надо мной. Я лежу у него между ног, и из этого положения он выглядит особенно страшно.

– Думаешь, если в прошлый раз с х*я моего спрыгнула, то всё, история так вот вязла и закончилась? Нет, это значит, что история только началась. Я с тобой позанимаюсь, готовься. Узнаем друг друга максимально близко. Прямо сейчас и начнём. Он тянется к ремню и очень медленно его расстёгивает.

Признаюсь, выглядит это всё крайне паршиво и сердце у меня стучит всё быстрее. Да нет, я не верю, он, наверное, просто хочет меня запугать, а на самом деле ничего такого не планирует.

– Тимур, – не оставляет попыток Лозман. – Наша цель не она, это лишь инструмент. Помнишь, о чём мы говорили?

– А одно другому не мешает. Я заберу у Рыкова свои активы, и девку его отдеру так, что она месяц пошевелиться не сможет, если выживет. А его самого пущу по миру. Что тебе не нравится? Заберу своё и прихвачу кое-что его. Можешь тоже её трахнуть, но только после меня. Я слышал про твоё пари, думаю тебе тоже есть, что выяснить с этой бабой.

Он говорит это всё, глядя на меня и недобро улыбается.

– Ну, хули ты лежишь? Раздевайся давай, я чё уговаривать должен?

Сурганов наклоняется ко мне, но в этот момент раздаётся телефонный звонок.

– Это Рыков, – говорит Лозман.

– Ну отвечай, чего ждёшь? Включай на громкую. Это защищённая линия?

– Да, защищённая… Слушаю, Роман Григорьевич.

– Лозман?

– Да, я.

Сурганов оставляет меня и подходит к Лозману.

– С Розановой всё в порядке?

– Пока ещё в порядке, – вступает Сурганов – но ты зря время тянешь. Всё может измениться.

– Да я не тяну, Тимур. Ты даже представить не можешь, сколько всего я сделать успел.

– Он хочет меня изнасиловать! – кричу я, поднимаясь и отступая за бильярдный стол. – В любом случае!

Повисает короткая пауза. Сурганов, кажется, сейчас взорвётся от ярости.

– Пока ничего плохого не произошло, – примирительно говорит Лозман.

Сердце сейчас разорвётся от страха, но я снова кричу:

– Он меня ударил!

– Заткнись, сука! – ревёт Сурганов.

– Тимур, ну что ты за гандон, а? – спрашивает Рыков. – Вы где сейчас, в биллиардной?

Странный вопрос. Как он знает?

– Да! – отвечаю я.

– Даша, не подходи к окну.

– Что?

Но его ответа я уже не слышу из-за быстро нарастающего громыхания вертолёта. Почти сразу окно разлетается вдребезги и в него вваливаются спецназовцы. Лозман пытается выскочить в дверь, но оттуда тоже появляются люди с автоматами и ещё человек с видеокамерой.

– Лежать! Всем на пол! Руки за голову!

Два спецназовца подскакивают к Сурганову и быстро кладут лицом вниз. Он рычит и пытается сопротивляться, но куда ему против бойцов.

Я стою с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом, будто оказавшись внутри криминального боевика. Следом за спецназовцами в дверь входит грузный улыбающийся генерал и тощий лысеющий человек в костюме и галстуке. Он до предела взволнован, и я узнаю в нём Страхова, зама губернатора по промышленности.

Через секунду, расталкивая их, появляется разгорячённый Рыков.

– Ну-ка, дайте пройти!

2. Освобождение

– Я понятия не имел обо всём этом. Я клянусь вам, Георгий Валентинович. Даже не представлял, что тут творится, – плаксиво причитает заместитель губернатора.

Генерал с интересом смотрит на него и перебрасывает из руки в руку малиновый резиновый мячик с шипами.

– Да не суетись ты, Страхов. Поздно пить боржоми. Пизда тебе! – он заливается кудахтающим смехом и лицо его, рыхлый живот, да и всё тело начинает трястись. – На вот, держи, займись акупунктурой, успокой нервы.

Он протягивает мячик, и зам губернатора покорно его берёт. Генерал переключает внимание на Сурганова, а ко мне подходит Рыков. Злой, как собака.

