Зверь придет с рассветом (страница 12)
– Думаешь? – усомнилась ее троюродная сестра по матери Грэтта, но, прикинув так и эдак, согласилась. – А вообще, да. Кого ж еще выбирать?
– Уж не Турма же дурака? – раскатисто хохотнула громогласная Фая, чуть не перевернув наполненное и отставленное в сторону ведро.
– Говорят, его твой отец тебе в женихи прочит? – поддразнила ее Ирэна.
– Да не… – тут же смутилась Фая, покраснев щеками. – Брешут…
– Был бы он лордом Майи, тебя бы, Фай, в леди Майи избрали, – загадочным голосом произнесла Грэтта. – Да-да. Парни, если лордами становятся, всегда своих сговоренных невест выбирают.
– Интересно, кого этот выберет, – заговорщицки понизила тон Фая. – У него невесты тут нету. Да и не пристало такому знатному господину из селянок себе леди брать, хоть и шуточную…
– Кого захочет, того и выберет, – озорно хихикнула Грэтта. – Мы посмотрим.
– Может, он бабусю Карлу к себе позовет ради потехи, – загоготала Фая и все-таки опрокинула ведро.
– Вот она тебе задаст, если узнает, что ты ее потешной обозвала, – снова принялась подтрунивать над подругой Ирэна. – Бабуся Карла ого-го какая! Всех за пояс заткнет. Я б ее леди Майей без лишних разговоров назначила.
– Не леди Майей, а леди Майи, – поправила ее Грэтта. – Майа – это древняя мать, а лорд и леди ей служат.
– Ага, – отмахнулась Фая и вновь открутила тяжелый ворот. Ведро гулко ударилось о воду. – Я так танцевать хочу, аж ноги горят. А лордом с леди, думаю, какую-нибудь пару из старших выберут. Обычно ж выбирают тех, у кого свадьба на днях.
– Самых красивых выбирают, – зевнула Ирэна. – Мне это не грозит. К счастью. Не люблю у других на виду быть.
– Да красивая ты! Красивая, – попыталась похвалить ее Грэтта.
– Некрасивая, – отрезала Ирэна рассерженно. – Я же сказала. И красивой зваться не хочу. Проблем от той вашей красоты больно много…
Лили молча наблюдала за их беседой, стоя в сторонке, как тень. Соседки не особо с ней общались, хоть она и тянулась к ним робко. Как могла. Не знала, как заговорить и о чем.
– А ты хочешь, чтобы тебя выбрали? – вдруг спросила ее Грэтта на полном серьезе. Отступила от колодца, позволяя взяться за ручку ворота и спустить вниз ведро. – А, Лили?
– Нет, – раздалось в ответ. – Не хочу.
Грэтта задумалась:
– В том году все хотели, а в этом многие не хотят.
– Леди Майи во время праздника слишком много внимания, – поделилась Лили своими догадками. – К тем девушкам, что в прошлые года ими были, потом женихи свататься приходили сразу. Мне этого не нужно.
– У тебя же есть жених вроде? – спросила простодушная Фая, не сообразив, что резанула по больному.
У Лили сердце забилось, и потупил меж лопатками пот. Нерин Март. Остро в памяти всплыло его лицо, пугающее, неровное, обрамленное неприятной бородой…
Она промолчала.
Ирэна вступилась за нее.
– Не хочет Лили такого жениха. Не зря ж на охоте от него весной сбежала. Думай, Фая, прежде чем говоришь. Она трясется вся, видишь?
– А мой прошлый жених на охоту не приехал, – послушно перевела тему Фая. Поделилась расстроено: – Я всю зиму готовилась, наряды вышивала и приданое, а его разбойники убили.
– Брат сказал, что он сам от старости помер, – скептически заметила Грэтта. – Ему ж за пятьдесят было. Мой брат двоюродный одного купца на ярмарки сопровождает в качестве охранника. Тот купец Фаиного жениха прошлого знал. Говорил, что разбойники напали, да только даже рубануть не успели – старик сам с коня о землю брякнулся со страху. И все…
– Ну, хватит! – резко оборвала Фая неприятную тему. – Что было, то было. – Щеки ее зарделись, но она все же выдала признание: – Мне и правда Турм больше нравится. Он молод и собой хорош, так что…
– Глупый же как пробка! – заспорила Грэтта.
