Я хмуро посмотрела на Сенем. Она должна была отказаться от своей мечты свести нас с Огузом. Иначе все выходило из-под контроля. Если бы на то была ее воля, она бы уже поженила нас, и я бы тут же должна была нарожать ему детей. А Сенем бы чувствовала себя счастливой тетей.

– Слушай, что это за разговоры?

На этот раз я взяла кисть, которую она минуту назад отложила, и помахала ею у нее перед лицом, но она двигалась быстрее меня, откинув голову и продолжая хихикать.

– И что это за настроение? Ты что, на рынок собралась? Надень юбку, юбку! Даже мини.

Оглядев меня с ног до головы, она только еще больше разозлила меня. Она стала еще более взбалмошной из-за общения с Дамлой. Она явно не понимает, что говорит.

– Закрой свой рот, Сенем. Иначе, клянусь, я не буду с тобой разговаривать!

Несмотря на то что она сделала несколько шагов назад при моем повышении тона, я знала, что она так просто не сдастся.

– Ты нравишься мальчику, Ниса. Чего ты еще хочешь? Что плохого в том, чтобы дать ему шанс?

Да, это плохая идея. Я вовсе не хотела ему нравиться.

– Но он мне не нравится! Сколько раз мне это повторять?

Когда мой голос стал непроизвольно громким, веселое выражение лица Сенем внезапно изменилось. Я не жалела о том, что сказала. Я не могла терпеть, когда она продолжала приставать ко мне по одному и тому же поводу.

– Поскольку ты со мной не разговариваешь, я не могла знать о том, что ты чувствуешь.

Ее тон был более чем скептическим, но у меня не было достаточно времени, чтобы заботиться об этом. Я не уверена, что смогла бы поговорить с Сенем о своих чувствах, и не собиралась объяснять ей причины поведения Огуза. Даже то, что я об этом знала, выходило за рамки. Да и незачем было Сенем об этом знать. Бахар ей все равно не нравилась, и, если бы она узнала о случившемся, я не могла бы предсказать, как она после этого будет относиться к ней. Поэтому держать язык за зубами было самым логичным поведением.

Не обращая особого внимания на ее слова, я подошла к своему столу, подняла с пола небольшую сумочку, и, пока я закидывала в нее учебник биологии, тетрадь и несколько ручек вместе с кошельком, давала своим видом понять Сенем, что не буду разговаривать, со вздохом двинувшись к выходу из моей комнаты. Остановившись у двери и ничего не сказав, я дала ей знак выйти и закрыла за ней. Давай же, Сенем, уходи уже к своей подруге, не заставляй ее ждать!

После того как она вышла, я взяла из шкафа первую попавшуюся куртку и надела ее – не хотелось терять время: дорога до дома Огуза занимает немало времени. Схватив сумку, я направилась к лестнице. Когда смех ведьмы Дамлы, доносившийся снизу, долетел до моих ушей, как жужжание назойливой мухи, я не могла не закатить глаза. А услышав, что Сенем смеется вместе с ней, я закатила их еще сильнее и пошла к входной двери так быстро, как только могла. Подойдя к Седату, который ждал меня, отойдя от сада, я с угрюмым лицом прошла мимо и села на переднее сиденье. Когда мужчина сел за руль, я молча показала ему адрес Огуза. Седат, видимо, понял, что я расстроена, потому что без слов завел машину и повез меня прочь.

Мне не следовало срывать свою злость на других людях, но непоследовательное поведение Сенем с каждым днем беспокоило меня все больше и больше. Нет, я действительно не могла понять, что же она нашла в этой сплетнице, Дамле? Что у нее есть такого, чего нет у меня? Неужели ее привлекало то, что она была блондинкой? Я даже сомневалась, что волосы у нее натуральные, но все равно!

По дороге к дому Огуза моя голова разрывалась от одних и тех же мыслей. Сначала перед глазами возникло лицо Айбюке, которую я избила, а затем прямо передо мной возник Огуз, с которым я поссорилась. И хотя с Огузом я планировала встретиться чуть позже – и не собиралась искать лазейку для побега, – ситуация с Айбюке не давала мне покоя. Кто знает, какие сюрпризы ожидали меня в начале недели?

