– А в-третьих, я сейчас пойду к пострадавшим парням и тоже буду их лечить.

– Это еще зачем, делать больше нечего? – возмутился Дален. Гостивит с Ланом предпочли промолчать.

– А ты угадай, а если не сможешь, у Лана спроси. Он точно понял.

Выйдя из шалаша, я потянулся и поежился. Прохладно еще, а в лесу плавали клочья белесого тумана, до конца не разогнанные слабым ветерком.

Здесь принято рано вставать, с самим рассветом, и ложиться тоже рано, как только стемнеет.

Немного размявшись и разогнав кровь, я направился к ближайшему шалашу, где проживало двое родных братьев из соседнего селища. Фактически весь лагерь шапочно знаком, если и не с самими ребятами, то с их родичами, или слышал хотя бы о них.

В общем, два брата еще не отошли ото сна, и мое предложение о лечении было воспринято неоднозначно и настороженно, ведь за Яромиром не водилось ранее такого.

Реакция на мою силу, а именно на сияние целительской силы была такая же, как и у моих друзей, они смотрели на свет, исходящий от моей руки, боясь пошевелиться. Дикие люди.

Провел с ними процедуры; ушла опухлость на лицах, а синяки за день или два рассосутся. Во взглядах ребят читалась благодарность. Лечить до конца я их не стал, народу много, а помочь надо хоть немного, но большинству.

И так я шел от шалаша к шалашу. Картина встречи была почти одинакова, ребята были насторожены и смотрели с опаской. Некоторые отказались от моей помощи. Это их дело, их решение, каждый сам себе хозяин, мы люди вольные.

С каждой новой процедурой оказания помощи контролировать силу становилось сложнее, а именно, направлять к поврежденному участку.

И усталость наваливалась на плечи, а внутри ощущалось сосущее чувство пустоты.

Половине ребят в лагере я смог помочь, а остальных решил оставить на вечер в надежде, что мне станет легче, и силы вернутся.

Выбравшись из очередного шалаша, я наткнулся на одного из парней, которому помог сегодня.

– Яромир, тебя там наставник зовет!

– О как. И где он?

– У шатра своего, и он, похоже, зол. И еще я там Иловая видел, рожа вся побитая и опухшая, да и еще с ним эти… как ты их вчера назвал, – парень призадумался, – а, хвостики, ха-ха, ты верно сказал, вечно с ним таскаются, тоже стоят побитые. Ха-ха, а ты молодец, быстро с ним справился.

– Пойдем к наставнику сходим, раз он зовет.

Возле шатра наставника собралась интересная компания: Иловай со своими прихвостнями, пара парней, которые отказались от моей помощи. И, соответственно, сам наставник Валуй, одетый в свиту^[7]; она была не нова и поношена, а цвет, который раньше привлекал внимание, поблек, от былого желтого остался еле уловимый песочный. Руки он держал на поясе и поглаживал рукоять ножа. На левой руке у него отсутствовал мизинец. Рассказывают, что он его еще в молодости потерял на охоте на кабана.

Борода была аккуратно подрезана, а голова повязана полоской ткани, и волосы убраны назад.

Судя по взгляду, Валуй явно недоволен.

При моем приближении голоса начали стихать, а Иловай и вовсе старался на меня не смотреть.

– Здравствуй, Яромир, тут сказывают, что людей лечил, словно родич твой – волхв Рознег.

– Здравствуйте, наставник, то правда, применял свой дар для лечения.

– О, – протянул наставник и даже посветлел лицом.

– Тогда вылечи его, – и ткнул пальцем в Иловая с опухшим и синим лицом, а его глаза были словно щели. Он баюкал руку со сломанными пальцами, торчащими в разные стороны.

Валуй – далеко не самый приятный человек, добротой совсем не отличается, и возражать ему я бы поостерегся, чревато будет. Однако в этой ситуации мне придётся это сделать: во-первых, не для того я Иловаю пальцы ломал, чтобы потом лечить, а во-вторых, сейчас я уставший и вряд ли смогу это сделать, да даже будучи полным сил, я, думаю, не справился бы. Ну а в-третьих, банально не хочу, я бы ему еще что-нибудь лучше сломал.

– Нет, наставник Валуй, – я опустил взгляд себе под ноги.

