Убивать, что ли, поаккуратнее? Так, чтобы оставалось не голубоватое месиво, а хотя бы половина туловища? Для эксперимента нужна подходящая особь.

Вперед, на поиски.

Пока Арина меня прикрывает, я стою, прислонившись к кирпичной стене бывшей пекарни, и обшариваю прилегающие улицы «телезрением». Связываюсь с Такеши-саном, моим наставником. Всё никак не привыкну называть предка по отцовской линии новым именем.

Рэйден?

Слушаю.

Мы оба в этой реальности относимся к классу корректировщиков. Общаемся в режиме «подхвата», так что наставник видит город как своими, так и моими глазами. Точнее – внутренним взором. Рэйден Тиба – основатель Клана Когтей, притворяющийся изгнанником, отошедшим от дел. Возможно, сильнейший на Земле Абсолют. Человек, обучивший меня «чистому листу» – редкому и смертоносному умению, доступному единицам шиноби.

Ты видешь тварей?

Которых ты разделал – да.

А других?

Ощущаю. Мне кажется, есть нездоровая активность в квартале от тебя. Двигай по этой улице до следующего перекрестка и поверни направо.

Спасибо.

Если что – я на связи.

Как и в былые времена Рэйден – мой ангел-хранитель. Удаленный, но от этого не менее эффективный. Он, кстати, Сейчас в Токио сидит. Даже не в России.

Возвращаюсь в реал.

– Идем дальше.

Тварей в городе почти нет. Это чувствуется. Разведчики ползают по складкам мироздания, ищут корм, но без фанатизма.

Улица продолжает забирать влево.

Дома жмутся друг к дружке, нависают эркерами и балкончиками над мостовой, почти срастаются с кронами тополей и каштанов. Я сегодня в черной футболке и легком худи. На ногах – рваные джинсы и кроссовки. Обычный подросток, таких пруд пруди в Японии. В России на меня бы косились. Особенно в провинциальных городишках. Вот только коситься некому…

А вот и перекресток.

Ощущение опасности усиливается.

«Чутье» ясно говорит: беги! Прямо-таки взывает к моим первобытным инстинктам. Нечто быстрое мчится сквозь стены, проемы и перекрытия.

– Готовься, – приказал я.

Арина напряглась, попыталась применить «чутье» и тут же отшатнулась от потока ярости и голода. На меня хлынули страх и отвращение, перемешанные с желанием защититься. Девушка окружила себя «пузырем», один из браслетов на ее правом запястье начал светиться красным.

Старается.

Уже хорошо.

Я не стал рисковать своим бодигардом. Увидев, как с трех сторон к нам ринулись твари, собрал в кулак побольше эфира и рубанул по ближайшему существу «молотом». Хищника буквально расплющило адским давлением. Вторую тварь я срезал чакрой – так, чтобы развалить аккурат на две части. А вот третий красавец приподнес мне небольшой сюрприз. Вильнув вниз, тварь прокралась под моей чакрой, переместилась на первый этаж парикмахерской и оттуда попыталась дотянуться до моей головы. Через оконный проем.

Врешь, не возьмешь.

Чакрой отсекаю костлявую лапу с длинным когтем и бью через толстую кирпичную кладку «гневом Руевита». Тварь истошно верещит на ментальном плане и захлебывается собственной кровью. Фишка «гнева» в том, чтобы порубить зверя в капусту, используя фрактальную геометрию многомерности. Дружелюбные пространственные складки на долю секунды становятся смертельно опасными. Мясорубка – ближайший аналог этой способности.

Арина в ужасе смотрит на забрызганное слизью и внутренностями окно. Выглядит отвратительно, согласен. Что ж поделать. Профессия у нас такая…

Ворота, через которые лезет нечисть, надо бы заделать, но полный набор утраченных навыков я еще не успел восстановить. А наложение печатей – высший пилотаж. Требуется столько энергии, что Архимагам и не снилось.

Последний бой проходил на волховских техниках.

Без «телезрения».

Так что мне не требовалось переключать режимы реальности.

