– Прежде всего Ордена стремятся к контролю, – начал он. – Именно для этого их и основали – чтобы убедиться, что повелители не причинят никому вреда из-за своего неведения. И тут Ордена достойно выполняют свою миссию. Как правило, повелители причиняют вред осознанно. Ну, если не считать Мофа и моих роз.

Макс на мгновение нахмурился, скорбно глядя на обугленные цветы, затем снова посмотрел на меня:

– Кажется, тебе нравится призывать, так что давай начнем с этого. И у тебя есть потенциал. Умение превращать бабочек в стекло довольно впечатляющее для вальтайна. Обычно они испытывают трудности с магией такого рода.

Он, вероятно, заметил мою улыбку, потому что тут же предостерегающе поднял палец:

– Не обольщайся. Тебе еще есть над чем поработать.

Он взял в руки маленький желтый цветок с множеством тонких длинных лепестков:

– Начнем с него. Сделай точную копию.

Задание показалось мне совсем легким, и я улыбнулась, но Макс снова поднял палец:

– Нет. Убери с лица эту самодовольную ухмылку. Мне не нужны твои фантазии на тему, как выглядит этот цветок. Мне нужен именно он. Точная копия, вплоть до мельчайших деталей.

Я перевела взгляд с Макса на маленький желтый цветок в его руке, внимательно рассмотрела слои лепестков. Я не сомневалась, что смогу справиться с заданием. Но разве это более впечатляюще, чем мои обычные фокусы? Люди жаждут зрелищ. Им хочется, чтобы волшебство поражало. И мне непременно нужно поразить Ордена, чтобы проявить себя.

– Ты уверен, что так я произведу впечатление на экзаменах? – с сомнением спросила я.

– Ты намекаешь, что я хочу ввести тебя в заблуждение?

На моем лице было ясно написано, что я не поняла ни слова из его ответа.

Макс глубоко втянул воздух сквозь зубы.

– Послушай, многие полагают, что вальтайны-фрагменты недостаточно могущественны. По общему мнению, магия вальтайнов выбеливает кожу и волосы, так что, если следовать этой логике, такие, как ты…

Такие, как я, в их глазах не обладают достаточной силой. Я кивнула, глядя на свою руку с двумя смуглыми пальцами. Золотистые отметины раньше снижали мою стоимость как рабыни, а теперь умаляют и мою ценность как вальтайна.

– Это не доказано. Но реальность такова, что многие, особенно завершенные вальтайны, будут ожидать твоего провала. Они будут специально искать повод, чтобы доказать твою несостоятельность. Мы должны постараться и посрамить этих умников в лунных робах. Но для этого ты должна довести технику до совершенства.

«Мы должны постараться». Значит, уже появилось «мы».

Должна признать, что такие перемены в его отношении приятно меня удивили: от попыток отделаться от меня до глубокой заинтересованности в моем успехе.

– Я постараюсь.

– Уж изволь. Мне и так есть чем заняться. Не хотелось бы тратить на тебя время впустую. – Макс вручил мне цветок. – Помни – точная копия.

Задание оказалось сложнее, чем я думала.

Первый цветок легко материализовался у меня в руках, мерцая серебристыми полупрозрачными оттенками. Но Макс едва взглянул и сразу же покачал головой:

– Что я тебе говорил? Это не оригинал. Это – твоя интерпретация или, что еще хуже, твое представление о том, как должен выглядеть цветок. Он не живой.

Я еще раз взглянула на свое творение и поняла: он прав. Созданный мной цветок получился идеальным, чересчур правильным: ровные ряды похожих на слезы лепестков издалека казались настоящими, но при ближайшем рассмотрении выглядели безнадежно фальшивыми.

Я кивнула, дала цветку растаять в воздухе и попыталась снова.

И еще раз.

И еще.

И еще…

Слишком большой. Слишком маленький. Слишком правильной формы. Слишком симметричный.

– Ты повторяешься с лепестками, – заметил Макс.

– Знаю, – проворчала я.

Я не собиралась делать их одинаковыми, но добиться другого варианта было слишком сложно. Мой разум казался слишком неуклюжим и неповоротливым, чтобы создать множество мельчайших деталей. Голова гудела, но я не жаловалась и не возражала.

Часы летели. Я тратила на призыв все больше времени, заклинания висели в воздухе, свиваясь, подобно дыму. Вскоре мы оба начали щуриться от ослепительного закатного солнца.

– Мы можем закончить на сегодня, – предложил Макс, поднимаясь. – Это непростое задание даже для опытных повелителей. Необязательно пытаться одолеть его сегодня.

– Нет, – ответила я, не отрывая взгляда от полупрозрачного цветка.

– Что?

– Давай не будем останавливаться.

Макс с недоуменным видом замер на полушаге.

– Я предпочитаю слышать такие предложения немного в другой ситуации. Но пожалуй, сейчас я отвечу так же, – сказал он, потом вернулся и снова уселся на землю, немного издевательски приподняв бровь. – Если ты сможешь, то и я смогу.

Я была уверена, что смогу. Поэтому мы продолжили: я создавала цветок за цветком, а Макс во всех подробностях рассказывал, что я сделала неправильно. К тому времени я уже научилась моментально определять, чего не хватает моему творению, так что успевала его развеять еще до того, как Макс открывал рот. Последние лучи солнечного света уже давно скрылись за горизонтом, оставив нас в темноте. Макс зажег огонь в ладонях и положил его на землю, где тот завис жутковатым самоподпитывающимся шаром.

– А я так смогу? – спросила я, не отрывая взгляда от стотысячного призванного цветка.

– Не знаю. Сможешь?

Я перевела взгляд на огненный шар. Огонь всегда давался мне с трудом, как будто он говорил на языке, который я не совсем понимала. Макс назвал вызванный мною огонь искрами и не ошибся.

Но вслух я небрежно сказала:

– Уверена, что да.

Как будто для меня это пустяки.

Макс усмехнулся.

Сотни цветов растворялись в ночи. Ответы Макса становились все медленнее, в них звучало все меньше энтузиазма. В конце концов он встал и потянулся:

– Ладно, хватит. Пора спать.

У меня создалось впечатление, что у него уже нет сил, чтобы формулировать более сложные предложения.

– Ты иди. Я пока останусь.

– Ты уверена? – после короткой удивленной паузы переспросил Макс. – Метод битья головой о каменную стену со временем теряет свою эффективность.

– Я не понимаю, что это означает.

– Это означает, что глупо убивать себя работой. Но опять же, кто я такой, чтобы судить.

Я услышала, как открылась дверь, но мои глаза были прикованы к лепестку, который я создавала.

– Удачи.

На моих губах промелькнула горькая улыбка.

– Я собираюсь сделать все для того, чтобы удача мне не понадобилась.

– Даже не знаю, пугает меня твой ответ или умиляет.

И с этими словами Макс закрыл дверь, оставив меня одну в тишине, погруженную в работу.

В какой-то мере я находила утешение в том, что у меня есть задание, ради которого стоило бороться, прилагать усилия, чтобы превзойти жалкие крохи доставшегося мне таланта и выковать успех из чего-то более крепкого. Процесс действовал на меня успокаивающе: как в трансе, я снова и снова билась о каменную стену, откалывая от нее кусочки. Я чувствовала, как стена начинает крошиться под моими руками и в то же время разрушать меня. В конечном итоге останется только одна из нас. Я не собиралась отступать.

Со временем я научилась воссоздавать в воображении каждый лепесток по отдельности и запоминать другие постепенно создаваемые детали. А затем я заставила себя пойти дальше – разобралась, как превратить их в стекло, держа каждый изящный лепесток под контролем сознания.

Шум ночных созданий утих. Небо окрасилось в фиолетовый цвет. Зрение у меня расплывалось, голова налилась тяжестью, и в глазах, ушах и висках пульсировала боль.

– Тисаана.

Снова я слышала голос Эсмариса, одновременно умоляющий и обвиняющий.

– Тисаана…

Тьма расходилась, забирая с собой воспоминание о лице моего бывшего хозяина и предательстве.

Я открыла глаза и увидела над собой яркое, залитое светом небо, ветви деревьев и зеленые листья, мягко колышащиеся на границе зрения. Сверху вниз из-под нахмуренных бровей на меня смотрела пара слегка раскосых ярко-голубых глаз.

Видимо, я заснула.

– Я же говорил тебе, бессмысленно биться головой о стену, – с укором произнес Макс.

Мне показалось, что он прав и я действительно сильно ударилась. В голове пульсировала боль настолько жуткая, что мир вокруг то ярко вспыхивал, то медленно угасал в ее ритме. Я пошарила вокруг себя по земле, нащупала в пыли что-то твердое и бережно обхватила пальцами.

– Вовсе нет, – с торжествующей улыбкой заявила я, раскрывая ладонь и протягивая Максу стеклянный цветок.

Каждый лепесток был уникальным, великолепным в своем несовершенстве – точная копия оригинала.

Никогда в жизни я не чувствовала такого сладкого торжества, как при виде безмолвного, едва уловимого удивления на лице Макса. Он взял цветок из моих рук и принялся вертеть, изучая со всех сторон.

– Хорошо, – наконец промолвил он.

Слово прозвучало с легкой вопросительной интонацией, словно Макс сам не знал, что хочет сказать.

Я осторожно опустила болезненно пульсирующую голову на траву, позволив цветам скрыть мою ухмылку. Боги, я уже успела забыть, как прекрасно превзойти все ожидания.

Глава 13

Рыба обжигала горло.

Если подумать, у меня никогда толком не было дома, поэтому я наивно полагала, что и тосковать по нему не буду. Но как же я ошибалась. Оказалось, я скучаю по множеству вещей, оставшихся в Трелле, даже по поместью Микова, единственному дому, который я помнила из взрослой жизни. Практически первым пунктом в этом списке стояла еда, которую можно есть безопасно. Аранцы, по-видимому, не различали понятия «вкус» и «боль». Или это у Макса был такой подход к готовке.

Пока я ела, Макс продолжал вертеть в пальцах стеклянный цветок. К моему удивлению, он так и не нашел, к чему придраться.

– Теперь тебе осталось научиться призывать предметы быстро, не тратя на это несколько часов, – наконец сказал он.

– Я научусь, – ответила я, хотя одна только мысль об этом внушала страх. – Продолжу, когда поем.

Несмотря на небрежный тон, внутри у меня все сжалось. Почудилось, что пол уходит из-под ног, как будто я снова оказалась с истерзанной и воспаленной спиной на том проклятом корабле.

Макс усмехнулся:

– Ни в коем случае. Тебе нужно отдохнуть хотя бы несколько часов.

– Я прекрасно себя чувствую.

Абсолютная ложь. Но у меня не было времени на отдых. Перспектива лежать в кровати, вертя мысли в голове, пугала меня больше, чем необходимость преодолеть утомление.

Макс косо посмотрел на меня, видимо почувствовав мою ложь:

– Ты слишком устала. Волшебство отнимает много сил, а ты занималась магией двадцать часов кряду.

– Но у меня все получилось.

– На этот раз. Но удача не всегда будет на твоей стороне.

Он поерзал на стуле и открыл рот, словно собирался продолжить. Но не успел он заговорить, как входная дверь распахнулась и на пороге появился Саммерин.

– Как всегда, спасибо, что постучался. Ты безупречно вежлив. – Макс кинул на него быстрый взгляд, но Саммерин лишь ухмыльнулся, делая вид, что ничего особенного не произошло. – Не привел ли ты, случайно, с собой наш любимый шар разрушения величиной с ученика? Потому что ему здесь не место: ни в доме, ни в саду. Максимум, на что он может надеяться, – это посидеть тихонько в углу и ничего не трогать.

– Моф отправился навестить мать, – ответил Саммерин, устроившись в кресле рядом. – Слава Вознесенным.

– О, и ты решил провести свой драгоценный выходной с нами? Как трогательно. – Макс не скрывал своего сарказма.

– Не совсем выходной. Я жду посетителя.

Саммерин обвел взглядом комнату, на секунду задержал его на мне. Интересно, он тоже заметил, как Макс сказал «с нами»?

– Как дела, Тисаана? Ты выглядишь немного…

– Я в полном порядке, – твердо ответила я.