* * *

Всеслав Бутурлин мерил шагами выданную ему Академией комнату и приходил в неизменную ярость, стоило ему только дойти до стены. Она казалась ему крохотной конурой, хотя в той же Москве за подобную площадь легко шли на убийства. Он, именно он, заслуживал жить на вилле! Ему должен был достаться сексуальный фамильяр! Он должен был собрать гарем, как у его кровного врага. Он возглавит великий род Бутурлиных и свершит то, чего так боится отец – захватит новый город! И не один! Два, три! После Нижнего Новгорода глава рода отказался от дальнейшей экспансии, собирая дань с окрестных сел. Богатство и сытая жизнь заставили старика заплыть жиром, теперь он не видел дальше собственного брюха. Ничего! Как только Всеслав окончит академию, он всем покажет! Отец еще пожалеет, что не слушал его!

Мысли наследника рода плавно перетекли на его сестру. В очередной вспышке ярости он швырнул магофон в стену и с каким-то мстительным удовольствием смотрел, как тот разлетелся на осколки. Очередной разговор с главой рода Бутурлиных не принес желанного результата. Немало утомленный, он посоветовал сыну выкинуть Иру из головы и сосредоточиться на учебе. Мол, его сестре можно доверять. Да как доверять этой сучке?! Всем вокруг очевидно, что она по уши втрескалась в Морозова и хоть сейчас готова перейти в его род! Как можно быть настолько слепым? Этого ни в коем случае нельзя допустить.

На сестру у брата были большие планы. Отец обожал младшую дочь и разрешил ей самой выбрать мужа, отклонив несколько выгодных браков. Всеслав такой ошибки не допустит. Породнится с могущественным родом, возьмет свадебный выкуп армией и пойдет в карательный поход. Он завоюет земли всех, кто сейчас смеется над ним. А таких в последнее время становилось все больше.

– Я не посмешище! Я наследник великого рода! – ломать в комнате было больше нечего. Магофон оставался последней целой вещью, поэтому в стену полетел воздушный кулак. Жалобно заныл опустошенный резерв. Плевать! Магическая боль – ничто на фоне унижений, которым его подвергла Ира. – Я не буду ждать четыре года! Я решу проблему сейчас, раз и навсегда!

Воодушевленный и переполненный кипучей энергией Всеслав накинул на себя плащ и выскочил из комнаты. Магия воздуха позволяла обладателям дара проворачивать много полезных трюков. Например, слышать тех, кто не научился выставлять шумозащитные пологи. Так, Всеслав из разговора «золотой троицы», как прозвали студенты Потемкина, Демидова и Трубецкого, узнал, к кому можно обратиться, чтобы нужный ему человек исчез навсегда. Вот кто действительно понимал происходящее! Он пытался с ними подружиться, но те ответили лишь холодным презрением, – негоже провинциальному дворянину разговаривать со сливками общества. Ничего, разберется с Морозовым, его сразу зауважают!

Воспаленный мозг Всеслава так и не подкинул хозяину ценную мысль – неужели Потемкин, Трубецкой и Демидов не знали о подслушивающих заклинаниях?

Глава 5
Суд и неожиданное пополнение

Владиасэль считал ниже своего достоинства использовать людские привычки вымещать свою ярость или гнев на ни в чем не провинившейся мебели или других легко ломающихся или рвущихся предметах. Он не мерил шагами арендуемый коттедж, не пинал диваны и не рвал на части подушки. Светлый эльф, как и полагалось представителю высшей расы, срывал злость на низших.

Прикованная перед ним служанка Фантариэль давно охрипла и теперь по-собачьи скулила, получив очередной удар по окровавленной спине или подкашивающимся ногам. Свежие раны идеально ложились на старые шрамы. Кожа темной эльфийки давно превратилась в холст для художественного гения ее хозяина, раз за разом высекающим на ее спине герб своего рода.

Своим инструментом Владиасэль гордился по праву. Он лично вплел в кнут металлические бусины, усиливающие боль и замедляющие заживление ран. Ниггерам дозволялось использовать лечебные заклинания только для серьезных увечий, вроде переломов. Порка же не заслуживала ни грамма силы, которая могла послужить на благо светлых эльфов. Хозяин даже не задумался, что его «медитация» длится втрое дольше обычного, и он имел не иллюзорный шанс лишиться рабыни. Да и плевать! Стоит только щелкнуть пальцами, отец пришлет новую. Хотя запас служанок пока вроде имелся… Ниггеры – всего лишь расходный материал. Они должны быть счастливы, что им позволяют служить своими телами и умениями. Владиасэль считал, что оказывает им великую милость, чтобы они хоть немного искупили свою бесполезность и компенсировали затрачиваемые на их содержание ресурсы.

