Я припомнил, как напустил на Оранжевого и Фиолетового армию магов. Вон оно что! Колян мне такого не говорил, да я его и так засыпал вопросами.

– Спасибо, ты мне очень помог, Борь.

– Пока ещё нет. Завтра маску принесу. Только ты нашим не говори про всё это.

– Конечно, – я кивнул, и мы пошли быстрее, чтобы догнать ребят, ожидавших у входа в торговый центр.

После бизнес-ланча стало полегче. Не знаю, как у других, а меня после еды не в сон клонит, а движ какой-то начинается. Ну и нельзя недооценивать литровую колу. Эх, хорошо, Катька не видит, чем я тут закидываюсь. На обратном пути я даже нашёл в себе силы зайти в недавно открывшуюся точку «Сяоми» потестить наушники. Уговорив ребят, чтобы меня не ждали, я завис над витриной. Собственно, выбор оказался невелик: все давно перешли на «затычки». Накладные – громоздкие, носить на себе неудобно, а дома на компе можно и колонки включить.

– Вам что-то показать? – На меня вопросительно смотрел парень в чёрной футболке с оранжевым логотипом «Сяоми».

Не люблю этих консультантов, выныривают непонятно откуда, сбивают с толку, не давая спокойно выбрать. Я вообще собрался уходить: уже на вид наушники мне не нравились.

– Ну давайте, обе пары примерить.

Парень быстро вынул из витрины и положил передо мной большие чёрные наушники и миниатюрные серые с медного цвета амбушюрами. Он стал перечислять технические характеристики, на которые мне было плевать, а я напялил черные. Так и есть: тяжёлые и большие. У вторых, наоборот, слишком маленькие амбушюры закрывали ухо не полностью. Не обращая внимания на консультанта, я пропустил опасный момент.

Дикая какофония ударила в ухо.

– Твою мать! – я сбросил наушники на витрину.

– Что, слишком громко? – искренне удивился консультант. – Я ниже среднего уровня поставил.

– Я вас, что, просил музыку включать?

Уши слегка пульсировали болью. Ничего, скоро пройдёт.

– Ну а как же тогда оценить качество звука?

Я молча надел старые наушники и вышел. Инициативный маркетолог, блин.

Настроение улучшилось, когда Колян вышел онлайн и спросил, что случилось. Я крепился с минуту, стараясь придерживаться первоначального плана: рассказать всё лично. Но потом начал строчить прямо с того места, где мы катались с фриками на драконе. Я молотил по клаве так яростно, что Макс пошутил, не нашёл ли я подругу по переписке, и спросил, как к этому отнесётся Катька.

Я пропустил его подколку мимо ушей и, чтобы не мучится ожиданием мессаджа от Коляна, подошёл к Тёме объяснить про серваки (к Борису он так подойти и не решился). Через полчаса пришел заветный ответ: адрес. Колян не стал ничего объяснять в сообщениях, а приглашал к себе в гости. Я не удержался и радостно подскочил на стуле.

– Кажется, Андрюхе свидание назначили, – заметил Макс.

– Женщина моей мечты, – ответил я. Согласиться – единственный способ избежать дальнейших подколов.

После конца рабочего дня я сунулся было в «Макдональдс», но там успела собраться внушительная очередь. Можно подумать, все эти люди ломятся с работы прямиком за фастфудом. Пришлось зайти в «Осетинские пироги». Два с мясом, один с сыром – надо найти подход к Коляну.

С этими пирогами пришлось давиться в метро аж до «Марьино». В студенчестве мне довелось подрабатывать курьером, спасибо отцу за суровое воспитание, и поездка словно вернула меня в прошлое. Люди толкались и тихо материли пироги, одновременно принюхиваясь. Наверное, прикидывали, есть ли у них дома такие вкусняшки.

Вывалившись наконец из метро, я достал телефон и настроил навигатор. Благо тащить пироги оставалось недолго. Пахли они так вкусно, что даже возникла мысль заточить немного по дороге. Я отогнал её и засмеялся другой идее. Раньше люди шли на поклон к жрецам, колдунам и несли им всякую жрачку. Вот, сейчас двадцать первый век, а я поступаю так же.

Стоит только прижать человека чем-то необъяснимым, и куда девается хвалёный рационализм? Как там? Все мы атеисты до первой турбулентности? Хорошо сказано.

Колян жил в старой облезлой панельке. Убитый подъезд встретил меня неприличными надписями и вонью кошачьей, а может, и не только, мочи. Я остановился на лестничной клетке между квартирами 56 и 58. На третьей двери, обитой драным дермантином советских времён, номер отсутствовал. Вот, значит, ты какая, 57-я. Звонок, к счастью, работал.

За дверью послышались шаги, и вскоре она распахнулась, явив лохматого Коляна в домашних трениках.

– Заходи, – он протянул руку и кинул одобрительный взгляд на коробки с пирогами.

Я прошёл в квартиру и оторопел: коридор был завален хламом. На старых стульях стояли какие-то коробки с посудой, проводами, тряпками, вешалками. В углу из-за кучи пузатых, набитых чем-то пакетов, торчали облупленные носы старых, явно советских, лыж. Колян взял у меня куртку и по-хозяйски кинул поверх всего этого добра. Я разулся и пожалел, что надел чистые носки. Пол был не просто немытым, а ещё и заляпанным чем-то белым.

– Это Жора! – пояснил Колян, отследив мой взгляд, и подал тапки.

Я влез в слегка засаленные сланцы и переспросил:

– Кто?

– Да Жора. Замаялся за ним подтирать. Сейчас покажу. Но только тихо, он спит.

Колян поманил меня за собой. Мы прошли мимо закрытой двери первой комнаты и через проходную кухню попали во вторую.

Плотные шторы были задернуты, отчего вокруг царил полумрак. На диване я разглядел какого-то типа. Большой и бородатый, он дико храпел. Это вот кто на пол гадит, что ли? Я уставился на Коляна.

Тот прыснул со смеху, сощурив раскосые глаза, и шепотом сообщил:

– Да нет, это Вадим. Он из Питера, на вписке у меня. А Жора – вон!

Я проследил за взмахом тонкой руки и заметил на шкафу сооружение вроде огромного гнезда, обмотанного нитками и веточками, в котором, приглядевшись, можно было признать остов от китайского фонарика. А в самом «гнезде» сидела сова. Приличных размеров, наверное, с небольшую кошку, она была коричневой в крапинку. Большего в темноте не разберешь. Шкаф и подступы к нему были обильно обделаны пометом и остатками шерсти.

– Мышами кормишь?

– Ага, – прошептал Колян. – Пойдём на кухню. Пусть дрыхнут.

Освободив стол от немытой посуды, он кинул на него пироги и поставил на плиту чайник.

– Кто такие неорганы? – улучив момент, я выпалил давно назревший вопрос. – Эти глазастые так называли себя и тех, кому хочет отдать меня Лидуня.

– Неорганическая жизнь из неорганического мира, – будничным тоном ответил Колян. – Мы с тобой находимся в мире материальном, органическом, и заключены в кожаные мешки, которые называем телами. И иногда отправляемся погулять в сновидения только сознанием, пока тело спит. А эти ребята – чистое сознание и живут в энергетических мирах, которые нам только снятся.

– То есть другая форма жизни, – заключил я. – Нематериальная. А что же они неорганы с неорганами не могут договориться, если уж хотят мне помочь?

– Ну ты даёшь! – искренне удивился Колян. – Тут люди с людьми не могут договориться, а там неорганов целые миры всяких разных. И отличаются они друг от друга покруче, чем человек от дельфина, если брать пример разумных видов на земле. Ты когда-нибудь пытался договориться с дельфином?

Вопрос поставил меня в тупик и Колян, решив, что тема исчерпана с серьёзным видом осведомился:

– Ты когда последний раз ел-пил?

– Да на работе, – ответил я, всё ещё пытаясь представить диалог с дельфином.

– А точнее? Сколько часов назад?

– Ну-у, – я задумался. – Ел – пять часов прошло. Чашку чая выпил часа два назад.

– Нормально, – заключил Колян и сунул кусок пирога в рот. Хорошо, что я попросил порезать, как бы он искал нож в этаком беспорядке?

– Не-не-не, тебе нельзя. – Колян вытащил коробку буквально у меня из-под рук. – И чай тебе тоже не налью.

