Вот вроде все как обычно. Поджариваю тосты, взбиваю яйца… Руки машинально выполняют привычную работу, в то время как душу разрывают кошки. И так там мерзко, что хочется всё разом прекратить. Перестать видеть, дышать, слышать… существовать. Но разве я могу? Разве ради себя я живу вот уже столько лет?

Взгляд упал на часы. Господи! За всеми мыслями я совсем забыла про сына. Его же уже пора будить, да и завтрак остывает.

– Глебушка, пора вставать, – потрясла я сына за плечо, даже не обратив внимание на бардак в его комнате. А ведь обычно это меня раздражало. И раньше я бы уже часть его вещей рассовала по своим местам. Но сегодня меня это не трогало.

– М-м-м, – промычал мой подросток, переворачиваясь на другой бок.

Конечно, он не выспался, ведь вернулся он вчера домой за полночь. И как он сегодня высидит все уроки?

– Глеб, опоздаешь. Жду тебя на кухне, – только и сказала я, выходя из комнаты сына.

Если не встанет сейчас, то на первый урок тоже опоздает. И раньше я бы это посчитала за маленькую катастрофу, но сегодня и это меня не волновало. Отупение не покидало голову, делая все мысли вязкими и равнодушными.

– Мам, ты почему раньше меня не разбудила? – влетел в кухню сын, уже полностью одетый и умытый.

– Забыла, – перевела я на него взгляд, не меняя позы.

Я сидела за столом, ну а сына дожидался омлет и тосты с ветчиной.

– Вот и ешь теперь сама свой завтрак! – зло фыркнул Глеб, выбегая из кухни.

– Деньги есть на столовую? – крикнула я ему вслед.

Ответом мне послужил хлопок дверью. В точности как вчера сделал его отец. Как же они похожи…

Взгляд упал на окно. Небо сегодня хмурилось сильнее обычного. Мне даже показалось, что пойдет снег. И это в конце октября. Замотал ли Глеб шею шарфом?..

Что-то надо делать. Заняться домашними делами, двигаться хоть как-то, пока не превратилась в ледяную статую. Может тогда и слабость пройдет.

Я заставила себя встать и заняться уборкой в квартире. Очень скоро поняла, что не правы те, кто утверждает, что занимая руки, мы освобождаем голову. Ни пылесосенье, ни мытье полов не избавило меня от грустных мыслей. Напротив, они стали еще более тягостными и беспросветными.

Днем позвонила Дина – подруга еще со времен института.

– Алёшка, привет! А ты дома?

– Дома.

– Вот как чувствовала… А я тут рядом. Заскочу? Обедом накормишь?

– Заскакивай…

Не то чтобы с Диной мы крепко дружили в последнее время. В институте да, были не разлей вода. Опять же, пока я не познакомилась со Стасом. Тогда Динка даже дулась на меня, ревновала… Ну а после института наши пути немного разошлись. Я была замужем, а Дина пару лет работала в другом городе. Так, созванивались изредка. Правда потом она вернулась и тоже вышла замуж. У нее родилась дочка. Но намного чаще видеться мы не стали и дружить домами, как говориться, тоже. Стас считал мужа Дины, Андрея, деревенщиной и воротил от него нос. А как по мне, так он нормальный мужик. Ну да, он электрик (причем, классный и востребованный), не большой руководитель. Но это же не делает его плохим человеком.

– Как же у тебя всегда чисто и спокойно дома! – прислонилась Дина к стене в коридоре в попытке отдышаться.

– Ты пешком, что ли, шла? – удивилась я.

– Именно. Я ж до ужаса боюсь лифтов, – кивнула подруга, расстегивая пальто.

– Ну ты даешь! Девятый же этаж… – приняла я у нее пальто и повесила на вешалку.

– Ничего, какая-никакая, а зарядка, – рассмеялась Дина. – А ты чего такая бледная? Заболела? – пригляделась ко мне внимательнее.

Я же почему-то подумала о дворе, где родилась и выросла. Небольшой, уютный, окруженный старенькими, но крепкими пятиэтажками. В одной из них была квартира моих родителей, которую уже давно продали. И в тех домах тоже не было лифтов. В такой же пятиэтажке, но в другом районе, на втором этаже жила и Дина.