А Лили наполнила свои ведра и пошла домой.
Праздник ее не радовал.
Тревожил.
От него веяло охотой…
Уже вечером, в разгар гуляний, она пряталась в тени ракитового куста, не желая идти к общему столу. А потом с плетеного трона, с недосягаемой, поднебесной высоты голос Йона назвал ее имя.
Лили не сразу поняла, что произошло, но чужие руки тут же вытянули ее из укрытия и подтолкнули в спину. Пришлось идти вперед через толпу в сияющую огнями свечей неизвестность.
И в конце ее был Йон в венке из донника, улыбающийся и счастливый.
Грянули песни. Зазвучала музыка.
Йон протянул Лили руку.
– Ничего, что я выбрал тебя? – спросил виновато, с трудом перекрикивая шум.
– Ладно уж… – хмуро отозвалась Лили и села рядом с ним на место, положенное леди Майи.
– Тебе тут не нравится? – спросил ее Йон, наклонившись к самому уху. – Давай сбежим отсюда?
– Давай. – Лили покосилась на родителей и соседей, увлеченных танцами.
До новоиспеченных лорда и леди никому уже не было дела.
Дождавшись новых волн праздника, более яростных, стремительных громких, они улизнули, оставив плетеные троны пустовать. Пронеслись вихрем через ручеек из множества рук, бросились в разные стороны зайцами, потом снова встретились и помчались со всех ног к реке.
Там было тихо и безветренно.
Спокойно.
Лили и Йон просидели там до самого конца гуляний, пока все не угомонились и не разошлись по домам…
Вернулись в три часа ночи, разошлись по своим комнатам и легли спать.
А через пару дней после праздника Иханна с сыном уехали.
После этого Лили долго боялась, что к ним снова придет в гости Керед-охотник и расскажет новости…
Он пришел, но вещал только о том, как его пасеку разорил медведь.
И Лили сразу стало спокойнее.
Глава 14. Дух
Хати-Йоремуне всегда был самым дальновидным и изобретательным из всех хати. И теперь он радовался успеху своей последней задумки.
А задумал он нечто, что еще ни разу не приходило в голову его собратьям хати – изучить свойства смешанной крови. Многие ошибочно считали, будто хати и люди не могут иметь общих детей, но иногда это правило не работало.
Совсем.
Полукровок рождалось если не много, то вполне достаточно, но о них не принято было говорить. Жизнь их, правда, зачастую висела на волоске. Кто-то рождался слабым или нежизнеспособным – две крови мешались в разных пропорциях и порождали гремучую смесь, отравляющую своего носителя изнутри. Других уничтожали сами же родители, боясь разлада между двумя столь разными народами.
Небожители не любят, когда им в лицо тычут прошлыми ошибками.
Хати-Йоремуне был первым, кто обратил на полукровок внимание. Его заслуживали не все из них – лишь избранные, самородки с верной пропорцией крови.
Распотрошив нескольких таких, Йоремуне углядел в плодах любви столь разных созданий как хати и люди силы, спящие глубоко внутри.
Почти у каждого бастарда, дожившего до рубежа детства и отрочества, имелись такие силы. Но только у некоторых они могли пробудиться и быть задействованы.
Так Йоремуне решился на эксперимент. Он объявил своим подчиненным, что хочет создать гвардию из сильных, послушных и абсолютно новых для этого мира существ. Он знал, что все может не получиться, пойти крахом, и все же рискнул…
На белоснежных плитах дворцового двора стояли теперь перед ним, вытянувшись по стойке смирно, два с лишним десятка полукровок-подростков. Они старательно тянули вверх подбородки и разворачивали узкие, еще не набравшие достаточной шири, плечи, пытаясь казаться выше и мощнее, чем есть на самом деле.
Но Хати-Йоремуне вполне устраивало и то, что есть.
