Тело сковал холод. В этом взгляде было узнавание – даже признание, любопытство, которого не было утром. Но время шло, а тигр молчал. Саймон и не ожидал, что он что-нибудь скажет, но в присутствии стольких Наследников тишина обрела глубину, и недовольство Саймона укрепилось. Что толку от лидера, который не желает вести людей за собой? Не желает признавать жертвы, на которые они пошли? Не желает даже разговаривать?

Прошла ещё минута, и тигр наконец спрыгнул с уступа. Покачивая хвостом, он затрусил ко входу в туннель и растворился во тьме. Стоило ему скрыться из вида, как разговоры вспыхнули с новой силой, громкие и полные восхищения.

– Наблюдатель вернулся, – с широкой улыбкой сказал Тембо, разобравшись с едой и отставив миску в сторону.

– Ты про тигра? – спросил Саймон, и Тембо кивнул.

– Мы зовём его Наблюдателем, потому что он только этим и занимается. Всегда смотрит, как мы тренируемся и обсуждаем стратегии, но не вмешивается, даже с Бэком не разговаривает. Вы знакомы?

Саймон кивнул.

– Это Аноним. Он оставлял мне записки с подсказками, куда двигаться дальше.

Тембо задумчиво хмыкнул.

– О нём говорят всякое, – признался он, понизив голос. – Якобы он первый Наследник.

– Что? – удивлённо переспросил Саймон. Видимо, слишком громко, потому что Тембо приложил палец к губам, и уже шёпотом Саймон продолжил: – Но ему же тогда далеко за сотню. Разве люди столько живут?

Тембо пожал плечами:

– В нашем племени есть легенды об анимоксах, которые всю жизнь проводили в зверином обличье и выступали в роли защитников и проводников. Некоторые животные живут дольше людей, так почему анимоксы не могут?

Это не укладывалось в голове. Саймон знал, что некоторые животные, особенно из Подводного Царства – киты, черепахи, даже акулы и морские ежи, – живут веками, поэтому сама идея не была уж такой неожиданностью… Но всё же удивила.

– Он не может быть первым Наследником, – сказал он наконец. – Первой была принцесса, которую сослали в Южную Америку. По крайней мере, так говорят ребята из Амазонки.

– Хм. – Тембо почесал щёку и улыбнулся. – Тогда вторым.

– Как вариант, – согласился Саймон. Он оглянулся на уступ. Аноним ушёл, но он до сих пор ощущал жар тигриного взгляда. – Есть идеи, кто он такой?

Тембо усмехнулся.

– Даже не задумывался на эту тему. Смысл? Он хороший. Остальное не важно.

Остальное было важно Саймону, но к ним подошёл мальчик, забравший пустые миски, и он промолчал. Даже если он не узнает, кто такой Аноним, Совет никуда не денется – Вадим с Цяном искали Наследников и не собирались останавливаться. Кем бы этот Аноним ни был, оставалось надеяться, что он готов вступить в бой.

Тембо встал в опасной близости от края скалы.

– Я сейчас снова в патруль, – сказал он. – Пойдём с нами. Закаты тут потрясающие.

Тембо протянул ему руку, и Саймон поднялся. Тело ныло, но в голове роились тревожные мысли, и безумно хотелось чем-то себя занять.

– Хорошо, – сказал он, понимая, что руки не обрадуются очередному полёту. – Куда…

Его прервал вскрик, отразившийся от каменных стен: у стола с едой кто-то дрался. Саймон обернулся так быстро, что чуть не упал; сквозь быстро сгущающуюся толпу было видно, как мальчик с песочного цвета волосами уворачивается от кулака в лицо.

Нолан.

Саймону не хотелось второй раз за день попадать под горячую руку брата, но он всё равно побежал к нему, пробираясь через толпу Наследников, пока не добрался до центра. Нолан к тому моменту уже исчез, а на его месте стоял огромный серый волк, оскаливший зубы.

Напротив волка, всё ещё в человеческом облике, стоял другой парень, мрачно сжимающий кулаки. Экон, африканский Наследник. Они с Ноланом были заодно в Серенгети, но временное перемирие между ними явно подошло к концу. Вздохнув, Саймон шагнул вперёд, вставая между Эконом и братом. Это бы всё равно их не остановило, если бы они решили напасть, но, может, так бы они хоть задумались.

– Что случилось? – спросил он, не скрывая, как ему всё это надоело. Какое-то время Нолан с Эконом молчали, и Саймон оглядел их. – Нолан? Что такое?

Волк зарычал.

– Какая разница, – пробормотал он, прижав к голове уши.

– Как видишь, большая, – ответил Саймон. – Экон…

– Это убежище для Наследников, – сказал Экон, скрестив руки. – А не для самозванцев и дешёвых подделок.

Не успел Саймон полностью осознать сказанное, волк бросился вперёд, обогнув Саймона с ловкостью кошки. Но Экон тоже был Наследником, и он ждал нападения. В мгновение ока он обернулся львом и зарычал, сверкнув острыми зубами.

Его рык громом разнёсся по пещере и далеко за её пределами, и волк резко затормозил, а Саймон зажал уши. За спиной раздались возгласы, и среди Наследников появились другие животные, но Саймон не сводил глаз со льва и волка.

– Нолан, – сказал он как можно спокойнее, но с ноткой мольбы. – Мы с Тембо идём патрулировать. Пойдём с нами. Остынешь, а там…

– Ему нельзя с вами, – сказал лев, сверкая глазами. – В том-то и дело, Саймон Торн. Ему нельзя в патруль, потому что он не может превратиться в местных птиц и обезьян, которые не вызовут подозрений. Он не Наследник, а просто обуза.

Яростно заорав, Нолан превратился из громадного волка в гризли, который был и крупнее льва, и страшнее. Он выпрямился во весь рост, практически задев головой потолок пещеры, и Саймон услышал гром шагов – Наследники отступили. А может, подошли ближе, чтобы получше его рассмотреть.

– Повтори, что ты сказал, – прорычал гризли. – Попробуй.

Лев шагнул навстречу, гордо подняв голову – а зря, потому что Саймон прекрасно знал, на что способен Нолан в таком состоянии. Когти у гризли были очень, очень длинные.

– Тебе, – угрожающе низко произнёс лев, – здесь не место. Ты не…

– Хватит!

Голос Саймона эхом отразился от стен пещеры, и он обернулся белым медведем, в последний момент бросаясь между братом и Эконом. Нолан полоснул его лапой по боку, и хотя густая шерсть защитила от серьёзной раны, было всё равно больно.

Саймон выругался, и Нолан отдёрнул лапу, глядя на него с открытым от удивления ртом.

– Ты зачем…

– Что будет, когда нас найдут Цян с Вадимом? – горячо спросил Саймон. – Вы опять подерётесь? Может, побережёте силы для битвы с Советом?

Лев прищурился.

– Они нас пока не нашли, – заметил он. – А на войне нет места самозванцам…

– Это Нолан нас здесь собрал, – сказал Саймон, обращая свою ярость на Экона. – Его, как и меня, втянули в эту войну насильно. Но он рисковал жизнью, чтобы найти вас и не дать Вадиму добраться до вас раньше Бэка…

– Нолан – чужак, – холодно сказал Экон, присев.

– Мы все здесь потомки королевской семьи, – возразил Саймон. – Мы одной крови…

– Он не Наследник, – сказал Экон, и пусть он был прав, Саймон не верил своим ушам. Нолан так им помог, пошёл на такие жертвы, как и вся их семья, а Экону было плевать, просто потому что Нолан не мог превращаться во всех животных на свете.

– Мы тут готовимся к войне против Верховного Совета, если ты не забыл, – сквозь зубы заметил Саймон. – Никакая помощь не помешает.

Экон искривил губы.

– Мы Наследники. Нам никто больше не нужен.

– А как же животные? – спросил Саймон, и в надменном взгляде Экона мелькнуло замешательство.

– При чём тут животные…

– Сколько их из-за нас погибло? – рявкнул Саймон с таким презрением, что сам удивился. – В Серенгети, в Австралии, на Амазонке – они ведь тоже в этом замешаны. Потому что пока Вадим и Совет на свободе, они будут убивать всех, кто попадётся им на пути. Перебьют всех птиц и обезьян из этой пещеры, всех наших друзей, наши семьи, наших соседей – Совет не пощадит их, как не пощадила Фахари, соплеменников амазонских Наследников, Лео… – Его голос сорвался, но он сглотнул и продолжил: – Совет их убьёт, и мы будем виноваты. Сколько ещё людей и животных должно ради тебя погибнуть, Экон, чтобы ты понял, что это не только наша война?

В его челюсти дрогнул мускул.

