– Меня зовут Сайли, – тихо сказала девчонка.

Лэндо подбежал к доске и стал рисовать:

– Вот наш класс. Так расположены парты. – Он то и дело оборачивался, сверяясь. – Пик и Оуэн – в противоположных концах класса. Кико – второй во втором ряду, почти по центру, а ряды у нас по принципу три – четыре – три. Лишних парт нет. Значит…

Лэндо нарисовал на доске большой знак вопроса и подписал его: «Сайли».

Сайли снова смутилась. Лэндо развёл руками:

– И вопрос. Куда девать Сайли? Отдельной парты у нас нет. Значит, сядет к кому-то второй.

Сайли смотрела на восьмиденов, а они безмолвно таращились на неё. Те, кто ещё стоял у входа, расселись по местам. Ушёл к своей парте и Лэндо, смахнув со столешницы невидимые пылинки. Сайли вышла к доске, встала прямо под знаком вопроса и видела всех. Нужно к кому-то сесть. Но к кому?

– Эй, как там тебя, Суйли! – приветственно махнул рукой Виллик. – Айда ко мне!

И мальчишек будто включили. Они размахивали руками, зазывали Сайли сесть рядом с ними. Кто-то нахваливал вид из окна, другие приглашали на первый ряд, где лучше всего видно. Только Кико набросился грудью на парту и кидал на всех ненавистные взгляды.

– Только не ко мне, – цедил он сквозь зубы. – Только не ко мне!

Сайли задумалась. Она прижала указательный палец к губе и смотрела вверх. Потом обвела класс глазами. Все замерли на своих партах, даже Кико застыл. И вдруг догадка озарила лицо Сайли. Тихо и торжественно она пошла между рядами. Класс загудел. Каждый, мимо кого проходила девочка, дурашливо улыбался, согреваемый надеждой. Но Сайли шагала дальше. Она дошла до конца класса и стала переставлять цветы с невысокого стола на подоконник. Протёрла стол тряпочкой. Вдохнула, задержала дыхание – и сдвинула стол к первому ряду, в самый конец. Никто раньше и не думал, что стол, на котором стояли цветы, – это и есть самая обычная парта… Знали бы – разнесли бы её загодя в щепки!

– Только не к первому ряду! – взмолился Лэндо. – Тогда получится схема четыре – четыре – три! Я этого не вынесу! – Лэндо в ужасе закрыл лицо руками.

Кико, не говоря ни слова, передвинул свою парту в третий ряд. Когда все наконец-то расселись, в класс ввалился учитель. Он выглядел потрёпанным и весёлым. Его волосы были взъерошены, а очки перекосились.

– Привет, пацаны! – хрипло крикнул он. – Я, кажется, немного опозда…

Весна была в самом разгаре. За окном чирикали птички. В класс влетали непослушные лепестки. У учителя алгебры отвалилась челюсть. Он тыкал пальцем в новенькую и неистово орал. И вдруг свалился в обморок. Пик и Оуэн бросились к нему. Пик брызгал на учителя водой, а Оуэн обмахивал его платочком. Учитель открыл один глаз и промолвил:

– Девчонка… – и снова стукнулся головой об пол.

Вся учёба шла насмарку. Учитель Тарри Флич ещё долго обмякал в учительском кресле, пока не смирился с фактом. Сайли спокойно сидела и ждала урока. Она знала, что такое эксперимент. Её папа как-то согласился поучаствовать в тестировании новых таблеток от головной боли. Сначала он ждал, пока заболит голова, – для чистоты эксперимента. А та, как назло, не заболевала. Сайли помнила, как папа спал до двух дня, не ел до десяти вечера, включал погромче колонки с зубодробильной музыкой, – Сайли не выдерживала и убегала к подружкам. А папина голова выдерживала всё. Когда в один прекрасный день голова всё же заболела, папа дрожащими руками вытряхнул таблетку из коробки, разжевал её, запил водой и помчался записывать наблюдения. Головная боль прошла за пять минут, но папа неожиданно начал смеяться. Он хохотал и хохотал, никак не мог остановиться…

С тех пор Сайли серьёзно относилась к экспериментам. А в её сумке лежал блокнот, в котором она собиралась писать заметки о своём пребывании в Первой мужской общеобразовательной школе.

– Ладно, пацаны, – пришёл в себя учитель. – Открывайте на странице сто восьмидесятой и начинайте решать.

