Досталось на орехи

Середина девяностых, лето, жарко. Я, студент третьего курса, работаю дворником в круглосуточной ветеринарной клинике. В то время устроиться в ветеринарную клинику было ой как непросто… Клиник было мало, а клиентов было много. Должность ветеринарного врача считалась весьма «хлебным местом», и получить работу даже ассистента или санитара можно было лишь по знакомству или большому блату. Моего «блата» хватило лишь на место дворника, но в свободное от работы время мне было официально разрешено помогать санитару. В основном я до посинения драил полы, выносил мусор и мыл грязные инструменты, зато имел возможность наблюдать за выполнением лечебных процедур и проведением операций.

Территория вокруг клиники была огромной. Зимой ее изрядно засыпало снегом, а весной, летом и осенью огромные старые тополя щедро забрасывали асфальт липкими почками, пухом и опавшими листьями. Так, что про мозоли от метлы, совковой лопаты и лома я знал не понаслышке… Но я очень старался все успевать и все свободное время торчал в кабинете врача. Не скажу, что работа дворником меня воодушевляла, но за мои трудовые старания меня «прикрепили» к лучшему врачу клиники – доктору с необычной немецкой фамилией Шпигель. Шпигель вместе со своим санитаром делали самые сложные операции, у них было больше всех клиентов, и для меня их кабинет стал настоящим храмом ветеринарной науки. То, что мне преподавали в институте, не шло ни в какое сравнение с тем, что я видел в реальной практике.

В тот день произошло сразу два знаковых события. Первое, санитар Шпигеля, Митя, уехал в институт сдавать сессию, и я остался заменять его как полноценный ассистент врача. Второе, на прием к Шпигелю пришел сам директор клиники, которого я раньше вблизи никогда не видел. В общем, я был рад, горд и напуган.

Директор заглянул в дверь:

– Григорий, у тебя посетителей нет?

– Нет никого, Сергей Викторович, заходите.

Директор широким шагом зашел в кабинет, увидел меня и улыбнулся:

– Григорий, я смотрю, у тебя новый санитар? А Митя где?

– Митя в институт уехал на экзамен. Семен его временно заменяет. Что случилось?

– Григорий, ты знаешь, нашу клинику серьезные люди крышуют, впрочем, – директор грустно вздохнул, – сейчас всех крышуют… Короче, сегодня приедет серьезный человек «от своих», там что-то с котом. Сделай все как надо, но денег не бери. Я буду у себя, если что нужно – зови. Григорий Павлович, – директор перешел на «вы», – очень прошу, не подведите меня.

– Не переживайте, Сергей Викторович, все сделаем.

Прошло часа два. Вдруг послышалось рычание мощного мотора, и через окно я увидел, как к клинике подъехало огромное, черное, блестящее авто. Хлопнула дверь автомобиля, в коридоре послышались тяжелые шаги, затем открылась дверь, и в кабинет вошел стриженный «под ноль» двухметровый мужик типичной внешности и формы одежды.

– Кто здесь доктор Шпиндель? Ты, что ли? – обратился он к Шпигелю, сидевшему за столом.

Григорий Павлович, не вставая, повернул голову и тихо, но твердо и спокойно сказал: «Молодой человек, если вы ко мне, пожалуйста, подождите в коридоре, ассистент вас пригласит. И еще, меня зовут Григорий Павлович, я лечащий врач. Будьте добры, обращаться ко мне на «вы».

Лицо посетителя застыло от изумления. Такой реакции он явно не ожидал…

– Оп-па… Вот это заява… Ты ваще хоть знаешь, от кого я?

– Знаю. Меня предупредили. Берите кота из машины и подождите, пожалуйста, в коридоре. Мы вас пригласим.

Повисла напряженная тишина. Мужик озадаченно разглядывал врача, потирая костяшки огромных кулаков. Потом хмыкнул и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Шпигель выждал минуту, нервно барабаня по столу пальцами. Потом встал, поправил халат и глубоко вздохнул.

– Ну, что, Семен… Успокоились и начинаем работать. Приглашай клиента.

Я открыл дверь:

– Заходите, пожалуйста.

Мужчина снова зашел в кабинет и поставил на стол переноску с огромным рыжим котом. Кот возбужденно втягивал воздух широким розовым носом и с удивлением таращился на нас большими зелеными глазами.

Мужчина протянул Шпигелю руку:

– Доктор, прошу прощения, был неправ. Я как-то привык по-пацански, так сказать. Без обид. Меня Василием зовут.

– Здравствуйте, Василий. Что с котом?

– Короче, доктор, кота этого мы серьезному человеку подарили, так сказать, подарок от «коллектива». У кота кликуха, то есть кличка солидная – Бандитом назвали. Ну а он, зараза, как подрос, стал вести себя неправильно…

– Подождите, Василий, неправильно, это как?

– Да как это, по-вашему, сказать то… Короче, сношает все, что видит. То подушку, то тапочки, то покрывало. Теперь еще стал дуть по углам, а сегодня хозяину в ботинки нас…л. В квартире воняет, как в помойке, да и перед людьми неудобно. Короче, доктор, надо решить вопрос конкретно. Чикнуть ему орехи, чтобы вел себя нормально…

– То есть вы говорите про кастрацию? Хотите кастрировать кота?

– Не знаю, доктор, как это у вас называется… Мне грамотные люди сказали, что нужно ему орехи чикнуть, чтобы он перестал вонять и чтобы он перестал это самое… с подушками и тапочками делать… В общем, чикните орехи ему, и все. Короче, вот кот, заберу его вечером. Только доктор, сделайте, чтобы все путем было. И еще, чуть не забыл, орехи чикните, но чтоб яйца у него остались… Все, я уехал.

Хлопнула дверь авто, и черный лимузин медленно выплыл с территории клиники.

Григорий Павлович вытер пот со лба:

– Семен, будь добр, сходи, пригласи директора.

Директор вошел быстрым шагом:

– Григорий Павлович, что случилось, есть проблемы? С котом?

– Есть, Сергей Викторович. Не с котом, а с владельцем, вернее, с его требованиями. Во-первых, кот уже взрослый, поэтому его половые рефлексы и тип поведения уже хорошо и прочно сформировались. Даже если мы его кастрируем, его «упражнения» с подушками и одеялом никуда не денутся. Да, писать по углам он больше не будет, и запах неприятный уйдет, но половое поведение в определенной степени останется.

Во-вторых, что значит «орехи чикнуть, но, чтобы яйца остались», этого я не знаю, как понимать.

Директор задумчиво почесал подбородок:

– Давай, Григорий Павлович, кастрируй кота, а с яйцами и орехами я сам разберусь.

Директор ушел.

– Семен, – обратился ко мне Шпигель, – какие инструменты нужны, знаешь?

– Знаю, Григорий Павлович.

– Тогда начинаем. Готовь операционную.

Операция по кастрации прошла быстро, четко и без осложнений. Рыжий кот по кличке Бандит через два часа уже полностью пришел в себя и возмущенно пытался открыть лапой дверь переноски. Приехавшему вечером Василию кота Сергей Викторович отдавал лично. После того как рыжий котофей уехал на своем черном шикарном авто, директор зашел к нам в кабинет и устало опустился на стул.

– Что ты сказал Василию, Сергей Викторович? – спросил директора Шпигель.

– Сказал, что орехи чикнули, но яйца оставили. Поэтому, если кот и будет, иногда что-то с подушками непотребное делать, так это как раз от его мужской природы, от яиц то есть. А запах неприятный уйдет полностью, и метить кот перестанет.

– Ну, вы и сказочник, Сергей Викторович! – улыбнулся Шпигель. – Надо же придумать такое. Но звучит логично…

– И не говори… – Директор лишь махнул рукой.

Прошло недели три.

В очередной раз завершив уборку клиники, я устало присел на скамейку около входа. Вдалеке послышался рокот мотора. Звук быстро приближался. Его мощь нарастала, превращаясь в глухой рев, и наконец огромным сияющим черным сгустком на территорию влетел шестисотый «Мерседес». Машина с визгом затормозила около клиники, подняв облако пыли. Из авто вышел улыбающийся Василий, обнимая два огромных пакета из «Макдоналдса», доверху набитых едой.

