Потом нахмурилась сильнее. А мальчишка, чуть пошатнувшись, оперся на стену, а потом по стене и съехал.

– Да чтоб тебя… Вин, держи его. Карраго!

– Дорогая, на слух я пока… – он не договорил, как-то вдруг сразу подобравшись. – Так, что у нас тут… нет, радость моя злобная, давай я сам… в другой раз я тебе позволю все, что захочешь, но сейчас… обрати внимание, стандартное плетение во многом хорошо…

Джер закрыл глаза.

Он дышал. И кажется, вполне ровно. Сердце тоже билось. Винченцо взял его за руку, убеждаясь, что да, сердце работает ровно. А что дыхание неглубокое, так…

– …но его чувствительность в ряде случаев оставляет желать лучшего. Оно рассчитано на усредненного пациента и целителя тоже усредненного.

Пальцы Джера сжали руку.

И глаза открылись.

– П-пригляди з-за ними… голова что-то…

– Болит? – заботливо поинтересовался Карраго. – А это потому что у тебя в ней кровяной сгусток. Махонький… видишь?

– Мозговой удар? – мальчишка подобрался и даже попытался встать, но тут уж Винченцо не позволил. Он надавил, заставляя барона опуститься на пол, на грязную сумку, которую заботливо сунули ему под голову. – У меня нет…

– Пока нет, – Карраго положил пальцы на глаза. – И не будет… мы ведь тут, верно? А я не позволю какому-то там… сейчас, дорогая, необходимо уточнить… смотри, на третьем витке пропускаешь… да, выходишь не на завершение, а на новый круг по расширяющейся спирали. И задача здесь – удержать потоки ровно. Вот так, умница… ты всегда была сообразительной, еще бы характер другой… не фырчи… концентрируйся. И давай осторожно на завершение. И теперь смотри…

– Еще есть!

– Говорю же, умница… отмечай. Ставь локальные метки… и не спеши. Пока сгустки маленькие… и да, их можно развеять…

– Он умереть? – Ица опустилась на колени и требовательно дернула Миару за рукав.

– Не мешай им, – попросил Винченцо. – Если кто и сможет что-то сделать, то они. Поэтому пусть делают. Понимаешь?

– …но дело не в них. Нужно отыскать причину. Кровяные сгустки у человека столь юного не появляются без причины…

Кивок.

И ерзание. Ица подвигается поближе и, вытащив грязную тряпку, которая в иной жизни могла бы считаться носовым платком, вытирает со лба пыль, смешанную с потом и кровью.

– И если не найти причину, то мы так и будем сидеть и развеивать…

– Вот эта штука, которая в его голову вошла, может быть причиной? – Миара протянула девчонке второй платок, который был мало чище первого. – Сотри, пожалуйста, кровь у висков. Там, где эта… вещь крепится.

Ица не сразу принимает платок.

Но приняв, сосредотачивается на деле. А Миара давит вздох. Да, правильно, Винченцо тоже знает, что порой человека нужно просто занять.

Это не от сочувствия. Сочувствовать Миара не способна. А вот убрать потенциальную помеху – в её характере.

– Несомненно… я удивлен, что наш дорогой юный пациент вовсе жив, обрати внимание… если ты еще не обратила. Оно воспринимается единым целым. Его нервная система словно бы продолжается в артефакт… и он становится частью этой системы.

– Много говорит! – вырвалось у Ицы. – Делать!

– Он делает, – Винченцо придерживал голову парня, глаза которого закрылись. Но дыхание все еще было ровным, да и судя по тому, что Миара с Карраго довольно спокойны, то сон этот вызвал ими же. – У него характер такой… говорливый. Случается.

– Однако от этого металл не перестает быть металлом, и если с точки зрения энергетической структуры все отлично, то с точки зрения тела, оно не радо принимать это вот… чем бы оно ни было. И возникает реакция… специфическая.

Карраго повернул голову влево.

Вправо.

– Да не дергай ты его! – возмутилась Миара. – Я так не могу работать…

– А надо, чтобы могла. На самом деле, полагаю, имеем локальный ответ организма, однако… пока мы не сумеем разобраться, то… любой сгусток может закупорить сосуд. Поэтому… вот так, дорогая, а теперь ассистируешь и не мешаешь. Будь мы в моей башне, я бы воспользовался…

Винченцо слушал краем уха.