Я чувствовала постоянную тревогу, и никто не мог мне помочь. Я не могла рассказать дяде Девриму и тете Эсме о душевном смятении, которое переживала. Как будто мало того, что они всячески заботились о нас, не хватало еще грузить их своими переживаниями. А может быть, так думала только я одна.

Сенем? Она изменилась, как только мы сюда приехали. По крайней мере, она предпочитала жить бездумно, и, видимо, ее ничего не беспокоило.

Мустафа… Он занимался своими проблемами и пытался сблизиться со своим отцом, единственным близким человеком, который у него был.

А Демир… Ах, как я на него злилась! Он оставил меня одну во всех моих затруднениях и предпочел сбежать. Я не видела его несколько дней, но присутствовал он или отсутствовал, он занимал слишком много места в моей голове. Если он не вернется в ближайшее время, я готова буду с ума сойти.

Когда Седат свернул на узкую улочку недалеко от центра города и остановился перед домом с садом, я высунула голову из окна, к которому прислонилась, и посмотрела на дом. Когда я поблагодарила его, попытавшись улыбнуться, он погладил меня по щеке, не расстегивая ремень, как старший брат.

– Не знаю, почему у тебя плохое настроение, но постарайся поменьше переживать.

Он потянулся в бардачок передо мной, достал оттуда шоколадку и протянул мне, я взяла ее в руку и стала есть, радуясь, как ребенок. Я не знала ни одной девушки, которая бы не любила шоколад.

– Не заезжай за мной потом. Ты не против? У меня есть деньги с собой, я приеду домой на автобусе или такси.

Особенно не хотелось этого потому, что в последнее время Седат был так занят работой по дому, помогая своему отцу, дяде Орхану, что не мог найти времени на подготовку к экзаменам в университет. Вдобавок ко всему, то, что он брал на себя наши хлопоты по дому, заставляло меня чувствовать себя виноватой.

Когда он сказал: «Госпожа Эсма специально попросила меня заехать за тобой», я уже запихивала в сумку упаковку с шоколадом. Уверена, что тетя Эсма много раз донимала Седата по этому поводу, но мне это было ни к чему. Я должна была научиться как-то заботиться о себе.

– Скажи ей, что мне это не нужно. Я уже большая девочка.

– Тогда ладно, но, если она рассердится на меня, я буду винить во всем тебя, и ты должна это знать, – подчеркивая последние слова, Седат подражал своей матери, тете Зехре, и показывал свою черноморскую жилку. Если дядя Орхан и тетя Зехра в полной мере владели черноморским диалектом, то у Седата это проявлялось редко.

Кивнув ему, я вышла из машины и подошла к двери дома номер девять на другой стороне улицы. Когда Седат выехал на улицу и скрылся из виду, я позвонила в звонок и стала ждать. С каждой секундой мое беспокойство нарастало, а шаги, доносившиеся из сада, становились все ближе. После того, что произошло вчера, я не знала, как пройдет встреча с Огузом.

Когда открылась большая дверь, я ожидала увидеть перед собой кого-нибудь из служащих дома, а не Огуза. Но прямо передо мной стоял именно он. Я не могла понять, куда он смотрит: он будто не замечал меня и смотрел куда-то на улицу мимо меня. Эй! Я здесь, Огуз!

– Ты без Гекче?

Он задал этот вопрос так неопределенно, что я изо всех сил постаралась не ударить его по губам.

– Не смей ничего спрашивать, клянусь, я тебя убью!

Когда я взглянула на него, он сначала поднял обе руки вверх, как бы сдаваясь, а затем сделал знак, как будто бы запирает рот на замок. Когда он уступил мне дорогу и дал знак проходить в сад, я смогла лишь пробормотать:

– Она поехала в Адапазары навестить свою семью.

– Значит, мы сами по себе? – пробормотал он, слегка ухмыльнувшись.

– Огуз, пойдем уже.

Он прервал меня, развернув к себе за плечи:

– Ладно, ладно. Я молчу.

