Я все больше устаю от этих обеспокоенных взглядов, но все же они ощущаются как спасательные круги. Как будто, если со мной что-то случится, люди, заметившие мое странное поведение, смогут это подтвердить.

У Арча возьмет интервью репортер новостей и тот расскажет, как меня напугало текстовое сообщение. Историю строителя, который чинил мое крыльцо, передадут в эфир и ее будут обсуждать неделями. О девушке, которая стояла на краю обрыва и, казалось, собиралась прыгнуть, а потом чуть не сорвалась.

Все это расскажет о том, что у меня был преследователь. И что полиция отмахнулась от меня, когда я заявила о розах, которые он оставлял в моем доме. Но для следующей девушки, которую будут преследовать, это ничего не изменит.

Это никогда ничего не меняет.

В конце концов я превращусь в частичку статистики и так и останусь ею. Красивой девушкой, которую преследовал какой-то сумасшедший. И никто не потрудился помочь, пока не стало слишком поздно.

– Я в порядке, – выдавливаю я из себя сквозь натянутую улыбку. Она кажется деревянной и неискренней, но, тем не менее, это срабатывает. Лицо Арча расслабляется, и беспокойство исчезает.

Или, скорее, он просто пропускает это мимо ушей, потому что на самом деле ему все равно.

– Хочешь уйти? – шепчет он, и его голос теперь полон обещаний и намерений. Его нижняя губа прячется за белыми зубами, и это действие говорит само за себя.

Слово «нет» крутится на кончике моего языка, словно маленькая балерина, неуверенно танцующая на краю, в опасной близости от того, чтобы сорваться вниз и сломать себе лодыжку. Потому что если я скажу «нет» этому мужчине, то проведу остаток своей ночи – неделю, а возможно, и больше – сожалея об этом.

Ненавидя себя за то, что позволила какому-то уроду управлять моей жизнью и лишить меня приятного времяпрепровождения с восхитительным мужчиной.

Он красив, его окружает ореол тьмы, манящей и аппетитной, как шоколадный торт. Есть надежда, что ночь с ним я завершу будучи полностью удовлетворенной.

А что, если это перерастет в нечто большее? Что, если я скажу «нет» чему-то прекрасному? Это лишь надежды и грезы маленькой девочки, но я все равно не могу не думать о них.

Он выглядит как мужчина, с которым я могла бы остепениться, достаточно опасный при этом, чтобы продолжать будоражить меня.

– Да, – наконец-то тихо произношу я. – Но только когда удостоверюсь, что Дайя благополучно вернулась домой.

Губы Арча медленно расплываются в улыбке. Довольной улыбке.

– Я прослежу за этим.

7-е июля, 1944

Роналдо нравится дразнить меня.

Он пришел спустя час, как я отправила Серафину в школу, и сказал мне сесть в мое кресло в столовой.

Я исполнила его пожелание с радостью.

Его пальцы бегали по моей коже, но когда я обратилась к нему, он не ответил.

Он расстегнул мою блузу, обнажая грудь. Потом снял мои брюки, и я осталась в одном белье.

Увидев в моих глазах вожделение, он улыбнулся.

Он все еще отказывает мне. Он никогда не касается меня, когда я хочу его.

Когда я нуждаюсь в нем.

Его пальцы дразнят меня. А затем он уходит.

И все мои силы уходят на то, чтобы не начать умолять его вернуться.

Когда-нибудь я не смогу сдерживать себя.

Глава 8

Манипулятор

Дайя увозит Люка к себе, а я везу Арча в поместье. Он предлагал поехать к нему, но в собственном доме я чувствую себя безопаснее – больше контролирую ситуацию.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне не стоило везти его в дом, стоящий на обрыве, окруженный лесом и удаленный от цивилизации. Что еще хуже, где-то рядом скрывается маньяк, который любит взламывать двери и бродить по дому.

Боже, как это было глупо.

Мой дом отнюдь не безопасное место, но заставить себя пойти к нему я не смогла. Не люблю находиться с незнакомцами в незнакомых местах. Словно я могу попасть в дом, из которого больше никогда не выйду. Это заставляет чувствовать себя намного более уязвимой, несмотря на то, что прямо сейчас я нахожусь, наверное, в самом незащищенном положении, в котором только могла бы быть.

– У тебя красивый дом, – говорит Арч, окидывая взглядом мои гостиную и кухню.

Я заменила обои на более современные – такие же черные с пейсли, избавилась от трагических золотых штор, повесив красные, а диваны теперь из красной кожи.

Но его взгляд постоянно возвращается к черным деревянным ступеням, как будто он знает, что они ведут в мою спальню.

Однако у меня другие планы.

– Это еще не самое лучшее, – поддразниваю я, хватая его за руку и увлекая за собой по коридору в свою самую любимую комнату в поместье Парсонс.

В солнечную комнату.

Я редко в ней бываю. Здесь мы с бабушкой вместе проводили большую часть времени. Мне больно заходить сюда, все еще чувствую здесь ее присутствие.

Глубоко вдохнув, распахиваю двойные двери и делаю шаг внутрь.

Эта комната – одна большая стеклянная коробка. Потолок, стены, все вокруг нас – сплошное громадное окно. И это самое лучшее место в мире. Отсюда открывается вид на край утеса, за которым под лунным светом блестит вода.

Но самое примечательное находится прямо над нами. От вида звездного неба захватывает дух. Здесь нет светового загрязнения: в ночном небе сверкают и переливаются на черном фоне бриллианты.

Арч медленно поворачивает голову, рассматривая открывшееся перед ним зрелище. Затем он откидывает голову назад и смотрит на небо с открытым ртом.

Полагаю, это один из немногих моментов, когда этот человек выглядит непривлекательно. Но для меня это самый притягательный момент за весь вечер.

Он не заботится о том, чтобы контролировать свое лицо и движения, не пытается следовать отработанному сценарию. Сейчас он просто мужчина, который благоговеет перед окружающей его красотой.

– Черт, – бормочет он наконец, его голос звучит проникновенно от удивления. Он снова поворачивает голову ко мне, и его глаза округляются от восторга.

Голубые луны в этих глазах мерцают от эмоций, которые я не могу угадать. И только когда маска снова опускается на его лицо, я понимаю, что он выглядел грустным. Меланхоличным.

И я хочу знать почему, но по тому, как нагреваются его глаза, словно конфорка на плите, я понимаю, что возможность упущена.

– У тебя тут нечто особенное, – тихо произносит он, придвигаясь ко мне. Звезды давно потускнели, и единственное, от чего он не может отвести взгляд, – это я.

– Так и есть, – выдыхаю я, наблюдая за его приближением с затаенным вниманием.

В затылке у меня что-то щелкает – инстинктивное чувство, напоминающее мне, что я нахожусь в стеклянном ящике, за которым, возможно, притаилась наблюдающая тень. При этом у него имеется полный обзор происходящего.

Часть меня даже не возражает, если он там. Хочу доказать этому ненормальному, что я ему не принадлежу.

Единственный человек, который может претендовать на мое тело, – это тот, кому я позволяю это сама. И я позволю рукам Арча касаться меня. Рукам, которые обследуют каждый миллиметр моей кожи. А затем – его рту. Я позволю его языку лизать мою киску, пока не насыщусь этим, прямо перед тем, как он будет трахать меня и я не перестану помнить свое имя.

Я позволю ему, потому что я разрешила.

Арч возвышается надо мной, прижимаясь своим телом к моему. Мое дыхание сбивается, когда меня охватывает тепло, его рука плотно обхватывает мою талию и прижимает меня к нему.

Мне нравится, как он прижимается ко мне. Мягкость моего тела, прижимающегося к его твердым ребрам, – это… приятно. Это хорошо.

Какое-то мгновение Арч внимательно всматривается в мои глаза. А потом наклоняет голову и нежно перехватывает мои губы.

Я вздыхаю, его мягкий рот ритмично двигается на моем, подобно воде у подножия скалы, колышущейся на камнях.

Я стону, желая большего, и углубляю поцелуй, раздвигая его губы, чтобы сунуть язык внутрь его рта.

Он рычит, и его сдержанность ослабевает. Его вторая рука забирается в мои волосы, наклоняя голову, чтобы он мог погрузить свой язык в мой рот глубже, искусно исследуя его и почти не контролируя.