Они не в башне Карраго. Там бы он, несомненно, воспользовался бы удобным случаем, чтобы вскрыть парнишке череп и взглянуть на эту удивительную структуру поближе.

Но барону повезло.

Определенно.

– …еще немного… стабилизируем… и вот обрати внимание на этот локус. Он малозаметен, но поверь моему опыту, именно такие, малозаметные локусы зачастую и являются…

– Проклятье, – Дикарь опустился на пол. – Эту штуку можно как-то… снять?

– Не советую… – Карраго не повернулся в его сторону. – Во-первых, насколько я понял, от этой штуки в целом зависит наше пребывание здесь. И не факт, что, когда её снимем, мы останемся желанными гостями… хотя бы просто гостями. Полагаю, здесь найдутся способы… избавляться от тех, кому не рады.

И в этом был резон.

– Если он умрет, легче не станет, – возразил Дикарь.

– Не умрет. Пока мы тут, не умрет… к слову, я полагаю, что как раз, попытайся мы избавить нашего юного друга от тяжкой ноши его, это как раз и привело бы к летальному исходу… структуры, как я говорил, срослись, даже сроднились…

Парень дернулся и захрипел.

– Держи! Возьми сердце и легкие, а я пока отключу… убедительно прошу не беспокоить нас в ближайшее время. На все вопросы мы с радостью… или не очень, но ответим позже. Или нет. Да контролируй ты плотнее! Сядь ближе, а то ощущение, что ты его коснуться боишься! Винченцо, будь добр, тоже… сила понадобится… чтоб вы знали, сколько нужно силы, чтобы совершить малотравматичную операцию… я сейчас изолирую этот локус и затем…

Дальше Винченцо мало что понял. Он подозревал, впрочем, что не только он. Зато Карраго замолчал, что само по себе говорило о серьезности ситуации.

Подобралась Ица.

И Дикарь подвинулся ближе.

Потом отступил, потянув за собой девочку.

– Не мешай им…

– Нет, – Миара не повернула голову. – Не мешает. Пусть держит. И говорит. Функции частично сохранены. Он точно нас слышит. И её услышит. Если мальчишка не будет сопротивляться, то все пройдет легче… мозг сопротивляется постороннему вмешательству. Скажи ей…

– Я понять, – огрызнулась Ица и сделала глубокий вдох. А потом заговорила, на своем лающем некрасивом языке.

А Винченцо ощутил, как из него потянули силу.

Пускай.

Главное… главное, что если парень загнется, то нужно будет искать нового хозяина для короны. Он посмотрел на нее, растопырившую колючки-шипы, словно уже присматривающую кого-то, кто…

Нет уж.

Избавьте.

Парень разлепил губы, и речь Ицы ускорилась.

– Еще немного… какой же упертый баран…

– Я… – открылись и глаза. – Н-не… б-баран…

– Чудесно… речь сохранена, и это уже хорошо, – Карраго накрыл ладонями лицо. – Не дергайся, я вовсе не пытаюсь выдавить тебе глаза…

– А что, речь могла бы и… – уточнил Красавчик. – Что? Я ж просто спросить!

И затылок потер.

– Мозг человеческий чрезвычайно тонкая структура, – Карраго надавил. – И никогда нельзя знать наперед, сколь удачно прошла та или иная операция на нем. Имело место локальное кровоизлияние, полагаю, шип пробил сосуд. А мозг крайне не любит, когда кровь в свободном виде. Впрочем, вам это, мой юный друг, вряд ли интересно.

Карраго выдохнул.

И огляделся.

– Главное, что пациент пока жив… а я бы отдохнул. Определенно, я бы с преогромным желанием отдохнул…

– И помылся, – тихо добавила Миара.

И вздохнула.

Мечтательно.

Винченцо тоже поднялся. Колени чутка дрожали, а заодно уж с новой силой вернулось старое желание. И он понадеялся, что Древние все же телесного совершенства не достигли.

Такого, чтоб туалеты стали не нужны.

Глава 5

Миха

Честно говоря, Миха опасался, что все будет куда как хуже. Все же столкновение двух мировоззрений, двух цивилизаций, пусть даже одна из них сгинула в незапамятные времена, не могло пройти легко. Он ждал воплей ужаса.

Истерик.

Но не того, что маги будут осматриваться с искренним любопытством. Да и вообще воспримут происходящее, если не как должное, то почти. С другой стороны…

С другой стороны, люди слишком устали, чтобы удивляться.

Отойдут.

Успокоятся.

Осмотрятся опять же. Тогда, возможно, и случится коллапс сознания. Или не случится, что тоже вполне вероятно. Главное, что и сам Миха ощущал лишь огромное облегчение. И еще надежду.

Башня стояла.

Функционировала. Даже этот слегка безумный лифт. А значит, есть надежда, что уцелела не только она с лифтом, но что-то куда более нужное. Еще бы найти это нужное и понять, что с ним дальше делать.

– Так, его надо поднять…

– Я сам! – мальчишка искренне попытался сесть. И скривился то ли от боли, то ли от слабости. Миха подхватил его на руки и спросил:

– Куда.

– Тут… можно… сразу, – Джер, кажется, начал осознавать, что и у его тела есть предел. Во всяком случае вырываться и доказывать, что он дойдет, не стал. Rfr b возмущаться самоуправством Михи.

Комната.

Что сказать, даже если Древние и вправду были рептилоидами, то комната их мало отличалась от знакомых Михе. Небольшая. Квадратная. С белыми ровными стенами и таким же белым потолком, по которому пролегла пара светящихся нитей.

Узкая кровать у стены.

Тоже, что характерно, белая и главное, выглядящая цельнолитой.

Все-таки рептилоиды.

Хотя…

Он осторожно положил Джера на кровать, отметив, что эта белизна чересчур бьет по нервам.

– Лежи, – сказал.

– Лежу, – мальчишка сцепил руки на груди и глаза прикрыл. И выражение лица стало серьезным, того и гляди решит последнюю волю огласить. Впрочем, хватило его ненадолго. – А что значит активация визиуальных контуров?

– Понятия не имею, – честно ответил Миха. – А что?

– Система предлагает выбрать согласно предпочтениям пользователя.

– Тогда выбери. Голова…

– Не, прошла. А то она резко так, и потом раз… все.

– Еще немного и было бы все, – проворчал Карраго, – но тебе повезло…

По стене поползли узоры.

Ярко-желтые.

Как будто изнутри проступили кляксы. Одна. Другая… а потом зеленые. Пространство дрогнуло, и стены изменили цвет. Потом снова.

И снова.

А кровать изогнулась, подстраиваясь под форму тела. И верхняя часть её приподнялась.

– Так удобнее, – пояснил Джер. – Оказывается, тут можно… и вот так!

Стена стала черной.

Подростки.

Чего ждать от подростков?! Даже иномирных.

– Вода, – Миару черная стена не впечатлила, тем более на контрасте с полом, который стал ядовито-желтым. – Мне обещали воду!

– Твой блок будет следующим… ага… я вывел внешнее управление. Система предложила! Там можно самой настроить будет… и…

– Спи, – Карраго щелкнул пальцами и мальчишка отключился, не договорив. – Что? Ему отдыхать нужно. И эта его…

Он осторожно потрогал шип.

– Тоже требует покоя. Процесс… сложный… и возможно, во времена иные он проходил как-то иначе. Так мне кажется. Сейчас же… мальчик молод и силен, поэтому, собственно, еще жив. Миара?

– Новый локус, – она повернула голову мальчишки. – Здесь. Надо присматривать. Эта штука внутри, как мне кажется, растет…

– Не кажется, – подтвердил Карраго. – Она действительно растет. И количество… отростков? Ответвлений? Пока не придумал, как их назвать, увеличивается. Соответственно, и ткани травмируются.

Джер дышал ровно.

– И что с ним… будет? – осторожно поинтересовался Миха.

– Понятия не имею, но надеюсь, процесс все же конечен. Я бы рекомендовал дождаться… завершения его. Стабилизации. И тогда уже выводить юношу из сна. Или, если процесс затянется, выводить ежедневно на небольшой срок с тем, чтобы убедиться, что разум сохранен. Да и кормить… здесь нет возможности поставить систему внутреннего питания. Точнее, подозреваю, что есть, но где-то там…