В общем, случись чего, с теми, кто попытается поднять в городе вооруженный мятеж, справиться будет нелегко. Рассчитывать же на войска Кавказского фронта было бы просто смешно, ведь те фактически прекратили боевые действия и больше думают о том, как бы им быстрее «самодемобилизоваться». У солдат, уже не считающих себя солдатами, местные националисты где скупают, а где открыто отбирают оружие. В результате возникло множество вооруженных банд (иначе я их назвать не могу) которые под революционными лозунгами занимаются грабежом мирного населения. А по Баку бесцельно слоняются группы солдат Кавказского фронта и матросов Каспийской флотилии. Эти анархиствующие «товарищи» плюют на все городские власти вместе взятые и требуют хлеба и мест в поездах и на пароходах, чтобы побыстрее уехать из Баку в Россию.

Самым же опасным я считаю межнациональные дрязги. Раздоры между армянами и азербайджанцами начались не вчера, а сотни лет назад. Видя, как на заседаниях Совета дашнаки и мусаватисты с трудом сдерживают себя, чтобы от ругани не перейти к мордобою, а то и к стрельбе с поножовщиной, я с ужасом думаю о том, что может произойти на улицах Баку, если враждующие народы, у отрядов которых теперь на руках достаточно оружия, вцепятся друг другу в глотки и начнут сражаться не на жизнь, а насмерть. Тогда кровь польется рекой, жертвы будут считать сотнями, а то и тысячами, а виновными во всем будем мы – власть, которая не смогла удержать людей от взаимной резни.

И виной всему – нефть, что является нашим благом и нашим проклятием. Пятнадцать процентов всей нефти в мире добывается в Баку. Здесь сталкиваются интересы не только российских промышленников, но и иностранных капиталистов – таких, например, как миллионер Рокфеллер.

Не дремлют и зарубежные государства, решившие воспользоваться временным безвластием в России и под шумок наложить свою лапу на нефтяные промыслы Баку.

Больше всех здесь намутили воду турки. Правда, сейчас, после того, как Германия, получив хорошенько по зубам у Моонзунда и под Ригой, поспешила выйти из войны с Россией, турки убавили свою прыть. До меня дошли слухи, что Советское правительство якобы начало тайные переговоры со Стамбулом о заключении мирного договора. Не знаю, насколько достоверна эта информация, но могу сказать лишь одно – после многих поражений на Кавказском фронте турки сейчас не проявляют особой боевой активности. Но, по моим данным, они продолжают тайком оказывать помощь, в том числе и оружием, азербайджанским сепаратистам, которые решили создать себе независимую от России, но вполне зависимую от Турции «свободную мусульманскую республику» со столицей в Гяндже.

Особую активность среди турецких военачальников развил главнокомандующий турецкой Восточной армией Вехиб-паша, за которым стоит сам главнокомандующий турецкими вооруженными силами Энвер-паша. Как нам удалось узнать, Вехиб-паша – этот хитрый и подлый албанец – начал тайные переговоры с командующим Кавказской армии генералом Пржевальским. Вехиб-паша предлагает генералу заключить некоторое сепаратное «перемирие», ссылаясь на то, что нынешнее правительство в Петрограде не имеет реальной власти. Генерал, как я понял, колеблется, и еще не сказал ни да, ни нет. Он явно не выступает против правительства большевиков, но в то же время игнорирует приказы из Петрограда. А это весьма тревожный сигнал. Если Вехиб-паша сумеет уговорить генерала Пржевальского начать переговоры, то, узнав об этом, солдаты, поняв, что воевать им больше не придется, просто самовольно покинут свои позиции и отправятся по домам. Фронт рухнет, и турки при желании смогут беспрепятственно двинуться на Баку, чего никак нельзя допустить.

Кроме того, турецкие власти продолжают активно помогать оружием и агитаторами горцам на Северном Кавказе. Они под знаменем имама Шамиля снова пытаются объявить газават (священную войну) против неверных и захватить в Дагестане Темирхан-Шуру и Порт-Петровск. Если это случится, то Баку потеряет сухопутное сообщение с Россией.

