Алекс Рауз: Грани пустоты

В оформлении переплета использованы иллюстрации Дарьи Серафим

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация:

© Helen Dream / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация:

© Croisy / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Рауз А., текст, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

«В «Гранях пустоты» Алекс Рауз рассказывает простую истину: любовь не умирает никогда. И даже прожив тысячи жизней в миллионах разных вселенных и миров, мы всегда найдем того человека, ради которого сможем победить пустоту, прежде всего в собственной душе. Эта книга невероятно созвучна поколению нашего времени и обязательно найдет место в сердце каждого из нас».

Drummatix

* * *

Я посвящаю эту книгу своему любимому.

Спасибо за то, что верил в меня даже в те темные времена,

когда силы нас покидали.

Ты мой космос, моя душа, мое сердце.

Однажды я пообещала тебе, что покажу край света.

Я писала эту книгу долгие десять лет, и

хочется верить, что у меня получилось.

Я знаю, что даже там мы сможем найти друг друга…

Пролог

Я застыл в миллиметрах на грани с прекрасным и оглянулся назад. Полыхающий оранжевыми красками закат сменился темным безмолвием. Прозрачная дымка опускалась на сверкающий город, предвещая безумную ночь. На часах грянула полночь, и я вдавил педаль в пол. Кая рядом крепко схватилась за подлокотник, рывок вжал ее в кресло и вызвал улыбку. Мы знали, бояться – для слабаков.

Ночные огни мелькали в такт громкой музыке, разрывая вновь рожденную Вселенную. Каждый шаг секундной стрелки давал передышку перед новой битвой.

Приключения? Если все вокруг идет нормально – значит, мы погибли. Новый город был живым в отличие от бесчисленного множества предыдущих. А теперь пора действовать и доказывать, что живы и мы!

– Справа. – Сегодня я хорошо угадывал.

Кая повернула голову, чтобы застать первую ракету, осветившую защитный купол над городом.

– К черту, пляшем.

Я дернул ручник, машина крутанулась и застыла у очередной светящейся вывески. Поправив безупречно сидящий серый пиджак, я выскользнул из машины, чтобы успеть распахнуть дверь для Каи. «Феррари» мы бросили незапертым у входа.

Внутри клуба музыка вводила в транс пару сотен людей. Не думать и двигаться, влиться в беспечный поток сознаний прочих путников – всего одна ночь или десяток минут, чтобы исполнить мимолетные желания.

Очередной снаряд разбился о купол, тряхнув пол, но никто не обратил внимания. Танец уносил и даровал временное забвение. Ритм подсказывал движения, и тело плыло на его волнах. Наравне со скоростью атмосфера расслабляла и сводила с ума.

– Бежать вечно? – Кая оскалилась в мрачной улыбке. – Ты предупреждал при знакомстве.

– Жить! – выдохнул я, чувствуя, как безумный блеск в моих глазах зажигает и ее.

Мы подхватили пару горящих коктейлей с подноса пробегавшего официанта и опрокинули, не чокаясь. Когда умираешь почти каждый день – выпить за упокой будет хорошей шуткой.

Голоса и алкоголь, музыка и долгожданное движение оставляли все значимое позади, вселяли безрассудную уверенность если не в завтрашнем рассвете, то, определенно, в настоящем мгновении. Именно то, чего нам всегда не хватает.

Рождение и медленное увядание – свобода живых людей. Их неосознанный выбор и недостижимое благо для творений безумного демиурга.

– Поехали? – предложил я. Кровь, бурлившая этой ночью, гнала вперед увидеть все, на что способен этот маленький островок развлечений и драйва. Наше время опять подходило к концу.

Кая, как обычно, готовая идти до конца этого мира и бесчисленного множества других, кивнула и подхватила мою руку.

Легко лавируя в скудном потоке встречных машин, я в считаные минуты донес нас до высочайшего небоскреба в городе, запримеченного еще в прошлой гонке со смертью.

Стеклянный лифт плавно поднял восторженную Каю над обреченным городом, а я не мог наглядеться на нее. Когда мы ступили на тонкую кромку последнего этажа, я решился разрушить последние стены.

– Я умирал в десятках миров без тебя. Они были прекрасны, но я их не замечал. Бродил, как призрак себя настоящего, это не назвать жизнью. Я больше не хочу тебя забывать.

– Быть может, настало время проверить, чего мы стоим?

– Стоит лишь сильно захотеть? Перестать бежать и начать бороться…

Сияющий купол треснул, и последняя ракета опустилась на тлеющую оранжевыми огнями эстакаду вдали. Огромный ядерный гриб накрывал живой город, как в замедленной съемке. Секунды длились целую вечность, оттягивая неизбежное. Как всегда, я отчаянно хотел больше времени.

– Не отпускай мою руку, – прошептал я.

Непередаваемая красота гибели, неведанная ни одному живому существу, раскрыла передо мной объятия. Но я имел все шансы стать первым, кто сможет запомнить. Только если очень постараться…

Я застыл в миллиметрах на грани с прекрасным и оглянулся назад.

I.

Ночью шел снег. Огромные белые хлопья мягко оседали на пушистых хвойных ветвях и черепицах крыши брусчатого домика. И даже порывы ветра не смели тревожить тишину безмолвного леса.

Внутри ярко горел очаг. Оранжевые блики скользили по стеллажам небольшой библиотеки. Запахи старых страниц и книжной пыли въелись в сами стены.

За небольшим столом у окна хозяин усердно писал что-то в дневник. Одинокая свеча коптила и плакала воском, но он не обращал на нее внимания. Его руки била нервная дрожь, а взгляд поминутно обращался к засыпанному снегом окну. За ним сгущалась тьма, и ни единой живой души на многие мили вокруг.