Парни были вполне хороши. Пропорциональные черты лица, чуть вытянутые крупноватые носы, с едва заметной горбинкой, миндалевидные разлетистые глаза и волосы особых, чистых с драгоценным отливом цветов – все выдавало в них примесь кровей духов. Да и по людской линии были они вполне породисты. Конечно! Уж не с простыми селянками проводили небожители свое приятное время…
Помнил Хати-Йоремуне, что в его времена приглашалась в поднебесные чертоги исключительно знать. Да не какая-нибудь там, а все из близкой к царям-королям родни.
Так что вполне хороши его полукровки.
– Как они вам, господин? – поинтересовался Офу, верховный вожак своры верных великому духу воинов-хенке.
– Превосходны, – кивнул ему Йоремуне.
– Можно вас спросить кое о чем, господин?
– Спрашивай.
– Почему только юноши?
– Потому что с ними мне будет легче справиться. Девам в этих краях приходится несладко. Именно поэтому большая часть моих соплеменников, попав сюда, выбрала мужские ипостаси. А женщины… Всегда в подчиненном положении, без возможности решать за себя и жить согласно собственными стремлениям и мечтам – такое существование любого сделает недоверчивым и осторожным. Яростным. Непредсказуемым. Опасным.
– Да уж, незавидная тут у человеческих женщин судьба, – склонил голову Офу. – Если бы мы так скверно относились к собственным сестрам, они бы давно перегрызли наши глотки.
– И все же я нечасто вижу ваших сестер в Куттане и окрестных землях, – заметил хати.
– Мы оберегаем их от людей. От их грязных устоев и привычек.
Глаза хенке гордо сверкнули. Дух же задумчиво потеребил подбородок:
– Вот так, под видом заботы, одни и порабощают других… Впрочем, стоит перевести столь скользкую тему. Итак, что тут у нас?
Хати прошелся туда-сюда вдоль притихшего ряда, внимательно заглянул в каждое лицо, осмотрел с ног до головы каждое тело.
Вдруг кто-то все же не хорош?
С превеликим усердием он отыскивал и отбирал их, кропотливо отсеивая лишний мусор. И теперь, когда селекция, наконец, была завершена, великий дух наслаждался плодами своей работы.
Иногда он хмурился, резко приближался к кому-то из полукровок и осматривал в раздумьях с головы до ног.
Вот этот вот, например? Крайний? Худоват. Хотя, вполне себе масластый. Хорошая кость – большая. Веса он еще наберет. И плечи раскроются – как цветок, распустятся. Это уже заметно, как неестественно широко расходятся они над зажатой пока грудной клеткой…
А взглядом этим тоскливым, с красивой грустинкой, он и вовсе принц. Точно, принц. Принц и есть… Это ведь обещанный мальчишка Иханны. А отец его – кто-то из Эндрюзов. Эти самые Эндрюзы – очень старый род, который когда-то был королевским, но после Ройсы его подвинули…
А парень хорош. Между прочим, уже колдует…
– Господин великий хати! – раздалось вдруг из-за спины.
Йоремуне медленно обернулся, отыскал глазами того, кто самолично – без разрешения, без команды, – осмелился заговорить с ним. Взгляд упал на худого беловолосого парня, стоящего в самом конце ряда.
Дух приблизился к нему вплотную, посмотрел сверху вниз. Вопросил строго:
– Как зовут?
– Валари, – был ответ.
– Из какого рода ты?
– Не из какого.
– Как это? – нахмурился Йоремуне, а потом вспомнил. Точно, это тот, которого мать в большом секрете от чересчур ревнивого мужа держала и сразу после рождения отправила подальше – в глухой горный монастырь у края купола. Потом монастырь разрушили повстанцы из Куттана, и малец оказался на улице, среди городских нищих… – Можешь не продолжать, Валари. – Дух милостиво улыбнулся. – И впредь не болтай, когда тебе слова не давали.
Но парень не унялся. Последнюю настоятельную просьбу помалкивать, кажется, мимо ушей пропустил.
– Скажите, зачем нас тут собрали?
– Какой ты любопытный, Валари. Не в меру любопытный. Ладно, расскажу тебе все, иначе замучаешь своими вопросами. И остальным тоже. Чуть позже. А пока вам достаточно понимать, что собрали вас тут ради одной важной миссии. И за это вы должны быть по гроб жизни благодарны судьбе и мне.