Когда мы оставили сад позади и вошли в деревянную дверь, я не увидела ничего необычного. Дом напоминал наш своим внутренним убранством. Здесь была большая гостиная, а в начале коридора – лестница, выложенная плиткой. Справа от входа я заметила кухню, которая была немного меньше, чем в нашем доме, но так как она была совмещена с гостиной, то это не играло большой роли. Но благодаря тому, что в отделке использовались серые и бирюзовые цвета, в доме царила другая атмосфера. Он выглядел очень просторным. Наверное, мама Огуза, модельер, создавала дизайн своего дома сама, как и свою одежду.

Огуз закрыл за мной дверь, подошел ко мне и обнял за плечи. Хотя меня раздражало его поведение, я старалась не обращать на него внимания, ведь была в его доме.

– Я уже приготовил стол, – сказал он, подводя меня к большому столу в гостиной с шестью стульями вокруг него. Как он и говорил, у него все было организовано. Большой черный картон, ножницы, клей, картинки по теме задания, названия тем жирными буквами, взятые из интернета… Все это лежало передо мной на столе. Я зря принесла с собой кучу материалов, но я не могла понять: раз Огуз все сделал, что остается мне?

– Я все организовал, осталось только наклеить фотографии и заметки на картон. Я оставил это тебе, потому что не умею это делать.

Я слушала его слова, моргая глазами. Что он имеет в виду? Он сделал все, целое задание, а меня позвал сюда только ради того, что займет не больше пятнадцати минут? А ведь его мама была модельером, и я уверена, что она знала о таких вещах гораздо больше, чем я. Ну, я сдаюсь! Это был абсурд!

– Ты надо мной смеешься? – спросила я совершенно спокойно, но внутри кипела от гнева. Когда он отрицательно покачал головой, я указала на стол перед собой.

– Так вот за этим я сюда пришла?

Он попытался подавить улыбку на лице и на этот раз кивнул.

– Да, – пробормотал он так спокойно, будто в этом не было ничего необычного.

Мы могли бы закончить эту ерунду в школе и даже представить ее учителю, не теряя времени, и тогда мне не пришлось бы приходить сюда сегодня.

– Мы могли бы сделать это в школе. Ты ведь знаешь это, не так ли?

В ответ на мой вопрос ему пришлось несколько раз кивнуть головой, но потом на его лице снова появилась хитрая ухмылка. Это действительно слишком раздражало.

– Но мы не смогли бы побыть наедине в школе.

Когда он попытался взять меня за подбородок кончиками пальцев, я отступила, шлепнув его по руке. Он должен был как-то вбить себе в голову, что не должен переступать границы дозволенного.

– Сейчас не время для легкомыслия, Огуз. Ты можешь быть серьезным, пожалуйста?

– Ну, почему бы тебе не попытаться немного успокоиться?

Ради бога! Он вел себя как маленький ребенок и пригласил меня сюда для пятнадцатиминутной задачи. На самом деле, он не приглашал меня, он фактически заставил меня и теперь говорил мне успокоиться. Невероятно! Неужели ему доставляет удовольствие играть со мной в такие глупые игры?

– Я спокойна, но я злюсь, – ответила я, когда он отодвинулся от меня, и я смогла немного отдышаться, но только немного. Находясь наедине с ним в большом доме, я все еще нервничала.

– Я прошу прощения. Я вел себя как ребенок.

Конечно, я не собиралась закрывать тему, сказав, что все в порядке. Для меня это было большой проблемой, но я была рада, что он осознал свою ошибку. Он должен был извлечь уроки из некоторых вещей. Например, ему не стоило приглашать меня к себе домой, навязываясь снова. Хотя, когда речь шла о подобном, мой ответ был абсолютно ясен, но все равно.

Когда Огуз отошел от меня и направился на кухню, я сняла куртку и повесила ее на край стула, так как в доме было довольно жарко. Не желая терять время, я засучила рукава, чтобы выполнить последнюю часть домашнего задания, поочередно изучая материалы на столе. Положив черный картон на середину стола в произвольном порядке и скрепив края булавками, чтобы он не поднимался, я распределила на нем стикеры с заметками.