– Держи, парень, и своим передай. Это от души. Перекусите, как говорится, чем бог послал. От хозяина респект. Красавчики. Все путем сделали.

Василий сел в машину и опустил стекло. Мотор заурчал.

– Главное, что у кота яйца целы… не обманули… За это – отдельная благодарность.

Символ батальона

Сотрудники ДПС были радостно возбуждены: «Представляете, она сама к нам пришла! Мы по дороге едем, метель метет, ветер, а она – посередине дороги сидит, рыжая… Уши торчком, глазки черные блестят, хвостом машет и на нас смотрит. Мы люстру на крыше включили, сирену включили и кричим в мегафон: «Товарищ лиса, освободите дорогу!» Она – ноль внимания. Ну, мы с сержантом из машины вышли, посадили ее в коробку и к вам привезли. На всякий случай, на карантин. Мы порядки знаем, но она нормальная лиса, точно небешеная, верно, сержант?» Сержант уверенно кивнул: «Так точно, товарищ капитан! Да она ласковая, все руки мне облизала. Как только карантин отсидит, мы ее к себе заберем. Будет символом второго батальона. Я уже с завгаром договорился, он клетку большую соорудит, ошейник с поводком купит. Назовем Алисой. Лиса Алиса, как из «Золотого ключика». Капитан засмеялся: «Тогда того черного котяру, который у бухгалтерии трется, придется Базилио назвать…»

Разговор проходил в кабинете начальника Санитарного отдела станции по борьбе с болезнями животных. Два сотрудника ДПС в заснеженных шапках держали в руках картонную коробку с широкими прорезями, через которые периодически высовывался чей-то маленький черный нос. Они подобрали на дороге лису и серьезно собирались забрать ее к себе в батальон после прохождения обязательного десятидневного карантина по бешенству. До Нового года оставалось буквально несколько дней. Пушистыми хлопьями падал снег, огромный белый милицейский «Форд Таурус», стоял за окном с включенными маячками, переливаясь красно-синими огнями, как диковинная новогодняя елка. Настроение у сотрудников ДПС было прекрасное.

В отличие от них начальник санитарного отдела доктор Крайновский, крупный лысоватый сорокалетний мужчина, был мрачен. Его широкое, обычно доброе лицо было напряжено, и он внимательно и очень серьезно смотрел на коробку. Я стоял рядом с Крайновским и не понимал, почему доктор так серьезен. В принципе мне было все равно. Мне не терпелось увидеть настоящую живую лису.

– Так, товарищи милиционеры, коробка прочная?

– Да нормальная, обычная коробка, а что?

– Так, вот вам скотч, ставьте коробку на пол и прочно со всех обмотайте ее скотчем.

– Зачем это?

– Просто делайте, как я говорю, – в голосе Крайновскоыго зазвучали металлические нотки. – Здесь я начальник, и вы мне подчиняетесь, делайте. Так, аккуратнее… прочнее мотайте… отлично. Теперь скотч выбрасывайте в тот пакет для мусора.

– Да там целый моток, скотч же новый совсем!

– Выбрасывайте… Молодцы.

Теперь, когда картонная коробка с лисой стояла на полу, со всех сторон надежно перемотанная скотчем, Красовский немного успокоился, и его лицо смягчилось.

– Так, доблестная милиция, лису голыми руками трогали?

– Нет, только через перчатки… Она нам все краги облизала, – от веселого настроения сотрудников ДПС не осталось и следа.

– Хорошо.

– Так, Семен, – обратился ко мне Крайновский, – надевай резиновые перчатки. Теперь бери вон тот желтый пакет… ага… который с черной надписью, и неси его сюда… теперь открывай. А вы, товарищи милиционеры, осторожно снимайте свои краги и бросайте их в пакет.

Сотрудники ДПС, увидев огромный ярко-желтый пакет с надписью Biohazard (биологическая опасность), заметно побледнели.