– Что-что ты сказал, я не расслышал? – наставник приблизился ко мне.

– Нет, наставник Валуй, я не буду ему помогать.

– Ах ты, щенок, перечить вздумал?

Начав поднимать взгляд, я увидел летящий в меня кулак. В голове же успела промелькнуть мысль:

«Ожидаемо.»

От удара меня откинуло на ближайшее дерево, где я благополучно шваркнулся головой, а после в глазах потемнело.

Пришел в себя в шалаше. Ребята сидели возле выхода и что-то обсуждали. Голова немного кружилась и побаливала, хорошо прилетело. Немного полежал, и мне полегчало, я начал выбираться из шалаша.

Выбравшись, ощутил голод, да и пить хотелось. Еще бы: взглянув на небо сквозь просвет в ветвях, понял, что скоро вечереть будет. Видимо, у меня сегодня оздоровительное голодание.

– Как ты, Яромир? – поинтересовался Гостивит.

– Да нормально, – хорошо мне от Валуя прилетело.

– Это да, ребята говорили, что аж до дерева улетел, так он тебя ударил. – Дален подскочил и начал размахивать руками.

– Ты чем думал, когда с ним пререкаться начал? – прилетел вопрос от Гостивита.

Не успел я начать говорить, как влез Дален.

– А что он по-твоему должен был сделать? Помочь Иловаю, а после обнять и братом назвать?

– Ну нет, – смутился Гостивит.

– Ну нет, – передразнил Дален, – все правильно Яромир сделал, все правильно.

– А чем все закончилось-то, и кто меня принес? – отвлек я ребят от зарождающейся перепалки.

– После того, как тебя Валуй ударил, он поругался насчет того, какие дерзкие щенки пошли и старшим все время перечат, после вместе с Иловаем ушли, а тебя Тихомир с Любомиром принесли. Мы и не знали, что случилось, пока они все не рассказали.

– Понятно, – только и протянул я.

А насчет удара наставника Валуя все действительно ожидаемо, ведь наставнику отказал. А так делать не принято и карается. Он любого может наказать и даже забить. Здесь свои традиции, институт наставничества, он нас учит и оберегает. Кто мы такие, чтобы своевольничать и ему перечить? Так что, если он забьет, дело даже до виры не дойдет: он в праве и учит нас уму-разуму, а в учении всяко бывает. Чтобы насмерть забил наставник своего ученика, такое редко бывает, но все же бывает.

Да и с ситуацией с Иловаем все понятно, ведет его сейчас к травнице или какой другой знахарке, пока помощь окажет, а потом возвращай этого недоросля к родичам, так как он сейчас негодный к учебе, да еще и объясняй все по делу, в чем тоже мало приятного.

А тут я такой красивый могу помочь, думает Валуй, а я отказываю. Наставник мог бы и батагов выдать, но только ударом ограничился, спешил, небось. Теперь уж пару деньков его точно не будет, а как вернётся, чую, крепко за нас возьмётся.

– Ладно, хватит уже эту тему мусолить. То, что Валую перечил нехорошо, но и, как Дален заметил, Иловаю помогать у меня желания не было, да и не смог бы. Я до ручья пошел, а то жажда мучит.

Развернувшись, я пошел среди тенистого леса, своды которого спасали от летней жары, а парни пусть еще маленько потреплются.

Есть хочется. Я погладил свое ненасытное пузо, ничего, завтра к Маруше пойдем, досыта поедим. Хотя сегодня можно еще по лесу побродить, гнезда поворошить, может, яиц найдем. Но идея лазить по деревьям у меня не вызывала оптимизма, с моей удачей точно навернусь. Тогда будет прекрасное завершение дня.

Горестно вздохнув, я даже немного пожалел себя.

Спустя пару минут вышел к ручью, три шага – и вот я возле родника, из которого бьет холоднючая и чистая вода.

Напившись в роднике, я ополоснулся в ручье. Несмотря на теплую летнюю погоду, в нем была прохладная вода. И, смывая с себя пот и грязь, почувствовал, что смываю еще и усталость, которая так до конца и не прошла после утреннего лечения ребят.

