Моя маленькая Рина выросла из милого ребенка и любопытного застенчивого подростка в потрясающе красивую женщину. В ее движениях сквозит спокойная уверенность, и все же я вижу уязвимость, которую она пытается скрыть. Именно эта брешь в ее броне заставляет меня остановиться. Мне следует держаться от нее подальше. Однажды я причинил ей боль и не хочу делать этого снова. Пусть она разбила мне сердце. Рина до сих пор может сделать меня слабым, но я этого не допущу.

Сергей подходит и облокачивается рядом со мной на перила балкона.

– Ты все преследуешь новую барменшу?

Я хмуро смотрю на него, желая справиться со своим плохим настроением в одиночестве.

– Я не преследую ее. Я наблюдаю за ней.

Он усмехается, заставляя меня сердито на него посмотреть.

– Что же между вами произошло, что ты стал еще большим мудаком, чем всегда был?

Мало кто мог вот так со мной разговаривать.

– Я ей не доверяю.

– Почему? Она отлично работает. Клиенты любят ее, персонал уважает, она никогда не опаздывает и быстро учится.

Я не собираюсь рассказывать ему о своей истории с Риной, поэтому просто хмыкаю в ответ.

– Ты пришел сюда, чтобы выбесить меня или за чем-то еще?

– У меня тут расписание, и на этой неделе твоя очередь подписывать его.

Коллега передает мне бумаги. Сергей иногда бывает таким старпером со своей одержимостью бумагами. Рената это страшно бесит, из-за чего Серега ходит с бумагами в два раза чаще. Мы мало интересуемся сотрудниками, но Сергей настаивает, чтобы мы знали о кадровых перестановках и расписании сотрудников. Так, каждый из соучредителей по очереди подписывает расписание раз в неделю.

Я просматриваю списки, и мои глаза останавливаются на одном имени. Я хмурюсь, когда вижу, что на следующей неделе Рина должна начать работать на втором этаже. Мне не хочется видеть ее так близко, но меня тянет поиграть с ней, посмотреть, смогу ли я добиться реакции. Она игнорирует меня с той ночи, когда я заставил ее кончить, и мне это не нравится.

Я вычеркиваю Рину из списков второго этажа и вписываю другого бармена. Если она хочет на второй этаж, ей придется прийти и попросить меня.

Я возвращаю список Сереже.

– Я обещал ей второй этаж на этой неделе.

– Это твоя ошибка, а не моя. Она не готова, но, если начнет спорить, пусть подойдет ко мне.

Сергей качает головой:

– В чем твоя проблема, Данила? Чего ты к ней цепляешься?

– У меня нет проблем. Я просто не думаю, что она подходит для нашего клуба.

– Категорически не согласен.

Мои глаза блуждают по бару в поисках Рины, и я хмурюсь, наблюдая, как она непринужденно смеется с другими. Я знаю, что она делает. Она пытается соблазнить меня, но у нее ничего не получится. У нее был шанс, и она его упустила. Я предложил ей весь мир, а она, не задумываясь, швырнула его мне в лицо. Рина поймет, что я никому не даю второго шанса. Ты перечишь мне один-единственный раз – и сразу умираешь для меня.

И все же, когда я смотрю на нее, по моему позвоночнику пробегает волна желания, смешиваясь с сомнениями, которых я никогда раньше не испытывал. Есть причина, по которой никто не переходит мне дорогу. Я не проигрываю. Я никогда не сомневаюсь в себе, но с тех пор, как Рина вернулась в мою жизнь, все перевернулось с ног на голову.

– Будет возмущаться, пришли ее ко мне. У меня хватит яиц, чтобы ее уволить.

– Пошел ты, Данила. У меня нет проблем с выполнением своей работы, но я не уволю чудесную сотрудницу только потому, что ты хочешь ее трахнуть.

Я бросаю на него жесткий взгляд:

– Осторожнее, Сергей.

Гнев пробегает по моему телу, я сжимаю стакан. Я не хочу ссориться с другом, но я не потерплю такого тона. Сергей выдерживает мой пристальный взгляд, не отступая ни на шаг. Вот почему мы друзья. Мы одинаковые. И потому споры неизбежны.

Наконец, он отводит взгляд и переворачивает страницу в блокноте.

– На данный момент у нас есть три заявки на участие в аукционе. Я собираюсь назначить его на первую неделю мая, если это устроит всех. Это дает мне время организовать промоакцию и заинтересовать подписчиков. Я подумал, что мы могли бы начать с того, что девушки неделю будут работать официантками на этом этаже, а затем, за неделю до аукциона, отправятся на третий.

