Растерянно переглянувшись, очаровательные амазонки отступились от измученного допросом швейцара. Однако в этот вечер удача определенно была на их стороне: возле «Волги-Л» они заметили уже знакомого им франтоватого шоффэра, который, слегка неприлично отклячив свой… Свои тылы, энергично протирал маленькие прожектора, установленные на передке элегантного и безумно дорогого самоходного экипажа.

– Bonjour, monsieur…

Как собеседник, мсье Анри оказался на голову выше неотесанного болвана-швейцара: моментально забросал девиц изысканными комплиментами, наговорил кучу приятностей, пригласил при случае прокатиться на вверенном его заботам лимузине. И конечно же, обещал рассказать все, что только пожелают узнать милые мадемуазель – правда увязав свою «исповедь» с посещением хорошего ресторана, куда он всю троицу и пригласил, мимолетно добавив, что знает очень приличные меблированные комнаты…

– Сударь, вы!.. Вы хам и наглец!!!

Пожав плечами, галантный шоффэр не прощаясь покинул общество странных девиц, отгородившись от их гневных взоров сначала дверцей лимузина, а потом и плотной темной занавесочкой, задвинутой на окно изнутри. В общем… В общем, да пошел он к черту, этот поручик! И вечерний променад тоже!.. «Бестужевок» ждала уютная комната в общежитии Высших женских курсов, интересные книги, вкусные кремовые пирожные в качестве проверенного лекарства от душевных переживаний, и возможность излить свое возмущение в понимающие уши. Все курсистки рано или поздно сталкивались с предвзятым отношением современного общества, но чтобы так, как сегодня!.. Если взрослая самостоятельная девушка чуточку улыбнулась в разговоре с мужчиной, это еще не повод делать пошлые намеки! Один болван их в содержанки сходу определил, второй оказался еще хуже первого… Л-лягушкоед!

Меж тем, причина их злоключений внимательно рассматривала своих невольных преследовательниц из окна второго этажа – вот только мысли «таинственного незнакомца» занимала не возможная любовная интрижка с кем-либо из двадцатилетних, и весьма недурных на внешность девиц. Приехав навестить друга, слегка приболевшего инфлюэнцей^[4] и порадовать его хорошими новостями, Его императорское высочество Михаил Александрович был огорошен столь черной вестью, что будь даже курсистки полностью нагими и танцуй перед окнами канкан – он все равно остался бы равнодушным к их прелестям. Само упоминание о брюшном тифе отдает стылой могилой и настраивает на крайне серьезный лад, а уж если тебе говорят, что твой лучший друг уже второй день не встает с постели, и есть серьезное подозрение именно на эту болезнь… Услышав тихий скрип открывающейся двери, Великий князь резко развернулся на каблуках, а затем с недостойной его титулов торопливостью подскочил к молодой сестре милосердия:

– Как он?

– Спит.

Бесцеремонно всунув в руки члена августейшей Фамилии накрытую салфеткой кювету из нержавеющей стали, девушка начала снимать с себя белый медицинский халат.

– Михаил, вы чай будете?

– Буду. Но лучше коньяку…

Бывшее семейное гнездо купцов Лопатиных еще не успели переделать под нового хозяина, однако это не помешало парочке горничных-кореянок оформить правильный стол для русской чайной церемонии. Небольшой самовар с фаянсовым блюдечком под краником, две корзинки со свежей выпечкой, небольшая пирамидка баранок, горка соленых и сладких сушек, плошки с медом и сгущенными сливками, розетки с вареньем – и, конечно же, графинчик хорошего французского коньяка.

– Ульяна, судя по вашему спокойствию – подозрение на тиф себя не оправдало?

– Мне телефонировали результаты расширенных исследований… Это не тиф.

– Слава Богу!

Приняв граммов этак сто янтарного «чая» десятилетней выдержки, Его императорское высочество оттаял душой и немного расслабился.

– Знаете, Михаил.

Присев за стол, воспитанница князя Агренева сложила перед собой руки ладонями вверх, и внимательно разглядывала линии своей судьбы. Когда молчание стало совсем уж неприличным, девушка с волосами цвета меди глубоко вздохнула и словно очнулась:

– Так получилось, что еще до поступления в Женский медицинский институт я довольно много знала про холеру и брюшной тиф. Происхождение, признаки, диагностика, лечение, профилактика. Именно по моей просьбе начали исследования по… Впрочем, неважно.

Опять вздохнув, студентка второго курса мединститута убрала ладони со стола:

– У дяди Саши был не только брюшной тиф. В его крови обнаружен некий токсин, дающий схожую клиническую картину.

– В смысле? Вы хотите сказать…

Благожелательная улыбка на лице молодого мужчины как-то сама по себе превратилась в череду сложных эмоций, главной из которых было настороженное внимание:

– Пять дней назад проявились первые признаки серьезного недомогания. Как только анализы выявили присутствие возбудителя брюшного тифа, незамедлительно применили антибиотик…

Не глядя на собеседника, медноволосая последовательница Гиппократа подтянула к себе пустую чашку и принялась священнодействовать, наводя чай с липовым медом.

– Это новое лекарство, которое дает гарантированно-положительный результат в лечении брюшного тифа, холеры и… Хм, ну, к примеру, тех болезней, что насылает богиня любви Венера.

– Анти-био?.. Занятное название.

– Пф! Дядя Саша вообще предлагал назвать его «Бактой». Работа над препаратом еще далеко не окончена, но его уже можно применять – с известной осторожностью, конечно. Когда выявилась интоксикация, это посчитали последствием лечения, назначив соответствующую терапию. Однако, сегодня наконец-то закончили расширенный токсикологический анализ…

Скосив взгляд на внимательно слушающего ее Михаила, девушка пересказала результаты исследования простым языком:

– Дяде Саше подлили что-то вроде своеобразного коктейля из двух компонентов. Первая часть из возбудителей брюшного тифа, вторая – некий слабый токсин растительного происхождения.

Образование молодого Великого князя было сугубо с военным уклоном, зато он вырос при дворе, и этого вполне хватило для верного вывода:

– Получается, все признаки указывают на обычную хворь, но излечение невозможно?

Молчание, воцарившееся после этого за чайным столом, было каким угодно, но только не уютным – пока наконец, хозяйка со вздохом не предложила:

– Давайте сменим тему, Миша. Вы, насколько я помню, упоминали какие-то хорошие новости? Они были бы весьма кстати.

С некоторым усилием переключившись на новую тему в разговоре (все равно поведанное ему Ульяной требовалось «переварить» и основательно пообмыслить), поручик лейб-гвардии Конной артиллерии согласно кивнул.

– Да, пожалуй. Новости мои состоят в том, что не далее как вчера я имел весьма примечательную беседу с главой Департамента государственной экономии графом Сольским. Если отжать всю воду придворных речей, то меня заверили в полной поддержке идеи всемерного развития российской химической промышленности, и – пользуясь случаем, попросили передать князю Агреневу, что граф будет рад увидеть его у себя в кабинете утром восьмого февраля. Как сказал Дмитрий Мартынович, «дабы уточнить несколько спорных формулировок в кредитном договоре».

– Значит, у вас все-таки получилось?!

– Не сглазить бы… Впрочем, меня больше волнует состояние Александэра.

– Ну, худшее уже позади, динамика выздоровления сугубо положительна… Впрочем, зная дядю Сашу – он посетит Госсовет вне зависимости от своего самочувствия. Вы, мужчины, безобразно относитесь к сохранению своего здоровья: дело прежде всего, да?

Неопределенно хмыкнув, представитель сильной половины человечества предпочел многозначительно промолчать… Да и вообще, девушкам положено уступать, особенно по таким мелким поводам.

– Вижу, вас можно поздравить?

– С чем именно?

Слабо улыбнувшись, восемнадцатилетняя студентка выразительно поглядела на новенький знак ордена Святой Анны третьей степени, украшающий левую сторону великокняжеской груди.

– С первым знаком отличия, который заслужил именно Михаил Романов. Предназначайся награда Его императорскому высочеству Михаилу Александровичу, я бы наверняка сейчас смотрела на нечто размером с суповую тарелку, к тому же обильно изукрашенное бриллиантами и разными геральдическими финтифлюшками.

– Ульяна я знаю вас с юных лет, и как ваш друг позволю себе заметить – порой вы бываете…

– Несносна?

– Отвратительно правдивы.

Переглянувшись, парочка тихонько засмеялась, расслабляясь и вспоминая про остывающий чай.

– Это вам за новую… Как там ее – трехдюймовую пушку для армии?

Осторожно попробовав сушку-челночок с маком, недавний выпускник Михайловской артиллерийской академии педантично уточнил:

– Я бы сказал, по совокупности заслуг: за организацию разработки, испытаний и постановку в производство полевой скорострельной пушки калибра семьдесят пять миллиметров.

В отличие от гостя, студентка мединститута была верна свежей выпечке, и не цеплялась к мелочам:

– Да-да, я так и сказала – почти три дюйма. А моих дядюшек как-нибудь отметят?

– Гм… Насколько я осведомлен, военный министр Куропаткин уже подал на Высочайшее имя представления на внеочередные награды всем, принявшим участие в разработке и постановке на производство новейшей артиллерийской системы. Как только Пермские пушечные заводы отгрузят первую трехдюймовку Военному ведомству, Александэра неминуемо настигнет орден Святой Анны второй степени… Без мечей, конечно. Что касается Григория Дмитрича, то мне шепнули про Анну третьей степени.

Невольно скосив глаза на собственный знак отличия, поручик тут же заметил мимолетную улыбку на губах медноволосой красавицы. Не смущаясь, коротко отсалютовал ей пузатым бокалом, на донышке которого маслянисто поблескивал жидкий янтарь десятилетней выдержки – коий он и употребил, придвинув к себе затем фарфоровую чашку с екатеринославским чаем. Конечно это не французский «Martell XO» с тонким ароматом цитрусов, но тоже весьма ароматный и вкусный напиток… Особенно если добавить немного липового меда. И сушек с маком – одна из которых жалобно хрупнула в широкой лапище молодого Великого князя. Папенька которого под настроение ломал в ладони по две подковы зараз с той же легкостью, с какой его сын нынче – продолговатое «колечко» из твердого пшеничного теста.

– Так-так. Это получается…

Понаблюдав некоторое время за подругой, которая довольно смешно считала что-то на пальцах, Михаил добил маковую сушку и тактично кашлянул:

– Ульяна?

– Да, я просто задумалась…

– О чем же, если это не секрет?

– Вот смотрите: через полгода вы представляете на испытания горную пушку-трехдюймовку.

– Да, а что?..

– Еще через год – четырехдюймовую гаубицу.

Вытянув из корзиночки сушку на смену съеденной, Великий князь согласился:

– Есть и такие планы.

– Потом будет еще одна гаубица, чуточку побольше…

– Шестидюймовая, а точнее – сто пятьдесят два миллиметра. Правда, с ее затвором и лафетом есть определенные сложности, но я уверен… Эм, прошу вас, продолжайте.

– Затем в ваших коварных замыслах представление на суд военной общественности большой пушки в восемь дюймов, и такой же осадной мортиры. Я ничего не путаю?

Взирая с нарастающим удивлением на подругу, Михаил согласился:

– Работы над ними еще далеки от завершения, но в целом все верно.

– Еще я слышала что-то насчет орудий большого калибра на железнодорожных платформах, и о переделке мелкокалиберных морских пушек?

– Да, я тоже слышал что-то похожее. Признаться, не ожидал, что вы так хорошо осведомлены о… Гм, перспективных планах развития русской артиллерии.

С сомнением заглянув в опустевшую чашку, разрумянившаяся от чая девица несколько рассеянно ответила:

– Оба моих дядюшки большие любители разнообразных стрелялок – тут и не хочешь, все равно наслушаешься… Однако, меня интересует иное: если за каждую новую пушку следуют новые чины и ордена, то как скоро я увижу вас в генеральском мундире?

Молодой поручик августейших кровей едва заметно порозовел скулами: