– Работаем, Петр Николаевич. Есть кое-какие косвенные улики, что он специально выпустил рабочих на объект с неисправным оборудованием. Есть у них там один заводила, Миша Царьков, один их пострадавших. В юности увлекся всякими политическими идеями левого толка и постоянно с коллегами по цеху про политику говорил, агитировал за всякое такое, на забастовки их подбивал. А у них на заводе сейчас ситуация нестабильная. Не сказать чтобы совсем все плохо, но и не особо хорошо тоже. Людям то за сверхурочные не доплачивают, то премии режут, то зарплату на пару-тройку дней задержат. Вот там Миша и мутил воду.

– Думаете, все специально подстроено было?

– Скорее всего, – кивнул сыщик. – С Гаврюхиным мы говорили, тот, естественно, в отказ, мол, я не я и лошадь не моя, про неисправности не знал, мне механики говорили, что все в норме.

– Врет, – твердо заявил Станислав. – С механиками мы тоже говорили. Они ему уже не раз докладывали о том, что техника старая, на ладан дышит, и ее включать иногда опасно, не говоря уж о том, чтобы работать. А ремонтировать бесполезно, как мертвому припарка. Однозначно ребят пустили под раздачу специально, чтобы другим неповадно было.

– Ясно. Тогда работайте. И про этого маньяка тоже не забывайте. Его вообще в первую очередь изловить надо, пока еще какая-нибудь школьница не пострадала.

– А с этим погибшим в аварии что делать?

– Ох, парни, – Орлов посмотрел на оперативников, – вы же не первый день в уголовке. Выясняйте, что там на самом деле было. Если это убийство, то ищите улики, мотивы, подозреваемых. Сами же знаете, следаки на одних догадках и предположениях дело возбуждать не будут. Все, свободны.

Друзья вернулись к себе в кабинет.

– Что-то наш генерал не в духе сегодня, – заметил Гуров.

– Да его в прокуратуру сегодня дергали. А там какой-то новый хрен сидит, как говорят, блатной.

– Очередной «важняк»?

– Вроде того. Но это по слухам. Видать, он Орлову нервы помотал, вот он и мурзится сейчас. Кстати, как там этого парнишку звали?

– Закутько, кажется. – Лев Иванович достал блокнот и нашел нужную заметку. – Да, Закутько Семен Иванович, двадцать семь лет, владелец «БМВ», в злостных нарушителях не числился.

– Надо адресок пробить. И круг общения, чтобы выяснить, кому этот Сема так насолил, что его захотели убить или как минимум покалечить.

– Вот давай этим пока и займемся. Время есть.

– А оно у нас редко бывает. Кстати, надо бы еще телефончик его проверить. Выяснить, кому погибший звонил чаще всего.

Установить адрес погибшего водителя «БМВ» оказалось делом недолгим. С телефоном было сложнее – при аварии мобильник Закутько пострадал не меньше машины, так как лежал в кармане джинсовой куртки владельца, и сотрудники технического отдела, к которым Крячко пошел с надеждой оживить аппарат, только развели руками. Пришлось устанавливать номера в телефонной компании, что заняло немало времени, и в управление опер вернулся только к вечеру.

– Я уж думал, ты не придешь, – заметил Гуров, когда порядком уставший Стас ввалился в кабинет.

– Не дождетесь. – Оптимизм напарника был неиссякаем. – Времени, конечно, угробил немало, но оно того стоило. У тебя-то что?

– Негусто. Адресок есть, но Закутько жил один. Ни родителей, ни бабушек-дедушек, ни братьев-сестер. Один как перст. Работал охранником в офис-центре «Монолит».

– Ну насчет того, что один – не факт. Мог с какой-нибудь девушкой жить или встречаться. Среди тех, с кем наш покойничек наиболее часто общался по телефону, есть некая Дарья Михайловна Тришкина. Ее номерок в списке мелькал ежедневно.

– Подружка?

– Скорее всего.

– А еще кто?

– Тут сложнее. Получается, чаще всего наш водила общался именно с этой Дарьей. Я взял распечатку за этот месяц и прошлый. Еще фигурировал Чумаков Дмитрий Петрович, вероятно, коллега. Ну и так, по мелочи, типа автосервиса, служб доставки и прочих.

