С губ сорвался всхлип. Стало тяжело стоять, и я едва не села прямо на пол. Спасибо Ару, поддержал и сам проводил до кровати. Но когда я опустилась на её край, супруг тактично сделал несколько шагов назад.

«Я жив. Даже вполне здоров, – писал папа. – Много раз пытался передать вам с мамой хоть какое-то послание, но пока ни разу не получилось. Потому сомневаюсь и сейчас, но всё равно пишу. Надеюсь, что у вас всё хорошо… насколько это вообще возможно в данных обстоятельствах. Я ведь здесь совсем ничего о вас не знаю, и от этого особенно страшно. Нет, за себя я уже давно не боюсь. Да и нет смысла. Маги в каторжном поселении – редкость, потому таких, как я, тут берегут.

А вот на освобождение уже не надеюсь. Потому… передай маме, что я безумно её люблю, но пойму, если она решит устроить свою личную жизнь. Она должна быть счастлива, пусть даже без меня. И ты, девочка моя, не жди меня больше. Надеюсь, что ты учишься в университете, как и мечтала. Ты у меня умница.

Я очень рад, что тогда, после нашей экспедиции ты решила никогда больше не соваться в Пустой лес и не участвовать в моих исследованиях. Они ведь всё равно ни к чему не привели. Никакой разгадки у феномена потоков просто нет. И мне она неизвестна. Текущего положения вещей не изменить».

Этот абзац я перечитала трижды. Но если в первый раз просто удивилась таким папиным словам, то во второй нашла в них закономерность. А в третий – лишь уверилась в своей догадке.

«Как бы ни было больно мне это писать, но я прошу тебя и маму забыть обо мне и продолжить спокойно жить в нашей прекрасной империи. Будьте счастливы»

На этом послание обрывалось. Подписи не было, но она мне и не требовалась.

Только дочитав, я поняла, что по щекам давно текут слёзы, а несколько капелек упали на несчастную бумагу. И всё же у меня на душе было светло. Папа жив, с ним всё хорошо. Он помнит о нас и… он не сдался.

Тот самый абзац, в котором отец говорил, что я решила не соваться в пустой лес, был полностью перевёрнут. И его нужно читать без отрицания. А значит, папа всё же закончил свои исследования – хоть я ума не приложу, как мог сделать это на каторге. Полагаю, что его финальные слова тоже стоит понимать иначе. А это значит… что нам всё-таки придётся уехать.

– Может, принести тебе воды? Или успокаивающего чаю? – спросил Арман, а я вздрогнула от неожиданного звучания его голоса.

Подняла на супруга взгляд… и увидела в его глазах спокойное понимание и сочувствие. Он явно знал, от кого это письмо. Возможно, был знаком с содержанием, хотя это вряд ли.

– Как оно попало к тебе? – спросила всхлипнув.

Поспешила стереть слёзы с лица и глаз тыльной стороной ладони, и с искренней благодарностью приняла протянутый Аром платок.

– Прости, этого сказать не могу. Главное, что оно добралось до тебя.

– Ты знаешь, когда он его написал? – спросила взволнованно.

А вдруг этому письму уже много лет? Вдруг… всё написанное там давно неактуально? Вдруг…

– Несколько дней назад, – Ар будто уловил мои мысли. – Не переживай. С ним на самом деле всё хорошо.

И лишь теперь, услышав его слова, я окончательно поверила, что это правда. Сердце в груди отчаянно стучало, от переизбытка эмоций даже почти не получалось нормально дышать. И вдруг, сама себя не понимая, я поднялась на ноги, подалась к Арману и крепко его обняла. Уткнулась лбом в сильное плечо, вцепилась пальцами в рубашку и зажмурилась. Слёзы снова прорвались сквозь сомкнутые веки, и теперь сдерживать их никак не получалось.

– Спасибо… – шептала, не в силах взять себя в руки.

Голос дрожал, зато душа едва не кричала от счастья. Папа жив! Он нам написал!

– Пожалуйста, – тихо ответил Ар, обнимая меня в ответ.

Легко погладил по напряжённой спине – осторожно, будто боясь спугнуть. И, словно осмелев, прижал к себе чуть крепче.

Мне столько хотелось сказать! Поделиться радостью, поведать о том, что папа не сдался, и всё ещё надеется на счастливый исход. Да, он писал совсем другое, но за его словами я слышала иное, настоящее.

Вот только я заставила себя промолчать. Не потому, что не верила Арману, а потому, что слишком боялась за отца. Да, Ар говорил, что восхищается его работами, считает настоящим гением, к тому же именно Арман принёс письмо, но… мне было страшно ошибиться. Ведь эта ошибка могла стоить папе жизни.

– Спасибо тебе, – снова повторила я отстранившись.

Ар отпустил, даже не попытавшись удержать. А смотрел на меня с сочувствием и лёгким опасением, но улыбался мягко и тепло.

– Значит… – начал он, будто подбирая слова, – тебе понравился мой сюрприз?

И эта фраза мигом вернула меня в реальность. Иллюзорные крылья, которые ещё мгновение назад были готовы раскрыться за моей спиной, понуро опали, а с губ сорвался нервный смешок.

– Хорошо, Ар, – сказала, обречённо вздохнув. – Я буду сегодня покладистой и милой леди, во всём послушной своему дражайшему супругу. Доволен?

– Очень, – его улыбка стала шальной. – Собирайся, Эйра. Дел у нас очень много.

Он сделал несколько шагов к двери, но вдруг обернулся.

– Я попробую найти способ передать ему ответное письмо, – сказал Арман. – Только если всё же решишь написать о важном, то пиши так, чтобы тебя понял только он, а остальные нет.

Сказав это, Ар вышел из комнаты. У меня же снова на глазах навернулись слёзы, а душу наполнило чувством невероятной, светлой, всеобъемлющей надежды. И в этот момент все прошлые прегрешения Армана, живущие в моей памяти, вдруг вспыхнули и рассыпались пеплом. Ведь никто и никогда не делал для меня столько, сколько он. Это письмо… оно казалось настоящим чудом. Тем самым, о котором писал папа. И такое чудо сотворил для нас навязанный мне муж. Тот, кому вообще должно быть всё равно.

***

День, действительно, оказался очень насыщенным. И кто бы знал, сколько раз мне хотелось возмутиться, воспротивиться, отказаться принимать действия Армана, но приходилось вспоминать о своём обещании, молча кивать и со всем соглашаться.

Так мой своевольный супруг сначала заказал для меня у модистки восемь вечерних нарядов, несколько повседневных, а ещё шесть новомодных брючных костюмов. Там же мы забрали четыре укороченных платья, которые едва прикрывали колени. Они имели прямой крой, строгий силуэт, да и в целом оказались довольно удобными, но в них я чувствовала себя полуголой.

Помимо этого, Ар купил мне длинную шубу, пальто, плащ и пять пар обуви. Затем повёл в ювелирный салон, где попросил выбрать семь комплектов драгоценностей. Я принимала всё это, скрипя зубами. Конечно, благодарила, причём искренне, но в душе всё равно чувствовала себя бедной родственницей.

В особняк моих родителей мы прибыли через час после полудня. Мама встретила нас, как самых любимых и долгожданных гостей. Приготовила мою любимую рыбу, несколько салатов, запекла мясо, поставила на стол бутылку вина. А я, смотрела на аппетитные блюда и невольно прикидывала стоимость всего этого. Получалось, что леди Монвир потратила на один лишь обед половину денег, получаемых на месяц! И зачем? Только чтобы произвести впечатление на зятя? От этих мыслей на душе стало тяжело.

А ведь у меня были деньги Армана. Я до сих пор носила в сумке тот самый чек на пять тысяч, так и не придумав, как с ним правильно поступить. Но теперь, понимая, что после сегодняшнего расточительного обеда у мамы просто не останется средств на жизнь, решила отдать ту сумму ей.

Как раз прикидывала, как бы остаться с леди Монвир наедине, но это получилось само собой. После обеда супруг сообщил, что вынужден ненадолго уехать, и заберёт меня через час. А едва он ушёл, я подсела ближе к маме и достала чек. Вот только, к моему удивлению, она наотрез отказалась его брать.