Я подавил волну возмущения и спросил, стараясь держать нейтральный тон:

– Это почему?

– Я тут подумал над всем, что ты написал. Ты ведь не помнишь, чтобы мачеха с тобой что-то делала? В детстве?

– Не помню.

– Вот и будем вспоминать, – Колян смачно откусил второй кусок пирога. – А то неясно вообще, что они все к тебе примотались.

Я не стал его пытать, всё равно сейчас расскажет, и спросил про другое:

– Слушай, а в чём прикол Кастанеды? Все его хвалят постоянно. Я вот начал читать: муть такая. Техник ноль, только подробные описания, как он дурью всякой закидывался, кактусы ел.

Колян прожевал и встал, чтобы налить себе чаю.

– Ты до Мескалито дошёл? Как он его учил?

– Ну, учил – сильно сказано, какие-то глюки там были.

Колян снова сел напротив меня и хитро прищурился:

– Это хорошо. Потому что сегодня тебе предстоит подобный опыт. Пойдем к Королеве сальвии!

Я чуть не поперхнулся слюной, при виде пирогов она у меня текла постоянно.

– Хочешь, чтобы я закинулся чем-то?! Я вообще-то не наркоман! То есть не употребляю. Против этого. Можно найти какой-то другой способ?

Последнюю фразу я постарался произнести просительным тоном. Лицо Коляна вытянулось, и я забеспокоился, что после такого заявления он меня выпрет.

– А в чем, собственно, проблема? Ты вроде умирать собирался?

– Ну-у-у, – тут у меня сложилась картинка: срач в квартире, отсутствие у Коляна работы, и этот странный блеск в глазах. Только наркоман может поверить в тот бред, что я рассказал. – Может, есть другие способы?

– Есть. Глубокая медитация, например. Ты вообще умеешь медитировать?

– Нет, – я покачал головой.

– Ну тогда не выпендривайся, пока я не передумал тратить на тебя сальвию. Читаешь-читаешь Кастанеду, а сам так ничего и не понял. Это не наркомания, а практики. Если правильно использовать.

Настроение сразу упало. Вспомнился бывший одногруппник из универа, Паша, кажется его звали. Забавный такой чел, всегда щурился сильно, когда улыбался. И травкой любил баловаться. Как-то пошли к нему общагу и все вместе «дунули». Подумаешь, многие по-молодости пробовали. Но Паша пошёл дальше, на «химию» подсел, потом на тяжёлые, и не угощал больше «косячком», а предлагал купить. На пары забил, так и отчислили его. Через несколько лет слух прошёл, что из окна он выпрыгнул под кайфом.

Колян выжидающе смотрел на меня. Если сейчас откажусь, наверное, надо будет уйти и больше не беспокоить его. А что тогда делать? Сам же сегодня чуть с балкона не прыгнул без всяких наркотиков. Ладно, но только один раз! Если не поможет – сам пошлю его на хрен с такими методами.

Я покивал.

Чёрт, это ж надо было до такого докатиться! Принимать наркотики в грязной квартире. Я же тогда, в студенчестве, дал себе обещание больше не пробовать. Вот не зря говорят: никогда не зарекайся.

Наверное, вид у меня был совсем скисший, потому что Колян снова нахмурился и спросил:

– А что значит «индульгировать» прочитал?

– Не припомню, наверное, не дошёл еще.

– Ох, ты, горюшко моё необразованное! Значит, так, индульгировать – потакать себе в слабостях, искать им оправдание. Нытьё, нерешительность и жалость к себе тоже сюда относятся. Если дела хотя бы в половину обстоят так, как ты написал, тебе придётся прекратить индульгировать и выложиться по максимуму, чтобы уцелеть. И осознаваться надо, осознаваться! Дневник сновидений ведёшь?

– Нет, – я помотал головой.

– Заведи, – припечатал Колян. – Тетрадку или блокнот, и записывай обязательно.

– Прям всё записывать? Даже ерунду? – удивился я.

– Всё, что снилось, – кивнул Колян. – Можно не прям суперподробно. Это сосредоточит твоё внимание на снах, будешь лучше их помнить.

– Окей.

– Пойдём! Отличный пирог, кстати, давненько таких не едал!

Колян сунул в рот последний кусочек и похлопал себя по животу.