– А что, если предложить совершить со мной небольшое путешествие графу Киселеву? – предложил Шумилин. – Он, конечно, очень занят в своем комитете и министерстве^[6], но пару недель его подчиненные, пожалуй, вполне смогут обойтись без него. К тому же у графа есть немалый опыт государственного строительства – вспомните его работу по управлению Дунайскими княжествами.

– Вы говорите, граф Киселев? – задумался Николай. – Что ж, я не против. Только придется его полностью посвятить во все, что касается машины времени. Я подробно расскажу ему о том, как в нашей жизни появились пришельцы из будущего, и дам Павлу Дмитриевичу соответствующие наставления. Думаю, Александр Павлович, вы найдете с ним общий язык. Я приглашу графа сегодня вечером к себе. Вы уже с ним немного знакомы, так что мы сразу перейдем к делу и вместе расскажем ему о том необычном путешествии, которое ему предстоит совершить.

– Эх, Александр Павлович, – настроение у императора явно улучшилось, и он довольно потер руки, – если бы вы только знали – как я вам завидую! Мне всегда хотелось побывать в удивительных землях, о которых рассказывали знаменитые путешественники. Только, похоже, что вряд ли мне удастся это сделать. Хотя, – тут Николай неожиданно подмигнул мне, – я побывал там, где никто из моих знакомых мореплавателей и землепроходцев не был. Я был в будущем.

– А мне, государь, – сказал Шумилин, – всегда хотелось взглянуть хотя бы одним глазом на Русскую Америку. Еще больше мне хочется сделать так, чтобы она навсегда осталась русской. И мы с Виктором Ивановичем приложим все усилия, чтобы так оно и случилось.

– Я с вами не спорю, Александр Павлович, – кивнул император. – Только бы желательно, чтобы все обошлось без кровопролития. Уж очень мне жалко бедных мексиканцев, с которыми в вашей истории так жестоко и подло обошлись американцы, отобрав у них половину страны. Мы ведь не поступим с ними так же?

– Нет, государь, мы не претендуем на половину Мексики. Нам нужны лишь еще неосвоенные и практически безлюдные участки ее территории. К тому же мы заплатим за все немалую арендную плату.

– Хорошо, – согласился император, – я знаю, что вы не способны на нечестные поступки.

Николай подошел к Шумилину и приобнял его за плечи. Императору вдруг захотелось сделать что-то хорошее этому пожилому и сильно уставшему – Николай заметил мешки под глазами и покрасневшие от бессонницы глаза – человеку из будущего.

– Александр Павлович, может быть, вам потом, когда вы вернетесь из Русской Америки, немного отдохнуть? Отправитесь в деревеньку вашего друга Виктора Сергеева, поживете там, забудете о всех делах…

Шумилин криво усмехнулся. Ага… Зимой можно и на лыжах покататься, и поохотиться… Только подобные варианты не для него.

– Государь, я весьма благодарен вам за вашу заботу обо мне. Только вряд ли я смогу забыть о всех делах, которыми я занимаюсь, и о своих друзьях, которые находятся сейчас и в прошлом, и в будущем. Да и вы сами из той же породы, что и все мы. Для вас дело – прежде всего. Так что…

Николай снова приобнял Шумилина за плечи.

– Знаете, Александр Павлович, давайте-ка забудем сегодня о всех наших делах? Я приглашаю вас к ужину. Побудете немного в кругу моей семьи, поговорите с императрицей и с нашими детьми. Вы согласны?

– Согласен, – кивнул Шумилин. – Пожалуй, так и в самом деле будет лучше… Сегодня вечером, государь, я полностью в вашем распоряжении…

* * *

– Гусар, я Ник, группа, семь человек, все с оружием. Четыре индейца и трое белых. Идут в вашу сторону. Как меня понял, прием…

– Ник, я тебя понял, веди наблюдение. Проверь, нет ли еще одной группы. Будь на связи. Прием.

Штабс-капитан Лермонтов осторожно выглянул из укрытия. Уже светало, и сквозь предрассветную тьму проступали заснеженные контуры деревьев. Самое подходящее время для нападения. Дозорные, всю ночь напряженно вглядывавшиеся в темноту, утомлены, и их веки закрываются сами собой. Бдительность теряется, и человек может и не заметить подкрадывающихся к нему врагов.

