По ногам и рукам – колючая проволока. Перчатку толстую на руку, и давай все наматывать да разматывать с мальчонки. Вот так мамка у тебя, свезло так свезло. И защиту поставила, чтобы укрыть от всего – и плохого, и хорошего, и цепи и проволоки натянуть, чтобы волю сковать, связать, чтобы шелохнуться не мог без ее веления. Снова веником, чтобы сильным был, да со всем справиться мог.

Открыл глаза, смотрит на меня изумленно. Опять пить просит. Черпнула ему отвара лечебного да исцеляющего из бадейки. Выдул сразу весь ковшик. Мальчик-тростиночка вытянулся весь, выпрямился. Искринки в глазах заиграли, да румянец появился.

Завернулся в большое полотенце, да прямо у меня на диванчике в предбаннике плюхнулся спать. Убрала все в бане, угли под рябиной закопала с шепотком да оговором. Сама чистую одежду взяла да в летний душ отправилась, солнечной водичкой все смывать. Мамка его за столом сидела, спиной ко мне, и не видела меня и не слышала.

После подошла к ней. Она от неожиданности аж вскрикнула.

– Как там Юрик? – кинулась она к бане.

– Спит твой Юрик, не лезь туда. Сам проснется, тогда домой поедете, – ответила я.

– И все будет нормально? – спросила она с надеждой.

– Радость моя, ты сколько месяцев над ним эксперименты ставила? Полтора года, а может, и поболее? Тебе за один раз все должно исчезнуть?

– Значит, нет, – хлюпнула она носом.

Я стала смотреть на телефоне то, что она мне прислала.

– А почему на слом воли става или заговора нет? – поинтересовалась я.

Татьяна густо покраснела.

– Думала, я не узнаю? Чего еще скрыла?

– Больше ничего, – заблеяла она.

– Ну?

– Блокировка каналов видения, – ответила она.

– Умничка, интуицию, значит, закрыла, способность логически мыслить перекрыла, даже здравый смысл. Мать года! Потом не плачь, что у тебя сын пьяница или того хуже, или преступник какой, или раньше на тот свет отправится. Женщина, да какой же головой вы думали?

– А это разве относится к этому? Я думала, чтобы у него магический дар раньше времени не проснулся. На мамках. ру было написано, что в подростковый период у них начинаются всплески магические.

Татьяна начала волноваться, и вокруг нее стал как бы уплотняться воздух.

– В моем доме колдую только я, – хлопнула я в ладоши.

На женщину словно вуаль сверху упала. Навредить мне или натворить чего по незнанию уже она не сможет в пределах дома.

– Сколько он проспит? – Таня стала волноваться.

– Не знаю, может, сутки, может, больше, может, меньше. Потом через неделю или две ко мне надо будет приехать, я на него посмотрю. Убирать надо все, что вы натворякали.

– Может, я на него чистку какую-нибудь поставлю?

– На себя сначала поставьте, вам полезно будет, и став от тараканов, – ответила я с сарказмом.

– Хорошо, – она приняла все за чистую монету. – Если он так долго спать будет, то, может, я его домой заберу? Мне-то где спать?

– Дом большой, найду место, – махнула я рукой. – Батюшку выселю, вас в летней кухне положу.

– А он тут разве живет? – удивилась женщина.

– Он тут гостит, – усмехнулась я.

В калитку ввалился Николай с двумя пакетами.

– Долго жить будете, батюшка, только про вас вспоминали. Что-то вы без стука, как к себе домой, – съязвила я. – Куда ходили, где были?

– К батюшке с матушкой сходил, гостинцы, лекарства передал. Запасы они почти все подъели, так что я вовремя. Дети у них здоровы, сами они не очень. На реку ходил, много думал. Сюда продуктов купил, что-то не хочу я от вас съезжать, примите на постой, перечить не буду, буду слушаться, – сказал он смиренно и поставил два пакета с едой на стол.

– Отец Николай, мне вот женщину положить некуда, да и Саша, наверно, будет против, – удивилась я.

– Я сегодня могу и на улице поспать на раскладушке или в кухне в доме. С Сашей я потом переговорю, думаю, он не против будет.

– Ладно, ночуй сегодня тут, а завтра решим.

Николай, наверно, наставнику своему звонил, тот его на что-то надоумил. Интересно, чего задумал наш батюшка?

Учеников мне не надо

С грустью посмотрела на свой любимый двор: на крылечке разлегся батюшка и читал какую-то книжку, в беседке скрючилась Татьяна, она ковырялась в телефоне. Попросила Николая забрать свои вещи из летней кухни, отправила туда женщину, тяжко целый день провести в таком положении.

– А если Юрик два дня проспит? Мне на работу надо, – сказала женщина.

– Оставляйте и езжайте. Проснется, я вам позвоню, приедете и заберете, – ответила я.

– Далековато туда-сюда ездить, – мотнула она головой.

– Ничем не могу вам помочь. После операции у вас же не возникает мысли сразу с кровати больного сдергивать и тащить домой?

– Это разные вещи, – пожала она плечами.

– Вы уверены? – рассмеялась я, вспомнив больничного ангела.

Она на меня как-то странно посмотрела и ушла назад в летний домик. Через пять минут она появилась в дверях с кошельком в руках, сообщила, что идет в магазин, спросила, нужно ли что-нибудь мне купить из продуктов. Я отказалась: Николаша вон сколько всего притащил.

Вечером, когда все улеглись спать, вышла во двор. В саду на раскладушке лежал Николай и любовался на звезды. Присела рядом на маленькую табуретку.

– Доброй ночи, – сказала я.

– Доброй. Агнета, смотри, какое тут небо звездное, – мечтательно протянул он.

– Красиво, – улыбнулась я. – Только вот я не на небо вышла любоваться. Вопросец у меня есть к тебе. Только давай ты врать не будешь, я же ложь чую за версту.

– Какой вопрос? – он явно напрягся.

– Чего тебе на самом деле тут нужно?

– Ничего, – ответил он.

– Хорошо. Тогда что тебе нужно от меня?

– Ничего, – как-то замялся батюшка.

– А я в этом не уверена, – усмехнулась я. – Чего надо-то?

– Учиться.

– Коля, да чему же я тебя могу научить? Я сама толком ничего не умею.

– Как же не умеешь? Сегодня вот с пацаном, вон как у тебя все ловко получилось, и с книжкой мне подсказала, научила. Я и не знал, что так можно, да и наставник мой не знал, что такие свойства у книги имеются. Он благословил меня на обучение.

– Ой, какие вы молодцы, я так за вас рада, прям камень с души упал, – рассмеялась я. – Учеников не беру, ибо сама мало что умею. Когда появляется страждущий, в голове возникает список, что я должна сделать. Понятно?

– Это дар, Агнета, и им надо делиться, – вздохнул Николай.

– Что-то ты не особо делишься знаниями, которые от наставника получил. Да и вообще, не смешите мои тапочки, с моими помощниками еще и батюшка в нагрузку. Юморист.

– Мне наставник сказал, что не грех использовать нечистую силу во благо, грех пользоваться благостью во зло.

– Это я и без тебя знала. Учеников не беру. Поучись сначала у себя, а потом и во внешний мир смотри, как будешь в ладу с собой, так и знания к тебе начнут приходить отовсюду. Спокойной ночи, приятных снов, – пожелала я и отправилась спать.

Утром меня разбудил душераздирающий вопль. Посередине двора стояла мадама, заламывала руки и кричала. Николай топтался нерешительно около крыльца.

– Сыночка мой родненький, да что же это происходит?! Что ты сделала, тварь такая? – она кинулась на меня с кулаками.

– Чего орем? – притормозила я ее.

– Я попыталась его разбудить, а он не реагирует на меня, холодный какой-то.

– Сядь в беседку и сиди, жди, – скомандовала я. – Карауль ее, – кивнула я Николаю.

Зашла в предбанник, пацан лежал по-прежнему завернутый в огромное полотенце и мирно посапывал. Над ним витали какие-то руны и знаки, на макушке какая-то странная нашлепка, словно крышечка у чайника. Дальше рассматривать не стала, ибо я еще не проснулась до конца и мне хотелось есть, ну и в уборную. Хотя после таких воплей уборная могла и не понадобиться, только лужу бы пришлось вытирать с пола.

– Ты чего к мальчишке полезла? – поинтересовалась я, когда вышла из предбанника. – Я же сказала, он спит. Спать будет долго. Не лезь. Напугала, окаянная.

Дошла до двери.

– Всем доброго утра и хорошего дня, – хотелось добавить «бандерлоги», но не стала.

Напрягают меня чужие люди в доме, ох как напрягают.

Переделала все утренние дела по хозяйству, позавтракали. Запретила кому-либо подходить к мальчишке, в качестве охраны выставила Прошу. Обещала ослушавшихся скормить волкам или собакам местным. Сама отправилась изучать книжку Коловершину.

Сначала крутила и вертела ее в руках, любовалась на переплет и дивилась выделке кожи, и даже понюхала ее. Затем открыла книгу и с каким-то благоговением стала ее листать. Написана она была от руки, пожелтевшие страницы, портрет автора. Вот только был один нюанс, языка я совершенно не понимала. Подумала, что, может быть, если настроиться, то в голове что-то всплывет, прямо как в кино показывают, оп – и уже все 112 языков знаешь.

Однако сколько бы я ни настраивалась, текст в голову не транслировался, а буквы не выстраивались в ряд и не меняли свое очертание на русский лад. Вот так незадача. Хоть картинки посмотрю. Рисунки здесь были примечательные: какие-то люди в кибитках, кто-то распластался на земле и все над ним склонились, юная леди. Тут я натыкаюсь на рисунок индейца в перьях, и до меня начинает доходить.

Открываю интернет и ввожу название книги и автора латиницей. Начинаю громко смеяться, вот так Коловерша, вот так шутник, понятно, почему он прятался от Матрены, за такое она бы его по головке не погладила. Предо мной лежал редкий экземпляр Фенимора Купера «Зверобой» на языке оригинала. Зато стоит он бешеных денег, можно его продать или положить на чердак в коллекцию раритета.

Так ведь и не позвонишь Матрене, не пожалуешься на Коловершу, сама виновата, скрыла. Одним словом, хитрое хулиганье. Вот тебе и выгодное вложение, колода карт на Фенимора Купера.

Полистала книгу, посмотрела картинки, вспомнила детство, как зачитывалась приключенческими романами. На ум пришли потайные комнатки, которые располагались за разными шкафами и даже каминами. Тут и идея возникла, как соорудить дверь, которая не будет привлекать к себе внимания. Нужно скрыть ее за шкафом на колесиках, а дверь будет отъезжать в сторону, так что просто так ее никто не откроет. Вот такая я умница и красавица.

Опять какой-то шум с улицы; разгоню всех к едрене фене, что за базар-вокзал устроили. Выскакиваю во двор, а там Саша со Славкой приехали, улов свой батюшке показывают. Кинулась я к своему другу милому на шею, как же я соскучилась по нему, какой он хороший, весь оброс, колючий. Обнимала его, целовала, потом отошла от него, руки в боки и ругаться стала.

– Агнеточка, миленькая, не ругайся, мы тут со Славкой как-то спонтанно решили ехать на рыбалку. Вон, смотри, какой улов. Я телефон у мамульки поставил на зарядку и забыл про него. Славка свой тоже случайно оставил у бабушки с дедушкой, – он снова стал меня обнимать. – Выронил, наверное.

Я пофыркала для вида и стала заглядывать в ведра, рыбка там лежала уже почищенная, потрошеная и слегка присоленная, чтобы не пропала быстро. По рачевне ползали огромные раки. Катюшка увидала их и как-то быстро скрылась в доме.

– Сейчас мы будем варить уху, жарить рыбу и отваривать раков, – провозгласил Саша и пошел в дом со своей добычей.

Славик немного притормозил.

– Тетя Агнета, – он тихо позвал меня. – Можно вас на пару минут?

– Да. Что ты хотел? – остановилась я.

– Извиниться хотел. Вы меня простите, что я вел себя неподобающе. Постараюсь соблюдать все правила этого дома, а еще я вас уважаю, и вы мне нравитесь как человек. Вот, – он посмотрел на меня внимательно.

– Замечательно, и ты меня прости, что не объяснила сразу правила этого дома и не убедилась, что меня понимают. Ну все, мир? – улыбнулась я.

– Мир. Идемте смотреть, каких мы раков с дедом и папкой наловили. – Славка схватил меня за руку и потянул в дом.

Батюшка с каким-то отрешенным лицом остался сидеть в беседке над своей книгой и толстой тетрадкой с записями.