«Чутье» успокоилось, и я вдруг понял, что мы в городе не одни. В прилегающих кварталах орудовали фамильяры группы зачистки. На радиочастотах переговаривались патрули бронеходчиков – тех, кого успели переоснастить тонкой многомерной артефакторикой из лабораторий Тайного приказа. Я повернул голову направо, привлеченный знакомым гулом. Так и есть – по глухому полутемному дворику топал шагатель. Трехметровый робот с бронированным куполом вместо головы. Купол частично захватывал грудную клетку, превращая верхнюю часть шагателя в кабину. Под куполом сидел незримый пилот. Насколько мне известно, внутренние поверхности таких фонарей – это цифровизоры с кучей дополнительных режимов. Хочешь – ночное видение. Или многомерное, если пилот одаренный и способен подпитывать взвесью артефакторные схемы. Изящное решение, даже не ожидал.

Шагатель, ощерившись стволами и выдвижными лезвиями, неспешно осматривал двор. Тихо гудели сервоприводы. Каждый шаг отдавался гулким эхом в каменном колодце двора. Стекла дребезжали, с деревьев осыпались лепестки цветов.

Интересно, как он пролез в арку?

Высота машины – метра три или четыре. Да еще обвес. Хотя это не обвес, а неотъемлемая часть самого агрегата. Наплечные турели. Правый подствольник, напоминающий гранатомет. Под левым локтем – широкий клинок, светящийся темно-синим. Явное магическое усиление.

Ответ пришел сам собой.

Шагатель с тихим шелестом втянул в себя наплечные турели, укрыл их прямоугольными люками, повторяющими обводы плечевого пояса. И начал трансформироваться. Нижние фрагменты корпуса раздвинулись, грудной отсек опустился на добрых два с половиной метра. Ноги в коленных суставах сложились, сменили вертикальное положение на горизонтальное. Неизвестно как образовались гусеничные блоки. Машина выехала, грохоча металлом, из арки, просканировала нас с Ариной и развернулась на северо-восток, оставляя характерные отметины на асфальте. Да, после нашей работы коммунальщикам придется несладко.

Арина проводила шагателя внимательным взглядом.

– Как он тебе? – спросил я.

– Мощь, – оценила девушка. – Впервые вижу трансформу.

Я тоже.

Мы приближаемся к останкам твари, которую я рассек пополам.

На лице девушки читается отвращение. Мне показалось, что Арину сейчас вывернет, но бывшая монахиня сдержалась. И заработала несколько бонусных очков в свою копилку.

Перед нами лежат останки крупной молодой особи. Если бы тварь могла соединиться, то достигла бы в длину трех метров. Даже трех с половиной. Когти оставили на асфальте глубокие борозды. Ротовая воронка открыта, зубастый язык вывалился наружу. Под половинками туши растекается вязкая голубая лужа.

Многосуставчатые лапки хищника кажутся обманчиво тонкими и хрупкими. Это иллюзия. Твари ловко управляются со своими конечностями, вспарывают ими животы жертв и одним взмахом костяного пальца могут отсечь голову взрослому мужчине.

– Я их не вижу, – пожаловалась Арина. – Почему они невидимые?

– Очень даже видимые, – хмыкнул я. – Когда их завалишь.

Вдалеке послышался нарастающий грохот вертолетных винтов.

– И всё же?

Вздыхаю.

– Я же рассказывал. Забыла? Они умеют перемещаться в многомерности. Ты видишь всего три измерения и опосредованно воспринимаешь время. Твари свободно оперируют пятнадцатью.

– Они спят?

Правильный вопрос.

– Иногда. Три-четыре часа в сутки.

– Их можно убить в это время?

– Да. Но…

Шум винтов нарастает. Думаю, это летит конвертоплан. Точнее не скажешь, из уличной теснины просматривается лишь крохотная полоска неба.

Где-то за углом гремят траки.

– Понимаешь, – я возвращаюсь мыслями к нашему разговору, – они же не спят абы где. У них даже норы многомерные. Так что перебить спящих тварей – не вариант.

– А пробовали их травить? – не унималась Арина? – Биологическое оружие. Вирусы, яды… ультразвук… Чего они боятся?