– Не нужно, милая, – проговорила леди Монвир, но её взгляд отчего-то стал виноватым.

– Мам, бери, тебе нужнее. Меня Ар и так всем обеспечивает, а на карманные расходы с лихвой хватит стипендии, – настаивала я.

– Нет, Эйра, – она отодвинула мою руку с зажатым в ней чеком. – Это твои деньги.

– Но они мне не нужны!

– Пригодятся, – на её лице появилась покровительственная улыбка. – А если не нужны сейчас, отложи. Потратишь позже.

– Но я хочу отдать их тебе.

И тогда она вздохнула, сложила руки в замок и призналась:

– Мне твой супруг тоже чек выписал. Правда, на две тысячи, но это огромная сумма.

– Когда?! – выпалила с искренним удивлением.

– Он заезжал на неделе. Кажется, во вторник. Прости, но я не стала отказываться. Правда, лорд Граниди попросил тебе не говорить.

Она снова опустила глаза и теперь казалась напряжённой и смущённой.

Мне очень много хотелось сказать по поводу их с Арманом общих секретов, но я промолчала. Видела же, что маме и так непросто. Мало того что пришлось взять деньги у малознакомого человека, так ещё теперь нужно оправдываться передо мной. Потому я решила сменить тему, ведь всё равно собиралась сказать ей о письме отца.

Показывать заветную бумагу не стала, соврав, что сразу уничтожила запретное послание. На словах передала маме, что папа очень её любит, но беспокоится за неё и просит по возможности покинуть столицу. Спокойно, не привлекая внимания. Уехать под предлогом отдыха или желания сменить обстановку. И к моему удивлению, мама согласилась сразу.

Даже стало немного обидно, ведь когда я умоляла её сбежать со мной, чтобы не выходить замуж, она ответила мне категоричным отказом. А тут такая поразительная лояльность и покладистость.

– Предлагаю тебе съездить к леди Оливии, – сказала я ей. – Она ведь живёт где-то на юге? Вроде, недалеко от границы с Ферсией. Погости немного там.

– Знаешь, – с мягкой улыбкой ответила мама, у которой в глазах стояли слёзы, – а ведь Арман тоже предлагал мне отправиться на отдых. Но приглашал посетить его имение в Виторском герцогстве. Сказал, что я могу оставаться там сколько пожелаю.

Эта информация поразила меня ещё сильнее оставленного маме чека. И возник закономерный вопрос: зачем всё это Ару? Неужели из простой заботы о фиктивной тёще? Что-то сомневаюсь.

Сразу вспомнились его слова о том, что он, возможно, не вернётся с практики, и о приставленной ко мне охране, и о возможной опасности, и о просьбе с проблемами обращаться к Корвину Лимту. Вместе получалась совсем уж невесёлая картина. И всё указывало на то, что Арман задумал нечто очень серьёзное. А после того, как он обошёлся с Соритом, я окончательно убедилась: мой супруг способен на любое безумство. И возможности у него поистине безграничны.

Если учесть его крайне своеобразные отношения с императором, вспомнить о наличии именно у Армана императорской магии – родового дара, то велика вероятность, что в планах супруга может оказаться самый настоящий… переворот.

От этой мысли моё сердце сжалось, а по спине пробежали полчища мурашек. Неужели Ар, действительно, может пойти на это? Неужели ему на самом деле так нужны власть и корона? Ох, даже думать об этом страшно. И ведь не ответит, если спрошу прямо. Отмахнётся или даже соврёт, ведь клятвы говорить правду он мне всё-таки не давал, а ситуация более чем опасная.

Но что же теперь делать? Как узнать правду? Как не дать ему совершить самую большую ошибку в жизни?

Великие Стихии, надеюсь, мои выводы окажутся ошибочными. И на самом деле планы Армана не имеют никакого отношения к получению трона. Пусть его авантюра окажется совершенно безопасной, а все предосторожности – напрасными.

Но маму всё же лучше отправить подальше от столицы. Эта поездка точно пойдёт ей на пользу.