Его звали Николай. Пару месяцев назад он выкупил этот заброшенный дом. Сроки сдачи кандидатской подходили к концу, и он радикально решил проблему с музой. Она любила уединение. Приходила по вечерам, невесомо присаживалась на краешек стола и улыбалась.

Но вот уже несколько дней Николаю было не до нее. С того момента, как в уголке глаза мелькнул темный силуэт, он потерял сон. Поутру следов на снегу не оставалось, а ночью он боялся открывать дверь. Все казалось иллюзией и играми уставшего от одиночества разума.

Но сегодня тень прошла совсем рядом и перестала быть миражом. Там, среди уснувших сосен, кто-то был. Темный балахон и длинные белые пряди… Паника накрыла его с головой.

Но Николай строчил и строчил в дневник, пытаясь побороть свои страхи. Он не хотел признавать, кого видел в этом образе, будто одно слово могло накликать беду.

И все же написал… Смерть?

И ровно в тот миг, когда Николай поставил точку под вопросительным знаком, раздался стук в дверь.

Знакомство с Николаем

Хвататься за кочергу было уже поздно да и, пожалуй, бессмысленно. Смог бы он ударить человека? На подкашивающихся ногах Николай подошел к двери.

– Кто там? – Он хотел задать этот вопрос грозно, но из-за дрожащего голоса эффект получился довольно жалкий.

– Я потерялась в лесу. Пустите меня погреться, пожалуйста, – ответил уверенный женский голос.

«Чему быть, того не миновать», – мелькнула мысль, и он резко, не давая себе надежды и шансов на отступление, распахнул дверь. И застыл.

На пороге стояла ослепительно красивая женщина лет тридцати в сером пальто по колено и черных сапогах. Царственная осанка, слегка приподнятая голова, легкая улыбка на губах. Шапки не было, и черные густые волосы волной спадали на плечи. Никакого сходства с существом, бродившим вокруг дома по ночам.

– У вас такой напуганный вид, будто вы ожидали увидеть лешего, – все еще приветливо улыбаясь, произнесла она.

– Ох, простите. – Николай смущенно поправил очки, пропуская гостью в дом. – Я просто засиделся в глуши и отвык от людей.

– Да, понимаю. Я тоже не ожидала наткнуться здесь на дом, настраивалась гулять по лесу всю ночь.

– Тогда я спас вас и просто обязан напоить чаем! – радушно, но все еще довольно нервно Николай указал на стул и бросился к чайнику. По пути укорил себя за излишнюю эмоциональность – так и самому за маньяка сойти несложно. Но странная фраза соскочила с языка, будто потянул кто.

– Не откажусь. И спасибо, что впустили погреться… – Она вопросительно взглянула.

– Ох, точно, забыл представиться. Николай.

– Марта, очень приятно.

Пока закипал чайник, гостья устроилась в кресле у стола и изучающе посмотрела на хозяина. Николай нервно теребил свитер, пару раз снова потянулся к очкам, но не тронул. Все время хотелось что-то поправить.

– Так вы заблудились? – Он неловко попытался разбавить гнетущую тишину. Незнакомка казалась вполне милой и дружелюбной женщиной, но он все никак не мог избавиться от адреналина, попавшего в кровь при первом стуке в дверь. А от ее взгляда до сих пор прошибал холодный пот.

– Задумалась и ушла слишком далеко в лес. На самом деле я недавно поселилась в паре миль отсюда, в старом бабушкином доме, и еще не так хорошо знаю округу. А вы здесь давно?

– Скоро два месяца как. Сбежал от городской суеты, чтобы спокойно подумать.

– Так вы не ожидали натолкнуться на соседей. – Вопрос прозвучал как утверждение и ответа не требовал. – Это ваша библиотека?

– Да. Пожалуй, одно из немногих стоящих достижений за мою жизнь. – Он ухватился за ниточку беседы, но быстро осекся. Излишне хвалиться не хотелось, а что тут еще скажешь, если не спросили. Но многие издания были не просто редкими – единственными в своем роде.

– Люблю людей, стремящихся к знаниям. Один взгляд на ваши труды доставляет удовольствие. – Вроде она восхищалась, но Николаю показалась легкая ирония в ее голосе. Возможно, просто показалась. Встретить ценителя и знатока в глухом лесу, шутка ли…

Чайник закипел, и хозяин с преувеличенным рвением бросился разливать заварку по чашкам.

– И что же вы читаете сейчас, Николай? – Вопрос прилетел в спину и почему-то застал врасплох. Уже несколько дней, как он отбросил всю научную литературу и читал художественную. Иными путями со страхами справляться не выходило.

– Э… – Он немного замялся, расставляя чашки на столе. Поискал на полках печенья или сладкого – сам уже не помнил, что прихватил с собой в этот дом. Да и полки выглядели незнакомо, будто он мгновенно забыл об их существовании, как въехал сюда. Не могло же их здесь не быть прежде!

Выпечки не нашлось, зато были целые две банки варенья, клубничного и мандаринового. Он радостно водрузил их на стол вместе с чаем, и Марта благодарно улыбнулась, выбрав оранжевую.

– Я немного отвлекся от работы и читаю фантастику.

Момент стал еще более неловким. Обычно при фразе «фантастика» окружающие корчили снисходительные лица. Несерьезно, детство, говорили они. И Николай смущенно кивал в ответ, не готовый выплескивать наружу все то, что отзывалось в душе. Не желая вступать в дискуссию о том, что жанр совершенно неважен – хочешь ли ты копаться в глубинах человеческих душ или просто отвлечься от суеты и страхов. Лишь мастерство автора делало книгу живой и говорящей, и не имеет значения, о чем этот автор писал.