Утро перед операцией выдалось тусклым. Серые облака еще с вечера затянули все небо, а к утру превратились в «рыбью чешую». Плотная облачность с многочисленными точками просветов. Вроде и голубое небо проглядывает, а серость вокруг невыносимая.

Лёха выглянул в окно и скривил рот.

Что там говорила эта Дана? В девять утра быть на месте? Он глянул на часы. Стрелки показывали семь тридцать.

Собрались, погрузились в тентованный грузовик, что был арендован на последние деньги через подставного водителя – бывшего мозгаря.

Тихо заворчав приводом, грузовик выкатил с территории мануфактуры и двинулся в сторону Кречетовской Шпильки, в простонародье именуемой «тёщин язык». Именно там все и должно было случиться.

Парни сидели сосредоточенные. Только те, что вчера пили с Иваном, как и сам второй маршал, были слегка несвежими. Лёха глянул на них и подумал, что стоит сменить правила вербовки. Нужно набирать больше идейных, а не тупых бандитов. Но это все потом. После того, как они завалят старушку и встряхнут этот город.

До «тёщиного языка» добрались быстро и тихо. На улицах в выходной день было малолюдно, а в такое серое утро народ и вовсе не желал вылазить из домов.

На месте загнали грузовик в арку подворотни, где их уже ждала Дана.

– У вас все готово? – первым делом спросила она, недоверчиво глянув на Ивана.

Тот криво усмехнулся и попытался хорохориться. Даже попробовал приобнять девушку, не преминув положить ладонь ей на бедро в опасной близости от ягодицы.

Дана перевела взгляд на его ладонь и спокойно произнесла:

– Еще три секунды и ты ее лишишься. Три…

– Уже убрал. Недотрога! – чуть пьяным голосом произнес Иван.

«Черт! – подумал Лёха. – Он нам всю операцию запорет».

Но в слух ничего не сказал.

Дана проверила всех, кто был в кузове грузовика и кивнула.

– Выдвигайтесь на позиции, – приказала девушка. – Я в центральную арку на шпильке. Там у меня наблюдательный пункт. Буду смотреть оттуда.

– Ты разве не с нами? – спросил Лёха.

– Я идейный вдохновитель, а не боевик, – серьезно ответила девушка.

– Ой, что я слышу, – начал паясничать Иван.

– Заткнись! – осадил его Лёха. – Хорошо, мы выходим.

Лимузин выкатил на «тёщин язык» точно по расписанию.

Кордон за углом был давно готов, проехать там невозможно. Водитель лимузина притормозил, но останавливаться не спешил.

– Черт! – выругался Иван, сидящий рядом с Алексеем в проулке между домами. – Он решил идти на таран!

– Потерпи. Сейчас остановится и развернется, – всматриваясь в машину, произнес Лёха.

Лимузин притормозил почти до полной остановки, выехал правым колесом на тротуар и резко повернул влево. Водителю удалось развернуться с одного раза. Дав газу, автомобиль рванул в обратном направлении, где его уже поджидал грузовик, выехавший из арки за поворотом, и двинувшийся навстречу.

Напротив центральной арки, на самом кончике шпильки, машины столкнулись. Скрежет разрываемого металла и хруст плексигласовых стекол показался Алексею оглушительным в сонной тишине утра.

Бойцы подполья выскочили со своих позиций, как чертики из табакерки. Подбежали к лимузину всей гурьбой, оставив всего пять человек контролировать ситуацию на дистанции.

Этих пятерых взяли первыми. Тихо без шума, применив шокеры.

Иван рванул к пассажирской дверце лимузина самым первым. Не стал заморачиваться и всадил сиреневый луч в стекло. Энергия аквамарилла растеклась по черному, затонированному в ноль, куску плексигласа. Миг и многослойное стекло не выдержало потока энергии, пошло пузырями и растеклось по черному блестящему боку двери.

– Какого хрена! – выкрикнул Иван, заглянув внутрь и никого там не найдя.

– Всем не двигаться! – раздался, казалось, сразу со всех сторон усиленный мегафоном голос. – Вы окружены! Сдавайтесь! Сдайте оружие и с вами обойдутся гуманно!

– Да пошли вы, чертовы вояки! – взревел Иван, поняв, что это подстава. – Чертова сука!

Развернулся и, найдя в прицел первого попавшегося представителя правопорядка, нажал спусковой крючок. Ломаный сиреневый луч вылетел из ребристого ствола и вошел в грудь военному. Ответным огнем Ивана спалили на месте.

Из двадцати двух подпольщиков сопротивление оказали девятнадцать. Они все были уничтожены на месте превосходящими численностью силами правопорядка. В живых остался только тот, что без перерыва твердил слово «сука!» на все лады, и еще двое, оказавшиеся на месте нападения без оружия, но явно принадлежавшие к членам подполья. Их всех повязали и отправили дожидаться решения суда. Это решение обещало быть скорым и однозначным. За попытку покушения на главу правящей семьи их всех ждала казнь.

Роза Ковалёва вышла из своего поместья и огляделась. Вокруг все так же царила отвратительная серость. Как с самого утра началось, так и не отпускало. Крохотные просветы голубого неба не поднимали настроения, но старая женщина улыбалась.

Когда ей сообщили о нападении на лимузин, она пробормотала что-то невнятное, лишь бы избавиться от представителей власти. Едва служебный автомобиль унес пожилого офицера обратно в участок, Роза засобиралась.

Она надела необычную для ее положения в обществе одежду, но некому было сказать ей, что она выглядит отвратительно дешево. Да если бы и был кто. Разве не может быть у старой дамы каких-то задвигов?

Прихрамывая на правую ногу и чуть шаркая подошвами, Роза спустилась с широкого каменного крыльца, облицованного дорогим итальянским ракушечником, и прошла к ожидающему ее лимузину. Охранник открыл перед ней дверь и дождался пока женщина разместиться внутри. Затем плотно прикрыл дверцу и забрался на переднее сиденье.

– Поехали на Софии Ковальской двадцать пять, – произнесла Роза мягким голосом, чуть заметно картавя.

– Есть госпожа, – отчеканил водитель, и лимузин бесшумно тронулся.

Ехали быстро. По случаю покушения, объявили комендантский час. Роза немного опасалась, что вояки навяжут ей свою охрану, но те, попробовав это сделать и нарвавшись на мягкий отказ, не стали донимать и без того обеспокоенную пожилую даму.

Автомобиль подъехал к указанному адресу и остановился на обочине.

– Госпожа, – произнес охранник. – Позвольте вас сопровождать на этот раз. Сейчас может быть неспокойно.

– Не суетись, Серёжа, – произнесла Роза и покинула лимузин.

За углом, в сотне метров вниз по улице, располагалась заброшенная мануфактура. Туда-то и направилась своей прихрамывающей походкой глава рода Ковалёвых.

Свернув за угол и пройдя пару десятков метров, Роза остановилась и огляделась. Вокруг было пусто. Её лицо подернулось мелкой рябью, позвоночник распрямился, грудь стала выше и прибавила в размере. От старой дамы ничего не осталось кроме мягкого голоса, с легкой картавостью, что порой завораживала людей.

Теперь вместо старой карги Розы в воротах заброшенной мануфактуры стояла Дана. Она ухмыльнулась и отправилась в штаб подполья, теперь ее подполья, довольная проведенной чисткой рядов.