Увы, идея с покупкой дома оказалась неудачной. Риелтор уточнила все детали и сказала – тот особняк с большим участком как раз недавно был куплен. Также новые владельцы появились и у некоторых особняков по соседству.

Впрочем, я думал – может, все равно как-нибудь удастся договориться с новыми хозяевами.

Мне казалось, из того, что я тебе рассказал, никакого материала для газеты получиться не может.

Я недооценил тебя, Линда Грин.

Уже в следующем номере «Лос-Анджелес Морнинг» появилась твоя заметка.

Я ни в чем тебя, впрочем, не упрекаю.

Я сам во всем виноват.

Просто очень хотелось видеть радостный блеск твоих глаз…

После того, как вышла публикация, за мной стали следить какие-то люди.

Не могу описать их внешность.

Один день меня провожал какой-то темнокожий мужчина, в другой – уже белый. Их слишком много…

Пару дней назад пропал мой портфель, со всеми кредитками, ключами, документами. Я поменял замки, но все равно, даже находясь в своем доме, теперь я не могу чувствовать себя в безопасности.

Все очень и очень серьезно, Линда Грин.

Ты должна быть осторожна.

Возвращайся ко мне, милая. Я очень люблю тебя…»

… – Я тоже люблю тебя, Джейк, – прошептала Линда, вытирая слезы. – Я слишком поздно поняла это. Теперь уже ничего не изменишь. Но я всегда буду помнить о тебе. Никто из мужчин не сделал для меня большего, чем ты. Ради того, чтобы я имела возможность подготовить сенсацию, ты отдал свою жизнь. Какая же я сука! Если бы я только знала, что все так выйдет… Прости меня, милый…

Всхлипнув, Линда забарабанила пальцами по рулю автомобиля.

Надо оставить эмоции и попытаться рассуждать логически.

Да, это тяжело. Но придется.

Итак, Джейк мертв.

Люди, которые его убили, явно зачищают следы, не щадят никого.

В этих условиях единственный шанс уцелеть – это подготовить публикацию. Обнародованная информация в таких условиях, как ни странно, является лучшим охранником. Если у журналиста после выхода статьи начинаются проблемы – то, по крайней мере, понятно, кто в этом заинтересован. Намного хуже, если журналист собирает материал, но не успевает напечатать статью, тогда доказать причастность героя будущей публикации сложнее; как говорится, не пойман – не вор…

– Придется срочно ехать в офис, – прошептала Линда, заводя двигатель. – Но только сначала я перешлю письмо Джейка своему начальнику. Вдруг…

Произнести «вдруг не доеду» она так и не решилась.

Отправила мейл на работу.

А потом еще и разместила текст письма в своем блоге.

– Начальника Джейка убрали безо всяких обсуждений. Где гарантия, что моего не шлепнут? А если не убьют – то надавят: никаких статей о смерти Мэрилин Монро. Поэтому надо подстраховаться, озвучить опасную информацию. Да, среди читателей моего блога полно журналистов. Но лучше быть живой и разбираться с конкурентами, которые захотят украсть информацию, – пробормотала Линда, контролируя, чтобы большое сообщение правильно разместилось в дневнике, – чем много знать и быть мертвой. Если на меня выйдут убийцы, я им прямо скажу – в моей смерти нет уже никакого смысла…

Но ничего такого сказать Линда не успела.

По дороге в офис она заехала на заправку. Залила полный бак бензина в свою «Акуру», купила бутылку минеральной воды, тронулась с места.

И вдруг висок обожгло, а весь мир взорвался…

«Акура» продолжала тихонько катиться вперед, а потом ткнулась в припаркованный на обочине шоссе трак^[16].

Однако девушку, находившуюся за рулем, это уже не волновало. Выстрел убийцы снес Линде Грин полчерепа…

* * *

Саманта Фриман-Паркер чувствовала себя уставшей, как собака.

Денек выдался сумасшедший: сначала актрисе-блондинке нужно было сделать стильную укладку, потом для следующей сцены перекрасить эту же девушку в черный, а затем опять сделать блондинкой.

Попытки объяснить режиссеру, что такой интенсивный график съемок, мягко говоря, негативно скажется на состоянии волос актрисы, оказались безуспешными. «Ничего, не облысеет! В гробу я видел все эти капризы! – кричал режиссер, и из его рта брызгала слюна. Пожилой, обрюзгший, он напоминал свирепого дракона. – Мне надо скорее закончить картину, продюсер торопит!»

Насчет продюсера – это было полное вранье. Плотно сидящий на «коксе», он заботился только об одном – чтобы была возможность выложить дорожку из белого порошка, ведущую в рай. Вот с этим продюсер ждать был не намерен. А затягивание сроков окончания работы – весь «Юниверсалс Пикчерз» об этом знал – его ни капельки не волновало.

Кардинальная смена цвета волос актрисы – тоже чистой воды самодурство, режиссерская блажь; в большинстве случаев актеры пользуются париками.

Однако режиссер явно хотел показать, кто в доме хозяин; а ведь съемочная группа должна выполнять все его распоряжения, даже самые бессмысленные.

Но даже в этом тяжелом нервном дне нашлось место для радостной новости. Позвонил Дин и сообщил: «Дорогая, я задержусь у наших друзей в Нью-Йорке. Ты не возражаешь? Хочу немного отдохнуть, отвлечься от всего. Переговоры о закупках коллекции меня совершенно измотали. Ты не будешь скучать?»

Последний вопрос – глупый. И Дин прекрасно знает, что тоска по нему начинается даже не с разлуки – с предчувствия расставания.

Однако в том, что муж задержится в поездке, есть и плюсы.

Надо просто знать Дина…

Популярный модельер, он вынужден общаться с окружающим миром по определенным правилам, иначе можно просто сойти с ума от большого количества телефонных звонков, бесцеремонных замечаний, просьб об интервью, деловых предложений.

Дин никогда не отвечает на телефонные звонки, сделанные с неизвестных ему номеров. На его мобильник пользователи, не внесенные в телефонную книгу, не смогут прислать эсэмэс, мэмээс, мейл. С электронными письмами тот же принцип – Дин открывает сообщения, присланные только со знакомых адресов. А находясь на отдыхе, вообще не садится за компьютер, не пользуется Интернетом. У него даже нет ноутбука! «Когда я захожу в Сеть, мне кажется, что на меня выливается вся грязь этого мира. Мне слишком тяжело воспринимать современный поток информации, – объясняет муж свою привычку. – А для работы мне нужна не грязь, мне нужен свет. Нет, если уж на отдыхе отключаться от всего – то в полном смысле этого слова».

Итак, Дин собирается отдохнуть. А это значит только одно – что шантажист не будет иметь возможности добраться до мужа. Так что самое время добраться до шантажиста…

– Ты еще не знаешь, насколько сильно ты ошибся, – пробормотала Саманта, укоризненно поглядывая на сотовый телефон, как будто бы лежавший на столике кусок пластмассы был повинен в обрушившихся на нее бедах. – Ради Дина я готова на все! На все! Я перехитрю тебя! Пока Дин недоступен, я позвонила брату. Майкл приедет, и мы вместе с ним что-нибудь обязательно придумаем. Я никому не позволю заставлять меня строить козни против родного брата. Я убью всякого, кто причинит зло Дину…

Устав расхаживать взад-вперед по холлу, Саманта присела на белый кожаный диван и, поправив подушку, прилегла, свернулась клубочком.

Страшно ей не было.

Старший брат – умный, сильный. Он всегда выручал, помогал решить любые проблемы. И уж теперь, конечно, Майкл даст дельный совет.

Но сердце ноет от любви, оно переполнено жалостью к Дину.

Муж – самый лучший, самый добрый, самый великодушный. Самый-самый…

Что, он не мог оставить бесплодную женщину? С его внешностью, именем и деньгами Дин Паркер без труда нашел бы себе жену. Манекенщицы и актрисы виснут на нем гроздьями! «Всегда быть вместе, в радости и печали, в болезни и здравии» – такую клятву дают при венчании все молодожены. Однако сколько можно вспомнить примеров, когда первая трудность заставляет мужчину отступить? И плевать они хотели на обещания, хотя никто за язык не тянул… Для Дина собственное слово значит многое. Если уж он что-то обещает – то выполняет обязательно. Но дело не только в человеческой порядочности. Его любовь, когда стало известно о том, что беда пришла и никогда никуда не уйдет, – его любовь только стала сильнее. И Дин, внимательный, заботливый, еще больше старался сделать так, чтобы его жена выбросила из головы все грустные мысли. У него получилось создать своей супруге такие условия, подарить ей такую потрясающую жизнь, что в душе нет ни обиды, ни разочарования – только благодарность судьбе за то, что все сложилось именно таким образом.

За все, кроме одного.

Последние годы Дин очень болен.

Болезнь тяжелая.

Битву с ней выиграть может не каждый.

Муж борется, врачи надеются.

Но как же это страшно – каждую минуту знать, что безжалостная болезнь стремится разрушить тело самого лучшего, самого родного и дорогого человека…

Дин – сильный. Ни разу не пришлось видеть его потерянным, напуганным. Если он из-за чего-то и переживает, то из-за полной ерунды.

Химиотерапия негативно сказалась на его мужской силе.

«Я больше ни на что не годен в постели. Ты так молода и красива, а у тебя нет секса. Ты должна найти себе мужчину, Саманта! Почему ты должна страдать?» – убеждает Дин.

Глупец! Во всем мире нет никого желаннее его.

Главное – чтобы он выиграл в битве с болезнью. Все остальное не имеет никакого значения.

Конечно, если бы дурацкие снимки были сделаны еще пару лет назад, когда в спальне от страстного секса регулярно ломалась кровать, у шантажиста не появилось бы никаких шансов. Можно было бы показать фото Дину, вместе посмеяться, а потом придумать, как выпутаться из этой ситуации. Ведь Майклу угрожает опасность – это очевидно…

Однако теперь Дин болен. Он переживает из-за ослабевшей эрекции. И такие снимки могут его расстроить.

Но, конечно, если кто и будет расстраиваться, то это шантажист.

– Ты еще пожалеешь, – прошептала Саманта, и в ту же секунду зазвонил телефон. Она поднялась с дивана, пробормотала: – Вот и Майкл приехал, наверное, забыл номер моей квартиры, хочет уточнить…

Однако в телефонной трубке раздался незнакомый голос:

– Саманта, что ты надумала? Неужели ты считаешь, что я не смогу разыскать Дина в Нью-Йорке? Конечно, вряд ли меня впустят в дом к Канингемам. Но я подойду к Дину в «Морской пучине», покажу ему распечатки снимков.

Канингемы – это и были те самые друзья, у которых собирался остановиться Дин.

А «Морская пучина» – любимый ресторан мужа в Нью-Йорке, там виртуозно готовят блюда из морепродуктов…

– Не вздумай ничего рассказывать Майклу, – продолжал вещать тем временем голос незнакомого мужчины. – Смотри мне, без глупостей.

«Как вы узнали? Как вы все узнали, и про Дина, и про Майкла?» – хотелось спросить Саманте.

Но от страха она не могла произнести ни слова…

Глава 5

Не работалось…

Стивен Уэйн походил вдоль письменного стола, на котором стоял роскошный двадцатисемидюймовый моноблок «Эппл», посмотрел в чайные выразительные глаза Стефани Майер. Плакаты известной писательницы, а также постеры с актерами, сыгравшими главные роли в фильме «Сумерки», занимают все стены в рабочем кабинете. Они создают соответствующую атмосферу и словно напоминают: пошевеливайся, Стивен Уэйн; пока ты расслабляешься – конкуренты работают, зарабатывают свои миллионы долларов.

– Я тебя еще обгоню, – пообещал Стивен красивой писательнице и уселся на стул с высокой удобной спинкой. – Подумаешь, сюжет: она – обычная девочка, он – красавчик вампир. Сейчас в два счета попытаюсь сочинить что-нибудь подобное. Выполню свою норму, напишу пять страниц. А вечером прекрасно проведу время в компании виски со льдом…

Пальцы Стивена забегали по клавишам.

Он прилежно продолжал строчить историю в духе модных ныне вампирских саг и при этом раздраженно думал: этот жанр пропагандирует совершенно неправильные ценности.