– Странно. Что же, кроме подружки, у него не было ни друзей, ни приятелей?

– Надо встретиться и побеседовать с его коллегами и с этой Дашей. Давай их данные, я пробью адреса, а потом решим, как действовать.

– Держи, – Станислав протянул Гурову распечатки и записи.

Сыщик посмотрел на часы, затем набрал номер.

– Вика, привет, это снова Гуров. Я очень извиняюсь, что звоню в конец рабочего дня, но можешь мне посмотреть еще двух товарищей? Записывай, – он продиктовал в трубку перечисленные напарником имена. – Давай, жду.

Через три минуты Вика перезвонила и сообщила все, что хотел знать сыщик. Тот все записал, поблагодарил женщину и, пообещав шоколадку, повесил трубку.

– Ты угадал, – сказал сыщик Стасу. – Этот Чумаков действительно коллега Закутько. А вот Дарья у нас ныне безработная. Но живет в том же районе, что и погибший.

– Тогда распределим. Я возьму на себя Дашу, а ты – коллегу.

– Идет. Интересно, ей сообщили уже?

Опер пожал плечами:

– Может, и нет. По факту-то она этому Семену – никто, даже не жена. В ГИБДД наверняка пробили все данные, а официально он живет один, как ты сказал.

– А вот на работу, кстати, могли. Ладно, созвонимся с ними обоими и встретимся.

– Добро, – кивнул Крячко.

* * *

В офис-центр «Монолит», где ранее трудился охранником покойный Закутько, Гуров отправился с утра. Как раз в смене должен был быть его, как оказалось, напарник, Дима Чумаков, и, собственно, сам Семен, если был бы жив. К слову, на следующий после аварии день тоже была их смена. Сыщик позвонил ему накануне вечером, и мужчина (судя по голосу, не старый, но и явно не юный) был ошарашен новостью и согласился встретиться без вопросов. Но, поскольку у него был рабочий день, Льву Ивановичу пришлось ехать в офис-центр. Мысленно Гуров порадовался тому, что ему не придется ехать к подруге погибшего, – он не любил сообщать людям о внезапной гибели их близких, особенно женщинам с их эмоциями и непредсказуемой реакцией на подобное, и чувствовал себя в такие моменты преотвратно. А тут коллега – человек не особо близкий, тем более мужчина, так что будет легче. Хорошо еще, что согласился встретиться в рабочее время.

«Монолит» представлял собой десятиэтажное здание, выполненное в современном, но, по мнению сыщика, слегка вычурном стиле. Широкий козырек, двойные двери на фотоэлементах, стенд с перечнем расположившихся в офис-центре организаций. Внутри здание ничем не уступало внешней отделке. У входа Гурова встретила моложавая женщина за стойкой, придирчиво рассмотрела удостоверение и показала ему, где найти искомого человека.

Дима Чумаков оказался высоким молодым человеком лет тридцати. Сыщик нашел его на первом этаже, представился и снова полез за документом, но охранник махнул рукой и предложил присесть на стоящий в коридоре диванчик.

– Дима, вы давно работали с Семеном? – спросил Лев Иванович.

– Год где-то, – ответил Дима и чуть призадумался. – Да, год.

– Вы дружили?

– Да не то чтобы… Так, иногда заходили пивка пропустить. На работе иногда трепались. На днюху он ко мне приходил зимой.

– Познакомились здесь, на работе?

– Ну да. Сема уже работал, но тоже устроился месяца, наверное, за три до меня. Вот сработались.

– А что вы о нем знали?

Парень пожал плечами:

– Он один жил. Далековато от работы, но, если тачка есть, это не проблема. Девчонка у него есть, Дашка. Я ее видел пару раз. Не особо симпатичная, но не мне же с ней жить. Друг еще был, Коля, кажется.

– Что за друг?

– Его не видел. Он умер месяца два назад. Сема тогда сам не свой был, отгулы брал, да еще и в смену с бодуна вышел. Они дружили вроде с детства.

– Отчего умер, не знаете?

– Сердце вроде. Ну это как Сема говорил. Хотя, как я понял, они ровесники, странно.

– Что странно?

– В его возрасте – и сердце?

– Болячки не выбирают, молодой ты или старый, – усмехнулся Гуров. – Сейчас и среди школьников гипертоники есть.

– Так-то да.

– Дима, а вы знали кого-нибудь из друзей, приятелей или родственников Семена?

– Да нет. Про родственников Сема рассказывал, что мать у него умерла, отца не было. Друзей, знакомых не знаю. Ну вот только Дашку видел, и все.

– Может, Семен рассказывал про кого-нибудь?

Охранник призадумался:

– Нет вроде. Ну так в разговоре мог упомянуть какого-нибудь знакомого. Но я даже не запоминал. Мне-то это зачем? Его же знакомые, не мои.

– А враги у Семена были?

– Не знаю. Может, и были. А может, и нет. Сема-то парень неконфликтный, спокойный.

– А какой он по жизни был?

– В смысле?

– Ну по характеру. Общительный, компанейский? Или, может, наоборот, замкнутый и неразговорчивый.

– Да вы знаете, где-то средне. Поговорить любил, но не сказать, что трепло и… – Дима добавил непечатное слово. – Если что-то пообещал – сделает.

– Были ли у Семена какие-нибудь проблемы или заботы?

– Да как у всех. Особо проблем не было. Ну таких, чтобы серьезных, когда прямо все, трындец. А так… Ну по мелочи бывало, типа дома что-то сломалось, чего Сема починить не мог – он же рукастый. В училище когда-то учился на ремонтника. Как он рассказывал. Только за сантехнику не брался, если что-то сложнее замены смесителя.

– А ничего сомнительного за ним не водилось?

– Сомнительного? – переспросил Дима.

– Да. Может, темные делишки какие или криминал?

– Нет, – уверенно ответил парень. – Точно нет.

– Почему вы так уверены?

– Товарищ полковник, я вырос в криминальном районе, где процентов семьдесят, если не больше, судимых было. Там и воры, и «мокрушники», и «кидалы», и прочая шобла тусовались. Слава богу, что я оттуда после армии съехал.

– В Марьиной Роще жили? – усмехнулся Лев Иванович.

– Вроде того, – на лице Димы появилось некое подобие улыбки. – Если бы Сема был из таких, я бы сразу это понял. Но нет, Сема не такой. Обычный парень, как все.

– А что о нем скажете как о водителе?

– Водил нормально. Не лихачил. Да у него тачка-то старенькая была, он ее берег. Я даже не знаю, как так случилось, что он заснул за рулем.

– Он ни от чего не лечился? Лекарства никакие не принимал?

– Нет. Ну я не видел, а Сема не говорил.

– Ясно. – Гуров встал с диванчика. – Больше вопросов нет. Спасибо вам, Дима.

– Не за что. – Охранник тоже встал. – А вы не знаете, когда похороны?

– Не знаю. Надо сначала родственников его отыскать, а то он же один жил. Если у вас есть телефон девушки Семена, позвоните ей.

Попрощавшись с Чумаковым, сыщик на всякий случай побеседовал с начальником охраны, а затем покинул офис-центр.

А в это время Крячко звонил в дверь подруги Семена. Накануне вечером он позвонил ей и, услышав взволнованный женский голос, представился и сообщил ей нерадостную новость. Естественно, Даша была в шоке, но истерику по телефону не закатила, а растерянным голосом согласилась встретиться. Сейчас она находилась у себя дома.

Дверь открылась, и Стас увидел невысокую худенькую девушку, лет двадцати трех на вид, с растрепанными, выкрашенными в белый цвет волосами и опухшим от слез лицом. Она куталась в какой-то длиннющий балахон. У ее ног крутился пушистый серо-белый кот.

– Здравствуйте, Даша. Я – Крячко, из полиции. Звонил вам вчера.

– Проходите, – девушка кивком пригласила его внутрь.

Зайдя, опер осмотрелся. Уютная двухкомнатная квартирка. Похоже, Даша здесь обитает не одна. Наверное, с родителями. Интересно, они с Закутько не жили вместе? Хотя чего гадать? Сама расскажет, когда спросят.

Через несколько секунд они оказались на небольшой уютной кухоньке. Девушка вытащила из-под кухонной мойки пепельницу, открыла пошире окно, достала из кармана балахона пачку сигарет и закурила.

– Не помешает вам? – словно бы спохватившись, спросила она.

– Нет-нет, – махнул рукой Станислав. – Курите.