Дальше весь вечер прошёл в разговорах: мы делились своими успехами, а сотник рассказывал смешные и не очень случаи, произошедшие за два года службы. По его словам, револьверы зарекомендовали себя выше всяких похвал и не раз и не два крепко выручали в схватках с горцами. Очень сетовал на то, что я не сделал к походу хотя бы пару пушек. Вот их сильно иногда не хватало.

Засиделись мы в тот вечер допоздна и разошлись, когда казаки изрядно приняли и перестали понимать друг друга. Я в этот раз, остался ночевать у наставника и выяснил наконец, откуда у него такие деньги. Оказывается, он тоже беглый и на Дон пришёл двадцать лет назад. Только в отличии от меня, он из дворян и здесь скрылся от мести боярский семьи. Что это за семья и почему они мстят, рассказывать он не стал, но при воспоминании о них аж зубами скрежетать начинал. Думаю, ничего он не забыл, и в случае встречи с этими мстителями, мало им не покажется.

Дальше меня опять закрутили дела. Помня слова сотника о пушках, решил заняться ими, не откладывая. Для этого дела изготовил много приспособ и придумывал некоторые с нуля. Задача заключалась в том, чтобы сделать форму, в которой будет отливаться пушка горячей, а стержень, вокруг которого формируется дуло, наоборот, холодным. Вот и пришлось изощряться с водяным охлаждением стержня и, как ни странно это звучит, с паровым обогревом формы. Месяц мы готовили все необходимое и еще неделю изготавливали саму пушку. Делал её шестифунтовой и слегка облегчённой, по сравнению со знакомыми по истории прошлого мира. Использовал в этом изделии все, что смог вспомнить полезного: от добавления в расплав чугуна обычного железа до его постепенного остывания в горячем песке, не говоря уже о подогреве формы и охлаждении стержня.

Пушка получилась загляденье. Пусть сделал её без всяких украшательств и излишеств, но для меня она была самым прекрасным изделием, из когда либо сделанных мной ранее. Лафет подготовили заранее, поэтому быстро прикрепили ствол к нему и приготовили все для испытания.

Первый выстрел, как водится, сделали тройным зарядом и пушка с честью выдержала это безобразие. После тщательной проверки в течение недели выпалили из этого орудия больше ста раз, и никаких дефектов не обнаружили. Экспертом в этом деле выступал хромой Дедок, которого все называли бомбардир. Не знаю, какой из него бомбардир, но вопросами он реально задолбал. Начиная от того, почему камора сгорания коническая, и заканчивая тем, зачем такой высокий Лафет.

Сотник этой пушке нарадоваться не мог. Особенно его радовал Лафет, который позволял использовать это оружие и как пушку, и как мортиру. Другими словами, Лафет давал задрать ствол на семьдесят градусов вверх и стрелять, как из привычного мне миномёта. Ну, или по склонам гор, что сотнику больше всего и понравилось.

Реально, для этого мира получилась настоящая вундервафля, такого здесь точно не делали. Да и в моем мире ничего подобного не припомню… Предполагаю, что не делали из-за догоровизны, а оно получилось и правда сложным и дорогим в изготовлении. Я про Лафет, если кто не понял.

Ещё через месяц мы сделали десять таких пушек, и Дедок бомбардир начал тренировать на них расчёты из наших бойцов, изъявивших желание освоить это непростое дело. А нам пришлось делать дополнительный набор людей в охранники. Потому что вредный Дедок, расчеты сформировал по десять человек каждый, хотя, по-моему, хватило бы и пяти.

Как-бы то ни было, а пушки я сделал, и у меня появилось время заняться давней задумкой – пулемётом. А то, что это – патроны есть, а пулемёта нету? Непорядок! А если серьёзно, то я действительно хочу замахнуться на решение этого вопроса. Делать буду подобие немецкого ручного пулемета времен отечественной войны мг-42. Почему именно его, спросите вы? Потому что, как и револьвер, я такой пулемёт разбирал и собирал до винтика, приводя очередную находку друга в божеский вид. Поэтому и знаю, благодаря своей абсолютной памяти, его от «а» до «я». Конечно, сложности будут, особенно с адаптацией этого агрегата к нашему калибру, но справлюсь. Зато если получится, то тогда тут хоть революцию устраивай – равных не будет. Шутка, конечно, но в каждой шутке, как известно, что-то есть. Во всяком случае, защищаться, имея пулемёт, – лучше, чем его не имея.