– Мне все еще не нравится решение продавать в нашем клубе секс. Мы ведь стоим на том, что все происходит только по согласию. Мы зарабатываем на еде и напитках, мы не сутенеры.

– Удивительно, что для тебя это так важно, конечно, – закатывает глаза Буревой.

– Да просто это незаконно. А мы достаточно времени и сил потратили, чтобы сделать клуб чистым.

– Думаю, Данила, мы решим любые проблемы, если, а это вряд ли, они возникнут. И в любом случае большинство выступило за аукцион.

– Угу, – киваю я.

– Ладно. Что ж, пойду сообщу твоей девушке, что пока она не может работать на втором этаже.

Я смотрю на бар и вижу, как она улыбается какому-то неряшливому засранцу, передавая ему выпивку. Ее голова запрокидывается, обнажая длинную шею. Рина смеется над тем, что сказал этот придурок. Моя рука сжимает стакан, я ставлю его на стол, чтобы не раздавить.

Сверху я вижу кремовый изгиб ее груди в обтягивающей футболке, и внезапно у меня возникает желание сменить всю униформу на мешковатые водолазки. Хотя это никак не помогло бы. Рина и в мешке из-под картошки будет потрясающе выглядеть.

Я замечал, какая она худая, видел темные круги у нее под глазами, которые не может скрыть никакая косметика. Увеличивать видео с камер слежения каждую ночь и дрочить в своей квартире как последний придурок, – это уже привычка, от которой я не могу избавиться. Это заставляет меня ненавидеть Рину еще больше.

– Она не моя девушка.

– Тебе просто нужно потрахаться, Данила.

– Может, ты и прав. Возможно, мне просто нужно найти какую-нибудь горячую киску.

Сергей хлопает меня по плечу:

– Вот это мой мальчик, узнаю. У Бека в шестой комнате несколько девушек. Можешь присоединиться к нему.

Я пожимаю плечами, мысль о том, чтобы разделить сегодняшний вечер с Беком, оставляет меня равнодушным. Мы делили девочек и раньше, и не только мы с Беком, но сейчас у меня нет никакого желания.

– Может быть.

– Значит, никакого Кате второго этажа?

– Да. Не хочу видеть ее так близко. Не удержусь.

– Я дам ей знать, но это позор, Данила. Здесь она была бы очень популярна.

– Отвали, Серег.

Сергей качает головой и спускается обратно. Я наблюдаю, как он направляется к бару и разговаривает с Риной. У меня животная потребность заявить на нее права, пометить ее как свою, чтобы каждый мужчина знал, кому она принадлежит. Желание сделать ее только своей борется с желанием причинить ей боль, как Рина причинила мне. Хотя, может, я должен поблагодарить ее? Уход Рины сделал меня тем человеком, которым я являюсь сегодня, и я горжусь тем, чего уже достиг. Я неприлично богат, получаю все, что хочу, и трахаю первоклассных кисок, которые потом не трахают мне мозг. Вероятно, потому, что они знают, что мне наплевать на кого-либо, кроме семьи. Я даже друзьями мало кого считаю.

Рина переводит взгляд на меня, и я понимаю, что Сергей рассказал ей. Ее щеки розовеют, и я не знаю, злость это или обида. Все, что я знаю, это то, что я хочу ее прямо сейчас.

Я поднимаю свой бокал, поддразнивая. Не знаю зачем. Наверное, я хочу наказать ее. Наказать за то, что она бросила меня, за то, что сделала так, что я, черт возьми, не могу ее забыть!

Я смотрю, как Рина быстро идет к лестнице и спорит с вышибалой, прежде чем Сергей кивает, чтобы ее пропустили. Рина всегда отличалась вспыльчивым характером, мне нравится наблюдать за этим. Я допиваю последний глоток виски, когда она подходит ко мне. Я вижу Сергея, пришедшего следом. Меня бесит его беспокойство за нее. Рина ему не принадлежит.

Глава 5. Рина

Я сосредотачиваюсь на своем дыхании, позволяя теплой воде из душа снять напряжение с моих плеч. Тетя Маша была удивлена, увидев меня дома так рано, но, похоже, почувствовала, что мне нужно немного побыть одной. Вместо долгих расспросов она просто ушла в свою комнату.

Тете Маше шестьдесят пять лет, и у нее трое внуков, с которыми она не видится. Мы снимаем у тети Маши комнату в ее двушке в Бутово. Я знаю, что Коля заполняет пустоту в жизни тети Маши, но я никогда не смогу отплатить ей за то, что она делает для нас.

Без нее я бы пропала. Она – яркий пример доброты, и все же я ненавижу сочувствие, с которым она смотрела на меня сегодня вечером.

Во всем виноват Данила, этот дьявол во плоти. С той самой первой ночи, когда он показал мне, какой слабой, по его мнению, я была, он издевался надо мной. Наблюдал за мной, заставлял меня чувствовать себя добычей.

Он больше никогда не разговаривал со мной и не приближался ко мне, но я знаю, что он был причиной увольнения Марка. Я хотела поговорить с Данилой, но Марк отговорил меня. Сказал, что ему предложили должность менеджера в другом месте, но я чувствовала, что Марк врет. Данила просто доказывает, что он сильнее и значимее меня. Все так же, как тогда. Я слаба и не принадлежу себе. Вот только в прошлый раз Даня был на моей стороне, а теперь он мой противник. Другое дело, что теперь мне есть что терять. Гораздо большее, чем гордость и сердце.

Выключив воду, я заворачиваю волосы в полотенце и натягиваю старую, выцветшую ночную рубашку, которую ношу с подросткового возраста. Она потрепанная и совсем тонкая, но в то же время мягкая и напоминает мне о маме.

Боже, как я скучаю по ней.

Бывают дни, когда я думаю, что не смогу жить дальше без нее, но она пожертвовала всем, чтобы защитить меня, и я не подведу ее.

Я еще раз проверяю Колю, убираю волосы с его лица, пока он крепко спит. Коля всегда спал как убитый. Я рада, что это не изменилось со смертью нашей мамы.

На часах еще нет и одиннадцати, я давно не ложилась спать так рано. Нужно использовать эту возможность. Я ложусь в кровать, и взгляд падает на гору счетов и гневных писем на прикроватном столике. Больше всего мне хочется спрятаться под одеялом с головой и забыть обо всех проблемах. Но я попросту не могу себе этого позволить.

Суммы в счетах я знаю уже наизусть. А еще знаю, что даже с новой зарплатой и с чаевыми денег на покрытие счетов не хватит. Надо думать.

Я беру старый ноутбук, который мне отдала тетя Маша, и принимаюсь искать информацию в интернете. Я очень долго избегала мысли о продаже собственного тела. Меня физически тошнит, когда я об этом думаю. Но или это, или я окажусь на улице, а Коля в интернате.

Я просматриваю разные сайты, и моя тошнота усиливается, когда я вижу запросы от мужчин. Примерно через час я собираюсь закрыть ноутбук, но мой взгляд натыкается на рекламу.

Проводится отбор претенденток на участие в аукционе девственниц. Логотип внизу мне слишком хорошо знаком. Я нажимаю на форму заявки, там есть более подробная информация. Дочитывая до конца, я чувствую, как возвращается надежда. Это может быть именно то, что мне нужно. Мне нужно было бы переспать с победителем торгов всего один раз. Половина суммы отошла бы мне. После у меня будет эксклюзивный контракт на работу в клубе на втором и третьем этажах. При этом работать можно было бы только в баре, без принуждения на секс с клиентами.

Я быстро заполняю анкету и молюсь, чтобы Данила ее не увидел. Ладно, унижения от него, это я ради брата переживу. Но вдруг Данила из вредности забракует мою анкету? Отправив анкету, я закрываю глаза. Паника разрастается, но анкету не отозвать.

«Будь храброй, Рина, будь сильной, и ты станешь такой, какой тебе предназначено быть», – это последнее, что мне сказала мама. Эти слова и сейчас поддерживают меня.

Наконец я сворачиваюсь калачиком и засыпаю.

Я просыпаюсь от звонка телефона, с трудом понимая, что вообще происходит.

– Алло?

– Екатерина, это Сергей Буревой.

Мое сердце замирает.

– Здравствуйте, Сергей.

– Я получил вашу анкету.

– Вот как, – тихо отвечаю я, мне становится очень стыдно.

– Вы уверены, что хотите этого?

Секунду я медлю. Конечно, я этого не хочу! Но нищим выбирать не приходится. Рассказывать о своих проблемах я не буду. Хватит того, что я вывалила вчера.