Я встаю на носочки, еще сильнее вжимаясь в него. Вздрагиваю от ощущения его твердого члена, впивающегося в мой живот, а его размер только усиливает мое желание.

Он немаленький. И это действительно то, что мне нужно сегодня вечером. Что-то, что ослепит меня наслаждением и оставит задыхающейся и удовлетворенной.

Его язык борется с моим, проводит по нему и облизывает, а его зубы впиваются в мои губы. Еще один стон вырывается на свободу, подпрыгивая в его рту, пока он сам не отвечает стоном.

Рука в моих волосах напрягается, отстраняясь от моего рта, давая его губам свободу прочертить дорожку по моей челюсти и спуститься к стыку между моей шеей и плечом.

Я задыхаюсь, когда чувствую, как его зубы царапают мою плоть – небольшое предупреждение перед тем, как он сожмет их. От острого удовольствия я закрываю глаза, и у меня вырывается протяжный стон.

– Черт, – выругивается он, облизывая мою шею с диким стоном. – У тебя такой сексуальный голос.

Мои веки трепещут, когда я поддаюсь удовольствию, которое вытягивают из меня его язык и зубы.

Его руки опускаются ниже, пока я не чувствую, как он решительно дергает мои джинсы. Секундой позже расстегивается пуговица, а за ней и молния на джинсах.

– Твоя киска уже намокла для меня, Адди? – спрашивает Арч с низким рычанием, чуть жестковато покусывая мою шею. Это больно, и я не могу не поморщиться от боли. Его язык ласкает след от укуса, успокаивая жжение.

– Да, – шепчу я, когда удовольствие начинает брать верх над болью.

Его рука скользит по моим джинсам и стрингам, пальцы опускаются ниже, пока кончик среднего пальца не погружается внутрь меня. Он издает низкий, глубокий рык, когда чувствует, насколько я была честна.

– Черт, детка, да. Дай мне послушать, как ты поешь.

А затем в меня погружаются сразу два пальца, изогнувшись, чтобы попасть в ту самую точку. У меня темнеет в глазах, и единственным моим ответом становится вскрик удовольствия. Это единственное, на что я сейчас способна.

Я инстинктивно кручу бедрами, вжимаясь в его руку. Он вынимает пальцы до самых кончиков, а затем снова вводит их в меня. И снова он трахает меня своими пальцами, а я только и могу держаться, впиваясь ногтями в его пиджак.

Из моего горла вырываются длинные, хрипловатые стоны, я пою для него так, как он и просил.

– Ты так сладко стонешь, – шепчет он мне на ухо. За его словами следует резкий укус.

Его ладонь сильно надавливает на мой клитор. Его умелые пальцы поднимают меня все выше, оргазм уже закручивается в моем животе. А затем он делает одно точное нажатие, и мои колени дрожат от удовольствия.

– О, – стону я, мое дыхание неровное и сбивчивое.

– Ты красиво поешь, когда кончаешь, Адди? – спрашивает он томным шепотом.

Кажется, я киваю, но не могу быть уверена, потому что через несколько секунд моя голова откидывается назад, когда разрядка достигает крайней точки.

– Дай мне послушать, – уговаривает он.

Его пальцы выскальзывают, а когда они погружаются обратно, к ним присоединяется третий палец. Мои глаза закатываются, и я погружаюсь в бездну.

Я вскрикиваю, и когда изнутри меня поглощает бездонное наслаждение, мой вскрик срывается с высоты. Я бесстыдно бьюсь о его руку, подгоняемая бесконечными волнами.

– Такая красивая птичка, – шепчет он удовлетворенно.

Задыхаясь, я приподнимаюсь на носочки и прижимаюсь ртом к его рту. Я не насытилась. Он одобрительно хмыкает и раздвигает мои губы языком. Затем его рука поднимается вверх и разрывает поцелуй, проводя пальцем по моей нижней губе, распаляя мое возбуждение.

– Ты устроила такой беспорядок на моей руке, Адди. Было бы невежливо не убрать за собой.

Я смотрю ему прямо в глаза, пока мой язык высовывается и скользит кончиком по его пальцу. Он лукаво улыбается, приглашая меня открыть рот пошире.