Ну, в принципе, дальше можно не слушать, и так все понятно. У доктора Коула новая пациентка, а у меня, судя по всему, наконец-то появится соседка по палате. Я, конечно, рада, что мне будет с кем поговорить днями, кроме вечно неоправданно счастливых медсестер, но почему именно сейчас, когда у меня почти случился самый горячий секс в жизни и не важно, что во сне. Да я после него возбуждена так, как не была с придурком-бывшим ни разу. Меня буквально трясло от желания.

Поток мыслей прервало появление новой соседки. Молоденькая девушка, лет двадцати – двадцати двух, блондинка с растрепанным хвостом и потекшим макияжем. Кажется, она много плакала.

Меня смутила ее одежда, точнее, почти полное ее отсутствие. Короткая юбка и топ наталкивали на мысль о шаловливой школьнице, но темнота за окном подсказывала, что так наряжалась девчонка не для посещения занятий.

Ее привезли на кресле-каталке, и заботливая дежурная медсестра помогла перебраться на постель. После чего тихо приговаривая стандартные правила, достала свежую больничную пижаму.

– Давай, маленькая, осторожно, сейчас переоденешься и спать, ножке нужно твоей отдохнуть, – женщину в возрасте я видела в первый раз, видимо, обычно она не работает с доктором Коулом, но сейчас ее тихий голос странно успокаивал. – Вот так, давай снимем с тебя твои вещички и прикроем весь срам… эээ… красоту, в смысле. Негоже в больнице ходить в таких вещах. У нас тут доктора работают, серьезные люди, незачем им отвлекаться.

О, какая прелесть, она была как добрая тетушка, ругающая и жалеющая одновременно, а тебе при этом становится невыносимо стыдно за свое поведение. С толикой ехидства наблюдала, как краснеет девушка, когда медсестра, сняв с нее топ, обнаружила абсолютно прозрачное белье. Наподобие такого в моем сне было у некоторых танцовщиц в стрип-клубе. Медсестра даже возмущенно всплеснула руками, но, слава богу, промолчала, лишь поджала губы.

Спустя совсем немного времени она, пожелав нам спокойной ночи, поспешила уйти, выключив свет в палате. Наконец-то.

В полумраке комнаты тихий вопрос прозвучал непривычно. За месяц, проведенный в больнице, я свыклась с одиночеством, а теперь на соседней кровати лежит еще одна бедолага.

– Как тебя зовут?

– Кэрри, Кэрри Мур.

– Извини, что тебя разбудили из-за меня. Я Лара.

У нее был очень печальный голос, но, к сожалению, в пять утра я не умею сочувствовать людям. Особенно если за целый месяц это была всего вторая ночь, когда я так сладко спала. Но проглотив свое недовольство, я благоразумно не стала накалять обстановку. В конце концов, не рассказывать же незнакомой девушке, что она выдернула меня со свидания во сне.

– Давай спать, Лара, утром познакомимся.

Отвернувшись в другую сторону и в очередной раз пожалев, что я не могу еще поворачиваться на бок, закрыла глаза. Сознание тут же наполнили образы из сна.

Вот я стою рядом со сценой и жду, когда же он подойдет ближе. Тот самый мужчина, умеющий ласкать взглядом, тот, кого я смогла почувствовать в полном зале возбужденных людей даже за толстым стеклом.

А то, что он был уже рядом, я знала, его вкус, пряно-острый, как кофе с имбирем и лёгкой ноткой корицы, я не могла перепутать ни с чем.

Уверена, что с ним мне будет хорошо, но хочется убедиться, почувствовать, распробовать…

Я его еще даже не видела, но была твердо уверена, что он идеально мне подойдет.

Когда горячие руки прижали меня к твердому высокому телу, я буквально начала плавиться. Каждое его движение посылало тысячи молний по телу, и хотелось быть послушной этим рукам, прогибаясь и мурлыча как кошка.

Растворившись в ощущениях, я забыла, где мы находимся, пока полупьяная девица, одна из тех, что не захотели делиться местом за столиком, не стала призывать моего мужчину бросить меня и присоединиться к компании голодных до мужского тела змеюк. На мгновение захотелось ответить этой хамке, и в этот момент мое внутреннее Я было абсолютно согласно с той самоуверенной стервой, в которую я превращалась во сне, но поскольку уверенные мужские руки ни на секунду не прекращали движения пальцев на моем теле, решила – пусть живет. В конце концов, ее предложение никого не заинтересовало.

Мы медленно двигались под музыку, и я все еще не видела своего незнакомца, но буквально плавилась, окутанная его вниманием, легким запахом парфюма и его возбуждением, да, теперь я не только знала его “вкус”, но и чувствовала попкой, насколько сильно он хочет меня. И, черт возьми, мне это нравилось.

Когда чуть хриплый голос спросил мое имя, чуть не застонала, а почувствовав губы на своей шее, решила, что согласна на все. Да, обычно я так себя не веду, но во сне, с мужчиной, один запах которого сводил меня с ума, а теплые губы заставляли дрожать от предвкушения, была готова заняться самым горячим сексом прямо в зале стриптиз-клуба.

Но когда он назвал меня своей… не смогла промолчать. Все внутри кричало от возмущения. Он не прав! Не прав!!!

– Нет.

Мое короткое слово и тело, так сладко прижимавшееся ко мне, будто окаменело. Я даже смогла повернуться и наконец-то увидеть лицо того, кто свел меня с ума одним лишь взглядом.

Идеальный! Он просто идеальный. Темные глаза, чуть полные губы, высокие скулы. Смуглый брюнет с небольшой щетиной и рост! Он был выше меня даже с учетом каблука.

– Нет? Уверена?

“Ух ты, какой взгляд”, – мысленно делаю пометку, что этот мужчина не привык к отказам. А значит, продолжаем соглашаться с внутренним голосом.

– Нет.

На секунду показалось, что в его глазах заплясали язычки пламени. Но вместо того, чтобы напугаться этого, я, наоборот, чувствовала только странный триумф.

Сильный.

Кончики пальцев зудели – так хотелось дотронуться до него.

И услышав очередной вопрос, наконец перестала себя сдерживать.

– Почему?

Ух ты, любопытный какой. Положила пальцы на его руку и повела от запястья к шее. Боже, это именно то, что я хотела почувствовать. На языке расплывается вкус имбиря, и я понимаю, что вот это простое прикосновение действует на него едва ли не сильнее, чем на меня. И тут проснулся интерес, а что будет если сделать так – потянувшись к его уху, осторожно прикусила мочку и на выдохе прошептала:

– Потому что ты мой.

Реакция была, да еще какая, меня крепко стиснули в руках, и мужчина застонал.

Я же не могла остановится, отпустила такую чувствительную мочку и принялась поцелуями исследовать его скулу, подбираясь все ближе к уголку губ, и с каждым моим движением я все отчетливее чувствовала, как этот большой и сильный самец дрожит, пытаясь удержать нас обоих в рамках приличия.

– А ты? Не хочешь назвать свое имя?

Пробежавшись кончиком языка по его нижней губе, я отстранилась, чтобы заглянуть в глаза, где абсолютно точно танцевал огонь. Красиво, завораживающе.

– Дэль.

Почему-то я, а точнее, та уверенная в себе блондинка, в которую я превращалась ночью, решила, что теперь мы достаточно долго знакомы, чтобы поцеловать мужчину первой.

Позволил ли он мне это? Да, целых две секунды я с удовольствием целовала самые потрясающие губы на свете. А потом Дэль перехватил инициативу. И это прекратило быть поцелуем. Теперь это был самый настоящих секс. Меня покоряли, меня ласкали, ставили печать собственника и захватывали в плен одновременно. Уверенные движения и целая лавина страсти. Такой, что я растворилась в ощущениях, в движении его губ и языка, сдалась на волю победителя. В себя пришла только когда почувствовала обнаженной спиной прохладную стену. Чуть повернув голову, попыталась осмотреться, и не сразу поняла, что мы в лифте, поднимающемся вверх. Дэль же, казалось, не в силах остановиться, он оставлял острые поцелуи-укусы на моей шее, плечах, ключицах. Что-то тихо шептал и продолжал сводить меня с ума…

Вспоминая этот поцелуй и как я плавилась от смелых прикосновений идеального мужчины, я наконец-то снова заснула. К сожалению, уже без сновидений.

* * *

Утро пришло вместе с доктором Коулом.

Внимательный, он, как и всегда, начал обход со своего вопроса:

– Как себя чувствует моя любимая пациентка? Сегодня ночью, надеюсь, свидание удалось?

