Сделав крошечный глоток шампанского, Кристина плавно двинулась в сторону роскошных кресел с обивкой из черного бархата. Престарелый бизнесмен был не опаснее укуса комара, как в рамках общения, так и на «поле боя» с миллионами в карманах. Часто даже трехминутная беседа с ним поднимала настроение и помогала на короткое мгновение забыть о собственных заботах, которых с каждым годом становилось всё больше. Но сегодня Кристина не горела желанием провести даже крошечную часть вечера в его веселой со старческим занудством компании. Помимо старика Уотсона неизвестным лотом мог всерьез заинтересоваться любой другой приглашенный коллекционер и, если эта вещица действительно настолько уникальна и великолепна, то Кристине придется изрядно попотеть, чтобы-таки принести её Агате Пражской. Ей необходимо собраться с мыслями.

Гости оживленно занимали места. Интрига, повисшая в воздухе, множила любопытные взгляды, направленные на сцену. Никаких брошюр, буклетов, карточек с информацией о лоте не было и эта неизвестность порождала у присутствующих всё больше вопросов. На мгновение, перед тем, как седоволосый с редкими волосенками аукционист появился на сцене, Кристина ощутила какое-то необъяснимое волнение. Обнаженных плечей коснулось что-то невесомое, как поцелуй долгожданного прохладного ветра в жаркий зной. Поправив волосы, уложенные в голливудскую волну, она на мгновение опустила взгляд на свои изящные длинные пальцы, обделив вниманием безымянный, и вновь возникший ветерок из неоткуда в одно мгновение обжог её леденящей озлобленностью.

Показалось?

Нервишки шалят?

С каждой минутой бесконечного приветствия мужичка на сцене, Кристине всё сильнее становилось не по себе. Может она сидела под скрытой вытяжкой на потолке? Или где-то открыты двери? Ведь должно быть объяснение этому холодному с острыми кристаллами льда воздуху, снующему туда-сюда! Присоединившись к аплодисментам, Кристина постаралась переключить свое внимание на поднявшегося мсье Томази. Осыпав воздушными поцелуями всех гостей, он вышел на сцену и взял предложенный ему микрофон. Как бы Кристина не старалась сосредоточиться на продолжительном вступлении хозяина вечера, ей никак не удавалось отделаться от одной очень неприятной мысли. Пожалуй, даже пугающей.

Что, если дремлющая совесть, которая временами болезненно сжимала её сердце, наконец, вовсе очнулась? Может, этим неведомым холодом в воздухе она давала понять, что всё – её бесчеловечный поступок прошел огромную проверку временем и теперь для нее вынесен жуткий приговор? Вот только, что в нем может быть жуткого, когда все пути к прошлому давно и навсегда отрезаны? Разве что теперь её ждало самопоедание, которое, в конечном итоге, рискует свести её в могилу.

И любил же этот француз поболтать. Казалось, его приветственным речам не было ни конца, ни края, как вдруг троица бравых мужчин в белоснежных пиджаках выкатила на сцену нечто похожее на невысокую, но увесистую витрину под непроницаемо черным покрывалом. Мсье Томази взглянул на спрятанную загадку с заметной теплотой и даже благодарностью в узких глазенках, после чего сказал:

– Здесь то, что было создано истинным мастером своего дела. Человеком, чей талант был слишком велик и потому совершенно необъятен! Для меня огромная честь говорить о нем сегодня… – Смолкнув, мсье Томази на несколько секунд опустил голову, словно старался совладать с эмоциями. Но внимательный и беспристрастный наблюдатель мог смело уличить француза в намеренном позерстве, ведь его личный фотограф не переставал нажимать на спусковую кнопку. – Три года назад неповторимого творца воистину неподражаемых сокровищ не стало. Пусть земля ему будет пухом. Но он оставил этому миру то, без чего он не сможет прожить. То, без чего не сможет прожить каждый из нас! – уточнил он громким и оживленным голосом. Здесь определенно не хватало барабанной дроби. А потом, медленно выдохнув, прошептал в микрофон: – Любовь.

По залу тотчас пробежала волна шепота. Ряд за рядом гости едва слышно выдвигали единственное предположение, которое, в конечном итоге, мсье Томази подтвердил:

– Представляю вашему вниманию неповторимое сочетание нежности, грации и завораживающей утонченности! Да, друзья, та самая «Любовь», созданная прекрасным Михаэлем По!

Мсье Томази потянул за край черного покрывала. Гости ахнули. Некоторые не верили своим глазам. За стеклом под яркими лампами сверкало бриллиантовое украшение с подвеской из редкого синего бриллианта в форме сердца, которое несколько лет назад наделало много шума. Украшение, стоявшее сотни миллионов, просто исчезло во время ежегодного декабрьского аукциона, который устраивал ювелирный дом Almazov. В газетах, на телевидении, в пабликах самых разных интернет-изданий только и говорили о синем бриллианте, который непостижимым образом был украден прямо из-под носа Алмазовых, а правоохранительные органы так и не смогли найти виновного. Впрочем, мнение общества разделилось. Одни говорили, что его украл один из приглашенных того вечера, который на самом деле являлся профессиональным вором международного класса. По типу тех, что показывали в голливудских фильмах. Другие (они были в большинстве!) вообще считали эту историю уткой. Маркетинговый ход для привлечения внимания к известному ювелирному дому. Имя его владельца в тот период не сходило с громких заголовков самых разных изданий, а легенда о «потерянном бриллианте Алмазова» лишь сильнее укрепила интерес к украшениям ювелирной империи у людей со всего света. К тому же, дизайном украшения занимался выдающийся ювелир с мировым именем Михаэль По.

Кристина снова опустила взгляд на свои пальцы и, в который за сегодня раз, позволила прошлому напомнить о себе. Впрочем, если говорить откровенно, то оно напоминало о себе каждый день, разве что исключая детали. Те самые, в которых под толщей страха, обид и разочарований скрывались её чувства.

Гости перешептывались. Все без исключения недоумевали, как пропавшее украшение, в существовании которого многие вообще сомневались, оказалось у мсье Томази? И почему он – известный коллекционер самых разных дорогих вещиц, решил избавиться от столь невообразимого сокровища?

Хозяин вечера отлично слышал каждого и видел негодующую реакцию своих гостей, но объясняться с ними не собирался. Ему нравилось вызывать у публики любопытство на грани восхищения. Вернув микрофон аукционисту, он спустился со сцены и сел в кресло в первом ряду, после чего, наконец, начался аукцион.

* * *

Уже то, что лот был тесно связан с фамилией мужчины из трагического прошлого, внушал нешуточную тревогу.

Кристина снова огляделась. С лиц присутствующих не сходили восторг и удивление, у каждого был шанс заполучить многомиллионную вещицу, сумевшую всего за несколько лет обрасти легендами. Обнаженных плеч снова коснулся холодок, и Кристина, с беспокойством поерзав на стуле, сурово напомнила себе, зачем она здесь и что ей нужно сделать.

Подняв ставку, Кристина обозначила себя, как серьезно настроенного покупателя, и с видом самым целеустремленным перебивала одно предложение за другим. Мистер Уотсон пыхтел от раздражения, ведь помимо представителя Агаты Пражской, нарисовались ещё два шибко щедрых коллекционера. Аукционист не поспевал за предложениями оставшихся участников, в особенности за мужчинами, которые буквально перебивали друг друга, словно между ними происходил настоящий спор. Но Кристина никуда не спешила. По крайней мере, изображала намеренно надменный с привкусом женской грации вид, словно и не сомневалась в своей победе. Пусть себе кричат, перебивают друг друга, но украшение уже принадлежит ей. То есть, Агате Пражской. Но, когда стремительно и незаметно стоимость украшения стала приближаться к критической отметке, за пределы которой Кристина уже не могла выйти, беспокойство опустилось легкой тенью на её красивую улыбку.

– Кто из джентельменов желает поднять ставку очаровательной и чрезвычайно целеустремленной дамы в красном? – поинтересовался аукционист, оглядев двух оставшихся игроков. Мистер Уотсон нервно дергал ногой, отчего тряслись его плечи. Другой соперник с густыми-густыми усами цвета выгоревшей на солнце седины, повернулся на стуле, чтобы взглянуть на Кристину. – Полагаю, мужчины желают принять единогласное решение, не так ли?

Дело в шляпе. Усатый старик был явно очарован улыбкой Кристины, которой она поспешила добавить кокетливо-приветливый блеск. В чем-то мистер Уотсон действительно был прав. Главное оружие Агаты Пражской в лице привлекательной молодой девушки обладало гипнотической внешностью, выбивая почву из-под ног даже у самых азартных охотников.

Ну, почти.

– Двенадцать миллионов евро! – раздался бескомпромиссный, точно ледяной ветер, голос с самых последних рядов.

Заявление взбудоражило публику. Гости оборачивались один за другим, искали глазами того, кто в разы увеличил ставку, махом лишив других участников всяких шансов. И только Кристина продолжала смотреть прямо перед собой. Чтобы отыскать нового участника, аукционист был вынужден опустить круглые очки на глаза и подойти к самому краю сцены. Всеобщий шепот, смахивающий на продолжительный пчелиный гул, давил на виски. Перед глазами Кристины стали появляться темные пятнышки и, чем быстрее она моргала, тем больше те становились.

Голос принадлежал Кристиану. Она знала это так же хорошо, как таблицу умножения. Теперь понятно, откуда веяло ледяным холодом, который могла почувствовать только она. Ведь семь лет назад Кристиан Алмазов возненавидел её навсегда.

2

Оставаться на ужин было бессмысленно и Кристина поспешила к выходу. Даже, если бы ей удалось купить представленный лот, она бы всё равно в спешке покинула торжественный вечер. Потому что у нее были дела. Заботы. То, что занимало её мысли 24/7. И сейчас она вовсе не убегала, а просто торопилась поскорее вернуться в свою теплую и уютную жизнь.

Набросив теплую шубу на плечи, Кристина вышла на улицу, оставив без внимания доброжелательную улыбку швейцара. Снегопад, как и прогнозировали синоптики, усилился, превратив в сказку и без того волшебный Санкт-Мориц. Горнолыжные вершины в ночи светились россыпью бриллиантов. Днем это были высокие горы, щедро усыпанные сахарной пудрой. Но только в темное время суток заснеженные вершины превращались в нечто совершенно удивительное, праздничное и новогоднее.

Сверкающие огоньки отразились в тревожных и таких же блестящих глазах Кристины. Голос, прозвучавший, как отколовшийся кусок айсберга, обрушился в её душе тяжелыми льдинами. И теперь то, что много лет назад совершила Кристина, терзало её с ещё большей ожесточенностью, вынуждая то сомневаться в своих действиях и выборе, то твердо осознавать, что никак иначе она поступить не могла.

Сев в машину, Кристина сказала водителю ехать в отель и подождать её. Вещей у нее немного, сборы займут не больше десяти минут.

– Боюсь, что вы не сможете вылететь ближайшим рейсом, – ответил мужчина. – По радио передали, что местный аэропорт вынужден приостановить работу.

– Как это? – подалась она вперед. – Почему?

– Погода нелетная. Метеорологи сообщили, что в лучшем случае снегопад закончится к завтрашнему вечеру.

От чувства дежавю заболел желудок. Откинувшись на мягкую спинку сиденья, Кристина задумчиво уставилась в окно, на мгновение ощутив почти полное отключение от мира. Без забот, без ответственности, без чувства сожаления и страха… Но лишь на мгновение, поскольку машина уже остановилась у входа в отель.

– Какие будут указания? – спросил водитель, работающий на Агату Пражскую.

– Никакие, – устало вздохнула Кристина. – Поезжайте домой, Хавьер. Я свяжусь с вами завтра. Будем надеяться, что погода наладится.

Оказавшись в слишком просторном для одного гостя номере, Кристина скинула туфли, бросила на белую тумбу сумочку и позволила шубе упасть на пол. В любой другой день она бы ни за что не позволила себе столь неуважительное отношение к собственным вещам.