Андреа Портес: Ускользающая красавица

Andrea Portes

CREEPING BEAUTY

Copyright © 2023 by Andrea Portes

Published by arrangement with HarperCollins Children’s Books, a division of HarperCollins Publishers

Перевод с английского О. Солнцевой

Художественное оформление Я. Клыга

© О. Солнцева, перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Посвящается Джеку Култеру

Из тебя получился бы превосходный король.

Жаль, что я не смогла спасти тебя.

Скончаться, сном забыться.

Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.

Какие сны в том смертном сне приснятся?

Шекспир. «Гамлет»^[1]

Пролог
Дневник короля

Да это просто глупо!

И тем не менее моя любимая жена, королева, настояла на своем. Она верит – это поможет мне обуздать мой нрав. Полная чушь, считаю я! Но она – моя королева, мое сокровище, мое сердце. И вот я сижу и пишу в этой треклятой тетради.

Забавно, что последние две ночи мне снился один и тот же сон. И я не могу понять, о чем он.

Вначале паника.

Старик в одиночестве на лесной поляне.

День клонится к вечеру. Сумерки. Старик пасет овец. Он насвистывает себе под нос какую-то мелодию.

У него над головой раздаются какие-то звуки. Он поднимает глаза и видит стаю черных птиц, их сотни, они летят по небу и оглушительно, пронзительно кричат. Старик понимает, что сейчас будет, и, бормоча что-то, бросает все и бежит к своему небольшому каменному дому.

– Они приближаются! – кричит он. Молодая женщина, красавица, выглядывает наружу, понимает, что им грозит опасность, и спешит к подземному убежищу.

Небо у них над головами темнеет, становится черным… и старик в ужасе оглядывается. Он бросается к двери в убежище и закрывает ее за собой на задвижку.

Дверь закрыта, но старик осознает вдруг, что им грозит нечто еще более страшное.

ВЖИК.

На этом сон прерывается.

Я просыпаюсь в холодном поту.

Перепуганный король. Каким никто не должен его видеть.

И еще обе ночи, когда сон заканчивается и я просыпаюсь, то одно короткое мгновение вижу у кровати какую-то темную фигуру. Она нависает надо мной.

Я моргаю, и видение рассеивается.

Я не стал рассказывать об этом жене, потому что она может решить, что я сошел с ума.

Поэтому я приберег этот рассказ для тебя, мой дорогой дневник.

Хотя и считаю, что королевские дневники совершенно бесполезны.

Часть I

1

Никто в моем мире не верит мне.

Когда я рассказываю о том, другом месте.

Люди думают, это бредни ненормальной, фантазии ребенка.

Но вы, в вашем мире, возможно, способны понять. Возможно, это покажется вам чем-то знакомым. Да, чужим. Но знакомым.

Словно шепот, или короткая вспышка света, или проблеск мысли перед тем, как заснуть.

Пойдемте.

Пойдемте со мной.

И я покажу вам.

Смелее. Мы спустимся с неба, голубого, как яйцо малиновки. Зависнем над верхушками королевских остролистов. Они будто леденцы: округлые, золотисто-зеленые. Стволы – тонкие палочки. Есть здесь и большие деревья. Ели, высокие, с заостренными верхушками. Темно-зеленые, почти синие.

Но мы уже летим дальше, над холмами и долинами. Вот и бормочущий ручей. Летим над ним. Яркая зеленая трава стремится вверх, вздымается холм, и там, там на его вершине…

Замок.

Всех мыслимых пастельных цветов. Сиреневого. Нежно-голубого. Фиолетового. Аквамаринового. Лазурного. Лавандового. Лаймового. Ментолового. Желтого, как лютик. Белого, как айсберг. Бриллиантового. Персикового. Цвета морской пены, снега, заката. Чайной розы. Чертополоха. Топаза. Ванили. Лилового, как глициния. Салатового.

Здесь даже есть цвет, названный в честь нашего замка.

Лазурь Руа.

Он нечто среднее между небесной лазурью и цветом морской волны и будто слегка припорошен пылью.

Мне он ужасно нравится.

Этот цвет есть на нашем гербе. И встречается повсюду в замке, во всех четырех его башнях, при входе в пиршественный зал.

Теперь, когда мы приземлились, вас ослепит сияние утреннего солнца, проникающего сквозь арочные окна. Видите меня? Я стою у окна в панталонах, воздев руки вверх, словно летающая белка.

А вокруг суетятся королевские камеристки, подтыкают что-то куда-то, застегивают и втискивают каждую лишнюю булочку, маффин и пирожное в немилосердное устройство, называемое корсетом.

Эта процедура начинается ровно в восемь утра. А раздевание происходит каждый вечер в десять, если только не случается бал или какое-нибудь празднество, и тогда все идет кувырком.

Напротив меня стоит моя мама, она выглядит куда лучше меня – гораздо стройнее и гораздо привлекательнее. Волосы у нее цвета колосьев пшеницы, на которые падают лучи полуденного солнца. Мои же – оттенка пыльной швабры. Ее глаза – сверкающее синее море. Мои – болото.

Можно без преувеличения сказать, что я своего рода разочарование. Всегда им была. С той минуты, как предстала перед двором во время церемонии в честь наступления весны. Вечно эти взгляды. Жалость, смешанная с удивлением. Покачивание головой.

Я не идеал. Далека от него. Я просто принцесса с мышиного цвета волосами и глазами, которые будто не могут решить, какими им стать – голубыми, серыми или зелеными, не такая стройная и грациозная, не такая прекрасная, как ее мать, королева.

Когда я была совсем крохой, мама целый месяц держала меня на руках. Доктора сказали, что я слишком маленькая и мой удел – ранняя смерть. Они советовали лечить меня пиявками и кровопусканиями. Но вместо этого мама решила в течение целого месяца прижимать меня к своему телу. И каким-то чудесным образом это сработало, и я не умерла. Потому что, видите ли, моя мать – само совершенство.

Сейчас моя совершенная, удивительная мать стоит передо мной, залитая утренним светом, и вещает о чем-то очень важном, что мне следует сделать. Что я должна сделать. Что должно быть сделано непременно.

– Битси, дорогая, не смотри на меня так… но время пришло.

Да, она называет меня Битси – сокращенно от Элизабет.

– Железо надо ковать, пока оно горячо! Весна – идеальное время. Твой дебют уже состоялся. Да и вишня вот-вот расцветет. Свадьба пройдет в летнем поместье. Представь только! Повсюду вишневый цвет!

– Они могут быть подружками невесты? – Я киваю в сторону двух королевских камеристок, Розы и Сюзетты, которых знаю с пеленок. Мы вместе плескались в озере, лепили пирожки из глины на берегу, играли в прятки в бесконечных коридорах замка.

– Разумеется, нет! – восклицает мама, а затем, сообразив, что они рядом и все слышат, добавляет: – Мы, само собой, любим наших дорогих Розу и Сюзетту… но в их жилах не течет королевская кровь, и потому…

– Но почему это так важно? – спрашиваю я.

Мама раздраженно вздыхает:

– Битси, мы проговаривали это тысячу раз. Не я выдумала эти правила. И не твой отец. Они передаются из поколения в поколение. Жить так, быть монархическими особами, обладать титулами… это привилегия.

Я недовольно бурчу:

– Какая же это привилегия, если я не могу сама выбрать подружек невесты?

Мать пристально смотрит на меня:

– Элизабет Клементина Руа. Ты – принцесса этого замка и будешь вести себя подобающим образом. Плохо уже то, что…

Она замолкает.

– Что плохо? Что я уродина?

– Уродина?! Нет, конечно! Ты прекрасная принцесса, и любой принц из любого королевства будет счастлив взять тебя в жены.

