Приказав своим людям отступать к бронепоездам, я оглянулся на пляж и обомлел – в центре портала стоял… человек. Вскинув к глазам окуляры бинокля, я увидел, что это не нежить, но и не совсем человек. Это был мужчина среднего возраста, хорошего телосложения, которому навскидку можно дать и тридцать, и сорок лет. У него была золотая кожа! Неспешно, словно у него в запасе была целая вечность, он шагал прочь от портальной жидкости, не обращая никакого внимания на снующих у него под ногами некроморфов. Я почувствовал, как волосы на моей голове зашевелились и сделали милую попытку отделиться от черепа. Прямо над пляжем два утративших управление вертолета столкнулись в воздухе, и в водопаде горящего железа обрушились на землю, прямо на то место, где стоял незнакомец. Пришелец с нечеловеческой скоростью увернулся от обломков.

«Примите предвестника. Найдите Ключ…» – раздались в моих мыслях чужие интонации неживого голоса.

Я был готов поклясться, что он обращался именно ко мне.

Пуля, выпущенная из снайперской винтовки Чекова, снесла пришельцу половину черепа, красочно разбрызгав его светящееся содержимое по сторонам. Чужак опрокинулся в траву, спиной назад, и задрожал мелкой дрожью.

– Отставить, Чеков! – запоздало выкрикнул я в рацию. – Я тебе что сказал? Отступать!

– А как же вы, капитан? Я без вас никуда… И кто этот блестящий?

– Поспорь у меня! Бегом отсюда, несчастный обмылок! Мы отступаем.

Нехотя закинув за спину винтовку, Чеков стал быстро спускаться с холма и вскоре скрылся в густой траве. Я снова посмотрел в бинокль на труп пришельца и был несказанно удивлен, когда на моих глазах его лысый череп снова принял прежнюю форму, не оставив на коже даже шрама от пули. Существо медленно поднялось и резко обернулось к ученому. Бледное сияние из глаз чужака облучило бедолагу. Ученый, оглушительно взвыв, стал разрывать на себе комбинезон. Под ним неровно дышало сморщенное тело хиляка – мерзкого создания, сосущего кровь у мертвецов. Никогда мне еще не доводилось видеть носителя «радости жизни», а тем более наблюдать, как он использует свое умение для обращения людей в некроморфов. Но дальше пришелец меня удивил. Вместо того, чтобы продолжить свое грязное дело, он обхватил хиляка за шею и одним движением руки оторвал ему голову. Расталкивая со своего пути ковыляющих по пляжу зомби, быстрым шагом скрылся в густой растительности прибрежной полосы.

* * *

Прошло несколько часов томительного боя между немногочисленными выжившими группами военных и нежитью. Портал продолжал исправно функционировать, изрыгая все новые волны живности. Побережье захлестнула волна некроморфов самого разнообразного и экзотического вида. Больше всех здесь было, конечно, зомби, но хватало и таких, о ком я даже не слышал. Они с холодящим душу воем прорвали оборону бойцов ЦОЗа и стали утаскивать солдат поодиночке в кипящие воды моря.

– Три, ноль, ноль, квадрат зет. Внимание всем! Работаем в непосредственной близости от своих! – надрывалась рация у меня на поясе. – Борт три, просим поддержку сто пятыми. Множественные цели на побережье. Пожалуйста, поспешите! Мы их долго не сдержим!

После непродолжительной паузы рация снова ожила.

– Вы в зоне поражения, есть риск зацепить своих.

– Ты что, глухой? Здесь больше нет своих! – заорал голос и разразился нецензурщиной.

– Группа спецназа запрашивает поддержку с воздуха…

– Грачи на подлете. Уходите как можно дальше от пляжа. Работаем Х-40.

Я что есть духу стал бежать под гору, молясь о том, чтобы успеть до того, как взорвется объемно-детониpующая авиационная бомба. Еще долго я слышал за спиной трескотню выстрелов и гулкий грохот танковых орудий, пока внезапная тишина не подсказала, что все кончено. Когда стемнеет, и из портала полезет основная масса некроморфов, вот тогда потеря южной оконечности острова покажется сущей мелочью перед лицом неминуемого уничтожения. К следующему вечеру поселок Южный окажется в изоляции и попадет под первый удар. Удержать его, скорее всего, не удастся, но можно попытаться предупредить людей сейчас и организовать эвакуацию на территорию Гнезда.

Я с надеждой обернулся на шум в небе, когда появился наш единственный летающий штурмовик Су-25, сбросивший свой смертоносный груз прямо на пляж, где копошились некроморфы. Я заблаговременно скатился в глубокий овраг, забившись в какую-то дыру в земляной насыпи. Бомба, по моим подсчетам, еще опускалась на парашюте. Внезапно где-то вдали раздался оглушительный хлопок, а следом эхо громового рокота и резкий свист, как от прокола колеса. Холмы, с которых мы вели наблюдение за местностью, были объяты огнем. Ударная волна разметала по всему берегу груду железа – то, во что наша артиллерия превратила корабль, – и бессильно погасла на границе портала. Я не стал дожидаться прилета остальных самолетов с напалмом, все равно для портала такого размера это как слону дробина. Операция «Мародер» с треском провалилась, поставив нас перед нелегким выбором – либо мы закроем портал в самое ближайшее время, либо портал поставит жирную точку на всех обитателях острова.

Тяжело дыша, я взобрался на железнодорожную насыпь и стал размахивать руками, чтоб меня невзначай не пристрелил какой-нибудь нервный стрелок у турели. На мгновение впереди на путях зажглись мощные прожектора, заставив меня прикрыть глаза руками.

– Я подумал, что на этот раз тебе точно крышка, – напустив на себя невозмутимый вид, Антон обнадеживающе хлопнул меня по плечу, когда я добежал до бронированного вагона и быстро заскочил на подножку. – Вот уж не думал, что буду снова рад увидеть твою страшную морду, Алешин.

– Когда следом за мной придут некроморфы, ты мне еще больше обрадуешься, – парировал я, направляясь по узкому коридору к головному локомотиву.

– Ты многое пропустил, пока препирался с Нечаевым. Это просто цирк. Тебя сначала представили к запоздалой награде и очередному повышению в звании, но после жалоб профессора действие приказа временно приостановили по просьбе генерала Воронина. Ты не мог отложить свое выступление на потом?

– Дружище, я иронично отношусь к наградам и скептически к званиям. Даже на краю тотального истребления эти седовласые мальчики в погонах никак не наиграются в солдатиков. Но я не желаю участвовать в их играх как расходный материал. С меня хватит.

– Майор Алешин, по-моему, звучало бы лучше, чем капитан…

– Ужасно. Сам не пойму, как мы вообще дослужились до капитанов? Тебя несколько раз чуть не вышибли со службы за пьянство, драки и нарушение устава. Меня – за отсутствие субординации, наглый нрав и дерзость по отношению к командованию. Одно спасает – нас нельзя заменить.

Антон сделал вид, будто не услышал мою последнюю фразу.

Усталые бойцы, которые успели покинуть побережье и благодаря этому остались в живых, расходились по купе с понурыми физиономиями, от которых и молоко скиснет. Я их понимал и в глубине души жалел. Не их вина, что пришлось расплачиваться за чужие ошибки и просчеты. Эти парни, слишком рано взявшие в руки оружие, были еще не сломлены, уж я бы увидел это в их глазах. Уставшие, понурые, но не сломленные. Что ж поделать? Не всегда же нам выходить победителями из всех передряг. Когда-то нужно и по фейсу получить, чтоб усвоить урок и окончательно не загордиться. Ошибки закаляют.

– Ждать больше нельзя, капитан, – убеждал меня Палыч, нервно дымя трубкой. – Берег кишит некроморфами, скоро они расползутся по лесу. Все, кто мог, сюда добрались, остальных бегать и искать я не намерен. Ради нескольких выживших мы все рискуем головой. Предлагаю убраться отсюда, пока не поздно…

– Подождем еще полчасика, – решил я. – Если никто не придет, тогда уедем. Давай сигнал. Хоть какой-то ориентир выжившим.

Прошли томительные минуты ожидания, пока бронепоезд давал призывно короткие гудки и светил в небо прожекторами, но никто так и не появился.

* * *

Как и два месяца назад, вокруг меня снова металлические стены и двухъярусные койки. Привычно стучат колеса на стыках рельс, навевая сонное оцепенение. До Южного чуть более часа езды, которые необходимо потратить на сон и подготовку перед новым сражением. Радист передал приказ штаба взять на себя оборону поселка, даже если для этого придется лечь костьми. На бронепоездах эвакуировали с побережья чуть меньше двух сотен человек и еще несколько десятков вывезли вертолетами, тогда как в операции участвовало больше четырехсот человек, включая многочисленную исследовательскую группу Центра общественного здоровья. Пока мы будем отстаивать Южный, командование разработает план по восстановлению утраченных позиций и закрытию портала. Если вспомнить, что в Гнезде оставалось еще больше двух тысяч хорошо вооруженных солдат и большое количество бронетехники, не считая авиации, ответ мог быть весьма весомым, а ведь еще не задействованы патрульные корабли в море и резервисты с Северного. В ближайшие дни весь остров будет кипеть, как разбуженный муравейник.

Усевшись за узким металлическим столом, я соорудил из скудного провианта для себя и Антона пару бутербродов из сухарей и вяленого мяса. Раздобыв где-то потемневшую от времени гитару, Чеков лениво перебирал струны, напевая простенькие мотивчики. После столь позорного поражения не хотелось ни о чем говорить. Все было понятно без слов. Ученые в очередной раз подложили хорошую свинью, и теперь расхлебывать нам всем.

Антон мрачно опрокидывал в себя одну стопку шмурдяка за другой, пока не задремал, убаюканный равномерным раскачиванием вагона. Даже Чеков отложил гитару, задумчиво глядя на огонек масляной лампы. Его мысли были далеки отсюда.

Нащупав под столом замусоленный журнал десятилетней давности, я с ленивым любопытством вытянулся на кровати и при тусклом свете лампы принялся листать страницы, рассматривая цветные фотографии прошлой жизни. Сейчас ничего из этого давно не осталось, кроме глянцевых картинок и статей.

– Курилы. Острова, которые вам ни за что не забыть! – вслух прочел я на обложке. – Это уж точно. Память о таком не выветривается даже после месячного запоя.

«Добро пожаловать на остров Шикотан, олицетворяющий начало России!»

«И, вероятно, конец…» – мрачно подумал я, и от этих мыслей стало не по себе.

«Остров входит в состав Малокурильской гряды. Курильские острова представляют собой цепь вулканических островов между полуостровом Камчатка и островом Хоккайдо. Они отделяют Охотское море от Тихого океана. Их протяженность – тысяча двести километров, а площадь – около пятнадцати тысяч квадратных километров. Акватория вокруг Шикотана – единственное в Мировом океане место, где в течение трех месяцев в году, с августа по октябрь, ведется промысел сайры. Здесь встречаются практически все объекты промышленного рыболовства: минтай, треска, камбала, горбуша, осьминог…»

«А также толстяки, ведьмы, ночные охотники, зомби и многие другие виды экзотической фауны, которые с удовольствием лакомятся человечиной». – Я сонно зевнул.

«Остров обладает неповторимым рельефом. Трудно оторвать взгляд от бухты Малокурильская, единственной в своем роде на Южных Курилах, где крупные суда швартуются прямо у пирса. На соседних островах, к примеру, суда становятся на рейд. Самое популярное место – мыс Край Света. Он представляет собой продолговатый участок суши, уходящий в море и заканчивающийся вертикальным обрывом».

Я невольно ухмыльнулся, но тут же снова помрачнел.

«Если бы написавший эту статью человек увидел то, что видели мои глаза на мысе Край Света, он бы, наверное, угодил в психушку, потеряв от страха остатки разума. В последний раз, когда меня на вершину обрыва загнала стая хиляков, у меня и в мыслях не было любоваться местными красотами».

Я отложил было журнал в сторону, но потом снова взял в руки и продолжил читать.