– Год назад меня магия от всей этой гадости защищала, – огрызнулась я.

И поставила наконец-то мужа в известность относительно намерения учиться колдовству – для защиты, не больше. Власов усмехнулся в ответ и заявил, что этого следовало ожидать. «Бывших ведьм не бывает», – сказал он, но всё-таки огорчился. Ну и пусть. Знал ведь, на ком женится.

А я начала составлять список заговоров, которые мне нужно изучить в первую очередь. Начну с защиты от пауков. Пока я знаю, что где-то рядом шастают такие вот мохноногие монстры, покоя мне точно не будет.

Глава 3. О пауках и квартирантах

Знания – это не фундамент для жизненного опыта, хотя в школе нам говорили обратное. Знания – это всего лишь инструмент, благодаря которому строительство идёт быстрее. А ведь нужны ещё и стройматериалы.

Если говорить о магии, то она из трёх частей состоит – знаний, способностей и магической энергии. Год назад у меня всё это было. Большей частью колдовской силы меня снабжала природа, а то, что она дать не могла, я получала извне с помощью знаний и способностей, унаследованных от Марфы. Теперь ничего этого нет. Помощь природы была направлена на защиту ребёнка в моей утробе – я лишилась этой части магии в тот момент, когда Владик появился на свет. Наследие Марфы тогда же забрала Мария. Но это ведь не всё, что я имела. Я ведь уже тогда пыталась чему-то учиться, постигала сложную науку управления стихиями, а Белена понемногу наставляла меня в других сферах колдовства. Да, у меня больше нет силы, но я знаю, где её можно взять – для тёмных дел нужно жертвоприношение, а для прочих нужную энергию даст природа, если правильно попросить. И какие-никакие знания у меня всё-таки есть. Они не принадлежали Марфе, я их сама приобрела, поэтому Мария и не смогла это отнять. Но у меня нет способностей к колдовству, а без них сложно.

Защита от пауков, комаров, ос, клещей, колдовства и ведьм, нежити и призраков, сглаза и недоброжелателей – перечень необходимых защитных мер получился довольно-таки длинным, а с моим арсеналом знаний и возможностей сделать можно мало. Но я хотя бы попробовала.

Раньше защищаться от насекомых нужды у меня не было, поэтому необходимых знаний не имелось. В телефоне сохранились некоторые контакты «экстрасенсов» Олега Карпунина, но звонить этим людям я не рискнула – они же Карпунину доложат, что я снова в магию лезу, и он потом от меня не отвяжется. Вариантов осталось два – найти какую-нибудь ведьму по соседству или черпать нужные знания из книг. Ну или из Интернета, хотя надежды на то, что там найдётся что-нибудь действенное, было мало.

Начала я с того, с чего и намеревалась – с изгнания из дома пауков и защиты от их повторного проникновения в жилище. Нашла простенький заговор с минимумом манипуляций – нужно было только пройтись веником по всем углам в доме, одновременно с этим произнося заговорные слова. А веник после этого полагалось сжечь. Два дня добросовестно ждала, когда Власов уедет в Тамбов по каким-то своим делам – не при нём же задуманным заниматься. Заодно за это время нашла в сети ещё несколько вроде бы приемлемых советов. Вчера утром Толя уехал. Я после кормления уложила Владика в коляску, которую выкатила на террасу. Открыла настежь все окна и двери, включая подвальную, и приступила к воплощению своих намерений в жизнь.

– Это ты чего такое делаешь? – поинтересовался Нефёд, когда я уже обмела все углы в мансарде и успела подобным образом обработать детскую и спальню.

– Пауков из дома изгоняю, – сообщила ему я.

– А-а, – протянул домовой с задумчивым видом. – И как? Помогает?

– Не знаю. У нас и так паутины нет нигде, поэтому за результатом придётся следить.

– Ну-ну… – многозначительно отозвался Нефёд, заложил свои ручки-лапки за мохнатую спинку и вознамерился уйти, но я успела схватить его за шкирку.

– И что означает твоё «ну-ну»? – спросила грозно, тыча ему в пузо ручкой веника, которую, согласно инструкции, перед чтением заговора обмотала чёрной ниткой.

– Я тебе кошка что ли, чтобы за шкуру меня таскать?! – возмутился домовой.

– Отвечай на вопрос! – потребовала я и для пущей острастки встряхнула негодника так, что он аж икнул.

– А вот шиш тебе! – последовал наглый ответ, и мне в нос ткнулся свёрнутый из малюсеньких пальчиков кукиш.

В последнее время Нефёд стал совершенно невыносимым. Внимания я ему, видите ли, мало уделяю. А то, что других домовых хозяева даже не видят – это не показатель. Я-то вижу. Я ведь друг. И как друг я обязана окружить своего домового безграничной любовью, лаской и вниманием. Кормить получше… Да куда лучше-то? Он и так от обжорства вконец обнаглел.

– Ладно, – гневно сощурилась я и бросила веник на пол. – Пойдёшь, значит, жить к Графу в будку.

Не знаю, у всех домовых лютая ненависть к собакам, или только Нефёд такой, но он даже в двухмесячном щенке видит опасного врага. И боится. И Граф его тоже недолюбливает. Целый скандал получился, когда Власов две недели назад осчастливил меня лопоухим подарком. И той же ночью Нефёд попытался выжить вражину из дома – будки-то тогда у нас не было ещё, и щенок был оставлен в доме. Нефёд так и не признался, что сделал, но Граф с истошным лаем носился за ним по всему дому, пока Власов не прекратил это безобразие, выгнав собаку во двор. «Псине в доме не место», – с важным видом заявил тогда Нефёд в своё оправдание. А теперь Граф начинает психовать сразу же, как только видит домового – у них взаимная ненависть, и я ничего не могу с этим поделать. Зато на Нефёда нашлась управа – стоит пригрозить ему собачьей будкой, и наглец сразу же становится паинькой.

Он сдался раньше, чем я успела вынести его за шкирку во двор.

– Пусти, хозяйка! Я ж не со зла! Вредность у меня природная, её не отнимешь! Всё скажу, что просишь!

– С этого и надо было начинать, – проворчала я в ответ, но никуда вреднюгу не отпустила, поскольку была уверена, что он сбежит и спрячется. – Говори!

В итоге выяснилось, что никаких пауков мне гонять не надо – для этого у меня домовой имеется, которому за чистотой и порядком по должности следить положено. Нет у нас пауков, муравьёв, тараканов, мокриц, уховёрток и прочей многолапой живности. И не будет ничего этого до тех пор, пока есть домовой. От комаров и лягушек он, увы, не спаситель – за это болотник в ответе.

– Они с лешим прошлой осенью повздорили, и леший его из болота выгнал, – фонтанировал откровениями Нефёд. – А куда болотному духу идти? В лесу ему житья нет, в другие болота его тоже не пускают, а тут дом пустой да подвал сырой.

– То есть у нас в подвале живёт болотный дух? – на всякий случай переспросила я, отказываясь верить своим ушам.

– Он смирный, – умоляюще посмотрел на меня домовой. – Тихий и вредить не будет. Не гони его, хозяйка. Некуда ему идти.

– То есть комары и лягушки…

– А это его природа. Против природы не попрёшь же, хотя он старается.

Ну вот и как на эту новость реагировать? Нежить людям показывается только тогда, когда хочет, чтобы её увидели. Болотник, судя по всему, не хочет – боится, что его прогонят. Нефёд, оказывается, уже успел ему наплести, что я ведьма, и надо сидеть тихо, а то беды не миновать. И недавнее нашествие дезинсекторов этому нашему квартиранту как мёртвому припарка – против природы же не попрёшь.

– Болотник, значит… – вздохнула я, смиряясь с фактами. – А тарантул в подвале откуда взялся? Они же в болотах не живут.

– А это девица-полевица болотнику так весточки передаёт. С паучками, с мышками… Любовь у них, понимаешь? Давняя любовь, настоящая. Но история у этой любви грустная. Рассказать?

Я бы отказалась, да только решила же снова ведьмой стать, поэтому нужно как-то привыкать к тому, что лёгкого пути не будет. Новые сказки, новые знакомства, новые опасности – это придётся пережить, если хочу семью свою от всех бед уберечь. И болотника из подвала тоже как-то придётся выселить, хотя я пока не имею ни малейшего представления о том, как это сделать.

Глава 4. Любить и помнить

Много лет назад на том месте, где в лесу теперь болотина сырая находится, стояла церковь. Тогда и лес-то ещё так сильно не разросся, и села с названием Мизгиревка в помине даже не было. Другая деревня была – Лисьим Логом называлась. И лог там был неподалёку, и лисы водились в изобилии, поэтому в деревне много кто охотой промышлял. Жили в этой деревне люди свободные и простые – не крепостные, но всё же подневольные. Барщину отрабатывали, оброк платили – всё честь по чести. Роскоши не знал никто, но и не бедствовали. Добротные лисьи шкурки на ярмарках нарасхват уходили, поэтому о хлебе насущном большинству крестьян в Лисьем Логу беспокоиться не приходилось.

Большинству, но не всем. Жила там одна семья, у которой несчастье кормильца отняло – тоже охотника. Жена у него вредная была, заносчивая и склочная, потому беда и отрезала семью эту от соседей. Никто помогать не захотел. В семье всего один ребёнок – девка на выданье Аннушка. Вместо куска хлеба соседи склочной вдове совет дали – Анну замуж удачно выдать. Красивая девка-то, жених быстро сыщется. А мамаша зятьку-то на шею и присядет, раз сама не в состоянии себя прокормить. Ну или работать надо в поте лица – тогда и голодать не придётся.

Вдова та была не только вредной, но и ленивой. О труде тяжёлом мимо ушей всё пропустила, а второму совету вняла – начала для дочки своей единственной жениха богатого искать. Ну как богатого… Кто на нищей крестьянке жениться захочет? Вот и велись поиски среди тех, кому происхождение невесты безразлично было. К купцам вдова сваталась, к крестьянам зажиточным – ко всем, у кого денег больше, чем у простых работяг. В родной деревне на Аннушку никто и смотреть не хотел – все знали, какое ярмо вместо приданого получат. Анна-то хорошая, а вот тёщу такую в довесок к жене приобрести никому не интересно было.

Нашёлся жених – сын купца Еремея, что неподалёку жил. Богатая семья, подходящая. И купец тоже недавно овдовел, поэтому сам женихом был завидным. «Аннушку за Стёпку сосватаю, а сама Еремея охомутаю», – придумала вдова гениальный план и немедленно приступила к его воплощению в жизнь. И вроде складно всё у неё получалось, да только промашка вышла – Еремею тоже Аннушка по душе пришлась. Он хоть бородой и сед, но всё ж мужик ещё не старый. А на вдову купец и не смотрел даже – слишком напористая она и наглая. Такой жены и врагу не пожелаешь.

Степан и Анна уже и познакомиться успели, и полюбили друг друга, когда узнали оба, что беда над их счастьем нависла. Еремей своих намерений не скрывал – он прямо заявил, что на Аннушке жениться желает. Вроде даже ещё лучше получалось, чем вдова хотела, да только вот желания её поменялись уже. Подлость она задумала страшную – дочь собственную решила со свету сжить, чтоб под ногами не путалась. И знала ведь, что всё равно Еремея не получит, но от обиды и злобы всё в голове у неё помутилось.

Аннушку о недобрых намерениях матери травница местная предупредила. «Не ведаю причин, но мать твоя волчеягодник нынче в лесу собирала. Яд в нём страшный, а она много взяла», – так сказала. Анна эти слова Степану передала, а он знал уже, что отец у него невесту отнять хочет. И с одной стороны беда, и с другой опасность – что делать? Побежали молодые в церковь помощи искать. Попросили попа обвенчать их, пока ничего дурного не случилось – авось, отступятся после этого оба родителя от замыслов своих недобрых. Поп выслушал обоих, подумал немного, а потом согласился. И поручителей даже сам нашёл, чтобы всё по закону и порядку было.