В общем, как говорит в подобных случаях товарищ Ленин, ситуация архисложная. Конечно, помощь из Петрограда нам очень нужна, но во что она выльется? Не подомнут ли под себя наши Советы прибывшие из центра уполномоченные? Если мы сейчас худо-бедно поддерживаем хрупкое равновесие между враждующими между собой партиями и группами, которые вынуждены признавать нашу власть исключительно из-за того, чтобы не попасть в зависимость от своих политических противников, то смогут ли добиться того же «варяги» из Петрограда?

Кроме того, с этими питерскими товарищами прибывает и батальон регулярной Красной гвардии, что само по себе звучит грозно. Возникает вопрос: имея свою вооруженную силу, не расформируют ли они наши, собранные с таким трудом, отряды вооруженных бакинских рабочих? Как я слышал, в корпусе Красной Гвардии на высших командных должностях служат даже бывшие царские офицеры и генералы! Если это правда, то это просто чудовищно!

Что же делать, с кем посоветоваться? Я не находил себе места. А тут еще из Петрограда пришла новая телеграмма:

«Эшелоны с батальоном Красной Гвардии прибывают в Баку тридцать первого января по новому стилю. Командир батальона – товарищ Сергей Рагуленко. Встречайте.

– Господи, – подумал я, – ведь тридцать первое января – это завтра!

31 января 1918 года. Утро. Баку. Тифлисский железнодорожный вокзал

Серый, словно посыпанный пеплом бронепоезд, весь в белых разводах и пятнах зимнего камуфляжа, с большой надписью на борту «Советский Петроград», медленно втянулся на первый путь, и с лязгом замер у перрона. Дезертиры, увидев бронированное чудовище, предпочли ретироваться, чувствуя, что прибытие этого поезда грозит им в будущем большими хлопотами. С лязгом открылись бронированные двери вагонов, и на перрон высыпали бойцы десанта, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками и одетые в такие же, под цвет бронепоезда, серые с белым бушлаты и мохнатые папахи с красными звездочками.

Следом за бронепоездом на второй путь начал втягиваться эшелон из пары классных вагонов, теплушек и платформ с какими-то закутанными брезентом машин. Батальон регулярной Красной Гвардии прибыл в Баку.

Степан Шаумян пришел встречать петроградцев в сопровождении своих товарищей по Бакинскому комитету РСДРП(б): Прокофия Джапаридзе, Ираклия Метаксы, Нариман-бека Нариманова, Ивана Фиолетова, Якова Зевина и Азиз-бека оглы Азизбекова, а также небольшого отряда бакинских красногвардейцев.

«Да, это сила! – подумал про себя Шаумян. – Теперь понятно, почему войска кайзера были разбиты под Ригой. Это настоящие солдаты, а не наши рабочие нефтепромыслов и портовые грузчики, которым дали в руки винтовки».

Вздохнув, он с облегчением понял, что ему придется передать власть в руки уполномоченных из Центра. Собственно, бакинская чехарда и безвластие ему уже порядком надоели. Тем более что все шло от плохого к худшему, и он вынужден был лавировать между различными политическими группировками, которые не имели достаточных сил, чтобы взять и удержать власть, но при этом этих сил вполне хватало, чтобы не дать своим оппонентам заняться созидательной работой.

Тем временем из классного вагона вышли двое. Один из них был небольшого роста, в штатском пальто с каракулевым воротником и шапке пирожком. Другой, высокого роста, широкоплечий, в таком же, как у стрелков, пятнистом бушлате, туго перетянутом ремнями офицерской портупеи.

В напряженной тишине гости из Петрограда направились к группе местных товарищей.

– Здравствуйте, товарищи, – сказал человек в штатском.

Шаумян узнал в нем журналиста из владикавказской газеты «Терек», который, как он слышал от товарищей, привлекался в свое время царским правительством по делу томской подпольной типографии, был арестован, но выпущен из-за отсутствия улик. Кажется, он писал в «Терек» интересные материалы под псевдонимом Киров. Оказывается, что этот Киров не только в прошлом неплохой журналист, но теперь еще и представитель петроградской власти.

Тем временем Киров достал из внутреннего кармана пальто сложенную вчетверо бумагу, и протянул ее Шаумяну.

Это был мандат, подписанный Предсовнаркома Сталиным, в котором говорилось, что товарищ Костриков Сергей Миронович является специальным представителем Совнаркома на Кавказе.

