<Рыбы>… вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:

Как он может жить на свете без усов и чешуи?
Мы бы, рыбы, не могли бы раздвоить хвосты свои!
Не похож он ни на рака, ни на нас – весьма во многом!
Не родня ли это чудо безобразным осьминогам?..

Поплыла рыба, будто танцуя, и поет во всю мочь:

Плавниками трепеща,
И зубаста, и тоща,
Пищи на обед ища,
Ходит щука вкруг леща!..

Маленькие рыбешки кружатся и хором поют:

Вот так штука!
Тщетно тщится щука
Ущемить леща!
Вот так это – штука!

<1912>

Стихи одного поэта-декадента

Из «Русских сказок»

1

…Некто, считая себя поэтом, писал стихи, но – почему-то всё плохие, и это очень сердило его.

Вот однажды идет он по улице и видит: валяется на дороге кнут – извозчик потерял.

Осенило поэта вдохновение, и тотчас же в уме его сложился образ:

Как черный бич – в пыли дорожной
Лежит – раздавлен – труп змеи.
Над ним – рой мух гудит тревожно,
Вокруг – жуки и муравьи.

Белеют тонких ребер звенья
Сквозь прорванную чешую…
Змея! Ты мне напоминаешь
Любовь издохшую мою…

2

Пестрый бич наших страстных желаний
Гонит нас в кольца Смерти-Змеи,
Мы плутаем в глубоком тумане.
Ах – убьемте желанья свои!

Они вдаль нас обманно манят,
Мы влачимся сквозь терн обид,
По пути – сердце скорби нам ранят,
А в конце его – каждый убит…

И прочее в этом духе – двадцать восемь строк…

А один юноша – очень хороший юноша, мучительно искавший смысла жизни, – прочитал эти стихи и застрелился.

Он, видите ли, был уверен, что автор стихов, прежде чем отвергнуть жизнь, искал смысла в ней так же долго и мучительно, как искал сам он, юноша, и он не знал, что эти мрачные мысли продаются по шестнадцати копеек строка. Серьезный был.

1912

Стихи поэта Смертяшкина

Из «Русских сказок»

1

Бьют тебя по шее или в лоб, —
Всё равно, ты ляжешь в темный гроб…
Честный человек ты иль прохвост, —
Все-таки оттащат на погост…
Правду ли ты скажешь иль соврешь, —
Это всё едино: ты умрешь!..

2

Нас ежедневно жизнь разит,
Нам отовсюду смерть грозит.
Со всяких точек зрения,
Мы только жертвы тления!

3

Чу, смерть стучит рукою честной
По крышке гроба, точно в бубен!..
Я слышу зов ее так ясно
Сквозь пошлый хаос скучных буден.

Жизнь спорит с нею – лживым кличем
Зовет людей к своим обманам;
Но мы с тобой не увеличим
Число рабов, плененных ею!

Нас не подкупишь ложью сладкой,
Ведь знаем мы с тобою оба:
Жизнь – только миг, больной и краткий,
А смысл ее – под крышкой гроба!

4

Я и ты – одна душа и тело!
Мы с тобой теперь навеки слиты.
Это смерть так мудро повелела,
Мы – ее рабы и сателлиты…

5

Что такое наше «я»,
Смертная моя?
Нет его иль есть оно —
Это всё равно!
Будь активна, будь инертна, —
Всё равно, ты не бессмертна!

6

В жизни мы – как будто на вокзале
Пред отъездом в темный мир загробный…
Чем вы меньше чемоданов взяли,
Тем для вас и легче, и удобней!

Будем жить бессмысленно и просто!
Будь пустым, тогда и будешь чистым.
Краток путь от люльки до погоста!
Служит Смерть для жизни машинистом!..

7

Всюду жирный трупный запах
Смерть над миром пролила.
Жизнь в ее когтистых лапах,
Как овца в когтях орла.

8

Однажды Смертяшкин, глядя, как его пятилетняя дочурка Лиза гуляет в саду, написал:

Маленькая девочка ходит среди сада,
Беленькая ручка дерзко рвет цветы…
Маленькая девочка, рвать цветы не надо,
Ведь они такие же хорошие, как ты!

Маленькая девочка! Черная, немая,
За тобою следом тихо смерть идет,
Ты к земле наклонишься, – косу поднимая,
Смерть оскалит зубы и – смеется, ждет…

Маленькая девочка! Смерть и ты – как сестры;
Ты ненужно губишь яркие цветы,
А она косою острой – вечно острой! —
Убивает деток, вот таких, как ты…

9

Долго, сладостно и ярко
На земле мы любим жить,
Но придет однажды Парка
И обрежет жизни нить!

Обсудивши этот случай,
Не спеша, со всех сторон,
Предлагаем самый лучший
Матерьял для похорон!

Всё у нас вполне блестяще,
Не истерто, не старо:
Заходите же почаще
В наше «Новое бюро»!
       Могильная, 16.

1912

Стихи Егорки

Из «Русских сказок»

О вестник утра, красный петел!
Почто умолк твой гордый клич?
Сменил тебя – как я заметил —
        Угрюмый сыч.

Не хочет будущего барин,
И снова в прошлом все мы днесь…
А ты, о петел, был зажарен
        И съеден весь…

Когда нас снова к жизни взманит?
И кто нам будет утро петь?
Ах, если петухов не станет —
        Проспим мы ведь!

1912

Стихи проходящего

Из рассказа «Женщина»

Все родной землею нашей
Мы для счастья рождены!
Для того, чтоб быть ей краше,
Солнцем мы земле даны!

В этом светлом солнца храме
Мы и боги, и жрецы.
Нами жизнь творима, нами!..

1912

Стихи бабушки Акулины Ивановны

Из повести «Детство»

1. ИСТОРИЯ ПРО ИВАНА-ВОИНА И МИРОНА-ОТШЕЛЬНИКА

Жил-был злой воевода Гордион,
Черная душа, совесть каменная;
Правду он гнал, людей истязал,
Жил во зле, словно сыч в дупле.

Пуще же всего невзлюбил Гордион
Старца Мирона-отшельника,
Тихого правды защитника,
Миру добродея бесстрашного.
Кличет воевода верного слугу,
Храброго Иванушку-воина:
«Подь-ка, Иванко, убей старика,
Старчища Мирона кичливого!
Подь да сруби ему голову,
Подхвати ее за сиву бороду,
Принеси мне, я собак прокормлю!»
Пошел Иван, послушался.
Идет Иван, горько думает:
«Не сам иду – нужда ведет!
Знать, такая мне доля от господа».

Спрятал вострый меч Иван под полу,
Пришел, поклонился отшельнику:
«Всё ли ты здоров, честной старичок?
Как тебя, старца, господь милует?»
Тут прозорливец усмехается,
Мудрыми устами говорит ему:
«Полно-ка, Иванушка, правду-то скрывать!
Господу богу всё ведомо,
Злое и доброе в его руке!
Знаю ведь, пошто ты пришел ко мне!»

Стыдно Иванке пред отшельником,
А и боязно Ивану ослушаться.
Вынул он меч из кожаных ножон,
Вытер железо широкой полой.
«Я было, Мироне, хотел тебя убить
Так, чтобы ты и меча не видал.
Ну, а теперь молись господу,
Молись ты ему в останний раз
За себя, за меня, за весь род людской,
А после я тебе срублю голову!..»

Стал на колени старец Мирон,
Встал он тихонько под дубок молодой,
Дуб перед ним преклоняется.
Старец говорит, улыбаючись:
«Ой, Иван, гляди: долго ждать тебе!
Велика молитва за весь род людской!
Лучше бы сразу убить меня,
Чтобы тебе лишнего не маяться!»

Тут Иван сердито прихмурился,
Тут он глупенько похвастался:
«Нет, коли сказано, так сказано!
Ты, знай, молись, я хоть век подожду!»

Молится отшельник до вечера,
С вечера он молится до утренней зари,
С утренней зари он вплоть до ночи,
С лета он молится опять до весны.
Молится Мироне год за годом,
Дуб-от молодой стал до облака,
С желудя его густо лес пошел,
А святой молитве всё нет конца!

Так они по сей день и держатся:
Старче всё тихонько богу плачется,
Просит у бога людям помощи,
У преславной богородицы – радости,
А Иван-от воин стоит около,
Меч его давно в пыль рассыпался,
Кованы доспехи съела ржавчина,
Добрая одежда поистлела вся,
Зиму и лето гол стоит Иван,
Зной его сушит – не высушит,
Гнус его кровь точит – не выточит,
Волки, медведи не трогают,
Вьюги да морозы не для него.
Сам-от он не в силе с места двинуться,
Ни руки поднять и ни слова сказать.
Это, вишь, ему в наказанье дано:
Злого бы приказу не слушался,
За чужую совесть не прятался!
А молитва старца за нас, грешников,
И по сей добрый час течет ко господу,
Яко светлая река в окиян-море!

2. ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК МУДРЫЙ ПУСТЫННИК ИОНА, БУДУЧИ ОТРОКОМ, СУДИЛСЯ СО СВОЕЙ МАЧЕХОЙ БОЖЬИМ СУДОМ

Мачеха загубила отца Ионы, угличанина, рыбака на Белоозере:

Извела молодая жена:
Напоила его крепкой брагою,
А еще – сонным зелием.
Положила его, сонного,
Во дубовый челн, как во тесный гроб,
А взяла она весельце кленовое,
Сама выгребла посередь озера
Что на те ли, на темные омуты,
На бесстыжее дело ведьмино.
Там нагнулася, покачнулася,
Опрокинула ведьма легок челн.
Муж-от якорем на дно пошел,
А она поплыла скоро к берегу,
Доплыла, пала на землю
И завыла бабьи жалобы,
Стала горе лживое оказывать.
Люди добрые ей поверили,
С нею вместе горько плакали:
«Ой же ты, молодая вдова!
Великое твое горе женское,
А и жизнь наша – дело божие,
А и смерть нам богом посылается!»

Только пасынок Ионушко
Не поверил слезам мачехи,
Положил он ей ручку на сердце,
Говорил он ей кротким голосом:
«Ой ты, мачеха, судьба моя,
Ой ты, птица ночная, хитрая,
А не верю я слезам твоим:
Больно сердце у тебя бьется радошно!
А давай-ко мы спросим господа,
Все святые силы небесные:
Пусть возьмет кто-нибудь булатный нож
Да подбросит его в небо чистое;
Твоя правда – нож меня убьет,
Моя правда – на тебя падет!»

Поглядела на него мачеха,
Злым огнем глаза ее вспыхнули,
Крепко она встала на ноги,
Супроти Ионы заспорила:
«Ах ты, тварь неразумная,
Недоносок ты, выбросок,
Ты чего это выдумал?
Да ты как это мог сказать?»

Смотрят на них люди, слушают,
Видят они – дело темное.
Приуныли все, призадумались,
Промежду собой совещаются.
После вышел рыбак старенький,
Поклонился во все стороны,
Молвил слово решенное:
«А вы дайте-ко, люди добрые,
В праву руку мне булатный нож,
Я воскину его до неба,
Пусть падет, чья вина – найдет!»

Дали старцу в рученьку острый нож,
Взбросил он его над седою головой,
Птицею нож полетел в небеса,
Ждут-пождут – он не падает.
Смотрят люди во хрустальную высь,
Шапки поснимали, тесно стоят,
Все молчат, да и ночь нема, —
А нож с высоты всё не падает!
Вспыхнула на озере алая заря,
Мачеха зарделась, усмехнулася,
Тут он быстрой ласточкой летит к земле —
Прямо угодил в сердце мачехе.

Встали на колени люди добрые,
Господу богу помолилися:
«Слава тебе, господи, за правду твою!»
Старенький рыбак взял Ионушку
И отвел его в далекий скит,
Что на светлой реке Керженце,
Близко невидима града Китежа…