– То есть указания прокурора – это просто каракули? – уточнил я.

– Не дерзи мне, Чапыра, хуже будет, – предупреждающе понизила голос старшая группы учета.

– Капитолина Ивановна, делайте как считаете нужным, – моя улыбка и не подумала увядать.

В кабинет начальства я вернулся с настроением «будь что будет». Поздоровался с теми следователями, которых еще с утра не видел, плюхнулся в кресло и стал ждать взбучки от Курбанова.

Ожидание не затянулось.

– Чапыра! – майор зашел в кабинет потряхивая в руке злополучным уголовным делом. – Я жду объяснений!

Пришлось, вставать и докладывать.

– Не понял, какая еще старуха?! Какая соседка?! Да срать я хотел кто кого в запале сумасшедшей назвал! При чем здесь следствие? Нам своих дел что ли мало?! Ты теперь всякую маету со всего отдела будешь к нам тащить? Побои, клевету, мелкое хулиганство – все соберешь?! – все больше распалялся Курбанов.

– А еще скоро по нашему этажу будут бродяжки с попрошайками табунами ходить, – подлил масла в огонь Панкеев, который вальяжно сидел за столом по правую руку от начальства.

– Какие еще бродяжки? – позеленел майор, переведя взгляд на старшего следователя.

– Статья 209 Уголовного кодекса тоже не требует предварительного следствия, – по-холуйски преданно пояснил тот.

– Лучше пусть Чапыра самогон сюда приносит, – присоединился к вакханалии Сорокин. – Руслан Тахирович, а давайте 158 статью себе заберем, – внес он рацпредложение. – Не все же участковым радоваться, и в нашем отделе должен быть праздник.

– Каждый день, – дополнил Войченко.

– Вам бы только нажраться, – тут же среагировала Акимова, сидевшая напротив Панкеева и рядом с Журбиной, которая сразу поддержала соседку:

– И не важно чем!

– Ну что же вы, Людмила Андреевна, так о своих товарищах? – Сорокин осуждающе покачал головой. – Мы, следаки – ребята разборчивые, это опера глотают все, что горит.

– Да вы нисколько их не лучше, – синхронно зафыркали представительницы прекрасной половины следствия.

– Молчать! – майор сменил цвет лица на бардовый. – Устроили тут балаган, – сбавил он тон, но ненадолго, как только встретился со мной взглядом его голос опять пошел в рост. – А все ты, Чапыра! Где ты – там бардак! И что мне теперь с этим делать?! – Курбанов вновь приподнял со стола злополучное уголовное дело и тут же швырнул его обратно.

– Расследовать, товарищ майор, – ответил я на заданный начальством вопрос.

– Думаешь, тебе распишу? – мстительно осклабился начальник. – А хрен тебе! Панкеев дело расследовать будет!

– Отличное решение, товарищ майор! Я сотрудник молодой и с тем объемом следственных действий, что предстоит провести, могу и не справиться.

– Руслан, ты чего? – встрепенулся старший следователь, спеси у него заметно убавилось, спина выпрямилась, а то сидел весь такой важный. – С этим делом явно что-то нечисто, не зря же именно Чапыра его в отдел притащил. Я не намерен отвечать за его художества!

– Все там чисто, – я поспешил отгородиться от незаслуженных подозрений. – Просто дело сложное, требует проведения множества следственных действий.

– Это оскорбление-то? – усомнился Курбанов. Остальные следователи, судя по их лицам, выражали с ним полную солидарность.

– Предположительно дело многоэпизодное, – дополнил я картину.

– В смысле, соседка твоей старухи злостная матершинница и успела оскорбить весь дом?

– Надо проверять эту версию, – принял я предложенный план расследования.

Панкеев поперхнулся, видимо, представил, как будет ходить по квартирам и допрашивать жильцом.

– А участковый с этим справиться не может? Без следователя в этом «сложном» деле никак не обойтись? – Курбанов опять облил меня сарказмом. Второй раз за утро.

– У меня есть еще одна версия, – скромно признался я.

– Не тяни! – слились голоса Курбанова и Панкеева.

– Истязание.

– Это же прокурорская статья, – опешил начальник.

– Так точно! Вот мне и поручили проверить есть ли там состав истязания и если есть, то дело прокуратура заберет себе. Но теперь этим будет заниматься товарищ Панкеев.

Все взгляды присутствующих, будь то злорадные или сочувствующие, впились в названное лицо.

Старший следователь сглотнул и метнул глазами на своего начальника, как ему еще недавно казалось, его опору и защиту.

– Ладно, сам притащил это дело в отдел, сам его и расследуй, – смилостивился над нами обоими Курбанов.

– Есть, расследовать! – бодро подтвердил я понимание приказа.

– То изнасилования нам подкинут, теперь еще и истязания за них расследуй, ничего сами не хотят делать, – поворчал напоследок майор, а я был рад, что у него появился новый объект для недовольства.

Центральный городской парк в полдень буднего дня выглядел почти пустынным. Мы с новым начальником городского ОБХСС не спеша прогуливались по припорошенной снегом дорожке. Для конца декабря день выдался погожий. Солнце, хоть и не грело, но светило отменно, и нам пришлось сменить направление, чтобы не жмуриться, на слабом ветру кружили редкие снежинки, под ногами хрустел выпавший с утра снег. В общем, кругом царила идиллия. Самое время для начала работы по делу, которое обещает прогреметь на весь Союз, если, конечно новый начальник городского ОБХСС увидит для себя больше перспектив, чем угроз и возьмется за него.

Предложил я ему ни много ни мало прищучить золотую мафию.

– И ты предлагаешь, чтобы я установил откуда этот твой Лихолетов берет золото для своего подпольного ювелирного цеха? – раздумывая над моим предложением, уточнил Ситников.

– Да, именно с этого и нужно начинать. Через него выйдете на продавца золота в городе или области, который вас приведет к более крупному продавцу, и так по цепочке доберетесь до самого первого фигуранта.

– С чего все начинается, – повторил за мной Ситников. – Прииски?

– Возможно, – пожал я плечами. – Это зависит от того, какое золото вы изымите при обыске у Лихолетова.

– Экспертиза покажет не только географию, откуда золота к нам пришло, но и степень его очистки, – подхватил Ситников. – Возможно его тащат с металлургического комбината.

Не ошибся я в нем. Умный мужик. Осталось выяснить до какой степени он карьерист.

– Ты представляешь какие люди за этим всем могут стоять? – Леонид остановился и заглянул мне в глаза.

– Большие, думаю цепочка тянется на самый верх, – подтвердил я его опасения.

Новый начальник ОБХСС кивнул и продолжил медленно шагать по дорожке парка.

– Своими силами я смогу дойти только до первого продавца, – наконец, решил он для себя. – Затем придется докладывать, – в этом месте Ситников запнулся. – А куда докладывать? В областное УВД? Там конечно, Шафиров, но мой прямой начальник не он. А если в Управлении засел тот, кто в доле с этой, как ты их назвал, золотой мафией? А Цепилов, как думаешь, был в доле? – Леонид вновь остановился.

– Болотов на допросе тему золота не затрагивал, – обтекаемо ответил я, прекрасно зная, что тот был в доле, но у меня были сомнения, что он сам себя сдал, добавив тем самым эпизод к своему уголовному делу. Про золото же его никто не спрашивал, а я эту информацию утаил. Взяли Цепилова на обложении данью ТОРГов, причем комиссионный магазин госпожи Фоминых нигде не фигурировал. Хотя есть риск, что бывшего начальника ОБХСС могут на счет золота в Москве раскрутить.

– Болотов не затрагивал, а вот в Москве могли и спросить, – озаботился проблемой Ситников, словно прочитав мои мысли.

– Тебе-то что? Начинай работать по Лихолетову, а если ваши со столичными операми дороги пересекутся, то из дела тебя уже выкинуть не получится, придется им тебя в группу брать.

– Но взяв сейчас в разработку Лихолетова, я могу им игру сломать.

– Тебе не кажется, что вот эти твои рассуждения основаны на домыслах?

– Как и твои о золотой мафии, – парировал Ситников.

– Нет, мои – плод логических построений. Золото неучтенное – неучтенное, раз появляется у подпольного ювелира. Где изначально берут золото – на приисках, следующий этап – его очистка, которую проводят комбинаты. Все это легко проверить – контрольная закупка и обыск у Лихолетова, далее – экспертиза. Сам же об этом недавно говорил.

– Убедил, убедил, – поморщился как от зубной боли Ситников. – Сам-то чего не хочешь в этом участвовать?

Судя по вопросу, сомнения все же у него остались.

– Мы же вчера с тобой этот вопрос обсудили, – вздохнул я. – Да и не в городском управлении я служу, чтобы расследовать с тобой дело о хищени золота у государства. К тому же, где золото, там вполне может написоваться состав 88-ой статьи, а это вотчина КГБ, на который у меня аллергия. И главное, с меня хватит славы, хочу пожить спокойно, – мое сделанное в сердцах признание вызвало у собеседника усмешку.

– Если это так, зачем тогда мне о нелегальном обороте золота рассказал? Нет, с Лихолетовым все понятно, у тебя на него зуб, вот и сдал его мне. Но почему ты на этом не остановился?

– На этот вопрос я тебе тоже вчера ответил. Но ты мой ответ предпочел считать шуткой.

– Ну да, помню. Служба у тебя такая – бороться с преступностью, – повторяя мои слова, Ситников пытался разглядеть на моем лице им подтверждение или опровержение.

Я и сам точно не знал, зачем я все это затеял, ведь изначально у меня был план – самому забрать золото Лихолетова. Но затем ювелир попытался меня убить и, к моему удивлению, превалирующий у меня над остальными чувствами расчет, уступил место чему-то непонятному. Здесь было и желание отомстить Лихолетову, да побольнее, и, как ни странно, желание отплатить услугой Щелокову. Если бы не он, я бы уже как месяц пускал слюни в комитетском подвале. Я ведь помнил из лекций и статей о золотой мафии, что Андропов на протяжении многих лет знал о нелегальном обороте золота в стране, но никак не пытался это пресечь, а вместо этого планомерно собирал компромат на ментов, чтобы было чем свалить Щелокова.

Но все же самому светиться перед Комитетом, когда я собираюсь убрать за границу, глупо, и я отдал тему Ситникову. Пусть раскручивает и получает вторую большую звезду на погоны. Если что-то пойдет не так, то убивать целого начальника городского ОБХСС никто не будет, не те сейчас времена, худшее что ему грозит – это вызов на ковер и приказ свернуть работу над темой.

От парка я поехал на адрес своей новой потерпевшей Прошкиной и допросил всех ее подруг, которые слышали, как Екатерина Горбунова ее оскорбляет. Расспросил их под протокол и о случаях исчезновения из комнаты Лукерьи Матвеевны ее вещей.

Вернувшись в отдел, сделал запросы на проверку Горбуновых в информационные центры областных УВД, начал с нашей области и соседних, нужно было проверить имеют ли они судимости и проходили ли они по каким-нибудь уголовным делам в качестве потерпевших. Кроме того, хотелось выяснить все адреса, по которым они когда-либо были прописаны.

Когда начал сочинять отдельное поручение операм меня прервали. Дверь моего кабинета резко распахнулась и зашел Курбанов. Я только успел подумать о странности его поведения, ведь заделавшись самым большим в следствии начальником, хоть и временно, он предпочитал вызывать подчиненных к себе, как он с пугающей интонацией задал мне вопрос.

– Чапыра, ничего не хочешь рассказать?

– Что? – я, действительно, был без понятия, о чем это он. Вроде бы с утра все уже по тому злополучному уголовному делу выяснили. Оно на моем столе с утра лежит, более того, я уже по нему работаю.

– Тебя начальник следственного управления МВД Мурашов зачем к себе вызывает?

– Меня? – словно недоумок переспросил я. Слишком уж неожиданно прозвучали слова майора.

– Тебя, тебя.

– И нахрена я ему понадобился?

– Вот и я говорю – нахрена? Опять во что-то ввязался? – он навалился на мой стол руками и таким образом навис надо мной. Я так и остался сидеть на стуле, слишком уж был удивлен происходящим и позабыл встать.