Выбравшись на берег обсохнуть я разлегся на зеленой траве, пока рядом не было людей и никакой суеты. В голову начали лезть мысли о том, что будет дальше. И я не про сдачу экзамена на мужество, это надо и от этого никуда не деться, если я хочу, чтобы в местном обществе у меня могло иметься свое мнение, и я не был бесправной скотиной. А вот дальше-то что? Я не мог ответить на вопрос, чего хочу. Но вот на вопрос, чего не хочу, ответить мог спокойно. Я не хочу быть бедным землепашцем. Не хочу, чтобы в мой дом, где бы он ни находился, пришли незваные гости с недобрыми намерениями. Не хочу быть голодным и не хочу быть слабым.

Подняв руку, я пустил силу, только уже не целительскую. Мою ладонь окутало сияние голубого оттенка; я ощущал, как по моей ладони движутся легкие потоки воздуха, разгоняя духоту. Магия или дар, меня это завораживало, мне было приятно им пользоваться, и это мне доставляло удовольствие. Да, я хотел бы познать свой дар, свою магию. Вот только это будет тяжело, учителей нет, как и справочников или других пособий, все только методом тыка или, если сказать по-научному, экспериментов и сбора статистических данных, хоть журнал лабораторный заводи, и буду я сам себе подопытной мышкой. Пару экспериментов я провел, и они даже удачны, я могу пользоваться обоими дарами или двумя видами магии: магией воздуха и целительской. Опять же, надо попробовать поработать и с растениями, может смогу ускорять рост или увеличивать урожай, было бы неплохо. Чем больше я работаю с даром, тем больше устаю.

Соответственно, мои силы конечны, и у них есть предел. И в данный момент мой предел невелик. Только практика покажет, как будут развиваться мои силы и будут ли вообще, только практика. Однако это дело не одного дня и тем более не одной ночи. Так что оставим пока магию.

– А вообще, дядюшке Кощею для начала не мешало бы пройти испытание на мужество, а после и посвящение богу. Оглядеться по сторонам в местном социуме и уже после принимать судьбоносные решения, а то слишком мало понимания, что происходит в округе и как оно происходит.

Одевшись, я направился обратно в лагерь, и вот возле моего шалаша был гость.

Тихомир, один из ребят, которым я помог с утра, и который принес мое тело после удара Валуя.

– Яромир, мы сегодня на озеро ходили и пару уток смогли подбить, вот, держи, – и он протянул мне утку, держа за шею, ее голова была чем-то размозжена и представляла собой сплошное месиво.

– Спасибо, Тихомир. Я с радостью принимаю. И я не ради этого вам помогал, еще раз благодарю.

Парень кивнул с достоинством и ушел.

– Я же говорил, что слышал, как говорили, что на озере есть утки, – влез Гостивит.

– Говорил, вот только не сказала, на каком. Неплохо ее камнем подбили, ну, Тихомир вполне может, – Дален с гастрономическим интересом осматривал утку.

И, потыкав в нее пальцем, выдал:

– Хороша, жир уже нагуляла.

– Вот ты ее и будешь готовить, раз жирненькая такая.

– А что это я? – желание у Далена заняться готовкой не особенно кипело, возни много.

– А кто? Я, что ли? Я ужин нашел, – и приподнял тушку.

Ребята посмотрели на меня с возмущением.

– И неважно, что ее Тихомир принес. Лан вчера первый в драку кинулся по моей просьбе. Нет, вы тоже, но он все-таки первый, да и не знаем, сможет ли он вообще ее приготовить. Остаешься ты и Гостивит. Но это дело Гостивиту я не доверю.

– Эй, – попытался влезть Гостивит со своим мнением.

Дален косо посмотрел на родича и грустно вздохнул.

– Я ему тоже это не доверю, а то точно голодные останемся, несмотря на еду. – И он забрал у меня утку.

– Эй, ребята, я умею готовить, – с возмущением все-таки влез Гостивит.

– Хорошо, – я согласился с Гостивитом, – но давай ты это будешь делать в другой раз и для Иловая, – я не удержался, начал подтрунивать над Гостивитом.

Парни засмеялись, а Гостивит насупился.

– Да ладно, братец, ты не обижайся, вон лучше костер разведите с Ланом, а я воду наберу.

– А ты, Яромир… – начал Дален давать ценные указания.