Моя мама тоже пережила ужасный опыт, но она осталась доброй и любит меня, несмотря на то, что я ребёнок от какого-то ублюдка.

Мой телефон булькает входящим сообщением, и отложив вилку, я тянусь за ним.

Крис. Парень из школы в Тусоне, с которым мы нашли общий язык с первого дня, как я туда перевелась.

«Привет, так и знал, что когда уедешь, забудешь обо мне». Два грустных смайлика.

Улыбаюсь и быстро печатаю ответ.

«Не забыла. Занята очень просто, но каюсь. Буду писать и звонить чаще. Как дела?»

– Ужас. Бедная девочка, – возвращается к разговору мама, – Я даже не представляю, чтобы я вот так отправила Тару за три девять земель.

– Ты бы не отправила, – хмыкает Зак, – Ты свою дочь любишь.

– Я уверена, что твои родители вас тоже любят, Зак, – говорит мама, – просто любовь у всех по-разному проявляется. Кто-то демонстрирует её мягко, а кто-то боится потерять. Понимаешь?

– Понимаааю, – Зак стреляет в меня глазами как раз, когда я засовываю в рот осьминога, – Вкусно?

– Да, – сдержанно киваю, – Спасибо.

– Не за что. Как у тебя дела?

Пожимаю плечами как раз, когда телефон снова издаёт звук входящего сообщения.

– Всё хорошо. А у тебя?

– Тебе так, чтобы ответ тебя удовлетворил или честно?

Вот же! Сталкиваюсь с ним взглядами. Серые глаза прищурены, жуёт через силу. Он не так уж спокоен, как пытался показаться первые минуты и это его состояние мгновенно передается мне.

Перевожу взгляд на маму, но она усиленно делает вид, что копается в телефоне и совершенно ничего не слышит. Только работать челюстями активнее начинает, опустошая свою тарелку быстрее, чем обычно.

Не отвечаю, так как при маме выяснять отношения не хочу. А мы точно начнём это делать, если я поддержу его провокацию.

Опускаю взгляд в мобильный.

«Пойдёт. Дорабатываю последние дни в кафе, а потом свободен как ветер. Сама как? Скучаешь хоть?»

Крис классный. Он был первым, кто узнал от меня о Заке и видел, как мне было плохо. Он водил меня по кинотеатрам, кафе и паркам аттракционов. Крис отличный друг и я очень рада, что когда рядом не было Оливии, оказался он. Наверное, я совсем бы с ума сошла и почти сразу сломалась бы, позвонив Заку первой.

«А как же. Ем сейчас наши любимые мидии»

«Без меня? Не стыдно? Я тоже скучаю)))»

Усмехаюсь, отправляя:

«Не-а, ни капли. Приезжай, угощу».

Откладываю телефон и натыкаюсь на две пары глаз. В одних немой вопрос, в других темнота и тлеющие угли огня. Сердце дергается, когда Зак переводит взгляд на мой мобильный и обратно на меня. На всякий случай убираю его в задний карман и возвращаюсь к лазанье.

Минут пять мы молча едим, звеня вилками в тишине, а потом мама встаёт.

– Так, с десертом, думаю вы разберетесь. Чай завари, Тара, ладно? Я пока в душ схожу. После смены устала жутко, – ставит тарелку в раковину и нажимает кнопку на чайнике, глазами давая мне понять, чтобы я была вежлива. Ох уж эта ее солидарность к Заку. Иногда жутко злит. – Зак, не знаю, увидимся ли мы когда я выйду из душа, но была очень рада повидаться. Заходи почаще. И Таре веселее будет, а то она последнее время сама не своя.

– Мама, – одергиваю её.

– Раньше веселая была, а теперь в себе всё время.

– Мама, – цежу сквозь зубы, а у самой сердце тарабанить начинает, потому что Зак конечно, это расценит по – своему.

– Что мама? Ты знаешь, как я тебя люблю и хочу, чтобы моя дочка улыбалась, как это было до нашего отъезда!

Подмигнув мне, предательница целует меня в макушку и проходит мимо, скрываясь в своей спальне.

Повисает тишина.

Глава 10

Тара

Зак поворачивает в мою сторону голову и, запив съеденную лазанью водой, откидывается на спинке стула.

– И почему ты не счастлива?

– Я счастлива! – бросаю резко, – меньше слушай маму. Родители всегда преувеличивают. – Встаю из-за стола, и иду к чайнику. – Будешь чай, или кофе?

– Сделай, как я люблю.

По спине мурашки табуном бегут, потому что я чувствую, что он смотрит на меня. Не просто смотрит, а буравит взглядом, выжигает до самых костей.

Бросаю пакетик черного чая в чашку и кладу три ложки сахара. Зак сладкоежка. И чай пьет только очень сладкий.

Ставлю перед ним чашку и уже собираюсь заварить для себя, когда он ловит меня за руку. От прикосновения электрический разряд по коже раздается. Такой мощности, что я вздрагиваю.

– Что ты…

Дёргаю на себя руку, но Зак не отпускает, а встаёт сам. Его грудная клетка тяжело поднимается и опускается, пока он напирает на меня, заставляя пятиться назад пока я не упираюсь бедрами в столешницу.

– Зак!

– Ты спрашивала про девушек, Тара, – произносит он низко, – девушки там были.

Сцепляю зубы и вскидываю голову. Ну, конечно, были. Кто бы сомневался, что он не захочет отомстить мне после той новости?

Хоть и не должна, но испытываю укол боли.

– Прекрасно. Я рада, что у тебя всё хорошо. А теперь отпусти меня, иначе у меня останется синяк.

– Синяк у тебя не останется, – от того, как опускается его голос до хрипоты у меня в голове туманится. Горячее твердое тело прижимается к моему, вынуждая до боли вжаться бедрами в край стола. – Это во-первых. Во-вторых, для чего ты спрашивала? Если тебе всё равно на меня, и ты «переболела»?

– Для поддержания темы разговора с мамой.

– Врёшь! Может ты и переспала с кем-то, – слова эти он буквально выталкивает изо рта, а голос понижается до едва слышимого, будто эти слова поражают его голосовые связки, – но одна прививка еще не защищает от заболевания. Не даёт иммунитет.

Зак склоняется в тот момент, когда мой телефон начинает вибрировать в заднем кармане. Вот только я его вибрацию почти не ощущаю. Меня саму колотит от опасной чрезмерной близости. От тепла напряженного тела, которое опаляет меня, прижимаясь ко мне вплотную. Кажется, из меня всю воду выпарили и оставили тлеть под этим обжигающим пламенем, потому что взгляд Зака именно такой.

Яростно – раскалённый, как жидкий металл.

– Это заболевание вызывает сплошную головную боль и стресс. Я больше не хочу тобой болеть, – выдыхаю эмоционально.

– Сколько раз ты говорила это самой себе за последние месяцы, м? – губы Зака касаются моих, отчего меня лихорадит еще сильнее, – Тара, болезнь не спрашивает разрешения. Она приходит и подкашивает тебя. Нас. Ты вернулась, вот она, – сильные руки сжимают мои талию, а ярость в глазах Зака сменяется одержимостью, – и я вот он. Твой весь. Никакие прививки не помогут. Мне херово, Тар!

– А ты делал? Прививку.

Мне плевать, мне плевать!

Губы Зака разъезжаются, а в глазах резко наступает потепление.

– Тебе не всё равно.

– Всё равно!

Большие ладони обхватывают мое лицо, и Зак снова касается своими губами моих.

– Нет, малыш, – шепчет надрывно, а я не могу поверить в то, что он делает. Он же должен был возненавидеть меня.

– Зак, я переспала с другим! – шепчу, заставляя его дёрнуться, как от удара и еще сильнее сжать руки и прижать меня к столу.

Край больно утыкается мне в поясницу, отчего я рвано втягиваю воздух.

– И я ненавижу тебя за это! – отвечает он, утыкаясь своим лбом в мой.

– Тогда почему ты здесь? – спрашиваю шепотом.

Сил нет никаких выдерживать эту пытку.

Боже, помоги мне выстоять. Руки так и тянутся обнять. Моему мозгу приходится выполнять усиленную работу, чтобы побороть весь этот эмоциональный взрыв, который орудует в моем теле.

– Вероятно, для меня важнее не просто стать твоим первым, если меня как последнего мазохиста тянет обратно.

Эти слова меня подкашивают. Зажмуриваюсь. Вдох-выдох. Застываю, проваливаясь в глубокий взгляд, словно в бездну.

Не знаю, что ответить. Как рыба стою открывая и закрывая рот, когда раздаётся новая вибрация.

Игнорирую. Секунду, две, три.

Едва дышу.