Не могу сказать, получилось бы у меня с пулемётом или нет, но не срослось. На следующий день после испытаний случилась поистине судьбоносная встреча. К нам для покупки револьверов приехал сын боярина Вельяминова со свитой, и столкнулись мы с ним буквально нос к носу. Его реакция оказалась предсказуемой – он сразу же дал команду своим холопам меня задержать. Я тоже не стал ждать развития событий, а выхватил револьвер и начал палить по кинувшимся ко мне людям. Пять раз я успел выстрелить и положил на месте пять холопов боярича, а шестой раз выстрелить не успел – у меня из руки выбил револьвер один из примчавшихся казаков. Ну, как примчавшихся, они стояли, о чем-то разговаривая, буквально в десятке метров и видели все случившееся. Вот один из них и успел спасти жизнь этому придурку. Я про боярича, если кто не понял. А как его ещё назвать, если он позволил себе такую выходу на земле, с которой выдачи нет?

Казаки разоружили всех спутников боярича, как, собственно, и меня. Сотник попытался все разрулить на месте, но этот скунс закусил удила. Пришлось собираться в дорогу. В Азов я отказался ехать на отрез – там, помимо казачьей старины, есть ещё и царский воевода. И не надо быть пророком, чтобы понять, чем закончится разбирательство в этом месте. Всё это мне удалось донести до сотника, и казаки решили собрать круг в ближайшей станице, куда мы на следующий день и выдвинулись.

В дороге я наедине переговорил с сотником и наставником. Я пытался убедить их, что боярича нельзя отпускать из этого края. Если он доберется до отца, то меня ждут неминуемые проблемы. Эти два, даже не знаю, как их назвать не обидно, уперлись рогом и только талдычили, что с Дона выдачи нет.

– А если царица прикажет, тогда как? – спросил я.

Сотник подумав, ответил:

– Тогда придётся бежать.

Мне непонятно. Если есть вариант решить все буквально при помощи одного выстрела, то зачем ждать непонятно чего и создавать себе трудности? Но нет, уперлись, что царица – тоже человек и все понимает. Не станет она обижать казаков, и хоть кол на голове теши. Ну, да ладно, придётся думать, куда буду делать ноги. Думаю, спокойная жизнь здесь закончилась. Все это и высказал казакам. На, что сотник неожиданно ответил:

– Если будет так, как ты говоришь, то уходить будем вместе. Но трогать боярича все равно не дам. Не думаю, что будет так, как ты говоришь.

Удивил он меня, сказать нечего, но тем не менее для себя решил: буду готовиться к побегу.

Казачий круг, как и ожидалось, в выдаче меня бояричу отказал и присудил ему покинуть казачью землю в течении месяца. Мне ничего за убитых не предъявили и оправдали – я был в своём праве. Понятно, что Вельяминову никто никаких револьверов не продал, да вообще ничего не продали. Хотя он хотел ещё и холодняк. Даже в соседних поселениях кузнецы отказались что-либо продавать, поэтому уехал он не солоно хлебавши. Вернувшись с суда, я снова развил бурную деятельность.

Глава 5

В первую очередь, переговорил со своими работягами. Рассказал им все, ничего не скрывая. Объяснил, что будет происходить, и почему мне придётся покинуть эти края.

– Может, это будет не быстро, – сказал я, – но то, что будет, это точно. Чтобы приготовиться, мне нужно знать, кто из вас рискнет вместе со мной пойти в бега и полную неизвестность. Подумать можно до завтра.

Такой же разговор состоялся с нашими вояками, от них тоже жду завтра список с теми, кто захочет меня сопровождать.

На следующий день принёсся злой сотник с предъявой, мол, зачем народ будоражу, ведь ничего не известно.

– Известности ждать не буду, – объяснил я, – и с сегодняшнего дня все свои деньги трачу на подготовку к бегству. Все мои компаньоны в накладе не останутся и на моей подготовке нехило заработают.

