После нескольких суток в изоляторе на Рок-Айленде детективы сказали мне, что ордер из Калифорнии слишком незначительный – оказывается, обвинение сменили с изнасилования на приставания. Это не оправдывало стоимость экстрадиции. Он сказал, что в следующий раз, когда я буду в Калифорнии, мне надо заехать в суд в Айреке и обвинение снимут. Ничего особенного. Я и так знал, что главная минетчица округа Шаста не станет свидетельствовать против меня и рассказывать про ночь, которую провела со мной и своим ребенком, – уж точно не из-за обвинения в сексуальных приставаниях.

Меня выпустили из изолятора, и я отправился на стоянку грузовиков на шоссе I-80, чтобы позвонить в свой офис в Спокане. Оттуда мне прислали двести долларов, чтобы я мог на автобусе вернуться домой. Сидя в автобусе, я размышлял: Мертвые не лгут, и в следующий раз, если женщина станет сопротивляться, как Джин, она, мать ее, точно сдохнет. Больше я подобного дерьма не допущу.

Долгая поездка на автобусе дала мне время подумать, и я надумал кое-что. Возможно, это была простая удача, но я убил девушку в Портленде, и двое невинных людей сели за это в тюрьму. Я напал на женщину в Калифорнии, и полицейские отпустили меня. Меня арестовали на Рок-Айленде, но я снова смог выпутаться.

Я радовался, что всех перехитрил, но в то же время меня немного злило, что никто ничего не знает. У меня были смешанные чувства: недовольства и тайной власти, превосходства. Наконец-то я стал как мой отец – умнее всех остальных. Я совершил убийство и остался безнаказанным.

Я не мог удержаться, чтобы снова не попытать удачу. Сидя на толчке на остановке автобуса в Ливингстоне, штат Монтана, я вытащил из кармана ручку. Кто вообще читает все эти надписи в туалетах? Я написал: «Я убил Танью Беннет 21 января 1990 года в Портленде, Орегон. Я забил ее до смерти, изнасиловал ее, и мне понравилось. Да, я больной, но мне это нравится. Других сажают, а меня – нет».

Тут отразились все мои чувства – гнев, гордость, превосходство. Почему бы не подразнить немного копов? Я был в таком хорошем настроении, что подписал свое граффити одним из этих дурацких смайликов. Я был счастлив от того, что снова оказался на свободе.

Но за тем граффити ничего не последовало – никаких сообщений в прессе, по телику или по радио. Я ждал два месяца, прежде чем в следующем рейсе написать в туалете в Уматилле, Орегон: «Убил Танью Беннетт в Портленде. За убийство посадили других, мне можно убивать снова. (Доказательство – отрезанные пуговицы с джинсов.)». Посмотрим, проигнорируют ли меня опять.

Так и вышло. Почему эти тупые полицейские не могли сообразить, что засадили не тех?

2
Легкий зуд

Психопат никогда не рассматривает ситуацию с позиций будущего.

Он просто бросается в нее с головой…

Он нуждается в постоянной эскалации, чтобы ощущать удовольствие от жизни.

Томас П. Детри, доктор медицины,профессор психиатрии Йельского университета

Мой босс в компании грузоперевозок в Спокане уволил меня, когда узнал про арест в Шасте, и Пегги тоже уволилась в знак протеста. В феврале 1991-го я поехал на Аляску работать на судне, где перерабатывали рыбу, «Оушен Прайд», в Датч-Харбор. Я поработал там месяц и поставил новый рекорд – сто тридцать шесть ящиков в час, когда старый был всего сорок. Но работа оказалась скучновата на мой вкус. Океан не подходил для мальчишки, привыкшего рыбачить на реках и ручьях.

Я полетел обратно в Портленд, к Пегги. Брался за временные подработки, а потом устроился в компанию грузоперевозок в Якиме, Вашингтон. Пег с детьми остались дома в Портленде, а я жил в грузовике, чтобы подкопить денег и снять дом с ней вместе.

Я продолжал фантазировать про Танью и про то, что надо было оставить ее в живых и использовать как сексуальную рабыню. Я старался отвлекаться, поддерживать хорошую физическую форму и быть здоровым. В холодильном ящике в моей кабине всегда был запас диетического напитка «Слим Фаст». В дальних поездках я мог неделю существовать на стодолларовом запасе «Слим Фаста». Я старался избегать сытной еды, от которой хотелось спать. Я мог разбавить порцию «Слим Фаста» квартой грейпфрутового сока, проглотить пригоршню таблеток «Ноу-Доуз»^[8] и ехать три-четыре дня без сна. Мне неоднократно случалось проехать от одного побережья до другого, останавливаясь только для заправок.

Я не думал, что моя диета может мне навредить, но начал замечать, что периодически испытываю что-то вроде зуда. Бывало, я съезжал на обочину, вылезал из кабины и бегал туда-сюда, пока не успокоятся нервы. Как-то ночью я припарковался на шоссе 97 возле Лава-Бьютт к югу от Бенда, Орегон. Там был серпантин, который вел к сторожевой башне. Обычно в башне никого не было. Я добежал до верха несколько раз и один раз поговорил с дежурной, сидевшей в башне. Я узнал, что у нее есть переносной телевизор и радио. Просто ради развлечения я решил их украсть.

Я достал из ящика с инструментами монтировку и снова побежал наверх. Когда я уже почти добрался до башни, то увидел внизу машину. Тут мне пришло в голову, что башня не просто охраняется – дежурная-то женщина! Я начал думать об изнасиловании.

Я чувствовал себя уверенным и сильным. Я был весь потный, разгоряченный. Я фантазировал о том, как проскальзываю женщине между ног, без всяких прелюдий, и проникаю внутрь, хочет она или нет. Моя бывшая жена Роуз всегда говорила, что ненавидит секс, потому что я принуждаю ее к нему. Сейчас у меня был шанс принудить к сексу незнакомку. Это случится сегодня, сестричка, прямо сейчас! И никаких разговоров! Мысли о сексе по принуждению возбудили меня еще больше.

Но, подбираясь к башне, я начал сомневаться. Я понял, что могу сильно подставиться. Стоит ли ночной визит в сторожевую башню риска снова оказаться в той же ситуации, что и в Шасте? Пострадать за не такое уж и большое удовольствие? Пожалуй, нет. Я решил просто добежать до конца тропы, чтобы избавиться от фантазий.

Оказавшись на смотровой площадке, я поглядел вниз на Бенд. Собрался отлить, но тут увидел внизу какое-то движение. Машина подъехала к моему грузовику.

Это наверняка был полицейский, поэтому я выкинул монтировку и побежал вниз. Там я стал как сумасшедший носиться туда-сюда, чтобы сбросить напряжение. Когда я закончил, полицейский уже уехал.

Когда я вернулся в офис своей компании, босс спросил меня, с какой стати я лазал на Лава-Бьютт среди ночи. Я ответил, что просто совершал пробежку – я всегда так делаю. Он ответил, что шериф Бенда звонил и велел мне держаться подальше от Лава-Бьютт. Босс сказал мне больше не приближаться к тому серпантину или он меня уволит.

Две недели спустя я все-таки поднялся на Лава-Бьютт и поговорил с дежурной при свете дня. Я сказал, что прошу прощения, если напугал ее. Дежурная призналась, что это она на меня донесла. Я сказал, что теперь буду бегать здесь только днем. Она ответила, что скажет своим сменщицам, что я завсегдатай. Мне показалось, я ей понравился. На этом закончилась еще одна моя неудачная попытка.

В результате того инцидента я принял решение: если уж принуждать кого-то к сексу, то лучше проституток. Они вряд ли побегут в полицию. В конце концов, они этого заслуживают. Большинство из них еще и наркоманки. Я попробовал с двумя или тремя – не бил их, но издевался, занимался жестким сексом, в общем, заставлял отработать свои деньги.

Однажды я выполнял рейс для компании «Смит-Фуд» из Феникса и ночью подсадил к себе проститутку с хорошими сиськами и торчащими сосками. Когда она залезла ко мне в спальное отделение, я навалился на нее и сказал помалкивать, если она хочет остаться в живых. Она запаниковала и согласилась на все, так что я часа полтора делал с ней что хотел, а потом сказал убираться на все четыре стороны.

– Как насчет моих денег? – закричала она, когда вылезла из кабины.

Я сказал:

– Мне не понравилось тебя трахать. Так что проваливай отсюда.

