А еще ему совершенно не понравилась, что, только открыв дверь и впервые увидев Люси Ройал, он почувствовал себя так, словно его ударила молния. Вживую она оказалась настолько красива, что у него буквально дух захватило. Люси вся светилась изнутри и снаружи, и Хайден лишь с трудом сдержался, чтобы не прикоснуться к ней рукой. И почему он вдруг так на нее отреагировал? Она же дочка человека, которого он подозревает в серьезном преступлении! Да и сама, скорее всего, замешана во всю эту кашу.

Приподняв бровь, Люси сидела с ручкой наготове и явно ждала от него вопросов, а он просто молча ее разглядывал.

Прочистив горло, Хайден включил диктофон.

– Расскажите мне про ваши отношения с Грэхамом Бойлом.

– Грэхам удочерил меня, когда мне было двенадцать лет. Он – очень добрый и отзывчивый.

Добрый и отзывчивый? В другой обстановке Хайден не выдержал бы и рассмеялся. И она говорит это про хозяина одной из крупнейших телекомпаний в стране, которого одинаково боятся и враги и союзники? Грэхам всегда считал, что цель оправдывает средства, а его журналисты ни перед чем не останавливались, ради громкой истории и скандального репортажа.

И человек, десять лет проживший с ним в одном доме, при всем желании просто не может уж совсем ничего не знать об истинной натуре этого человека.

– Боюсь, что с вами не все согласятся, – осторожно заметил Хайден.

– Мистер Блек, а ваши друзья думают о вас так же, как и ваши родители? И девушки? И коллеги? И даже начальники? – Люси глубоко вздохнула и выпрямилась. – Порой работа обязывает Грэхама принимать жесткие решения, так что неудивительно, что тем, кто с ним не согласен, он кажется чересчур суровым и резким. Но я всегда видела от него лишь доброту и щедрость.

– Рад за вас, но сейчас его обвиняют не в жестких решениях, а в незаконном прослушивании телефона президента.

Мисс Ройал неподвижно замерла, лишь ее грудь быстро поднималась и опускалась, а потом Люси медленно встала:

– Позвольте, я вам кое-что скажу. Когда три года назад умерла моя мать, Грэхам был в настоящем отчаянии, а после похорон он даже не смог сам дойти до машины и его пришлось вести под руки. Но, несмотря на свое горе и работу, требующую от него много времени и сил, он все равно постоянно мне звонил, навещал и дарил подарки, пытаясь хоть как-то меня подбодрить. – Она снова села. – Грэхам – хороший человек.

Люси так яростно защищала отчима, и при этом у нее так ярко горели глаза, что Хайден невольно ею залюбовался. Так, стоп. Он – профессионал, и не стоит об этом забывать.

– Аль-Капоне тоже хорошо обращался с родственниками.

– Возможно, но у Грэхама нет с ним ничего общего, – раскрасневшись, выдохнула Люси.

– Я всего лишь хотел сказать, что можно нарушать закон и при этом хорошо относиться к своей семье.

Люси посмотрела ему прямо в глаза, и Хайден не стал отводить взгляд. Время сейчас играло на него.

Не выдержав, она опустила взгляд, слегка качнув головой, и Хайден невольно представил, как мог бы сейчас запустить пальцы в роскошные светлые волосы, приподнять ей голову и самому склониться над ней, припадая губами к ее нежным губам, и…

Хайден вдруг почувствовал, как его начинает душить галстук. Черт, что это на него нашло? В таком важном деле он просто не имеет права заглядываться на свидетельниц. Нужно взять себя в руки.

Хайден пристально смотрел на Люси, раз за разом повторяя себе, что она пытается укрывать преступника.

– Работая на АНС, доводилось ли вам нарушать закон? – резче, чем собирался, спросил Хайден.

– Нет.

– А известно ли вам хоть что-нибудь о незаконной деятельности АНС?

– Нет.

– Работали ли вы с бывшими журналистами АНС Брендоном Амсом и Троем Холлом, когда они незаконно прослушали телефон президента и узнали о его внебрачной дочери?

– Нет.

– Они выполняли распоряжения вашего отца?

