Я похлопала по кровати рядом с собой и перевернулась, освободив немного места для Натаниэля на узком водяном матрасе. Он осторожно опустился рядом, чтобы не слишком тревожить поверхность, и, прижавшись ко мне, свернулся калачиком. Натаниэль водил пальцем туда-сюда по моей ключице, заставляя мое сердце биться чаще.

– Миртл собирается делать вино из одуванчиков. – Это были просто разговоры ни о чем, которыми я наполняла пустоту между нами. Мы так долго были вдали друг от друга… У меня в голове скопилось столько слов и мыслей, что я не знала, с чего начать, и не помнила, чего еще не рассказывала мужу. – И я уверена, что после эксперимента с изюмом всем…

– Погоди. Эксперимента с изюмом?

– Ах да. Прости, я не могла тебе о нем рассказать, потому что в наземном ЦУП это бы все услышали. Помнишь, мы получили огромный запас изюма? Она его весь регидрировала и смогла запустить процесс ферментации.

– Она из него сделала вино? – Водяная кровать заходила ходуном от его смеха. – На Луне?

– Алкоголь – важная составляющая жизнеспособного общества.

Натаниэль чмокнул меня в щеку.

– Ну конечно. И как?

– На вкус как сироп от кашля со скипидаром.

Он присвистнул.

– Ого. А ты же знаешь, что на Земле лунное вино можно продавать за много тысяч?

– Ну, Анри Лемонт его перегнал и превратил в весьма достойный бренди, – я поморщилась. – Достойный, значит, его можно было нормально смешивать с соком. Нормально, значит, его вкус почти не ощущался.

– Странно, что она не пыталась ферментировать яблочный сок.

– Людям это было нужно. Поставка изюма пришла по запросу Ольги Баумгартнер, но она забеременела, и ей пришлось раньше вернуться на Землю.

Я пожала плечами, насколько это вообще было возможно сделать лежа.

– Да… Я про нее слышал, – Натаниэль вздохнул: – Кому-то рано или поздно все равно придется остаться наверху, если мы хотим, чтобы у нас была автономная колония.

– Ну а кто захочет, чтобы его дети стали подопытными крысами? Когда мы начали разводить на Луне кроликов, и то разразилась буча. – Активисты по защите прав животных тогда пришли в ярость, но, если вспомнить слова моей бабушки, с кроликов есть что съесть. – Крольчата, которых спустили на Землю, были в плачевном состоянии. Кто захочет обрекать своего ребенка на вечную жизнь вдали от родной планеты?

– Судя по тому, к чему все идет, желание тут роли не играет.

Я вздохнула и плотнее прижалась к мужу. Именно этого опасались Рой и его друзья: что в какой-то момент случится массовое бегство с Земли, а они останутся в стороне. И ведь они были правы: кто-то останется здесь. Либо из-за нехватки ресурсов, либо по политическим причинам, либо из чистого упрямства.

Казалось, что идеального решения не существует.

* * *

Думаю, вы вряд ли догадаетесь, что одна из тех вещей, по которым я скучаю в космосе, – служебные совещания по утрам понедельника. Хотя, наверное, не совсем правильно говорить, что я скучаю именно по совещаниям, но все-таки для меня это возможность поболтать с друзьями и коллегами. Ах да, еще нас там неизменно ждут кофе и пончики.

Я пришла на совещание через неделю после возвращения на Землю. На ногах я уже стояла гораздо крепче. Гомон сорока с лишним человек, которые болтали за чашкой того самого кофе, уплетая те самые пончики, так меня приободрил, что я зашагала еще увереннее. Корпус космонавтов очень разросся, так что сейчас здесь присутствовал только один департамент: летчиков-космонавтов. Мы – так называемая «элита». По сути, это означает, что мы проходим более серьезную подготовку, а еще (давайте сосредоточимся на самом важном) нам достаются лучшие пончики.

Бенкоски первым меня заметил и громко загудел:

– Леди-Астронавт приземлилась!

Элитный еще не значит благородный. Мое лицо зарделось и наверняка приобрело цвет сигнальной ракеты. Я была не единственной женщиной в помещении, но почему-то это прозвище накрепко прилипло именно ко мне. Все сгрудились вокруг меня, широко улыбаясь и хлопая меня по спине.

Малуф вручил мне чашку с дымящимся кофе.

– Ты. Была. Великолепна. Космические микробы… Ха!

– Это Хелен была великолепна. Космические микробы – ее идея.

– Это да. – Он приподнял свою кружку, как бы произнося тост в мою честь. – Но я уже отвесил ей комплимент, и к тому же это ты осталась на ракете.

В комнату широким шагом вошел Клемонс, благодаря чему я быстро перестала быть центром всеобщего внимания, потому что все поспешили занять места. Леонард и Хелен, наверное, тоже получают свою долю внимания на своем совещании с остальными участниками марсианской команды. С другой стороны, многие из этой команды тогда были на борту «Сигнуса», так что, возможно, они все это уже обсудили. А я была просто рада вернуться к космическим делам.

Перед тем как сесть, я утащила один пончик. В конце концов, я уселась между Сабихой и Имоджен. Клемонс начал что-то говорить, но в этот момент я как раз откусила первый кусочек пончика. Что я могу сказать… в космосе не получится ничего пожарить во фритюре. Пончик кажется пищей без особых изысков до тех пор, пока ты о нем не задумаешься по-настоящему. Глазурь начала кристаллизоваться: пончик вытягивал влагу из сахара, образуя сладкую корочку, которая отходила от теста с каждым укусом, обнажая нежную внутреннюю часть. Сахар, дрожжи, масло и, боже мой… В этом пончике был Бог.

Имоджен наклонилась ко мне и прошептала:

– А Натаниэль знает, что ты делаешь такое лицо за пределами спальни?

Я фыркнула и тут же подавилась. Воцарилось молчание, и Клемонс уставился на меня, пока я пыталась прокашляться. С пылающим лицом я глотнула кофе и в очередной раз прочистила горло:

– Простите. Гравитация.

Словно удовлетворенный этим комментарием, Клемонс кивнул и продолжил. Забавный факт: директор МАК ни разу не был в космосе. У него были проблемы с сердечным клапаном, и, возможно, он бы даже не пережил взлета. Тут я невольно вспомнила о словах Роя и его друзей о том, что космос доступен лишь небольшому проценту населения Земли. Многие люди будут вынуждены остаться. Все это будет сродни самоселективной евгенической программе… и, честно говоря, я только в этот момент осознала весь ужас происходящего.

Но разве у нас был выбор? То есть да, люди пытаются справиться с неконтролируемым парниковым эффектом, но к тому времени, когда станет совершенно ясно, что эти попытки провалились, основывать колонии будет слишком поздно. Я снова вздохнула, отложила пончик и придвинула к себе папку с документами, листая бумаги в попытке понять, какая теперь передо мной стояла задача.

Клемонс продолжал говорить. Он прошелся по повестке дня и теперь объяснял задачи для каждой отдельной группы. Я листала страницы, и брови у меня сдвигались все сильнее. Когда я дошла до конца папки, они словно вознамерились расколоть мое лицо пополам. Мое имя не упоминалось ни на одной из страниц.

В ряд моих задач во время пребывания на Земле входила тренировка поселенцев, отправлявшихся на Луну. Все космонавты занимались этим по очереди. Для каждого «класса» будущих поселенцев назначается двое космонавтов, которые знакомят новичков с правилами выживания на Луне. Я рассчитывала, что меня поставят на новый класс, но…

– Йорк. Отличная работа с манифестантами. Мы дадим тебе и другим космонавтам с того рейса еще неделю, чтобы вы разобрались с прессой. – Он, кажется, считал, что это своего рода награда, но я была с этим не согласна. Выпустив дым от сигары, Клемонс закрыл свою папку: – На этом все. За работу. Йорк, останься на минутку.

Я с улыбкой кивнула, но в горле у меня застрял стон. Терпеть не могу пресс-конференции. Сабиха сочувственно похлопала меня по плечу.

– Скажи, что мне нужна твоя помощь с перепрошивкой для симулятора лунного автобуса.

– Спасибо. – Я отодвинула стул и поднялась, направившись навстречу Клемонсу. – Сомневаюсь, что он так просто меня отпустит.

– Попробовать стоит. К тому же мне правда нужна помощь.

Я рассмеялась. Это уж вряд ли. У Сабихи было куда больше летных часов, чем у меня, но я была ей благодарна за попытку увести меня от публичного внимания. Я взяла свою папку и подошла к столу Клемонса.

– Сэр, вы хотели со мной поговорить?

– Да. – Он затянулся своей неизменной сигарой и выпустил изо рта клубы дыма, которые окружили его лицо, напоминая капли воды в условиях невесомости. – Малуф! Закрой за собой дверь.

Черт. Кажется… кажется, у меня неприятности. 2, 3, 5, 7, 11… А, наверняка, ерунда.

– Йорк… Тебе удалось многих впечатлить в этой ситуации с заложниками, – Клемонс опустил сигару, – многих. Ребята из связи с общественностью хотят прибрать тебя к рукам для интервью. Что думаешь? Я не хочу тебя туда отправлять, пока ты полностью не акклиматизировалась.

– Спасибо, сэр. – Ни один летчик или космонавт не признается в слабости, если этого можно избежать. Как бы я ни относилась к пресс-конференциям, я понимала их важность для космической программы: – Я с радостью сделаю все, что от меня требуется.

– Хорошо… хорошо… – он стряхнул пепел с сигары в стеклянную пепельницу, стоявшую на столе: – Тут вот какое дело. Космическая программа в последнее время столкнулась с некоторыми трудностями, и парни, которые взяли тебя в заложники, эти трудности олицетворяют. Люди, которые не понимают, насколько важна эта программа, давят на правительство, побуждая их отозвать финансирование.

– Мне известны эти проблемы.

Он кивнул.

– Поэтому нам нужен хороший пиар. Нам нужен кто-то, кем люди восхищаются. Ты… – он вздохнул, – помнишь, как много лет назад ты мне сказала, что в космической программе еще на ранних стадиях должно быть много женщин, чтобы продемонстрировать, что в космосе безопасно?

И куда он, черт возьми, клонит? Никогда за долгие годы совместной работы я не видела Клемонса таким взволнованным.

– Да, сэр.

– Ты была права. А я ужасно ошибался.

Я стояла как громом пораженная. У меня в голове словно открылся шлюз в открытый космос.

– Хм-м… Спасибо?

Он фыркнул, и улыбка смягчила черты его широкого лица.

– Люди вроде тебя… Они тебе доверяют. Так что… во благо космической программы, я хочу, чтобы ты стала «лицом» МАК и, в частности, присоединилась к первой экспедиции на Марс.

Глава четвертая

УРАГАН «КАРЛА» ГУБИТ ТЕХАС

Галвестон, штат Техас. 28 августа 1961 г.

Ураган «Карла» со скоростью ветра, достигающей 278 километров в час, считается одним из восьми самых сильных ураганов, поразивших техасское побережье с 1875 года. От шторма бегут мужчины, женщины и дети. В результате эвакуации населения мы столкнулись с самой массовой миграцией в результате чрезвычайных обстоятельств с момента падения метеорита в 1952 году.

Вся эта ситуация служит нам напоминанием о том, что, хотя нога человека может ступить на поверхность Марса, даже на Земле еще остаются природные силы, которые мы не понимаем и которые мы не в силах предотвратить или контролировать. Количество энергии, которое ураган выделяет каждую секунду, по крайней мере, в десять раз превышает энергию, которая выделилась над Вашингтоном, округ Колумбия, в результате падения метеорита. Иными словами, за все время своего существования ураган выделяет энергию 10 миллионов атомных бомб. Этот устрашающий факт должен подтолкнуть нас к определенного рода смирению перед лицом природы.

Я дала Клемонсу твердое обещание подумать над его предложением и вышла из конференц-зала. Прошла по вестибюлю к лестнице, пересекла крыло инженерного отдела и устремилась прямо в офис Натаниэля. Он, улыбаясь, оторвался от схем на чертежном столе.

Улыбка сползла с его лица, а вместе с ней на стол упал карандаш.

– Что случилось?

37, 41, 43… Я осторожно прикрыла дверь за собой. 47, 53, 59… Так же осторожно я втянула воздух в легкие и изящно, как учила меня мать, скрестила руки на груди.

– Клемонс предлагает мне полететь на Марс.

– Что?