Она запрыгнула на подножку и брызнула мне в лицо перечным спреем. Мои легкие вспыхнули огнем, я закашлялся, меня чуть не вырвало. Единственное, что спасло мне глаза, – мои очки.

Я поехал вперед, высунув голову в окно, чтобы эта дрянь выветрилась. Теперь я был не только убийцей, но и насильником. Что дальше? Я был возбужден и немного напуган. Вместо перечного спрея у нее мог оказаться пистолет.

Я решил проверять, что проститутки проносят ко мне в кабину. После Таньи прошло полтора года, но мысли о том, чтобы взять женщину силой, преследовали меня постоянно. Да поможет Господь той несчастной, которая в следующий раз попытается доставить мне неприятности.

3
Фиолетово-синий

Шел 1992 год; моя бывшая жена с детьми продолжали жить в Спокане, моя девушка Пегги была в доме своей матери в Портленде, а я кочевал в своем грузовике, № 22 компании A&G. Это был «Петербилт-379» 1989 года, с шестиметровой колесной базой, низкопрофильными шинами и пятнадцатискоростной трансмиссией. Мотор на четыреста лошадей «Катерпиллер ATAC» тащил груженую шестнадцатиметровую фуру как игрушечный вагончик – без малейшего усилия. Мой грузовик приковывал все взгляды – фиолетово-синий, сверкающий, с двойной хромированной решеткой, отполированными алюминиевыми дисками и дополнительным хромированным обвесом, на который расщедрилась компания. Под лобовым стеклом я повесил новогоднюю гирлянду, а на крышу установил обтекатель, снижавший сопротивление воздуха. Я обожал этот грузовик. Старался мыть и его, и себя через день, если не каждый день. Такая машина стоила дополнительных расходов.

Нелегко было постоянно находиться в дороге, вдалеке от Пег и моих детей, но я старался извлекать из этого выгоду. У меня было просторное спальное отделение с двумя встроенными шкафчиками и большим матрасом – на двадцать сантиметров длинней моего роста. По ночам я лежал в постели, читал или слушал, как другие фуры въезжают на стоянку и устраиваются на ночлег: водители переговариваются, ходят туда-сюда, заигрывают с проститутками. В моем спальном отделении я чувствовал себя королем дорог.

У меня была стандартная рация «Юниден» с сорока каналами, но я практически не выходил в эфир. Избегал обычных перекличек вроде «кто тут поблизости», когда водители обмениваются шутками или предупреждают остальных, где притаился патруль. Вместо этого я просто слушал. Моя рация передавала сигналы за сорок миль. Я ловил все сплетни и слухи.

У дальнобойщиков никогда нет недостатка в сексе, но я все еще немного волновался насчет того, чтобы остаться наедине с женщиной после случая с перечным спреем. Но тут мне представился новый шанс попасть в старые неприятности, и глупо было бы сказать «нет».

4
Убивая снова

Потом, когда он начал убивать женщин, он делал некоторым искусственное дыхание, потому что они теряли сознание слишком быстро. Он говорил: «Я не собирался лишать себя удовольствия. Я хотел видеть в ее глазах, что она знает, что вот-вот умрет и что это я заберу ее жизнь».

Джэнет Уильямс,кафедра поведенческой медицины и психиатрии, Университет Вирджинии,в дискуссии о серийных убийцах

Был жаркий летний день 1992 года, и я припарковался на пункте проверки тормозов на шоссе I-15, прежде чем спуститься с холма в Сан-Бернардино, Калифорния. На мне был комбинезон, и я лежал под грузовиком, регулируя тормоза на случай, если их подвергнут инспекции.

Я уже заканчивал, когда услышал женский голос:

– Эй, ты меня не подбросишь?

Я выглянул из-за колеса – рядом стояла девушка в обтягивающих вареных джинсах, широком белом топе, с большими сиськами. Не красавица, но довольно симпатичная. Ветер дул в мою сторону, и от нее приятно пахло. Она спросила еще раз, и я ответил:

– Конечно. Куда ты едешь?

Она сказала:

– Ну, в Эл-Эй. Или… да куда угодно.

Я сказал:

– Кто ты такая и откуда тут взялась?

Она хихикнула и ответила: