– Вот что, Маечка, – сказал он. – В «Чайку» я бы тебя пригласил с большим удовольствием. Но порядки там особо строгие, слыхала? Давай подумай теперь – куда мы могли бы пойти дальше отдохнуть. В другое место…

И снова подмигнул ей.

Вообще-то порядки во всех советских гостиницах были строгие. Вход посторонним, не проживающим там, запрещался обычно с девяти вечера. Таким образом власти старались сохранить надлежащий моральный облик постояльцев. Ведь все гостиницы были государственными… Понятно, что некоторые, а точнее, небедные гости легко обходили этот запрет – пятерка, сунутая коридорной, быстро решала вопрос. А значит, для «жирного гуся», каковым изображал себя Гизат, такой вариант вообще не являлся проблемой. Например, ресторан «Казахстан» примыкал к гостинице с одноименным названием. И если бы Гизат на самом деле был бы командировочным, ищущим девиц легкого поведения, он бы с легкостью «решил вопрос» – ведь по заявленной легенде деньги у него водились…

Однако гостиница «Чайка» была не просто номенклатурной – то есть для партийно-советских или министерских боссов из центра, но и местом первого пристанища на Земле космонавтов СССР. Среди персонала, в том числе коридорных, были осведомители КГБ. И даже самые именитые гости побаивались баловаться здесь «клубничкой».

Именно поэтому Гизат сказал Майке, что остановился в «Чайке» – не только для того, чтобы произвести на нее впечатление, но также иметь возможность для маневра и при необходимости уклониться от приглашения ее к себе в номер.

Похоже, Майя и вправду была не прочь провести ночь с Гизатом в гостинице. Но если она являлась наводчицей, то он теперь как бы подталкивал ее к другому варианту действий…

– Хорошо, миленький, – поразмыслив, сказала Майя. – Давай пойдем ко мне в гости. Только еще шампанского с собой взять не забудь. Полусладкого.

Тут Майка встала и, обворожительно улыбнувшись, добавила:

– А я пока сбегаю – носик припудрю.

«Ага, – подумал Гизат, – выход в туалет может быть поводом для звонка подельникам. Или нет. В любом случае надо довести эту встречу до дверей дома Майи…»

…Когда Гизат и Майя вышли из ресторана, на улице совсем стемнело.

В этот момент двери сзади снова открылись и оттуда вышла директор ресторана Калинина, очень представительная дама сорока лет. Она была в красивом деловом костюме из тонкого голубого панбархата. Респектабельность вместе с ароматом дорогих импортных духов исходили от нее ощутимой волной.

При виде Гизата на ее холеном лице появилась удивленная улыбка, и она вежливо кивнула, мельком взглянув на его спутницу.

«Черт ее дернул идти через главный, а не служебный вход», – ругнулся про себя Гизат.

Однако появление директрисы сыграло неожиданно положительную роль.

– Ого, да ты никак торговое начальство? Из министерства, небось, – протянула Майка.

– Ну, Маечка, должен признать: твоя проницательность соперничает с внешностью, – с внутренним облегчением сказал Гизат.

* * *

Майя уверенно дала указание таксисту, куда ехать. Когда прибыли по названному адресу, Гизат отметил, что она велела остановиться у въезда во двор дома, но не заезжать туда. Значит, какое-то время придется идти пешком. Да, вполне возможно, что Майя хотела избежать лишнего внимания и сплетен соседей. Но также было возможно, что это условленное место для встречи с бандитами, а вовсе не ее дом…

Гизат вспомнил, что у него нет при себе оружия. С самого начала своей работы в милиции он из принципа не брал из дежурной части свой пистолет, небезосновательно полагая, что оружием инспектора ОБХСС является пишущая машинка. При этом у него был первый разряд по пулевой стрельбе, полученный еще в девятом классе средней школы, а с соревнований по УВД области он, несмотря на интеллигентские очки на носу, всегда уносил призы за первое или второе место – к большому неудовольствию милицейских суперменов из спецвзвода ППС… Но сейчас ругать себя было поздно – оставалось надеяться на сноровку коллег из уголовного розыска. Если вообще Майка – наводчица.

Гизат расплатился и, держа в руках бумажный пакет с шампанским и закуской, пошел за Майей в темный двор по еле заметной дорожке.

И почти сразу перед ним выросла темная фигура.

– Это что за хрен с горы? – прорычал мужской голос в темноте. – Сука! Проститутка! Ловко ты мне голову морочила! Не зря ребята говорили, что ты к себе мужиков каждый день водишь…

– Ой, Митя! – вскрикнула Майка. – Ты что здесь делаешь?

«Ага, целый спектакль! Прямо артистка: «ой, Митя»… А где же остальные?»

Все это пронеслось в голове у Гизата молниеносно, и он еле успел отдернуть голову от направленного в нее удара. Тем не менее кулак сбил очки и содрал кожу с виска.

«А нож?!» – опять промелькнуло в голове.

Гизат быстро отскочил назад и передвинул пакет из-под мышки вперед, прикрывая грудь и живот. Глаза уже немного привыкли к темноте, и он разглядел долговязого парня в кожаной куртке, снова быстро шагнувшего к нему для следующего удара.

– Стоять!.. Милиция!..

Гизат увидел Дастана, возникшего с пистолетом в руке на дорожке позади верзилы.

– Какая, бля, милиция?!.. – протянул верзила, оборачиваясь.

И был немедленно сбит с ног выскочившим с другой стороны Айбеком.

Подбежавший Дастан помог прижать упавшего, заламывая ему руки за спину, пока Айбек надевал наручники.

– «Стоять, милиция», – передразнил Дастана Айбек. – Ты бы еще про погоду с ним поговорил. Забыл инструктаж? «Учитывая особую опасность преступников, действовать быстро и при необходимости жестко…».

Долговязый невнятно матерился, елозя всем телом на земле, но довольно вяло: хук Айбека приложил его крепко.

– Минутку, гражданка! Вы тоже задержаны, – Дастан шагнул к Майе, которая медленно отступала назад с явным намерением улизнуть, и твердо взял ее за плечо.

В пятиэтажном доме стал зажигаться свет, кто-то открыл окно.

– Что вы делаете? – воскликнула Майка. – Меня же сейчас соседи увидят!

– Сейчас о другом беспокоиться надо. Не о соседях вовсе, а о признательных показаниях, – сказал Айбек. – Впрочем, поедем в УВД, там и поговорим.

Во двор буквально влетел и резко затормозил уазик, оттуда выскочил Гавриленко. С ним было еще три опера угрозыска. Следом въехал милицейский автобус-пазик, из которого стали выпрыгивать милиционеры в форме.

– Задержанных – в разные машины, – распорядился Гавриленко. – Прочесать все прилегающие дворы. Всех подозрительных доставлять в автобус для проверки.

– Что за самодеятельность, Сексенов? – резко спросил он Гизата. – В герои захотелось? Это вам не спекулянтов на рынке трясти. Представляю, как ваше начальство обрадуется: сразу из старлея в лейтенанты произведет…

– Вначале хотел только личность девушки установить, товарищ майор. И сразу передать вам. Ведь мой источник показал бы ее только мне… А дальше уже действовал по обстановке.

– У вас кровь на голове, вам надо в больницу, – смягчаясь, сказал Гавриленко. – А вообще-то большое спасибо! Я немного погорячился. Лезете сами на рожон…

– Да это царапина, пустяки… Виктор Петрович, тут вот что. У меня сомнение. Они ли это? Ну в смысле и вправду ли «Волчья стая»? Их всего двое. Ну хорошо, пусть даже это часть банды, но ножа-то нет. А ведь инженера и двух из таксистов в два клинка резали…

– Ножа, говоришь, нет? – переспросил подошедший Дастан. – Это верно. Зато у твоего долговязого в кармане кое-что другое нашли. Считай, что тебе сильно повезло сегодня. Посмотри-ка, что это по-твоему?

Дастан поднял руку с прозрачным полиэтиленовым пакетом, в котором лежала небольшая, но увесистая гиря на стальной цепочке.

– Не очень разбираюсь в таких вещах, – сказал Гизат. – Но мне кажется, эта штука называется кистень.

– Вот именно. Кистень, – сказал Дастан. – А ведь чем-то вроде этого вчера огрели по голове Сысоева. Кстати, этот Митя – в кожанке, сильно похожей по описанию на сысоевскую.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Какая, бл…, «Волчья стая»? Что вы мне шьете? Эта сучка Майка мне душу вынула! Я, можно сказать, влюбился в нее. Так она все деньги из меня вытрясла и теперь за других взялась. А фраера этого из ревности хотел отмудохать. Чтобы других хахалей напугать…

Выкрикивая это, задержанный Шлепин привставал со стула, размахивая длинными руками. Верхние пуговицы его рубашки были оторваны при захвате, а кожаную куртку изъяли для опознания, поэтому через распахнутый ворот виднелась его волосатая грудь в синих наколках.

– А кистень в кармане вы носили, чтобы тоже хахалей пугать? – спросил Дастан. – Это, между прочим, холодное оружие.

– А кистень носил, потому что вы, менты, беспредельщиков поймать не можете. На улицу носа нельзя высунуть, особенно ночью.

– Так у вас, Шлепин, у самого две судимости, – хмыкнул Дастан. – Чего ж вы своих дружков боитесь?

– Каких своих? Блатной просто так людей резать не будет, как эти. И нет у меня никаких дружков, давно завязал и никакой уголовки. А ходки мои по малолетке были. Сейчас работаю, как все, и на зарплату сантехника живу!

– Резать не будет?.. Да блатной жизнь первого встречного запросто в карты проиграет.

– Это другое.

– Это то же самое. Ну ладно о пустом… Расскажите, что вы делали в ночь на двадцать седьмое апреля.

– Да откуда я помню-то?

– Придется вспомнить, а заодно и про другие ночи за последний месяц… Вы, Шлепин, сегодня напали на человека в темном переулке и задержаны с холодным оружием. То есть вы уже фактически обвиняемый, а не просто подозреваемый. И если не хотите получить за остальные делишки на полную катушку, сами расскажите о своих подельниках, пока не поздно.

– На понт берешь, начальник! Нет у меня никаких подельников, и дел никаких не было. А то что напал на вашего, так откуда я знал, что он мент?

– Ага, а на обычного гражданина нападать, значит, можно?.. Кстати, откуда у вас кожаная куртка? – резко изменил тему Дастан.

– А причем тут куртка? У напарника моего по ЖЭКу купил. Можете проверить…

* * *

– Мы проверили. Куртку он действительно купил у своего напарника – слесаря ЖЭКа номер пятьдесят шесть Билялова, – сообщил Дастан на совещании у Гавриленко. – Мало того, есть сторонние свидетели, которые присутствовали при этой покупке.

– А больше у нас на него ничего нет, так? – спросил Гавриленко. – Да уж, если бы не «хулиганка» с нападением на Гизата, Шлепина уже пришлось бы выпустить… Ладно, дальше допрашивать его будет Кузнецов из прокуратуры. А вот предварительный допрос Майки он поручил нам… Проверили ее адрес?

– Да, – сказал Айбек. – Она действительно живет в том доме.

– Ого. Значит, и ее причастность – далеко не факт. Какой же наводчик поведет потенциальную жертву к себе домой?

– Но если Шлепин не состоит в банде и действительно поджидал ее из ревности, – сказал Дастан, – тогда Майка вполне могла привести Гизата к себе просто повеселиться. К тому же она сама предупредила его, что знакома с бандитами. И пообещала, что его никто не тронет.

– Слишком много «если» и слишком много домыслов. Все это надо выяснить у нее самой, – сказал Гавриленко. – Ладно, давайте ее ко мне.

Допрашивая женщин, Гавриленко давно уяснил себе: если с мужчинами, добиваясь признания, в большинстве случаев логические конструкции, основанные на фактах и доказательствах, успешно работают, причем даже с самыми недалекими субъектами, то с женщинами такое часто оказывается бесполезным. Никакая железная логика, даже с неопровержимыми уликами, может не оказать никакого воздействия. Ведь часто женщина слушает не что ей говорят, а как… И, наоборот, можно внезапно добиться результата в допросе, когда нет никаких доказательств.

«А еще говорят, что женская логика – выдумка мужчин», – усмехнулся про себя Гавриленко.

Вот и сейчас ему важно было не столько найти нестыковки в показаниях Майки, сколько составить ее психологический портрет, чтобы потом «расколоть» на правду.