А еще я понял, что отныне мне придется держать ушки на макушке, дабы разного рода «профсоюзные деятели» не подкрались незаметно сзади и не клюнули мой организм по темечку заостренным четырехгранным наконечником кайла. После столь глубокомысленных рассуждений оценил состояние своего духа и неожиданно для себя пришел к выводу, что предстоящие разборки с местными «авторитетами» станут для меня дополнительным развлечением, должным скрасить серые будни каторжного существования. М-да, все-таки я, определенно, не тварь дрожащая, а право имею.

В тысячный раз задаю себе вопрос: «За какие все-таки грехи я оказался на зоне?».

С места работы нас повели прямиком в столовую. На этот раз наша со вторым новиком порция еды оказалась значительно качественнее, нежели утром. До уровня ветеранов нам еще далековато, но в курином супе присутствовали не только кости, но и куски птичьего мяса, а овощи и рисовая крупа не хрустели на зубах, были вполне приемлемого уровня готовки. Макароны по-флотски, также оказались вполне съедобными, и компот более сладким и насыщенным фруктовым вкусом и запахом, нежели за завтраком.

После ужина наш отряд так же строем вернулся в барак. Итак, посмотрим, чем тут занимается народ в личное время.

Первым делом заглянул в расположенный рядом с выходом буфет. За столиками в одиночку и немногочисленными компаниями сидели зэки что-то кушали, кто-то негромко общался. Глянул ассортимент предлагаемого товара и, неожиданно так захотелось нелюбимого ранее кефира, аж скулы свело. Взял стакан напитка к нему сладкий коржик. Тут же перед глазами появился мой виртуальный счет и оповещение, что с него списывается игровой золотой, шесть серебрушек и три медных монеты. Однако! Насколько мне известно, стандартный голд равняется десяти рублям, пяти юаням, семи рупиям, или шестнадцати долларам США. Нехило, однако, тут дерут с любителей вкусненького! Присел за столик. На долго в буфете не задержался, поскольку кефир закончился довольно быстро, а коржик умял ещё быстрее.

Покинув помещение буфета, прошелся по коридору. Заглянул в кубрики. Оно, вроде бы «кубрик» термин сугубо морской, но почему-то здесь именно так называют относительно изолированные друг от друга спальные помещения. В одном из них несколько парней в окружении довольно многочисленных зрителей под звуки гитары, баяна и парочки барабанов хором горланили незнакомую мне песню:

Настоящему индейцу надо только одного.

Да и этого немного, да почти что ничего.

Если ты, чувак, индеец – ты найдешь себе оттяг.

Настоящему индейцу завсегда везде ништяк!..

Забойный мотивчик. Сами что ль сочинили? Если так, молодцы.

После определенно позитивного песняка, музыканты затянули какую-то заунывную бодягу о незавидной доле заключенного, и о том, что любимой уже не суждено дождаться его из неволи. Песня мне определенно не понравилась, и я покинул помещение. Следует отметить, лишь стоило выйти в коридор, тут же звуки музыки как отрезало. И это правильно, хочешь слушать, заходи и наслаждайся, при этом, тех кому не интересно, раздражать все эти песнопения не должны.

Дальнейший поход по барачным отсекам ничем особо интересным для меня не отметился. Где-то играли в нарды, реже в шашки, еще реже в шахматы, кто-то, сидя на табурете, читал книжку, кто-то мучил гитару и пытался петь, чаще всего, не очень благозвучно.

Отметил про себя, что быт скорее казарменный, нежели тюремный. Знать бы еще, откуда мне это известно. Вне всякого сомнения, какое-то отношение к армии в своей реальной жизни я все-таки имел. А вот какое? Сие тайна великая есть.

После обхода жилых помещений направился в комнату культурно-массовых мероприятий. Здесь также народ сидел, кто за столами с костяшками домино в руках или за какими другими настольными играми. Кто-то читал книжку. На одной из стен висела архаичного вида LDпанель, каких уж лет тридцать не выпускают (еще один мелкий фактик в копилку «пазлов, из которых я попытаюсь сложить знания о своей прошлой жизни). На экране черно-белая мультяшная образина исполняла противным голосом нечто несуразное:

Моя лилипуточка,

Приди ко мне!

Побудем минуточку

Наедине…

Стоит отметить, что рассевшийся по стульям у экрана народ едва не угорал со смеху. Минут пять постоял, посмотрел, так и не вникнув в суть происходящего на экране. Вроде бы Гулливер в стране лилипутов, но какой-то стремный. От просмотра древнего фильма меня отвлек легкий тычок сзади в плечо и голос Сиплого:

–Эй, парень, выйдем, есть тема для обсуждения.

На что я тут же с определенным нажимом в голосе выдал:

– Хорошо, почему бы не поболтать за жизнь.

Вышли в коридор, парень попытался на меня тут же наехать:

– Верни сумку, падла!

– А то что? – с ухмылкой на лице поинтересовался я.

– Будешь подыхать, ежедневно по нескольку раз.

– Ну ты уже попробовал сегодня. Кстати, головка не бо-бо? А как твои кореша поживают, ну или коллеги по «частной профсоюзной организации»? – Не позволив ему раскрыть рта, сам перешел в атаку: – Так вот, Сиплый, слушай меня внимательно. В бараке ни ты, ни твои подельники меня не тронут, а в забое, я с вами уж как-нибудь и сам разберусь. Так что совет вам, мальчики, не приближаться к злому дяде на расстояние вытянутой руки, ну и любовь, как же без большой, но чистой любови между пацанами.

– Сука! – прошипел главарь организованной группы лиц, официально именуемой бандитским сообществом. – Ты у нас еще попляшешь. Сумку вернешь и умолять будешь, чтобы дань брали с тебя, как со всех прочих.

– А рожа не треснет? – Я равнодушно пожал плечами.

На этом наш разговор закончился.

Ровно в десять по местному времени состоялась вечерняя поверка, на которой кроме старшего прапорщика присутствовал более старший Гражданин Начальник в звании майора, как ни странно, танковых войск. Интересно, в реальности эти двое на самом деле демобилизованные офицеры, или банальные ряженые отыгрывают полагающиеся им роли? Хотя, какая разница?

После оглашения списка заключенных прозвучала команда: «Отбой!». Народ начал разбегаться по своим спальным помещениям. Я также хотел было рванут к своей кровати, но был остановлен резким окриком старшего прапорщика:

– Пятьдесят два триста сорок пять, задержитесь на минуту!

Деваться некуда, коль начальство требует, отказаться нет возможности. Подойдя к отцам-командирам отчего-то строевым шагом (неужто я все-таки из вояк?), бодрым голосом отчеканил, обращаясь к майору:

– Гражданин Начальник, заключенный пятьдесят два триста сорок пять по вашему приказанию прибыл!

На что оба командира молча переглянулись и одобрительно заулыбались.

– Из служивых что ль? – поинтересовался танкист.

– Не могу знать, Гражданин Начальник!

– Ну да, ну да… – криво улыбнулся майор, – информация о прошлом стерта из вашей памяти, и мы к ней также доступа не имеем, ни настоящих имен ваших не знаем, ни то, за что конкретно каждый из вас отбывает свой срок. – И тут же переключил разговор на иную тематику: – Тут мне было доложено, что кое-кто оказался настолько резким, что сразу четверо его коллег неожиданно погибли «под завалами». Хе-хе-хе! Так что впредь прошу не допускать столь вопиющих «несчастных случаев».

– Не гарантирую, Гражданин Начальник, особенно, если, как в этот раз, «обвал» случится в моем забое.

– Вещицу верни… те, – старший прапорщик протянул в мою сторону свою монструозную лапищу.

– Никак нет, Гражданин Начальник, – я резко помотал головой, – что «из отвалов» взято, то свято. Так что прошу извинить, но по местным правилам, – с которыми я все-таки успел вдумчиво ознакомиться после встречи с Сиплым, – личные вещи, добытые игровыми средствами являются неотъемлемой собственностью своего хозяина.

– Но ты… вы понимаете, – продолжал бушевать трехзвездный прапорщик, – что, владея, артефактом, получаете незаслуженный бонус при добыче руды?!

– Почему же незаслуженный, Гражданин Начальник? В законодательных уложениях, касаемо внутренних отношений изолированных от общества в виртмирах групп лиц, нет запрета на случайную гибель кого-то в результате разного рода факторов фатального свойства. Что же касаемо выпавшего при этом хабара, все вещи переходят в личное владение того, кто первым их обнаружит, параграф пять пункт третий статьи тридцать девятой свода законов РФ, регламентирующих правила содержания заключенных в виртуальных ИТК.

Столь компетентный отвод любых претензий по поводу моего права обладать чудесным мешком, который оказался, вполне легальным игровым артефактом, резко охладил запал младшего гражданина начальника тут же завладеть, вне всяких сомнений, весьма и весьма ценной вещицей. Ну да, это мы зэки не имеем доступа к игровому интерфейсу, а значит, к торговым площадкам, поэтому нам и втюхивают банальные коржики с кефиром по цене осетрины первой свежести или вовсе чёрной икры. Для господ же начальников толкнуть ценный ништячок на ауке, как два пальца об асфальт. Интересно, сколько они рассчитывают за него получить? Впрочем, вряд ли скажут и насчет поделиться со мной выручкой, разумеется, пошлют на хер. Так что стойко цепляемся за своё добро и не поддаемся на провокации лагерной администрации.

– Ладно, пойдем, Аркадий Исаакович, – сдался наконец старший гражданин начальник, – клиент неожиданно оказался не только с кулаками, но и с мозгами. Так что нехай себе владеет.

– Но, Тарас Григорьевич…

– Пойдем, пойдем! – после чего обратил светлый взор своих «добрых-предобрых» глаз на меня, скомандовал: – Отбой, осужденный! И постарайтесь, вести себя не столь вызывающе. А насчет артефакта, советую все-таки хорошенько поразмыслить, стоит ли таковым владеть или все-таки, как-нибудь порешаем данный вопрос к обоюдной выгоде.

– Учту, Гражданин Начальник! – преданно глядя в глаза майора рявкнул я.

Позже, уже лёжа в кровати, я проанализировал недавнюю попытку начальства присвоить ценную вещицу, банальным «наездом на лоха». Ладно, посмотрим, чем оно дальше для меня обернется. Интересен еще один факт, разговор шел при свидетелях. Нет чтобы вызвать в канцелярию и пообщаться тет-а-тет, глядишь, и пришли бы к какому консенсусу. А так, стать публичным посмешищем желание отсутствует.

Долго размышлять насчет разного рода коллизий виртуальной тюремной жизни не стал. Усталость дала о себе знать, глаза сами собой смежились и я провалился в беспробудный сон до шести часов следующего утра.

Далее потянулись друг за другом унылые трудовые будни с одним выходным в семидневку, во время которого каждый заключенный был предоставлен самому себе. Лично я начал приобщаться к мировому литературному наследию. С упоением зачитывался Пушкиным, Гоголем, и прочими классиками. Пробовал читать Достоевского, но быстро сдался под натиском поучительных длинных монологов и заумных размышлений его героев на темы нравственности, добра и самоотречения от темных сторон земного существования, и вся эта заумь от человека, прожившего отнюдь не самую праведную жизнь. А еще по какой-то необъяснимой причине меня влекли к себе разного рода механические устройства. Мне даже удалось выцыганить у нашего библиотекаря НИПа возможность пользоваться виртуальным конструкторским блоком. Интересное устройство, как бы вирт в вирте.