– Разумеется, нет.

– Сперва они во всем обвинили временного сотрудника, но он оказался непричастен. Вам известно, кто из АНС помог им?

– Насколько мне известно, никто.

– Как по-вашему, почему подозрения пали именно на АНС и Грэхама Бойла?

Люси шумно выдохнула:

– Если человек чего-то добился в этой жизни, то всегда найдутся желающие его растерзать.

К сожалению, на этот раз все было гораздо сложнее. Может, Грэхам действительно хорошо обращался с приемной дочкой, но это не мешало жестокому ублюдку ходить по головам и ломать чужие жизни.

– Как АНС удалось узнать о дочке президента Морроу? Раньше он был сенатором в Монтане, так что его прошлое не раз проверяли.

– Не знаю. – Люси слегка нахмурилась. – Я с этой историей не работала.

Хайден обязан был продолжать допрос, но, глядя на Люси, ему почему-то нестерпимо захотелось взять ее за руку и сказать, что все будет хорошо. Но при этом он почти не сомневался, что все это – лишь игра, чтобы его разжалобить. Не стоит об этом забывать.

– Но неужели вы не обсуждали все это с коллегами? Такой громкий скандал…

– Опытные журналисты не любят делиться своими тайными.

Странно, кажется, она не врет, но тогда как все это соотносится со словами Анжелики Пирс?

Хайден устало потер лоб. Может, это все из-за недосыпа?

Наверное, стоит сегодня закончить пораньше, забрать сына у соседки-няни и погулять с ним где-нибудь в парке? А допросить Люси Ройал он и потом успеет.

– Спасибо, что пришли, если мне снова понадобится с вами побеседовать, я вам позвоню.

Убрав блокнот с ручкой в сумку, Люси поднялась:

– Мистер Блек, я понимаю, что вы всего лишь выполняете свою работу, но при этом очень надеюсь, что вы допускаете, что Грэхам Бойл может оказаться невиновным.

Хайден резко поднялся:

– Мисс Ройал, если все улики укажут на его невиновность, то именно это я и сообщу конгрессу.

Но чутье подсказывало Хайдену, что за всем этим стоит именно отчим Люси Ройал, а чутье еще никогда его не подводило. Осталось только найти доказательства.

Придержав для Люси дверь, Хайден задумчиво смотрел, как она идет по коридору, слегка покачивая бедрами. Он как-то не ожидал, что эта красотка окажется настроена так решительно.

Хорошо хоть, сам он еще решительней.

И следующий раз он будет готов к их встрече.

Глава 2

Секретарша сказала, что Грэхам разговаривает по телефону, но она все равно может войти, и Люси неслышно проскользнула в кабинет отчима.

Заметив ее, Грэхам кивнул и отдал своему собеседнику еще парочку каких-то указаний.

Люси привычно посмотрела из окна на полюбившийся город. Она переехала в Вашингтон из Северной Королины в двенадцать лет, когда мама вышла замуж за Грэхама. И город, и Грэхам хорошо ее приняли и всегда были к ней добры.

Из-под стола вылезла Роузбад, бульдог Грэхама, и Люси, присев на корточки, принялась гладить собаку.

– Как ты, Рози?

Рози попыталась лизнуть ее в нос.

Грэхам сказал что-то еще и повесил трубку.

– Люси! – воскликнул он, подходя к ней, и Люси с радостью утонула в медвежьих объятиях, на несколько секунд забывая о всех тревогах и заботах.

Грэхам – единственный человек, на которого она всегда может рассчитывать. Он – вся семья, что у нее осталась.

– У меня для тебя кое-что есть, – сказал он, отстраняясь.

Люси невольно улыбнулась:

– Это вовсе не обязательно.

– Обязательно.

Да, конечно, он прав, Грэхам всегда именно так показывал ей свою любовь. Грэхам – все, что у нее есть, но и у него нет никого, кроме нее самой. Зато им хорошо вдвоем.

Грэхам достал из шкафчика бархатную коробочку и, довольно улыбаясь, протянул ей.

– Роузбад! – воскликнула Люси, разглядывая хрустальную собачку размером с ладонь. Услышав свое имя, настоящая Рози радостно завиляла хвостом. – Спасибо. – Она поцеловала отчима в щеку.