– Кто до тебя так яростно пробивается? – выдыхает Зак, так и не отрываясь от меня.

– Не знаю.

– Не посмотришь? – шепчет, царапая щетиной мой висок.

– Нет.

Вибрация затихает, но через мгновение возобновляется.

Зак выдыхает и рывком достаёт телефон из моего кармана.

Уже собирается отдать мне его, когда его взгляд цепляется за экран.

Крис. И наша с ним фотка. Мы оба улыбаемся в камеру. Это мы ходили на комедию, и он решил нас сфоткать. Получилось довольно неплохо, и я поставила этот снимок на контакт.

Потеплевший взгляд Зака в мгновение холодеет. Он отдергивает руку, передумав отдавать мне телефон и отходит на два шага назад.

– Это кто? – грубо спрашивает, резко меняясь в лице.

Всего секунду назад я таяла от его слов, а сейчас как обухом по голове. Вспомнила почему больше не хочу этих пыток.

– Не твоё дело, Зак! Дай сюда телефон!

Тянусь, но Зак поднимает руку, продолжая рассматривать фотографию с маниакальным усердием.

– Кто это, Тара? – голос обретает стальной окрас, пораждая во мне еще более сильный гнев.

– Я сказала, телефон дай! – требую, толкая его в грудь. – Зак, твою мать!

Со стороны ванны раздаётся щелчок, означая, что мама вот-вот выйдет. Чёрт. Не хватало только, чтобы она видела наши разборки.

– Выйди в подъезд, – тяну его за руку за собой и быстрым шагом несусь к двери.

Мотор злости уже во всю работает, заставляя меня рывком открыть дверь и вытолкать его из квартиры.

Закрываю за собой дверь, а когда поворачиваюсь, Зак уже летает пальцем по экрану.

– Соскучилась, значит? – цедит сквозь зубы и пилит меня взглядом. – "Наши любимые мидии"?

Зрачки сузились, как у наркомана. Две крошечные точки, что означает, что он еле держится. Я выучила все эти симптомы очень давно.

Дышу глубоко и часто.

Хватаю телефон и тяну на себя, пытаясь вырвать из его оцепеневших пальцев.

– Это не твое дело. И ты не имеешь никакого права копаться в моем телефоне и читать мои сообщения! – выкрикиваю, дергая гаджет на себя, – Зак, отдай!

– Имею, – рявкает громко, – и на тебя имею. И на телефон твой тоже. Это он? – низкий бас отлетает от стен, как пули, – Он, Тара?

– Что, он?

– Он блядь первый?

Дергает телефон на себя, заставляя меня с размаху влететь в его грудь.

– Ты сказал, тебе все равно!

– Я ошибся, – рычит сквозь зубы

– Зак, дай сюда!

– Да, или нет? – ярость, исходящая от него, походит на цунами.

– Телефон дай!

– Тара, блядь, так сложно ответить да, мать твою или нет?!

– Какая тебе разница?

– Большая! Одно дело просто знать, что ты сделала это с кем-то левым, как планировала, а другое видеть его счастливую рожу рядом с твоей.

Поднимает выше руку, а меня накрывает. Бью его в грудь ладонью со всей дури, потому что вот же оно – снова. Мы раз за разом возвращаемся к исходной точке. Я словно во временной петле нахожусь, когда жизнь меня возвращает в моменты ссор и боли.

Со всей силы тяну на себя телефон, Зак разжимает пальцы, но я не удерживаю его за край и тот летит на пол. Как в замедленной пленке наблюдаю, как ударяется ребром о верхнюю ступеньку и пролетает вниз по лестнице.

Злость удавку на шею набрасывает.

Кулаки с силой сжимаются.

Это уже перебор.

– Ты больной? – выкрикиваю, ещё раз прикладываясь ладонями к напряжённой груди.

Зак челюсти сжимает и шумно выдыхает.

Быстро спускаюсь, поднимаю телефон, экран на котором покрылся беспощадной паутиной трещин, а уголок откололся.

– Зак, вот поэтому! – кричу, возвращаясь обратно и становясь напротив него, – Именно поэтому я не могу больше с тобой быть! Моих нервов не хватает. Ты высасываешь из меня жизнь! Как энергетический вампир уничтожаешь.

В глазах собираются слезы, ком в горле вырос буквально за мгновение.

Разворачиваюсь, но Зак ловит меня за локоть.

– Тара…

Психую и оборачиваюсь обратно.