– Я послан к вам, – сказал Киров, – для того, чтобы помочь вам разобраться в политической обстановке, которая сложилась на Северном Кавказе и Закавказье, и оказать содействие в установлении подлинной советской власти и организации корпуса Красной Гвардии. Ну и для организации бесперебойного снабжения Советской России нефтью. А это товарищ Рагуленко – командир сводного батальона Красной Гвардии. Под его командой пятьсот штыков личного состава, один бронепоезд и десять пушечных бронированных боевых машин на гусеничном ходу.

– Товарищ Костриков… – начал было Шаумян, но представитель Совнаркома прервал его жестом руки.

– Можете называть меня по партийному псевдониму – Киров, – сказал он, – многие товарищи его знают лучше, чем мою фамилию.

– Так вот, товарищ Киров, – поправился Шаумян, – я хочу поблагодарить товарища Сталина за реальную помощь. Обстановка у нас в Баку действительно сложилась трудная, и без поддержки Петрограда мы вряд ли сможем удержать в городе советскую власть.

Киров понимающе кивнул головой. О бакинских делах он знал лишь по материалам, с которыми его познакомили в Петрограде. Но нечто похожее происходило и во Владикавказе. Стоило центральной власти пошатнуться, как из всех щелей повылезали местные «наполеоны», которым захотелось обустроить отдельно взятое ханство, эмирство, государство в отдельно взятом хуторе, станице, ауле. Самое поганое заключалось в том, что за этими «наполеонами» была какая-никакая вооруженная сила. И одной лишь грубой силой порядок тут было не навести. Можно, конечно, снести артогнем мятежный аул или станицу, но это могло лишь еще больше раскочегарить пламя мятежа.

– Вот что, товарищ Шаумян, – сказал Киров, – негоже решать серьезные дела прямо тут, на перроне. Давайте проедем к вам в Бакинский комитет РСДРП, где и продолжим нашу беседу.

31 января 1918 года. Баку. Бакинский комитет РСДРП

Председатель Бакинского Совета рабочих и солдатских депутатов Степан Георгиевич Шаумян

– Товарищ Шаумян, – сказал мне Киров, когда все расселись за длинным столом для заседаний, – я хочу передать вам слова товарища Сталина, которыми он напутствовал меня перед отъездом в Баку. Он сказал буквально следующее: «Товарищ Киров, помните, что у Советской России лишь один источник нефти, и он находится в Баку. От того, в чьих он руках, во многом будет зависеть судьба нашей власти». И он, безусловно, прав. За нефть мы должны драться не на жизнь, а на смерть. Можно понять сложность сложившейся в Баку обстановки, но это не дает нам право оправдывать свою бездеятельность и нерешительность. Я знаю, что Кавказский фронт практически весь разложился, и большинство солдат дезертировало. А те, кто еще не успел это сделать, не желают воевать, и бросят свои позиции, лишь только турецкие войска начнут наступление. А они будут наступать. Да, правительство Турции ведет с нами переговоры о прекращении боевых действий. Но местные турецкие военачальники могут начать наступать на свой страх и риск. Не стоит забывать и о британцах, с которыми у нас состояние необъявленной войны. Они сейчас находятся в Персии, откуда не так далеко до Баку. Я уже не говорю о местной контрреволюции и сепаратистах, провозгласивших Закавказский комиссариат, спешно созданный в Тифлисе, в котором собрались все враги советской власти – от грузинских меньшевиков и армянских дашнаков до азербайджанских мусаватистов. Они провозгласили в своей декларации, что будут ждать решения Учредительного собрания, которому и передадут власть. Но на самом деле они, под патронатом консулов стран Антанты в Тифлисе, готовятся провозгласить независимые от Советской России буржуазные республики.

Товарищ Киров сделал паузу и вздохнул.

– Между прочим, – сказал он, – дашнаки и мусаватисты преспокойно заседают у вас в Бакинском Совете рабочих и солдатских депутатов. Я понимаю, что они избраны теми, кому они сумели заморочить головы. Но долго так продолжаться не может. Надо в самое ближайшее время под каким-либо формальным предлогом распустить этот Совет и провести новые выборы. А перед этим начать массированную агитацию рабочих и крестьянских масс, в ходе которой рассказать всем трудящимся о подлинном лице этих националистов, прикрывающихся социалистическими лозунгами.