– Тогда почему мне все кажется столь безнадежным? Абсолютно все? Словно нет ничего ни плохого, ни хорошего. Только бесцветное. Однообразное. И так будет всегда. Пусто. Серо. Скучно.

Мои слова изумляют даже Розу и Сюзетту, они перестают одевать и прихорашивать меня и смотрят на мою мать, ожидая ее указаний.

– О, моя дорогая дочь, ты все принимаешь слишком близко к сердцу. Но не волнуйся, я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти для тебя хорошего принца. Может случиться, он окажется мудрым юношей и поможет ответить на некоторые твои экзистенциальные вопросы. Когда-то меня одолевали подобные чувства, не столь мрачные… но, несомненно, странные.

– И что с тех пор изменилось? – интересуюсь я.

– Ты. – Она улыбается, подходит ко мне и нажимает пальцем на кончик моего носа. – Бип.

И я не могу не улыбнуться ей в ответ.

– Когда я впервые посмотрела в твои глаза… это наваждение исчезло. Я видела маленькое чудо, – вспоминает она. – В тот день моя жизнь круто изменилась. И твое имя – Битси – стало самым любимым моим словом. Битси. Оно означает свет, и любовь, и дом.

– О, мама. – Я закатываю глаза и притворяюсь, что меня все это ни капельки не трогает, но на самом деле я люблю, когда она так говорит обо мне. Это будто чашка теплого чая перед сном.

Мама скользит по комнате в сторону двери, радуясь, что ей удалось развеять мою печаль.

– И не забудь, сегодня днем ты пьешь чай с кузинами, а потом…

– Нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Нэй. Нонт. Найн, – протестую я.

– Они твои родственницы, – возмущается мама. – Одной с тобой крови.

– Но они невыносимы! Они грубые, тщеславные и фальшивые. Их интересуют лишь их портреты. Портреты, написанные в саду. В башне. У пруда. А тебе известно, что они заставили сотню простых людей ждать у подножия горы Понтмилье, пока не будут готовы их изображения на фоне Изумрудного водопада?!

– Нет, я этого не знала.

– Ну так это правда! И мало того, – продолжаю я, – они никогда не ходят в театр, не слушают оперу. Они обожают тупые песенки, которые распевают пошлые бродячие труппы. Они хохочут над портящими воздух ослами!

Роза и Сюзетта давятся от смеха.

– Они ничего не читают. А знаешь, почему они не способны высидеть простое трехактное представление? Да потому, что они чванливы, поверхностны и кроме того… зловредны. Друг к другу. К родителям. К друзьям и, да, в том числе и ко мне.

– Дорогая. Далеко не все на свете обязано тебе нравиться, – увещевает меня мама. – Воспринимай ваше общение как уроки терпения. И терпимости. Тебе прекрасно известно, королева должна быть терпимой. Когда высокий гость из далекой страны предлагает тебе отведать деликатес из вареных лапок ящерицы… тебе нужно улыбнуться и благодарно кивнуть. И сделать вид, что ешь эту мерзость, хотя на самом деле выплюнула ее в салфетку в надежде, что никто не заметит. Не то чтобы подобное произошло лично со мной…

– Хм, мама, это звучит слишком уж конкретно для выдуманного примера, – бормочу я.

– Ну, может, ты и права. Суть в том, что королевские особы должны быть терпимы. К идиотам, в частности. Нет, я не утверждаю, что твои двоюродные сестры идиотки, – уточняет она, увидев выражение моего лица. – Я этого не говорила!

– О, само собой. Ты и не думала так отзываться о моих родственницах, – поддразниваю ее я.

– Но это не единственный пункт в твоем сегодняшнем расписании, дражайшая моя. Как я собиралась сказать, когда меня грубо перебили, – она поправляет мне волосы, – грядет небольшое вечернее событие. Приезжает советник короля…

– Силы небесные, нет. Нет. Нонт. Нэй.