– Вот же… мудак старый, – с ухмылкой произнёс я, но совсем без злости.

Знаю я, зачем он всё это задумал. Сам, поди, к таблеткам даже не притронулся, вон как скачет, любой молодой позавидует. А мне весь мозг уже проел за то, что я Любе должного внимания не уделяю. Вот что за люди, каждому нужно с советом подойти, особенно если дело отношений касается. Да вот хрен ему по старой морде. Сам взял – сам пусть и отдаёт.

Я спустился с лестницы и прямой наводкой отправился обратно в администрацию. Сейчас оставлю таблетки на тумбочке у двери – и жрать. Сил уже терпеть нет, весь день на морозе, ещё и с приключениями. После такого ни о чём кроме горячих щей думать не хочется.

По ним, кстати, больше всего скучаю, а ещё по борщу. Бабы обещали весной посадить. Глядишь, если всё нормально будет, и щи, и борщи появятся. А пока как-то так, супы из тушняка с вермишелью да уха, когда улов есть. По пятницам гороховый ещё варят, но даже он уже приелся настолько, что иногда от порции отказываюсь.

Завершив свой коварный план по возврату таблеток, я, довольный собой, выскочил на улицу и сразу взял курс на столовку. Однако подойдя к двери, обнаружил, что та закрыта. Чуть поодаль топтались несколько мужиков и нервно курили, бросая косые взгляды на помещение. По ходу, тоже хотели пупки набить, да не тут-то было.

– Здорова, – подошёл к ребятам я. – А почему закрыто, не знаете?

– Как же не знать? – усмехнулся один и сплюнул в сторонку. – Гостям поляну накрывают.

– А мы?

– А мы по́боку. Распоряжение коменданта.

– Блядь, – выругался я. – Тоже мне, ВИП-персоны нашлись. Ща разберусь.

– Ага, попробуй, – так же, с ухмылкой, ответил второй. – Нас чуть черпаками не отлупили, когда мы на кухню сунулись.

– Меня не отлупят, – заверил я и направился к служебному входу.

Внутри было не просто жарко – здесь царил настоящий ад. И как бабы выдерживают в этой духоте? Я бы давно догола разделся, а они носятся туда-сюда с кастрюлями да сковородками, только щёки красные мелькают.

– Надюх, – окликнул я свою старую знакомую.

– О, кого не ждали!– Она оторвалась от нарезки хлеба и вытерла руки о фартук. – Никак оголодал?

– Ясен пень, мы весь день на морозе! Вы какого хрена столовку закрыли?

– Это не ко мне вопросы, Валерича своего спроси.

– Так, заканчивайте этот балаган и открывайте двери, нужно мужиков накормить. Мы только с валки приехали, а здесь вместо дома – цирк с конями.

– Нет уж, милый, давай-ка ты вначале с комендантом этот вопрос решай. Не хочется потом по шапке получать.

– Значит, залётным пир горой, а нам хер по всей морде?

– Ты с чего взял вообще?

– Мужики вон на выходе сказали.

– А ты уши-то и развесил. Через полчаса всех на общий ужин собираем. Так что давай, не мешай работать… Хочешь, я тебе каши наложу?

– Не, чё я буду как этот… Потом тогда, вместе со всеми.

– Ну, как знаешь, – вздохнула Надька, но не ушла, продолжила пялиться прямо в глаза.

– Ну? Чего ещё?

– Да ничё, – буркнула она. – Вымётывайся давай. Снега вон натащил, теперь за тобой лужу убирать.

Я поспешил на выход, чтоб ненароком ещё и тряпкой не получить. За Надюхой такой номер не заржавеет. И чего взъелась? Вроде нормально к ней, по-человечески. Догадываюсь, конечно. Это она оттого злится, что я встречаться с ней не хочу. Когда мы с Алиской отношения начали, она вроде как поостыла, даже на свидания бегать начала, а теперь вот опять никого к себе не подпускает. Каждый раз при встрече намёки разные подкидывает, а потом сама же психует, потому как я на них не реагирую.

– Ну, чё там? – поинтересовался один из ожидающих.

– Через полчаса, сказали, откроют, – ответил я и уточнил: – Для всех.

– О-о-о, вот это дело, – загалдели мужики. – Как раз к Витале за поллитрой успеем.

Компания удалилась, а я ещё некоторое время постоял, думая, чем бы себя занять. На самом деле решение находилось на поверхности, но я собирался отложить его на после ужина. Но раз уж пошло такое дело, то почему бы и нет…

Я взял курс обратно к главным воротам, а там свернул на север, к реке. Здесь, примерно посередине, расположился храм, где продолжали своё дело наши батюшки. Естественно, меня интересовал исключительно отец Владимир. Информация от Баала уже устаканилась, так сказать, разложилась по полочкам, и теперь я был готов ей поделиться. По идее, это надо сделать на общем совете, утром, но, учитывая гостей, которых Валерич обязательно припрёт в кабинет… Нет уж, увольте, такие вещи на сторону распространять не стоит. Было бы решение, тогда другой вопрос, а пока только лишнюю панику создавать.

Люди – они ведь во все времена одинаковые. Как только уловят суть, сразу начнут наседать с нравоучениями и, как пить дать, станут настаивать, чтоб я себе глотку вскрыл. Подыхать никому не хочется. А что до последствий, так я сильно сомневаюсь, что о них думать станут. Угроза всё-таки реальная и очень серьёзная. Здесь речь о выживании всего человечества. И кто я такой, чтобы кобениться? Нет, в этом случае с меня живого точно не слезут.

В храме было пусто и мрачно. Лишь подрагивающие огоньки свечей выхватывали из темноты образы святых. Да и то кое-где. На улице смеркалось, и той малой части света, что проникала сквозь окна, уже не хватало на всё помещение. А ещё здесь было холодно.

– Здравствуй, Сергей, – обернулся на скрип двери священник. – Ты ко мне?

– К вам, отец Владимир. Холодно тут у вас, пожалуй, даже холоднее, чем на улице.

– Стены мороз отдают, что поделать?

– Так, может, сообразим вам печку-то?

– Не нужно это. Здесь людям не жить, а два часа и без того отстоять можно.

– Ну, как скажете. Сами-то здесь весь день на холоде.

– У меня тулуп овчинный, – продемонстрировал отворот он. – В нём можно на снегу спать. Ты ко мне про погоду погутарить пришёл?

– Если бы, – усмехнулся я и присел на скамейку.

– А вот на холодном зря сидишь, от этого болезни нехорошие случаются.

– К Всеволоду схожу, – отмахнулся я.

– Ну, как знаешь, – улыбнулся священник и уселся рядом. – Что там у тебя?

– Баал объявился, – начал я издалека. – Мы как раз с лесом домой шли, он нас прямо на дороге остановил. Здоровый стал… Кажется, он даже время остановил.

– Снова о ключе спрашивал?

– Нет, он всё знает, – покачал головой я. – И про род мой, и про то, как границу разрушить. Я думаю, он всегда знал, просто ждал, когда я всё вспомню. Это ведь так работает?

– И что ты ему ответил?

– На хуй послал, – честно признался я, а затем поймал на себе строгий взгляд священника. – Ой, простите…

– Бог простит, – кивнул отец Владимир и перекрестил меня. – А вообще правильно, что послал. Туда ему и дорога.

– Сложно всё… – Я почесал переносицу. – В общем, тут такое дело… Ультиматум он нам выдвинул. И срок на размышления дал месяц.

– Ишь ты, месяц, – усмехнулся он. – А иначе что?

– Умрём все, болезненно и мучительно.

– Ну, пока ничего нового ты мне не поведал.

– Вот сейчас как раз самое интересное. Не он нам угрожает, а наше наследие.

– Это как так?

– Да вы не перебивайте… – огрызнулся я и тут же смутился, но священник не отреагировал, продолжал смотреть на меня добрым открытым взглядом. – Там с атомными электростанциями беда. Реакторы вроде как автоматика заглушила, а старые, отработавшие своё стержни в бассейнах хранятся. Я, конечно, не инженер, но, как я понял, там что-то с системой охлаждения не так, и всё это дерьмо уже кипеть начало. Ладно бы случай был единичным, мы бы ещё как-то смогли на это повлиять, но такое по всему миру происходит. Неизвестно, когда и где первый взрыв случится. В общем, Баал пообещал эту проблему решить, если я границы открою… Ну, вы поняли.

– М-да, вопрос и в правду серьёзный. Так чего ты с ним ко мне пришёл, его следует на совет вынести.

– Да там эти… рязанские. Валерич их по всему кремлю с экскурсией таскает. И чего он перед ними расшаркивается?

– Так знамо чего, – улыбнулся отец Владимир. – Они камни на обмен привезли, торговать, стало быть, собираются.

– О как? – удивлённо уставился на собеседника я. – И много привезли?

– Выходит, достаточно, раз Сашка перед ними распинается.

– Как бы нам эта торговля боком не вышла, он им всю нашу оборону засветил. Придётся завтра всё по новой планировать.

– Мелочи это, – отмахнулся священник. – А камни те могут реальные жизни спасти.

– Это да, – вздохнул я. – Так что мне делать-то?

– Обожди пока, никому про это не рассказывай. Я вечером с матушкой поговорю, авось, решение какое найдётся. Передадим информацию предкам, глядишь, чего и подскажут.

– Не верю я в них. Точнее, в то, что они делать что-то станут. Опять отфутболят, сошлются на законы о невмешательстве, и будем мы сами всё дерьмо расхлёбывать. Я до Исая второй день достучаться не могу.

– Правила не просто так придумали, и ты не хуже меня это знаешь, иначе на Валерича бы не злился.

– Это другое…

– Нет, Серёж, то же самое. Просто там тебя это не касается, оттого и другим кажется.

– Я ещё это… друга старого встретил, – замялся я. – Точнее, он сам ко мне пришёл. Мы как раз на делянке, периметр держали.

– Ты спрашивай, что хотел.

– Да сложно там всё, – вздохнул я и отвёл взгляд, – Он из парней моих… Мы ведь с ними огонь и воду, понимаете? Почти пятьдесят боевых выходов, а в тот раз… Нас свои же атаковали. Можно сказать, в спину ударили. Шанс у нас связистом в отряде был. В общем, все полегли, я один остался. А генерал тот в лицо мне смеялся, сука… Надо было этого мудака завалить.

– Шанс?

– Да, позывной такой. Он, представляете, очень шансон французский любил. Сам мог карандаш свежей купюрой перерубить, настолько резкий, а вот музыку странную слушал. Говорил: успокаивает. Его пацаны ещё во время срочки «Шансоном» прозвали. А мы вот сократили.

– Это он к тебе приходил?

– Угу, – кивнул я. – Его просто знать нужно… Он ведь всегда на позитиве, а как песенки свои на французском перепевал, мы всем отрядом со смеху валялись. Картавит, мимо нот ещё… Он же зла никому не делал, жил по совести.

– Стало быть, хороший человек.

– Да вот и я о чём! Так какого хуя он с ними, а? Почему его к черноглазым отправили? За то, что он воином был, как я? Людей защищал, мразь всякую из мира удалял? За это?! Предки, хуетки… Где они были, когда его душу черти в ад тянули? Почему не заступились за воина?

– Выходит, где-то он всё же через совесть переступил, – вздохнул священник. – Что-то ему покоя не давало.

– Хотите сказать, он сам виноват?!

– Я ничего сказать не хочу. Не в нашем с тобой праве подобные решения осуждать. Так случилось, а значит, нам это только принять остаётся.

– А я не хочу! Он сказал, все наши парни там, понимаете? Все… И я не буду с этим мириться, не хочу!

– Ты сам их видел? Парней своих.

– Нет, но…

– Демоны лгут, с пути тебя сбить пытаются. Думаешь, просто так вначале к тебе Шанс пришёл? Баал наверняка знал, в каком порядке тебе в душу сомнения посеять. Своим умом живи.

– Несправедливо это.

– Так то твоя справедливость, для кого-то она может злом показаться. Пойдём, ужин скоро. А затем спать ложись, утро вечера мудренее.

***

Однако спокойно вечер не завершился. Мы едва выбрались из-за стола, как Валерич тут же поволок нас в кабинет, решать рабочие вопросы. Честно говоря, я совсем не поддерживал его стратегию. За каким хреном он заставил девок выкладывать перед пришлыми всяческие разносолы? Нам такое даже на новогодний стол не поставили. С хера ли такая честь? Экскурсия опять же…

Оказывается, старый пройдоха прекрасно понимал, что делает и для чего. Всё быстро встало на свои места, когда мы вошли в кабинет.