– Розанова! Ну что, довольна? Доигралась, бля?! Ты какого хера попёрлась к Лозману?! Тебе мало одного раза было?! Ты всё дальше и дальше заходишь. Скоро силы ООН будем привлекать, чтобы тебя выручить. Зачем ты пошла к нему?

Я молчу, понуро повесив голову. Он осторожно приподнимает моё лицо за подбородок и разглядывает. Потом отпускает и легонько прикасается к скуле, пылающей от пощёчины.

– Вот урод! Больно?

Я ничего не говорю и только киваю. В глазах слёзы. Ну это как водится, чего ещё от меня ждать… Он прижимает меня к себе и я благодарно льну к его груди, жадно вдыхая тонкий аромат горького миндаля. По щекам текут два горячих ручейка.

Роман отстраняется и заглядывает в глаза. В синеве его взгляда я вижу настоящую бурю, есть там и тонкие лучики нежности, направленные на меня, но гораздо больше смертоносных лучей ярости, предназначенных Лозману и Сурганову.

– Георгий Валентинович, ну зачем такое шоу было устраивать, вертолёт, спецподразделение… Ведь здесь хватило бы пары оперов. Тут же нет вооружённых бандитов, – канючит тем временем зам губернатора.

– Дурак ты, Страхов, – говорит генерал и забирает обратно свой мячик. – Давай, раз не пользуешься. Ты пойми, ордена и слава добываются в боях, а не в рутинных задержаниях. Мы из этого всего такой блокбастер сделаем, месяц с федеральных каналов сходить не будет. Только представь. Заместитель губернатора с нечистыми на руку бизнесменами занимался рейдерскими захватами и похищением людей. Красота же, а? Ну-ка, поднимите этого мордоворота.

Сурганов встаёт на ноги и отряхивается, его, полный ненависти, взгляд скользит по собравшимся. Наткнувшись на меня, его глаза вспыхивают злобой. Я-то причём? Разве он не сам виноват?

Роман подходит к Сурганову и смотрит на него исподлобья, явно борясь с желанием врезать.

– Нужно было прислушиваться к умным людям, Тимур. Я говорил, что ты долбоёб? А ты что, не поверил?

Тимур в тихой злобе сжимает кулаки. Рыков говорит спокойно, даже чуть насмешливо, но я вижу, что он едва сдерживается и как играют его желваки.

– Лозман, ну ты ведь умный был, как же ты-то отупел так быстро?

– Да я говорил ему, но он реально членом думает, а не головой.

– Он-то членом, а ты чем? Похитить средь бела дня человека и запихать в машину из гаража заместителя губернатора? Конспираторы, блядь, «цветы» написали. Ну вы и дебилы.

Рыков прохаживается взад и вперёд, заложив руки в карманы.

– Не было никакого похищения, – уверенно заявляет Лозман. – Я встретился с Дарьей Андреевной в кафе, она попросила подвезти до дома, а по дороге передумала и…

– Что?! Это ложь! – возмущаюсь я.

– Ну зачем вы так поступаете, Дарья Андреевна? Это вас не красит, – нагло продолжает врать Лозман. – Всё было исключительно по вашей инициативе.

– Ну, покудахтай, – говорит ему Рыков, – пока ещё на воле. Ты же не знаешь, что у нас видеозапись момента похищения имеется, и там видно, что лично ты делаешь. Она уже к делу приобщена. А ещё мы проверим, не подсыпал ли ты чего Дарье.

– Ой, только не надо на испуг брать. Там во всём районе ни одной камеры нет и в кафе тоже.

Рыков только головой качает.

– Кретины, – говорит он и подходит к столу.

Он стоит и некоторое время задумчиво катает по столу шар.

– Тимур, – наконец, произносит он, – мы теперь не скоро увидимся, тебя ведь надолго закроют. Ну и, чтобы сердце твоё не болело за имущество, оставленное без присмотра, сообщаю, что твой «Зонекс-КИТ» сегодня переходит под мой контроль, так что сиди спокойно, переживать больше не о чем. Ну то есть, на воле не о чем, а так-то, конечно, переживай на здоровье. Тебя же ещё и в посягательстве на сексуальную неприкосновенность обвинят. У Георгия Валентиновича вон целая пачка заявлений на тебя. Из Москвы передали. Ты по жизни-то был пидором, а теперь вот прям во всех смыслах станешь.