Издевается. Стоит, в глазах лукавые искорки, а губы кривятся в насмешливой улыбке.

И вот ответить бы ему, что на языке крутится, но нет. Если бы не этот человек, я, скорее всего, не имела бы ни одного шанса на полное восстановление. А вчера после снимка мне сообщили, что выздоровление мое идет даже быстрее, чем предполагалось, и шансы, что все у меня будет хорошо, сильно возросли. Именно поэтому вместо резкого ответа я лишь показала ему язык. Ребячество? Конечно, да. Но в первый раз с момента, как я пришла в себя, захотелось хулиганить. И видя это, Коул лишь шире улыбнулся и подмигнул мне.

А потом слегка повернул голову в сторону мирно спящей Лары и, приподняв брови, взглядом спросил у меня: "Как тебе соседка?".

– Не знаю еще, на свидание торопилась.

Все-таки не удержалась. Но удивленный взгляд доктора того стоил.

Погрозив мне пальцем, Коул отбросил шутливый тон и начал задавать вопросы о самочувствии, что-то сверять с картой, делать какие-то пометки, проверять мои конечности на чувствительность. В общем, уже привычная рутина.

А закончив, наклонился ко мне и заговорщицким шепотом спросил:

– Он хоть того стоит?

Полюбовался, как я на такой выпад закатываю глаза, и с тихим смехом вышел в коридор. Правда лишь для того, чтобы вернуться в компании медсестры, передвижного рентген-аппарата и новой картой. Чувствую, у моей соседки утро будет веселее моего.

– Итак, что тут у нас. Мисс Лара Бёрт, двадцати двух лет, травма левого колена, – громким голосом начал обычно такой деликатный врач. Не иначе, мстит за старого маразматика, потому что от его бодрого перечисления данных новой пациентки она подскочила на кровати и теперь круглыми глазами смотрела на теплую компанию медиков, окруживших ее постель. – Проснулись? Вот и чудненько. Расскажите мне, Лара, как вы получили свою травму?

Девушка в растерянности посмотрела по сторонам, но не найдя поддержки, начала-таки свой рассказ.

– Шла по коридору, торопилась, ну и вот.

– Что, вот? Милочка, обычно, когда просто идут, к нам не попадают. Давайте подробнее, а мы пока ножку вашу сфотографируем.

И Ларе ничего не осталось, кроме как, с опаской наблюдая за действиями медсестры, рассказать все как было.

Как оказалось, я ночью не ошиблась, и девушка работала стриптизёршей, вчера она после очередного танца шла по коридору, а так как там было не очень хорошее освещение, она споткнулась и неудачно упала. Судя по покрасневшим щекам, Лара о многом предпочла умолчать, но самое главное все-таки рассказала.

Кто бы мог подумать, что работа танцовщицы так опасна для здоровья.

Но доктор Коул внес-таки свои коррективы:

– Скажите, юная леди, а вы всегда выступаете в той ужасной обуви, что сейчас лежит вместе с вашими вещами в ячейке хранения?

– Н-нет, это только для специальных номеров. И я должна была их снять, но торопилась и вот…

Видно было, насколько девушке неловко под строгим взглядом взрослого уважаемого врача, но ни медсестра, ни тем более я не могли, да и не хотели, ей помогать.

Медсестра была занята рентгеном, ну, а я была слишком любопытна. За месяц одиночества в палате я устала быть наедине со своими мыслями и страхами, поэтому была рада и такому "развлечению".

Ох, а ведь раньше я была гораздо добрее и скромнее. Но то ли авария, то ли мои сны сильно изменили мой характер.

Через двадцать минут наша палата опустела. Доктор Коул ушел после того, как обрадовал Лару, что у нее всего лишь сильный ушиб и растяжение связок. Сообщил, что ей предстоит провести под его наблюдением несколько дней и можно будет идти домой. Правда, несколько недель она теперь будет пользоваться костылями, но это сущие мелочи. Так и сказал:

– Будешь бодро скакать на костылях и беречь ногу от любых нагрузок, а потом постепенно восстановишься.

Судя по расстроенной мордашке, Ларе эти новости не показались такими уж хорошими.

Как только мы остались одни, она большими глазами посмотрела на меня и громким шепотом спросила: