Карпунин звонил несколько раз, пока я была вне зоны, и ещё два раза, когда я не ответила. А потом он прислал сообщение: «Эля, я снимаю с себя всю ответственность за последствия твоей глупости. У меня ты больше не работаешь, мне мёртвые души не нужны. Трудовую забери, когда будешь в городе». И всё. Ни прощальных слов, ни благодарности за спасение – ничего. Он будто хотел, чтобы ощущение незавершённости заставило меня перезвонить или вступить в переписку, а мне вместо этого желания почему-то вспомнилась игрушка «йо-йо» – раскрутилась ниточка, а потом снова послушно свернулась, возвращая катушку в руку хозяина. Фигушки, я не игрушка.

А Власов не позвонил ни разу и не написал ни слова. Не то чтобы это как-то меня задело, просто я вдруг поймала себя на мысли о том, что как-то подсознательно начала сравнивать этих двух мужчин. Мирон – расчётливый, циничный и в чём-то жестокий человек. Он не злой и не плохой, просто не умеет придерживаться собственных приоритетов и часто поступает нелогично. Власов как-то рассказывал мне о системе ценностей Артура – сам Артур вместе со своими амбициями на первом месте, второе занимают деньги и власть, а семья задвинута в самый конец списка. Если хорошенько подумать, то Мирон мало чем отличается от брата, хотя и говорит, что люди представляют для него наивысшую ценность. Я тоже человек, но почему-то не вписалась в его систему приоритетов. Он не отрицал, что я ему нравлюсь, но при этом постоянно пытался от меня избавиться. Проявлял заботу? О ком? О себе или обо мне? Я выбила его из колеи, стала причиной для беспокойства. Интерес к моей персоне шёл вразрез с его планами на жизнь, и в итоге выбор оказался не в мою пользу. Сейчас, сняв с себя ответственность за меня, он вернул всё на свои места и мог спокойно двигаться дальше в соответствии со своими прежними планами.

Анатолий Павлович совсем другой. Он старше, мудрее, и он искренне заботится о тех, кто ему дорог. Мирон постоянно что-то недоговаривал, увиливал от прямых ответов и не хотел посвящать меня в детали и причины, а Власов обо всём говорил прямо. Если и врал, то не по собственной инициативе, а потому, что защищал интересы друга. Он мог многое, но никогда не пытался показать превосходство. Надёжный, верный, твёрдый в своих решениях. Я не могла с уверенностью сказать, почему Мирон от меня отказался, не предприняв ни единой попытки сблизиться. Он говорил одновременно и о том, что не хочет терять инвестиции будущего тестя, и о том, что Алиса может меня уничтожить. Возможно, я ошиблась на его счёт, и решение убрать меня с глаз подальше было основано на беспокойстве о моём благополучии, но ведь он даже не мне это всё сказал. Распорядился отослать – всё, решил проблему. А Власов… Власов открыто сказал, что не встанет между мной и Карпуниным. Мирон был моей вспышкой неожиданно ярких и сильных чувств, а я стала такой вспышкой для Анатолия Павловича. Он отказался от меня, потому что знал, что я люблю его друга. Прикоснулся к заветному, урвал несколько драгоценных минут близости и отошёл в сторону, чтобы не мешать.

Они разные. Совершенно разные. Любовные треугольники – это далеко не весело. Я люблю Карпунина, который сам не знает, чего хочет, но беременна от его старшего друга, который увлечён мной, но не станет вмешиваться в наши с Мироном несуществующие отношения. Как там следователь сказал? Санта-Барбара? Хуже. Ребёнок ещё этот… Ну какая из меня мать? Мне самой нянька нужна, потому что я постоянно влезаю в какие-нибудь неприятности. «Может, Белена права, и лучше сразу с этим покончить, пока не стало слишком поздно?» – подумала я, вздохнула и пошла в магазин, потому что на размышления у меня вся ночь впереди, а супермаркет закрывается в десять.

На самом деле можно было не ехать в Мухино, а затариться всем по списку в ближайшей деревне, но в деревенских магазинчиках не продаются памперсы для взрослых, а мне они были нужны. Точнее, не мне, а Клавдии Ильиничне. Перед самым моим отъездом старушке приспичило по малой нужде, но в силу стремительно развивающейся старости до уличных удобств она доковылять не успела – невелика беда, но менять памперсы проще, чем постоянно стирать исподнее. И морально для самой бабули это не так позорно, как мокрые штаны. Проще говоря, забот я на себя взвалила выше крыши, зато при деле.

В Лесное я вернулась уже затемно. Вынула из багажника пакеты, поблагодарила за помощь Никадима, который услужливо открыл мне калитку и помог донести поклажу до дома, а на пороге меня уже ждал Нефёд.

– У бабки зубы выпали, – сообщил он.

– Все? – уточнила я.

– Нет, четыре осталось. А один она проглотила. Спит теперь. А Белена к дубу ушла, там жуть какая-то происходит.

Я вздохнула, рассовала покупки по местам и тоже пошла к дубу – смотреть, что там за жуть. Никакой жути не увидела – дерево как дерево, только ветви колышутся, хотя ветра нет.

– Не пойму я, чего ему неймётся, – пожаловалась ведьма сразу же, как только я подошла. – Слышишь, псина опять воет? Не должно так быть.

– Назар за мать волнуется, – догадалась я. – Он же опекал её, жизнь ей продлевал, а теперь чувствует отсюда, как ей плохо, вот и мается. Неправильно это всё, Белена. В прошлый раз вода в озере мёртвой стала из-за того, что вокруг твоего источника смерти много было, а ты опять на чистый родник труп уложила. И неупокоенный дух ещё к этому роднику привязала. Я, может, магии и лишилась, и чувствовать не могу сейчас, что природе нужно, но умом понимаю, что это ненормально. Дух Назара в моховика переродить можно, как я с Мишаней поступила, а тело убрать отсюда и сжечь или как-то по-другому в прах превратить.

– Он ещё наказание своё не отбыл, – возразила ведьма. – Я зачем его в дерево засунула? Чтоб вредность свою искупил, на благо леса существуя.

– А с чего ты вообще взяла, что это искупление необходимо? Для того, чтобы после смерти за прижизненные грехи спрашивать, другие инстанции существуют. Мы с тобой не боги, чтобы посмертные наказания для злодеев придумывать. Исправляй всё сейчас же. Дерево оставь, а Назара отпусти.

– Ты чересчур добрая, – упрекнула она меня.

– А ты вроде как обязана меня слушаться. Разве нет? – парировала я. – Так, как сейчас, покоя ни ему нет, ни земле, ни нам с тобой. Пусть лучше зловредным моховиком по лесу бегает, чем вот это вот всё.

– Ишь, раскомандовалась тут… – недовольно проворчала ведьма, но не ослушалась.

Я не осталась контролировать процесс, потому что на трупы насмотрелась предостаточно. Слышала только треск веток за спиной, когда возвращалась по тёмной деревенской улочке к дому Никулиных, а уже возле калитки Белена догнала меня и отчиталась, что всё сделала. Собачий вой прекратился – значит, не соврала. Проверять это я тоже не собиралась, поскольку нужно было научиться доверять хоть кому-нибудь. И на душе как-то спокойнее стало – видимо, беспокойство Назара и на мне тоже сказывалось не лучшим образом.

– Хочу красной икры, – заявила я ведьме, когда она начала вынимать из корзинки-самобранки всё для традиционного вечернего чаепития. – В магазине смотрела на баночку, но тогда не хотела, а теперь аж слюнки текут.

Ответом на это признание был долгий взгляд, после чего передо мной на столе появилась большая деревянная миска с икрой – литра полтора, не меньше.

– Прямо так есть будешь? – невозмутимо поинтересовалась Белена. – Ложкой?

Всё-таки корзинка-самобранка – это нечто. Раньше я как-то не особенно интересовалась её возможностями, а тут просто для того, чтобы отвлечься, уговорила ведьму поэкспериментировать. Работала эта волшебная штуковина просто – на фантазии пользователя. Уж чего-чего, а фантазии у меня было хоть отбавляй. Я накормила Белену чипсами, наггетсами, роллами и суши в разных вариантах, пиццей с ананасами… Она хоть и дух, но поесть любит. А Нефёд вообще был в полном восторге, потому что всё, что не нравилось ведьме, доставалось ему. Попкорн, например – Белена заявила, что это издевательство над кукурузой, и домовой заполучил целый таз сладко-солёного счастья. Единственное, на что корзинка не отреагировала никак – это трепанги с овощами. Во-первых, я не знала, с какими овощами это едят, а во-вторых, не имела ни малейшего представления о том, кто такое трепанг. Теоретически представляла себе нечто склизкое, но похожее на кальмара. Белена слышала о таком звере впервые, поэтому ничем мне не помогла. А я и не ела этого никогда – название просто запомнила.

Спать я легла только во втором часу ночи, понимая, что объелась. Вечернее обжорство – это плохо. Ночью плохо спится, утром желудок болит… А куда деваться? Уже ведь перестаралась, поэтому придётся терпеть. Ведьма, правда, пообещала мне утром травки какие-то полезные заварить от последствий переедания, а для крепкого сна и хороших сновидений у меня имелся Нефёд.

– Сказку? – недоверчиво переспросил он, когда услышал необычную просьбу. – Про кого?

– Да про кого угодно, только не про меня, – махнула я рукой, зевнула и устроилась на узком диване поудобнее.

Глава 55. Во имя справедливости

Сказочник из Нефёда так себе – все сказки у него какие-то грустные и страшные. То про оборотня начал рассказывать, которого ведьма крестьянам вместо новорожденного ребёнка в колыбельку подсунула, то про девочку слепую, которая в призрака влюбилась, потому что он слова красивые ей по ночам на ухо нашёптывал. Потом сказку про Колобка переиначил, заменив главного героя на сбежавшего от вредных хозяев домового. Финал, естественно, оказался счастливым, и домовой после множества опасных приключений нашёл для себя новый дом, но в целом сюжет был мне знаком.

– Ещё сказку? – удивился Нефёд, когда последняя из рассказанных им историй подошла к логическому завершению. – Ты спать-то собираешься? Светает уже.

Я бы и рада была заснуть, но мешали мысли о том, что следующая ночь будет для меня не очень приятной. Белена наотрез отказалась подробно рассказать про испытание, которое нужно пройти, чтобы природа сложную просьбу выполнила. Колдовской силы у меня нет, поэтому я даже зажечь внутри себя огонь не смогу, не то что его удержать, поэтому тему ведьма закрыла быстро. А я твёрдо вознамерилась попытаться. В знаниях Марфы, которые мне достались, ничего такого не обнаружилось, поэтому выход остался только один – рыться в памяти земли и искать там воспоминания о попытках Белены и других колдунов или ведьм.

Искомое нашлось не сразу и оказалось расплывчатым, поскольку подобными экспериментами уже давно никто не занимался. Съесть горсть земли, напиться из родника, вдохнуть ветер и не дышать до рассвета, одновременно поддерживая внутри себя хотя бы крошечный огонёк настоящего пламени. Это невозможно. Нельзя задержать дыхание на несколько часов. Магией можно заставить огонь гореть и в воде, но у меня-то магии нет. Все четыре стихии должны быть в теле просителя одновременно, иначе природа просьбу не услышит – как это выполнить?

Сказки Нефёда я слушала вполуха, но думала о своём. На рассвете встала, оделась, велела домовому присмотреть за Клавдией Ильиничной, а сама пошла в лес искать ответы. Не то чтобы я с какой-то конкретной целью туда шла, просто захотелось прогуляться босиком по росе, подышать утренней прохладой и подставить лицо первым лучам солнца.

Перевёртыши этому моему желанию обрадовались несказанно. Примчались на зов пушистыми рыжими лисичками, облизали меня с ног до головы и с весёлыми играми проводили к берегу реки, где я долго лежала на влажной траве в надежде вернуть хотя бы часть утраченной магии. Ничего не вернула, зато земля показала мне всё, что творится в моём лесу. В лагере тихо – сторож спит, и сытый старый пёс тоже мирно дремлет в новенькой будке. В охотхозяйстве гости – не охотники, а рыбаки. Они приехали в надежде на богатый улов в оставленных без присмотра рыбхозовских прудах. В северо-западной части моего леса на берегу другого рукава реки разбили палаточный лагерь туристы. Там есть несколько ухоженных стоянок, и люди просто приехали отдохнуть на природе с детьми. Вдоль дорог стоят машины, а по лесу в большом количестве под бдительным присмотром моховиков и лесавок бродят грибники – после дождей подберёзовиков и правда вылезло навалом, поэтому я просто пожелала гостям удачной тихой охоты. Всё тихо и спокойно. Лес живёт своей жизнью, вредного колдовства больше нет, в природе наконец-то наступило умиротворение. А если так, то и я тоже довольна достигнутым результатом.