Как обычно, Грэхам улыбнулся, а его глаза засияли, и он торопливо отвернулся к столу. Он никогда не любил открыто выражать свои чувства, и подобные вспышки длились лишь мгновения.

– Как у тебя все прошло с Блеком?

Люси уселась в кресло перед столом Грэхама.

– Быстрее, чем я ожидала. – Возвращаясь домой, она только об этом и думала. – Он задал мне только пару вопросов.

– Значит, он всего лишь прощупывал почву. Наверняка он захочет еще раз с тобой встретиться.

– Да, он сказал, что позвонит, если ему потребуется еще раз со мной поговорить. – Вспомнив его слова и особенно то, как он их произнес, Люси почувствовала, как у нее по спине бегут мурашки. Нужно срочно взять себя в руки, иначе она рискует совершить огромную глупость и влюбиться в детектива. Но разве она могла не обратить внимания на такого видного мужчину? Высокий, широкоплечий, отлично умеет держаться… Пока они разговаривали, над чем-то раздумывая, Блек непрерывно крутил в руках карандаш и буквально загипнотизировал ее неторопливыми грациозными движениями длинных пальцев, и, на несколько секунд отвлекшись от вопросов, она даже представила, как эти пальцы прикоснутся к ней и…

Грэхам откинулся на спинку кресла, сцепив руки за головой, и Люси пришла в себя, заодно вспоминая, в каком серьезном положении они оказались.

– Главное, чтобы никто не сделал заведомо ложного признания, заявив, что что-нибудь видел или заметил. – Прищурившись, Грэхам глядел куда-то в стену. – Как по-твоему, у него уже что-нибудь есть?

– Не знаю, он не спешил раскрывать свои карты, но одно я могу сказать наверняка. Он явно считает, что за всем стоишь именно ты.

Грэхем еле слышно выругался.

– Я не собираюсь спокойно сидеть и ждать, пока не в меру ретивый детектив «отыщет» доказательства моей вины. Нужно его опередить.

– То есть? – спросила Люси, склонив голову к плечу.

– Я хочу, чтобы ты провела свое собственное расследование. Я снимаю с тебя все прочие обязанности, занимайся только этим, но держи все в тайне, до конца я доверяю лишь тебе одной.

Грэхам ни о чем ее не спрашивал, но Люси чувствовала, что должна ответить.

– Я начну прямо сейчас, – заверила она, накрывая его ладонь своей ладонью.

– Умница. Пока Блек станет подкапываться под нас, тебе обязательно нужно найти парочку скелетов в его собственном шкафу.

Люси никогда не хотела заниматься чем-то подобным, и уж тем более ей не хотелось связываться с Хайденом Блеком.

Она неуверенно поерзала в кресле, а потом вспомнила, что детектив, еще ничего толком не узнав, заранее убедил себя, что во всем виноват именно Грэхам. Ладно, пусть она никогда и не любила громких разоблачений, но Хайден сам не оставил им выбора. Да и вообще, если ей удастся на него что-нибудь отыскать, значит, он сам виноват, а если он чист, то тогда и переживать не из-за чего.

Решившись, Люси кивнула:

– Хорошо, я постараюсь что-нибудь найти, но объявить о своих находках в открытую я не смогу. Все знают, что я – твоя приемная дочка, так что для финального штриха нам понадобится кто-то другой.

– Об этом мы подумаем после того, как ты что-нибудь разузнаешь.

Настроившись на деловой лад, Люси вытащила из сумочки блокнот:

– Кто на нас работает в «Стерлинге»?

Взявшись за телефон, Грэхам задал парочку коротких вопросов и ответил:

– Джерри Фрити, консьерж.

– Хорошо. – Люси убрала блокнот. – Я буду держать тебя в курсе расследования.

Послав Роузбад воздушный поцелуй, она пошла к двери.

– Люси.

Она обернулась.

– Спасибо тебе.

У нее вдруг защипало в горле, но, справившись с собой, она спокойно ответила:

– Не волнуйся, Грэхам, я тебя не подведу.