Он аж опешил от такого расклада. Обозвал дураком и ускакал обратно. Ну, а я начал грубо прикидывать, куда и как буду уходить. Не успел толком подумать, как подошёл наставник и не терпящим возражения голосом поставил меня в известность, что он тоже поучавствует в подготовке и уйдёт со мной. Предложил его долей вложений пользоваться без оглядки, только сказать ему, куда и как пойдём. И даже предложил уходить к запорожцам. Конечно, приятно, что этот человек меня поддержал и даже готов пуститься вместе со мной в бега, но непонятно другое – нахрен ему это надо? Так прямо и спросил. На что он, не задумываясь, ответил:

– С тобой интересно. Да и вряд ли бежать придётся. Но подготовка в любом случае пойдёт на пользу.

В принципе, все понятно. Не верит, что придётся бежать, но если придется, то пойдет точно. Ну и ладно, жизнь покажет, как оно будет, но вот есть у меня уверенность, что придётся бежать, и все тут. Попросил его вместе со мной отъехать подальше от людей и поразмышлять, куда нам в случае чего податься. Ведь от того, в какие края мы соберёмся, нам и надо будет исходить в подготовке.

Когда удалились достаточно далеко от людей, я начал говорить:

– Я тебе сейчас расскажу одну из своих тайн, о которой никто и ни при каких раскладах узнать не должен.

После этих слов наставник стал предельно серьезным и согласно кивнул головой, а я продолжил:

– Иногда мне снятся сны, в которых я вижу, что нас ждёт в будущем. И эти сны сбываются, это проверено. Можешь верить или не верить, но такое есть, и никуда от этого не деться.

Он сразу вставил свой вопрос:

– Поэтому ты так уверен, что придётся бежать?

Пришлось объяснять.

– Нет, это другое. Тут я будущего не знаю, просто представляю, как будет действовать боярин в подобном случае, и делаю выводы. А во снах я вижу более глобальные вещи. Например, знаю, что скоро, лет через пять-шесть, будет большое восстание во главе с Емельяном Пугачевым, которое наделает много шума. Или что Запорожская сечь будет разрушена после большой войны с османами. Поэтому бежать нам к запорожцам смысла нет. Так вот, касаемо боярина, у него всего два варианта решения проблемы: либо просто подослать ко мне убийцу, либо идти к царице и просить помощи там, аргументируя умалением чести. Думаю, зная, кто организовал выделку револьверов, а тайны мы из этого не делали, он захочет получить меня в свое безраздельное пользование. Понимает ведь, какую выгоду извлечет. Поэтому поддержку в царском дворце он, вывернется наизнанку, но найдёт.

Наставник выслушал все это молча, с, так сказать, каменным лицом.

– Если все так, как ты говоришь, – ответил он, – то я даже не знаю, куда можно двинуться, чтобы избежать проблем. Ведь куда бы мы не ушли, везде найдётся свой боярин, который захочет воспользоваться плодами наших трудов.

К чему-то подобному пришёл в своих выводах и я.

– Так и будет, – ответил я, – если только не уйти очень далеко и не построить свое государство.

Наставник как-то остро посмотрел мне в глаза и спросил:

– Где такое место есть?

На земле я начал рисовать контуры карты Евразии подобранной веточкой. Благодаря абсолютной памяти сделать это было не трудно. Изначально была мысль перебраться в Америку – пусть попробуют нас там достать. И даже карту начал рисовать, исходя из этих соображений. И вот, когда начал рисовать Японию с Курильскими островами, я подумал, а почему бы не отобрать у японцев, допустим, Хоккайдо? Ну или даже несколько островов, где проживают ничем не отличающиеся от европейцев айны. Плохо, что не знаю, что там происходит сейчас, да и не важно. Думаю, при любом раскладе с нашим преимуществом в вооружении вынесем японцев без больших проблем.

Вот эти свои думки и высказал наставнику, на что он только хмыкнул и сказал:

– Есть над чем подумать. Но мне нравится. И особенно нравится идея со своим государством. Давай пока немного подумаем, да и с сотником поговорю, а потом ещё раз обсудим. Но вариант этот надо рассматривать как основной и готовиться к длительному путешествию.