Волхвов, подумал я.

Нас они боятся.

Вслух я сказал иное:

– Чем только не травили. У них организмы… отличаются от всего, что ты знаешь. Высокая устойчивость к любым болезням. Мгновенно вырабатываются нужные антитела. Акустические воздействия не работают. Кислота разъедает им кости и панцири, но где взять столько кислоты? Да и жить еще на обработанных землях… А вот медведей они опасаются. И больших кошек недолюбливают.

Из-за жестяных крыш показался конвертоплан. Два несущих крыла, поворотные пилоны и пропеллеры в кольцевых каналах. Черный цвет, отсутствие опознавательных знаков. Впрочем, мне знаки и не требуются – я понимаю, кто прилетел.

Пилоны разворачиваются, и на наши головы обрушиваются два воздушных потока. Я жестом показываю Арине, что нужно отойти. Ветер заполняет старинную улочку прохладой и механическим гулом. Кроны деревьев шелестят, водостоки начинают гудеть.

Конвертоплан идет на снижение.

Мы отошли на приличное расстояние, но разговаривать всё равно невозможно. В ушах – нескончаемый грохот лопастей. Моя шевелюра взлохматилась, хвост Арины мотался из стороны в сторону. Снизившись до уровня проезжей части, конвертоплан выпустил шасси. В корпусе прорезался прямоугольник, два сегмента раздвинулись. Пара спецназовцев в камуфляже, респираторах и экзоскелетах выдвинула наружу пандус. Тут же нарисовались парни в желтых костюмах бактериологической защиты. Эти персонажи выкатили приземистый контейнер белого цвета, испещренный знаками биологической опасности и маркировкой положения груза. Контейнер начал раскладываться увеличивая объем за счет выдвигающихся сегментов. Подозреваю, без техномагии тут не обошлось. Полминуты – и хранилище превысило по своим габаритам убитую тварь. Я оглянуться не успел, как четверо спецназовцев со штурмовыми винтовками неизвестной конструкции выскочили из конвертоплана и рассредоточились вокруг нас.

Последним из летательного аппарата выбрался Василий Тьма.

Мой куратор.

Приказной тоже был в респираторе согласно должностной инструкции. Щелкнуло устройство громкой связи, и раздался искаженный голос Василия:

– А ты здесь не скучаешь.

Я молча наблюдаю за слаженными действиями экспертов. Люди в защитных костюмах поводили над половинками монстра своими сканерами, затем активировали какие-то артефакты и окутали место происшествия полупрозрачным полем. Сначала одним, потом вторым. После этого половинки туши упаковали в раздвинувшийся контейнер, не прилагая ни малейших усилий. С конечностями и языком эксперты обращались крайне осторожно. Контейнер тут же скользнул в сторону пандуса без видимого участия людей. Значит, эта штука еще и роботизированная.

Покончив с тушей, тайные медики взялись за внутренности и спекшуюся кровь. Весь биоматериал расфасовывался по небольшим контейнерам и пробиркам, запечатывался герметичными крышками и магическими аурами. Я заметил, что каждая емкость снабжена необычными письменами, индикаторами и сенсорными кнопками.

Что ж, исследуйте.

Вас ждет много неприятных сюрпризов. Главный из которых – быстрое разложение.

– Не довезете, – говорю я, продолжая наблюдать за бригадой умельцев.

– Там поля и шумерские заклинания, – возразил Тьма.

– Они быстро разлагаются.

Василий пожал плечами.

Дескать, посмотрим.

Ладно, мне и самому интересно.

– Шансы у вас есть, – говорю я. Организация карантина и ликвидация первых ласточек мне понравилась. – Хоть и мизерные.

– Почему мизерные?

– Без эфира не справитесь.

– Так на тебя надежда.

Качаю головой.

– Слишком много бюрократического говна. Есть проблемы, я озвучу их на ближайшем совещании.

– Нам дают полный карт-бланш, – напомнил Василий. – Если кто-то ставит палки в колеса, я разберусь. Не переживай.

– Мне-то что. Вам переживать надо.

Биологи скрылись в недрах конвертоплана.