Все мысли светлого эльфа крутились вокруг хумана-выскочки. Кем этот Александр Морозов себя возомнил? Как он смел бросить ему вызов? Разве он не понимал отведенную ему мирозданием роль? Почему безупречный план по устранению наглого хумана не сработал?!

Последнее раздражало сильнее всего. Владиасэль нанес несколько отточенных хлестких ударов. Сдавленные стоны ниггеров успокаивали его с самого детства, и эта сучка не подводила до сего момента. Не получив ожидаемой реакции от бессознательной рабыни, светлый заскрипел зубами и потянулся к кинжалу. От негодных вещей следовало избавляться…

Темную спасла другая служанка. Избегая смотреть на подвешенную сестру, она быстро поклонилась оголенному по пояс эльфу:

– Господин, вас желает видеть хуман.

– Ты разве не видишь, что я занят?! – затихшая было ярость вернулась с удвоенной силой. Почему, Боги, почему его окружают одни идиоты?! – В наказание за тупость меняешься с ней местами. Раздевайся…

– Но, господин, – дрожа от ужаса, прошептала служанка, – вы ведь сами приказали сообщить вам, когда придет Петр Потемкин…

Переварив услышанное, эльф неохотно кивнул:

– Веди его сюда.

– Я сам могу найти дорогу, не такие у тебя и хоромы, – раздался из-за спины служанки насмешливый голос. Юноша вошел в комнату, окинув оценивающим взглядом полуголого эльфа и окровавленную рабыню. – Неплохо, знаешь толк в развлечениях. Мы можем подружиться.

Владиасэль внутренне скривился от кощунственной мысли дружбы с хуманом, но внешне вида не подал. Он обратил внимание на сверток, который держал на плече человек. Из свернутого ковра выбивалась прядь белых волос.

– Я тут вернул вашу эльфийку… Приношу извинения, увлекся немного. Готов компенсировать, – положив ношу на диван, Потемкин лениво потянулся к кошельку. – Миллиона хватит?

– Мне не нужны деньги… – Владиасэль улыбнулся впервые за день. Все его проблемы решились сами собой. Забавно, эта сучка Ментариэль оказалась права. Нужно будет похвалить ее перед изгнанием. – Окажи мне услугу.

– Зависит от того, чего ты хочешь, – внимательно выслушав эльфа, человек хищно улыбнулся. – Это будет стоить дороже одной темной.

– Выбирай любую. Можешь оставить ее себе, только выполни мою просьбу.

– Недостаточно. Теперь я вижу, как вы к ним относитесь. Это для тебя расходный материал, что в принципе одобряю. Но вдобавок к темной в гарем я хочу себе светлую.

– Она не сможет остаться… – начал было Владиасэль и тут же замолк, осознав кощунственность просьбы Потемкина. Отдать светлую сестру мерзкому хуману? Никогда!

– Ничего такого не будет, я просто с ней поразвлекаюсь до конца курса. Пусть приходит в мой коттедж по ночам, – верно истолковав сомнения Владиасэля, Потемкин пожал плечами и развернулся. – Если думаешь, что справишься сам…

– Хорошо… – ответил эльф через стиснутые зубы.

Его лицо неожиданно разгладилось. Он придумал, кого отдаст хуману. Подругу Ментариэль. Не герцогиня, конечно, из достаточно захудалого рода, но по крови светлая эльфийка. Да, придется поработать с ней, чтобы заставить пойти на такой вопиющий мезальянс, но он даже знал, как это провернет. Ответит за провал своей подруги!

– Миртариэль будет приходить к тебе по ночам, – сообщил он, сразу расплывшемуся в довольной улыбке хуман, – только молчи об этом и не оставляй следов. Одно дело – темная низшая, а другое – светлая. Существуют силы выше нас с тобой. Им не понравится наша сделка.

– Понимаю. Не переживай, я буду с ней ласковым… душу отвести можно и на этих, – Петр схватил за ошейник дрожащую служанку, что привела его, и резко дернул. Через мгновение не успевшая даже пискнуть темная оказалась закинутой на плечо, совсем как ее подруга по несчастью. – Пусть приходит ко мне, когда исчезнет Морозов.

* * *

Утро четверга началось с двух вещей. Одной хорошей, а другой не очень. Хорошей вестью оказались слова Белки, которая рано утром умудрилась навестить Симонову. Вчера она намазала ей лицо зельями, а сегодня порадовала нас известием, что скоро от шрамов у Евгении не останется и следа. А вот плохой новостью оказалось появление на нашем пороге Лохова со свитой безопасников. Нам с Уной, Белкой и Ирой только и дали, что одеться. Мы даже к завтраку, приготовленному расторопной Марфой, притронуться не успели! Нас провели через портал прямо в кабинет ректора. Вообще удобная штука порталы! Жаль, что они обходятся дорого и действуют на небольшие расстояния. А то как было бы здорово. Раз вошел и прямо в Неряхино!

Я надеюсь, что у ректора мы не задержимся. Завтрак Марфы был гораздо привлекательнее, чем наблюдение за кислыми рожами учителей. Помимо ректора в его кабинете находились деканы факультетов жизни, воинов и огня. И если Скуратовой я не удивился, то что здесь забыли Мерцкова и Громова?

За такими большими шишками я не сразу разглядел еще одну особу. Ментариэль скромно сидела в углу, максимально стараясь не отсвечивать. Она болтала ногами и упорно изучала свои изящные туфли. Никаких следов от вчерашнего ранения у нее не осталось. Вот что значит магия жизни!

– Князь, княгиня, сударыня, госпожа Уна, прошу, присаживайтесь, – ректор Иван Романов представлял собой воплощение любезности, небрежным жестом подвинув нам кресла воздушной магией. – Хотел лично вас обрадовать, расследование инцидента завершено. Вам не будет предъявлено никаких обвинений.

«Отлично он ситуацию выворачивает. Словно это у нас изначально неприятности были, а он все исправил. Тоже мне, решала», – и не сказать ведь по умильной мордашке Уны, какими словами она удостоила ректора академии.

– Приятно слышать, благодарю за внимание, – я закинул ногу за ногу и спокойно уставился на Ивана Романова, ожидая продолжения.

– Хоть герцогиня Ментариэль и не признает вину, доказательства бесспорны. Она покусилась сразу на двух высокородных дворян. Закон Российской Империи суров, но справедлив. Простолюдинов за подобное ожидает мучительная казнь, как и всех их родственников до «третьего колена». – Ректор выдержал паузу, ожидая реакции, однако я все так же смотрел на него со спокойствием удава. За спиной я чувствовал сразу три «костерка» эмоций. Громова и Скуратова лучились одобрением и боевым весельем, а Ментариэль боялась так, что и пискнуть не могла. Мерцкову же я прочитать не мог, вместо нее с нами словно робот сидел. – С дворянами же все немного сложнее. Из-за протекции Императора мы не можем просто взять и отрубить ей голову…

Я приподнял бровь, как бы спрашивая, правда ли Иван Романов только что поставил Императора над законом, который он должен защищать? Поняв, что сморозил глупость, он поспешно исправился:

– Все усугубляет тот факт, что герцогиня – подданная союзного нам государства, а отец ее жениха Владиасэля занимает высокий пост…

– Он мне не жених… – еле слышно проговорила эльфийка из-под опущенных волос.

– Вас я попрошу не вмешиваться в беседу…

– Он мне не жених! – вскинула вдруг голову та, и ее голубые глаза вспыхнули гневом, – Грязный подлый предатель! Жалкое отребье! Свалил все на меня и делает вид, что не при делах! Это он организовал нападение… я…

– Беспочвенные обвинения только усугубляют ваше и без того непростое положение… – ректор добавил в голос немного силы. По кабинету прошелся резкий порыв ветра, однако бумаги на столе не колыхнулись, прижатые массивными пресс-папье. Очевидно, подобные реакции были для него привычны. Плохо сдерживается. Хорошо, запомним на будущее. – Помолчите ради собственного же блага.

– Как вы смеете?! Я представляю великий эльфийский род! Немедленно извинитесь и отпустите меня!

Да, она со страха совсем берега потеряла. По-моему, крики Ментариэль окончательно погубили последние симпатии к ней. Интересно, она реально не понимает, что из нее делают козу отпущения? Хотели бы наказать реального организатора нападения, сейчас бы на стуле потел Владик.