– Устала, – ответила я. – Убиралась. Пойдем, кормить тебя буду…

Со вчерашнего дня оставался суп. Хватит и Глебу, когда придет из гимназии, и Дине. Тут я сообразила, что сама сегодня ничего не ела. И не хотелось… От мыслей о еде даже замутило.

За обедом Дина рассказывала о себе, о своей работе. О муже, о дочке. Всё у нее было хорошо, а дочурка подавала надежды в игре на фортепиано, которой обучалась вот уже три года.

– Ты же даже не видела, какой мы ремонт в квартире забабахали с Андрюхой. Может, придешь как-нибудь в гости? Например, в эти выходные?

– Даже не знаю… – чуть не сказала, что надо со Стасом посоветоваться, какие у него планы на выходные. Но у нас теперь не может быть с ним общих планов. – Может и приду, – выдавила я из себя улыбку.

– Алёш, у тебя точно всё хорошо? Какая-то ты сегодня странная.

Этим смешным именем меня называла только Дина. И раньше меня это не трогало, а сегодня вдруг откуда ни возьмись накатили отголоски прошлого – юного и беспечного.

На глаза снова запросились слезы. В который раз уже за сегодняшний день. Но снова я не дала им пролиться.

– Дин, как думаешь, у меня есть шанс устроиться на работу по специальности? – спросила я подругу, лишь бы уйти от щекотливой темы. Все равно, ничего рассказать ей не смогу, не так мы уже близки, как раньше.

Когда-то я выучилась на юриста, но ни дня не работала по специальности. Но сейчас я просто обязана что-то поменять в своей жизни. И первым делом мне нужно устроиться на работу. Только кто же меня возьмет юристом?

– Да ладно… – удивленно протянула Дина. – Ты ли это? Неужели ты решила покинуть это уютное гнездышко и заняться общественно-полезным трудом?

Сама Дина вполне успешно трудилась в довольно крупной юридической компании. За пять лет она дотрудилась до старшего юриста и работой своей была довольна.

– Дин, я серьезно.

– Да поняла уже. Надо подумать…

Что Дина и сделала – задумалась на пару минут.

– Слушай, то что у тебя нет опыта работы, конечно, очень плохо. Но с другой стороны ты на курсе была же лучшей… И кстати, у нас есть вакансия младшего юриста. Если хочешь, я могу спросить про тебя у начальника?

– Да! Спроси, пожалуйста, – впервые за сегодняшний день я хоть чем-то загорелась. Ну, загорелась – громко сказано, но в душе затеплилась надежда, что впереди меня ждет не только мрак.

Глава 6

– Алёш, может, не мое дело, но ты похоже, проревела всю ночь, – пытливо посмотрела на меня Дина. – Что случилось? И на работу решила устраиваться ни с того ни с сего…

– Нет, ничего серьезного, – натянула я на лицо вымученную улыбку. – Поссорились немного со Стасом. Да и у Глеба сложный возраст наступил. Своевольничает, никого не слушает… Да, немного расстроилась. Но в целом все отлично.

– Ты знаешь, я всегда поддержу тебя, обращайся, помогу чем смогу.

Болезненный ком снова подкатил к горлу и сжал его словно тисками. Я с трудом смогла сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Отличная у меня подруга. Но чем в данной ситуации она может помочь?

– А Стас одобрит то, что ты пойдешь работать? – уточнила Дина.

– Я с ним пока не говорила об этом.

А ведь он будет в бешенстве. Он привык все контролировать. Вряд ли он разрешит мне работать. Но я не могу больше зависеть от него. И что делать?

– Мне кажется, он не одобрит твое решение.

– Дина, скажу тебе правду. Мне жизненно необходима работа. Не спрашивай, почему. У меня все сложно, – слезы все-таки потекли из глаз, и я разрыдалась.

– Что ты, что ты! – вскочила с места Дина и обняла меня за плечи. – Все будет хорошо, ты только не переживай.

– Стас может со мной развестись. И я тогда не знаю, как и на что мне жить. А Глеб сказал, что останется с отцом. Это просто кошмар какой-то.

Дина не стала спрашивать, почему мы можем развестись. Она всегда была деликатной и тактичной.

– Все образуется. Все будет хорошо. Вы же такая дружная семья. Я всегда вас в пример приводила своим знакомым. Все наладится.

Если бы… Да, мы были идеальной семьей. И я так думала. Но все оказалось иначе. Стас из заботливого и доброго превратился в вечно недовольного, сердитого, порой злого.

Может, в этом моя вина? Может, я не смогла сохранить наши чувства? Ведь почему-то он изменил мне. Чем эта Вероника лучше меня? Почему Стасу захотелось новых острых ощущений? Видимо, все-таки дело действительно во мне.

Вот и Глеб сказал, что я вечно всем недовольна. Никогда не думала, что произвожу такое впечатление. Но со стороны виднее.

Да, со свекровью я не слишком ладила. Но никогда не дерзила ей, не огрызалась. Молча терпела ее придирки. Только вчера первый раз смогла ответить на ее явное хамство.

За годы замужества я стала бесхребетной, терпеливой до неприличия. Старалась угодить Стасу, создать в доме тепло и уют. Оказалось, это никому не нужно. Даже Глебу.

Подростковый максимализм понять можно, но он так больно ранит. Глеб может отдалиться от меня. Я не хочу, чтобы он ссорился с отцом. Но если он выберет его, что останется мне, кроме пустоты и безысходности? Я так люблю их обоих.

Или любви к Стасу уже нет? Перед глазами снова и снова вставала отвратительная сцена.

И его безразличные слова. Словно он пил чай, а я так не вовремя появилась в его кабинете. Почему он так ведет себя, откуда в нем столько холода? Мы так любили друг друга…

Слезы текли и текли, и я не могла их унять. Дина молча гладила меня по плечам и тихо говорила слова утешения. И хотя я не слушала подругу, но была ей бесконечно благодарна за участие и поддержку.

Вытерла слезы салфеткой и сердито бросила ее на стол.

– Все, хватит. Этим горю не поможешь, – вздохнула я. – Ума не приложу, что делать. А главное, как объяснить Глебу что происходит. И что в этом нет моей вины.

Не могу же я сказать сыну, что его папаша блудливый кобель, у которого в любовницах его секретутка? А может и не одна она…

– Главное, не руби с плеча. Разбитое не склеишь.

– Да, тут не поспоришь, – если бы только Дина знала, как она права.

Моя семейная жизнь разлетелась на тысячу осколков. Острых как бритва, холодных как лед.

Дине удалось вселить в меня уверенность что все как-то наладится. На прощание она еще раз пообещала помочь мне с работой. Вот только как донести до Стаса, что я больше не хочу быть домохозяйкой? Надо найти какое-то решение… Но ничего путного я придумать не могла.

После ухода Дины я навела порядок в квартире, приготовила ужин и уже собиралась немного подремать. Все-таки бессонная ночь дала о себе знать. Голова была тяжелой, гудела и в висках болезненно стучало.

От звонка мобильника я вздрогнула как от удара током. Звонила классная руководительница Глеба. Я уже поняла – что-то случилось. Сердце бешено забилось, ладони противно похолодели.

– Алёна Игоревна, пожалуйста, приезжайте. Ваш Глеб устроил драку на перемене, – взволнованно сообщила Марина Николаевна.

– Господи! – только и смогла выдохнуть я. – Еду.

– Не переживайте, в принципе ничего страшного. Никто серьезно не пострадал. Разбитый нос у Филиппова, его отец уже приехал, у Глеба подбит глаз. Обычные разборки подростков. Но, как понимаете, надо с этим разобраться. Так что, не переживайте сильно.

– Отец Филиппова сильно разозлился? – только разборок с родителями мне не хватает.

– Нет, он все понимает. Очень разумный человек.

В отличие от его жены. Я пересекалась на родительских собраниях с мамой Игоря Филиппова. Ужасно шумная и говорливая особа, если сказать мягко. А на самом деле склочная баба.

Марина Николаевна успокоила меня. Она молодой, но очень опытный педагог. Дети ее обожают. Она мне тоже всегда нравилась. Это не надутая от сознания собственной важности категоричная и безапелляционная директриса гимназии Ирина Васильевна.

Я умылась, привела себя в порядок. Все равно видно, что плакала. Надела темные очки – выглядит глупо. Наложила макияж – стало ненамного лучше, но все же приличнее.