– А я? – спросила Сайли.

– Я что, неясно сказал? – разозлился Тарри Флич. – Все решаем со сто восьмидесятой!

Сайли пожала плечами. Учитель, который пару минут назад грохнулся на пол, теперь спрятал голову в песок. Мальчишки покорно зашуршали учебниками и стали что-то царапать в тетрадях. Сайли подняла руку и, не дожидаясь ответа, спросила:

– А кто пойдёт решать к доске?

Тут на неё обернулись все. Даже Пик удивлённо моргал.

– Решать у доски? – испуганно выговорил учитель.

Сайли кивнула.

Кико с досадой стукнул по столу кулаком. У этих девчонок вечно всё не так! У доски решать! Может, после решения примера ещё и цветочек пририсовать надо?!

Учитель молча показал сначала на Сайли, потом на доску. Раз предложила, надо идти. Сайли решила пример и нарисовала цветочек. Пик покорно перерисовал его в тетрадку. Кико неистово зарычал, но его голос слился со звонком на перемену. Звонок только утих, и отзвуки его ещё стояли в ушах, а учитель уже куда-то умчался. Восьмидены хотели было выйти в коридор, как вдруг в дверном проёме показалась чья-то любопытная голова, а за ней ещё и ещё одна. Вся школа пришла поглядеть на новенькую. Мальчишки заглядывали в класс, тыкали пальцами в Сайли, их утаскивали за шиворот назад, и на Сайли пялилась уже другая пара глаз… Кико, взвалив рюкзак на плечо, в два шага достиг двери и захлопнул её.

– Следующий урок – физкультура, – напомнил Лэндо. – Мы не должны опоздать к началу…

– Точно, физра, – загудели восьмидены.

Сайли испуганно посмотрела на них:

– Но ведь по расписанию – география?

– Какая география? – удивился Виллик.

Оуэн подошёл к Сайли и улыбнулся – так, что появились ямочки на щеках.

– Вместо географии у нас всегда физкультура, а если не физкультура, тогда географии всё равно не будет, потому что учитель географии – это учитель физкультуры, и когда одного нет, тогда и другого нет, а география нам не нужна, потому что мы её в прошлом году всю прошли, а в этом, может, всю физкультуру пройдём, но это ещё не точно, – как всегда, по-своему объяснил Оуэн.

Кико достал из рюкзака пакет, выпотрошил его на парту. Скинул пиджак, штаны и рубашку и остался в одних трусах. Сайли густо покраснела. Но мальчишки, казалось, не замечали её. Пик разделся до трусов и маечки и надел широкие синие штаны и бело-синюю футболку. Виллик запутался в носках – никак не мог понять, надеты они шиворот-навыворот или нет. Оуэн облачился в сплошной комбинезон, похожий на купальный костюм. Полуголый Кико влез на парту и нажимал кнопки в мобильнике. Лэндо аккуратно складывал снятую школьную форму и, достав невесть откуда утюг, разглаживал спортивную. Тихая тройка обменивалась шортами. Ивел и Скип, быстро переодевшись, стояли у двери, будто два стражника. Сайли не знала, куда себя девать. Они забыли о ней, что ли? Она вежливо прокашлялась, но из-за этого лишь Кико закашлял в ответ. Сайли краснела, молчала и старалась отвернуться, но будто застыла и ничего не могла сделать. И только когда Виллик по рассеянности вместе со штанами стянул и исподнее, Сайли, зажмурившись, крикнула:

– Где ваша раздевалка?!

Восьмидены смотрели на неё и растерянно моргали.

– Здесь, – как ни в чём не бывало сказал Кико. – От кого нам прятаться?

Сайли выжидающе посмотрела на Пика.

– Мы… это… – негромко сказал Пик. – Мы так привыкли.

– Делайте что хотите! – вспыхнула Сайли.

Виллик, помотав головой, стремительно доразоблачился и, почёсывая затылок, думал, что бы ему надеть. Радостные мальчишки ринулись переодеваться дальше, как будто только и ждали Сайлиных слов. Потом, не сговариваясь, помчались в спортивный зал. Сайли еле поспевала за ними. Школьники, завидев её, притормаживали, раскрыв от удивления рты, – не все ещё были в курсе новостей. Отовсюду в коридоре слышалось:

– Вот это да…

– Девчонка!

– Что она тут делает?

– А это кто?

Частенько все эти возгласы сопровождались такими словами, что Сайли хотелось закрыть уши. А ещё мальчишки присвистывали, гудели и топали ногами. Они окликали Сайли, пытались выведать имя и плелись следом. Толпа нарастала. Восьмидены к этому времени убежали вперёд, и Сайли чувствовала себя в ловушке. Новенькая нахмурилась и стала смотреть в пол.

Проходя мимо спортивного зала, она увидела дверцу с надписью: «Мужская раздевалка». Сайли торопливо толкнула дверь и спряталась за ней, закрывшись на защёлку. Сверху посыпалась пыль, дверной проём был оплетён паутиной. В решётчатое окошко, ведущее в спортзал, пробивался луч света. На мячах, чьих-то старых кроссовках, лыжах лежал толстенный слой пыли. Сайли с любопытством огляделась, дотронулась до крючков, на которых должна была висеть мальчишечья одежда, – на пальце остался чёрный след. В углу стоял полустёртый веник и треснувший совок. Из стены торчал одинокий умывальник.

Сайли забыла про толпу у раздевалки. В голове стала складываться неплохая картинка. Похоже, у неё теперь будет своё укрытие. Тайник на случай последствий эксперимента. Своеобразное убежище… Внезапно ей вспомнилось, как начался эксперимент. Её вызвали посреди урока к директору. Она думала, из-за пропущенной контрольной. Но нет. Директор, глаза которой неумело прятались за большими квадратными очками, кисло смотрела на Сайли. «Всё это могло бы быть чуть более торжественно», – подумала сейчас Сайли. А тогда директор спросила у неё в лоб:

– Что ты знаешь о Первой мужской общеобразовательной?

– Ничего… – потупила взгляд Сайли.

– Вот и узнаешь, – сказала директор.

Уже потом завуч школы всё объясняла подробнее и сыпала словами вроде «толерантности», «отзывчивости», говорила о новизне процесса, о застойных явлениях. Конечно, можно было отказаться. Но девочки в Первой женской привыкли к прилежности – и Сайли согласилась.

Теперь же она осторожно приоткрыла дверь в коридор. Тот был пуст: любопытствующие разбрелись по классам. Лишь после этого Сайли на цыпочках покинула раздевалку. Прозвенел звонок, и Сайли зашла в спортзал.

Восьмидены выстроились. Первым, самым высоким, был Кико. Почему-то строй замыкал не самый низкий ученик, а Оуэн, который был чуть ниже Кико. Сайли втиснулась между Лэндо и одним из тихой тройки. Она уже представляла, как учитель будет делать перекличку, заметит её, удивится… На этом месте учитель должен был бы увидеть, что у Сайли нет формы, ведь она была готова к географии, но никак не к физкультуре. Тогда её освободят от занятия, она сядет на скамеечку, внимательно рассмотрит одноклассников и подумает обо всём случившемся сегодня.

Но ничего подобного не произошло. Учитель рявкнул:

– Восьмидены! Равняйсь! Смирно!

Кико выпрямился, но тут же снова слегка наклонился к правому плечу, на котором всё ещё висел массивный рюкзак. Виллик держал подбородок высоко поднятым. Один носок у него был жёлтого цвета, а другой – красного в зелёный горошек.

Сейчас, сейчас учитель обратит внимание на человека женского пола в платье!

– Пятьдесят отжиманий! – прорычал учитель и стал что-то записывать в блокноте.

Сайли испуганно поглядела на мальчишек – но те уже вовсю отжимались. Пик лежал плашмя и пытался оторвать тело от пола, но поднималась только тыльная часть, а руки предательски дрожали.

«Теперь-то я стою одна, остальные отжимаются, – подумала Сайли. – Сейчас-то меня точно заметят!»

– Эксперимент есть эксперимент, Сайли! – крикнул учитель. – Пятьдесят отжиманий!

Сайли сжала губы, опустилась на пол и начала отжиматься. Ноги и спину она держала ровно, планкой, опускалась почти до самого пола, тут же выпрямляла руки и опускалась вновь. Восьмидены с раскрасневшимися лицами повернулись к ней и с усилием, но искренне улыбнулись. Сайли улыбнулась в ответ.

…Тем временем в ПЖОШ

– А-а-а!!! – радостно визжали девчонки.

Среднестатистический мальчик из Первой мужской общеобразовательной школы закрыл уши, но всё равно слышал этот непрекращающийся визг.