Группа Лермонтова – позывной «Гусар» – была послана на перехват группы вышедших на тропу войны индейцев колошей. Ее заметил вчера беспилотник, облетавший лесной массив у лесной фактории РАК. В последнее время участились нападения индейцев на объекты, принадлежащие Российско-Американской компании. Поэтому штабс-капитан Лермонтов, доложив о появлении подозрительных лиц графу Бенкендорфу и правителю РАК капитану 1-го ранга Этолину, собрал группу «вежливых людей» и отправился к фактории, которая, похоже, и была целью незваных гостей.

Группа состояла из шести человек. Кроме Лермонтова в нее входили четыре «спеца» из XXI века и один казак-пластун, получивший позывной «Кистень». Урядник Семен Грибов блестяще владел этим старинным разбойничьим оружием. После соответствующей подготовки Лермонтов решил включить казака в свою группу.

Старший лейтенант Никифоров (позывной «Ник») и Кистень, одетые в зимние маскировочные костюмы, расположились на пригорке у тропинки, ведущей к фактории. Четверо остальных устроились на горушке, с которой хорошо были видны все подходы к фактории. Два пулемета «Печенег», четыре автомата и бесшумная снайперская винтовка «Винторез» – всего этого было вполне достаточно, чтобы справиться с дюжиной индейцев или трапперов. При этом следовало учитывать, что и те, и другие чувствовали себя в лесу как дома, метко стреляли и неплохо орудовали ножами.

Выходя на тропу войны, колоши надевали кожаные рубахи-безрукавки, сшитые из двух слоев шкуры лося или оленя-карибу. Сверху эти индейские «кирасы» обивались вертикальными рядами медных матросских пуговиц и китайских монет. Были у них и знаменитые тлинкитские доспехи и шлемы, изготовленные из дерева, которые выдерживали удары сабель и топоров. Иногда их не могли пробить даже мушкетные пули, особенно если они были выпущены с большого расстояния.

Противник у «вежливых людей» был серьезный. К тому же Адольф Карлович Этолин попросил штабс-капитана Лермонтова по возможности раздобыть «языка». Правителю РАК хотелось узнать о дальнейших планах индейцев, а также о том, кто именно науськивает их на русские поселения.

Дозорная группа с помощью приборов ночного видения обнаружила противника уже под утро. Лермонтова заинтересовало то, что в составе вражеского отряда были и белые. Обычно индейцы старались не брать с собой в набег чужаков. Значит, имелись какие-то достаточно веские причины, чтобы они появились в составе отряда.

Лермонтов вызвал на связь своих бойцов и дал им всем указание – по возможности взять хотя бы одного из трех европейцев, готовившихся напасть на факторию. А в том, что такое нападение последует, уже не было никаких сомнений. Не доходя пару сотен шагов до выхода из леса, индейцы и их спутники остановились. Посовещавшись немного, они отправили двоих разведчиков, которые начали внимательно изучать подходы к фактории – небольшому домику, сложенному из толстых бревен, складу с товарами и навесу для лошадей.

Уже совсем рассвело, и в бинокль Лермонтов мог хорошо рассмотреть вражеских разведчиков. Один из них был индейцем. На голове у него был надет деревянный шлем, изображающий морду какого-то фантастического чудовища. Поверх обычной одежды на груди колоша виднелась импровизированная кираса, изготовленная из вертикальных дощечек. Через плечо была переброшена перевязь, с ножнами для двухклинкового боевого кинжала. В руках индеец держал длинное кремневое ружье. Одет колош был легко – воинов с детства приучали к холоду, заставляя мальчиков купаться в проруби и спать на снегу.

Его спутник был одет в теплую кожаную куртку мехом наружу, высокую меховую шапку и кожаные же штаны. Европеец стоял, опираясь на длинное ружье, и внимательно рассматривал факторию.

Видимо, увидев все, что ему было нужно, он отправился к основной группе, а индеец, укрывшись за деревом, продолжал вести наблюдение.

– Группа, к бою! – скомандовал Лермонтов. – Огонь по моей команде!

Пулеметчики взяли под наблюдение протоптанную в неглубоком снегу тропинку, ведущую из леса к фактории. Дозорная группа должна была подтянуться и перекрыть отход вражеской группы через лес. Ник на всякий случай сообщил, что установит на лесной тропе растяжку с гранатой Ф-1.

Вскоре вся «великолепная семерка» собралась на опушке леса. Посовещавшись, индейцы и трапперы рассыпались цепочкой и, пригнувшись, начали двигаться в сторону фактории.

– Огонь! – скомандовал Лермонтов.

Затрещали пулеметы и короткими очередями забили автоматы. В первые же секунды боя было уничтожено четверо из нападавших.

Трое – два белых и один индеец – успели упасть на землю и укрыться в высокой сухой траве. Надо было как-то выкурить их оттуда.

– Дрозд, у тебя «гвозди» есть? – спросил по рации Лермонтов.

– Парочку найду, – ответил Дрозд – в миру капитан Дрозденко. – Ты думаешь довести наших друзей до слез?

– Ага, пусть понюхают «Сирень», – Лермонтов усмехнулся, вспомнив, как в учебном центре он впервые познакомился с действием газа CS. Это было нечто. Хватив небольшую концентрацию этого газа, он почувствовал дикое жжение в глазах, носу и во рту. Потом начался сильный кашель и боль в груди. Трое счастливчиков, отлеживавшихся сейчас в траве, получат «райское наслаждение»…

Глухо ухнул подствольник, и ВОГ «Гвоздь» – граната, снаряженная газом CS, – плюхнулась в то место, где скрывались уцелевшие бандиты. Вторая граната легла немного в стороне. Через пятнадцать секунд облако дыма окутало место падения гранат.

Вскоре из этого облака послышались дикие вопли и проклятия. Два европейца, пошатываясь, поднялись из травы. Они заходились в громком кашле и отчаянно скребли лицо руками.

Дождавшись, когда облако дыма рассеется, Лермонтов и капитан Дрозденко – только у них оказались при себе противогазы – осторожно приблизились к двум завывающим от боли фигурам. Наглотавшиеся «Сирени» люди были абсолютно беспомощны. Даже если бы они и захотели, то вряд ли бы смогли оказать сопротивление.

Вскоре был найден и труп индейца. Колош, видимо, желая избавиться от дикой боли, заколол себя кинжалом. Снег вокруг него покраснел от крови.

– Ну, вот и все, – произнес Лермонтов. – Потерь у нас нет, фактория цела-целехонька. Есть два «языка», которые скоро придут в себя и, как мне кажется, откровенно нам обо всем поведают. Ник, сообщи о случившемся в Ново-Архангельск. Пусть вышлют нам навстречу телегу или сани. Мне почему-то не очень хочется тащить на себе этих джентльменов. А сами они передвигаться вряд ли смогут…

– Сейчас сделаем, – ответил старший лейтенант Никифоров.

Он включил рацию и стал вызывать столицу Русской Америки…

* * *

Александр Павлович Шумилин попал, что называется, с корабля на бал. Он собирался немного погостить вместе с графом Киселевым в Ново-Архангельске, а потом, разобравшись с делами на Аляске, заглянуть в крепость Росс. Павел Дмитриевич был уже знаком с ним и знал, кто он и откуда появился в этом мире. Граф с любопытством наблюдал за тем, как в воздухе возник межвременной портал, и смело шагнул из прошлого в будущее. Правда, погостить Киселеву в XXI веке не удалось. Неутомимый изобретатель Антон Воронин сумел добиться новых успехов. Теперь можно было открыть портал в прошлом или будущем практически в любой точке земного шара. А потому, встретившись в промежуточной точке перехода с Олегом Щукиным и наскоро переговорив с ним, путешественники во времени дождались, когда портал вновь откроется и в сияющем овале появятся контуры строений Ново-Архангельска.

Их уже ждали – у выхода из портала стояла группа людей в форме николаевских времен и в пятнистых камуфляжках. Приглядевшись, Шумилин узнал правителя РАК капитана 1-го ранга Этолина, Лермонтова и флигель-адъютанта Константина Бенкендорфа. Увидев рядом с Шумилиным импозантную фигуру графа Киселева, в генеральском мундире с аксельбантом, Адольф Карлович Этолин стал во фрунт и доложил:

– Ваше сиятельство, позвольте приветствовать вас в Русской Америке! Мы не знали ничего о вашем прибытии, и потому прошу извинить, что мы не встретили вас со всеми положенными вам почестями…