– Но сражаемся мы, – сказал он. – Это мы рискуем жизнью.

– И за последние три недели пора было уже понять, что мы не справляемся, – взорвался Саймон. – Мы проиграли в Серенгети, проиграли на Лазурном острове, проиграли на Амазонке, и из-за нас погибли сотни животных. Нам нельзя больше проигрывать. Нельзя. Какой смысл в Наследниках, защитниках всех анимоксов, если мы не можем никого защитить?

Несмотря на собравшуюся толпу, в пещере стояла мёртвая тишина. Даже животные притихли, и Саймон обернулся человеком – его не волновало, что он стоит меж двух хищников, полных ненависти друг к другу. Он устал. Очень устал. И после всего, что выпало на их долю, эта вражда была лишь пустой тратой времени.

– Верховный Совет уже близко, – сказал он слабо, с надрывом, обращаясь не столько к Экону, сколько сразу ко всем. – Они придут не только за нами, но и за всеми, кто нам дорог. Да, Нолан не Наследник, но он сильный и храбрый, и мы не можем так обращаться с ним после того, как он спас нас. Мы не Вадим и не Совет. Разве нам важно, кто во что превращается? Ведь если так… – Он зло поглядел на Экона. – Чем ты тогда лучше них?

Воцарилось неловкое молчание, но постепенно Наследники зашептались, и Экон зарычал. Но не напал, а лишь провёл по земле когтями с пронзительным скрипом, оставив на камне следы, обернулся хохлатой майной и вылетел из пещеры в вечернее небо.

Стоило ему скрыться из виду, Нолан вернул себе человеческий облик. Он весь покраснел и держался скованно, но когда Саймон шагнул в его сторону – резко развернулся и пошёл в противоположный конец пещеры, где оставалась лишь пара Наследников. У них хватило ума уйти. Он ненавидел ругаться с братом безо всякой причины, но не успел даже дёрнуться в его сторону, как рядом возник Тембо.

– А ты молодец, что отругал Экона, – сказал он под гул вновь завязавшихся разговоров. – Они с твоим братом похожи. Гордые и вспыльчивые – опасная комбинация, я бы сказал.

– Вот уж точно, – пробормотал Саймон, зарываясь пальцами в волосы. В таком настроении с Ноланом невозможно было разговаривать, но Саймону нужно было придумать, как преодолеть растущий раскол, пока он не превратился в непреодолимую пропасть.

– Пойдём, – сказал Тембо. – Слетаем в дозор, развеемся. Тут неподалёку есть роща – там обезьян столько, что они вечно на деревьях болтаются, а уж какой там закат…

– Я лучше останусь, – виновато сказал Саймон, поглядывая на брата. И хотя объяснять он не стал, Тембо, видимо, понял, потому что кивнул.

– Понятно. Удачи, – сказал он. – Надеюсь, тебе не откусят голову.

Дома, в Нью-Йорке, Нолан обычно больше болтал, чем делал. Но на загорелом лице брата, присевшего у стены, плясали унижение и ярость, и Саймон понимал – последние три недели изменили его, как изменили и Саймона. И, если честно, ему было страшно видеть, кем они стали, и страшно, что они больше не будут братьями. Но после того, через что им пришлось пройти, как сообща, так и порознь, он был обязан хотя бы попытаться – ради Нолана, ради семьи, ради себя самого.

Поэтому, когда Тембо ушёл, Саймон набрался храбрости и подошёл к дальней стене пещеры, откуда брат в ярости наблюдал за закатом. Даже если он его и заметил, то никак не отреагировал, и Саймон присел рядом.

– Не обращай на него внимания, – сказал он. – Экону никто не нравится, и он не прав. Ты заслуживаешь признания. Даже больше, чем все остальные. Ты так старался их защитить…

– Забей, – буркнул Нолан, всё ещё глядя на небо. – Мне не интересно слушать, какой я крутой.

– Да я же… – начал Саймон, но замолчал. Мысленно вздохнул. – Я понимаю, мы не так давно встретились, но мы всё-таки братья. Близнецы…

– Правда? – горько спросил Нолан. – А я-то и не заметил.

– И нам нужно научиться друг другу доверять, – продолжил он, будто не слышал. – У нас с этим и раньше было туго, ещё до того, как Шарлотта нас во всё это втянула…

– Это меня втянули, – прорычал Нолан. – А ты просто решил сунуть свой нос.