В конце концов – попрошу Светку меня связать и насильно накормить. ЗЖКТРУ избавиться от пакости не даст, а результат – нужен и полезен. Но пока – не хочу думать и говорить, о чём оповестил надувшуюся и стервозничающую весь день Светку.

Впрочем, стервозность Светки, уже несколько прожужжавшей мне уши своим “не дрова везёшь!” – была в некоторой степени оправдана состоянием дороги. И даже огрызнуться “не знаю, не проверял!” – не выходило. Потому что проверял, и к Светке можно применить много эпитетов, но вот “бревном” её никак не назовёшь. Что, в общем-то, очень даже понятно – не так много у андроидов способов получить удовольствие. Так что моя не совсем живая спутница половую близость любила и уважала даже заочно, а уж теперь…

А тем временем Автобус потихоньку покидал густонаселённые области Союза, двигая на северо-восток. Нет, люди там жили, конечно, до 2014. Но не слишком часто, да и, в основном, в промышленных центрах, которые бомбили в первую очередь…

Короче, дороги – остались. Но ими крайне редко пользовались, и флора, причём заметно более буйная, развернулась тут вовсю. Сломать шоссе союзного значения совсем было ей пока не по силам. Но вот разворотить дорожное полотно, торчать из него всякими травками – у этой флоры прекрасно вышло.

А я, можно сказать, гнал: практика показала, что высокая скорость – очень полезная вещь, а у нас с боезапасом не сказать, чтобы богато. Хотя боезапаса богато и не бывает… Но ввязываться в бои, от которых можно уехать – точно не стоит. Так что гнал, но уже часам к двум, поприветствовав лобовое стекло физиономией (раз… в какой-то, точно не считал, но не первый… десяток), выслушав проникновенную Светкину речь, просто притормозил.

– Жора, водитель ты криворукий, – ласковым голосом продолжала глумиться Светка.

– Как скажешь, Свет, – отмахнулся я.

– Да…

– Да, – отрезал я. – Я вот думаю.

– Как всё-таки раздолбать Автобус об эти колдобины? – радостным голосом полюбопытствовала рыжая.

– Наоборот.

– Незаметно!

– Да.

– Да что ты мне поддакиваешь?! – возмутилась Светка.

– А мне лень ругаться, – честно ответил я, – Занят я, Свет: думаю.

– А о чем? – уже более-менее нормальным, без кривляний, тоном поинтересовалась Света.

– Несмотря на твои необоснованные претензии…

– Очень обоснованные!

– …несмотря на них, – упрямо продолжал я, – я – довольно неплохой водитель. Но дорога – дерьмо. Одни колдобины, и вот я думаю…

– Ты уже говорил, что “думаешь”, Жорочка. О чём?!

– Есть два варианта, Свет. Первый – ослабить рессоры. И трясти будет мягче, но есть риск.

– Если колдобина слишком сильная – мы посадим Автобус на брюхо?

– В общих чертах – да.

– А аккуратнее ехать?

– А не видно ни черта, Свет, на нашей скорости. Можно её сбавить, об этом я тоже думаю.

– Так, раздолбанная дорога – мало ездят. Мало ездят – мало людей. Мало людей – мало, а то и вообще нет, мутантов, – провела логическую цепочку Светка. – Сбавляй скорость, Жора, – барственно распорядилась она.

– Это предположение, Свет. А мутантов может быть…

– Жора, ты разх… раздолбаешь Автобус через день такой езды, про нас даже не говорю! И встанем чиниться, не имея возможности уехать. Тебе не кажется, Жорочка, что “мутанты, которые могут быть” немножечко опаснее, когда ты будешь чинить раздолбанное?

– Мне это не кажется, Света. Я это точно знаю, – хмыкнул я.

И стали мы двигаться медленнее, почти без тряски, но километрах на тридцати в час, от чего уже я нервничал. Так и пронервничал до вечера, причём пакостей или аварий никаких не случилось. Кроме самого места ночёвки: в прошлую ночь мы останавливались на поляне, даже заминировали подходы слегка. Ну и спали спокойно, даже Светка подремала.

А сейчас выходило, что буйная растительность стенами обступала шоссе, просветов толком не имея. И минировать окрестности – дело глупое. Свиноты в лесах коварно хрюкают, выгонят на минное заграждение несчастных зайцев или мирных травоядных волков. И спать нам помешают свински, и мины подорвут.

Конечно, не гарантированно, что так будет, но и совсем не исключённый вариант. Так что Светка, хоть и хихикала ехидно на тему наглого бекона, но в обсуждение включилась. И в итоге заночевали мы посреди шоссе – иных вариантов не наблюдалось.

Нервно, но уже поспокойнее: дорога была засыпана ветками, клубника перекидывала через неё лозы. В общем, мутантов мы не особо опасались, да и за ночь всячески укрепили товарищеское взаимопонимание и сотрудничество, чутко вслушиваясь в окружающее пространство не задействованными в общем процессе слуховыми органами.

А вот с утра меня встретила мерцающая надпись, стоило только проснуться:

Опасность! Нерегламентированная работа УСЧ! Носителю настоятельно рекомендуется посетить кибер-бионический медицинский центр!

– Ну ты не паникуй особо, – отмыслил БАППХу я. – Ну отключился я, когда ты про эту гадость сообщил – велико дело.

Доклад носителю: часть нейрохранилищ УСЧ повреждены, и хранящиеся на них данные уничтожены.

– Стоп, как повреждены?! – естественно, всполошился я. – Ты давай детальный доклад, что ты там у меня в мозгах нахреновертил!

Впрочем, по мере доклада ассистента, всё оказалось не так страшно. Но и ни черта не радужно: в состоянии стресса-фобии мой мозг… перехватил контроль над частью хранилищ данных БАППХ. Согласно докладу ассистента, его проектировщики в принципе не рассматривали подобную нейро-эмоциональную активность. И, если мне как мне – ничего страшного, просто появились некоторых отделы мозга, в которые я могу дополнительно запоминать, то ассистенту и нашему с ним симбиозу – не очень.

Сейчас пролюбилась в никуда часть информации. Самое поганое – БАППХ вообще не знает, какая она была. Он хоть и нейро, но вычислитель, ну и память у него, соответственно, в подобных хранилищах. И при утрате никаких “смутных воспоминаний” нет как факта.

Правда, сейчас себя от моих могучих мозгов БАППХ будет защищать сильнее, ну и займётся разбором и каталогизацией. Чтобы понять, что ухнуло в никуда (по косвенным отсылкам в оставшихся базах), что осталось, и как нам со всем этим дальше жить и взаимодействовать.

А я печально констатировал, что после (да и во время) похода под Ковров началась какая-то сволочная невезуха. Вот просто жопа на жопе, жопой погоняет, причем к жетонам эти жопы отношения не имеют.

К моей искренней радости, никаких новых сволочизмов в ближайшие дни не случилось: мы вообще толком не видели не то, что мутантов, но даже фауны. Да и лес по обочинам менялся, стали появлятся хвойные деревья (и не ананасоносные елки), да и, на удивление, лес становился всё более высоким. И клубника с малиной потихоньку сошла на нет.

Вообще, в этом новом лесу, который иначе, чем тайгой, и не назовёшь, может и фауна новая, нам неизвестная, быть, и много всякого разного. Но не полезешь – не узнаешь, а лазить по тайге у нас со Светкой никакого желания не было. И без того дел хватало.

Хотя отметил я один не слишком хороший звоночек: Светка, отойдя от переживаний и наладив наши взаимоотношения, стала время от времени бросать взгляд на отсутствующую руку. А после этого – стервозничать особенно ядовито.

В общем, тоже задачка, но сначала надо добраться до Сталедара.

Километры летели, и ничего нам в маршруте до этого города-новостроя не препятствовало. Даже пара мостов, которые мы преодолели по дороге (а на одном вообще заночевали – безопасно), никаких сюрпризов не преподнесли.

Так вот, уже километрах в трёхстах примерно от нашей цели: дня полтора-два нашим неспешным темпом, вдруг телеметрия выдаёт на дисплей кучу данных. Я тормоз в пол, вглядываюсь, Светка, свесившись с сидушки, тоже.

– Взрыв, выстрелы, не один, причём, – констатировал я. – Километра три примерно, за поворотом дороги.

– Готова, – сообщила Светка, поудобнее устраиваясь на сидушке пулемёта.

Поехал я потихонечку, готовясь к неприятностям, вглядываясь в телеметрию, как вдруг – аж земля задрожала! А из-за поворота клуб взрыва!

– Распад? – напряжённо бросила Света, не высовываясь из башни.

– Не похоже, тяжёлых частиц нет, – не менее напряжённо ответил я.

Взрывы и канонада тем временем прекратились. А я через минуту уверенно дополнил:

– Точно не ядерный, Свет. Чистый взрыв. Но что там так взорвалось…

– Сейчас узнаем, – логично отметила Светка. – И Жора, мне это не нравится. Будь готов дать задний ход.

– Нет, Света, – подумал я, разворачивая Автобус. – От такого – если и драпать, то прямым ходом.

– Согласна, – отозвалась Светка, разворачивая башню.

И дальше Автобус шёл задним ходом – а то реально страшновато, громыхнуло там мощно. Но за поворотом никаких вражин не обнаружилось. Как и боестолкновения. Только его следы: покореженное, буквально вбитое в размочаленный синтоасфальт тяжёлое шасси. И обломки в округе, и затухающие языки пламени на деревьях – гореть лес отказывался категорически, что правильно делал.

– Свет, в округе ничего живого, – растерянно констатировал я, вглядываясь в телеметрию. – На километре – минимум.

– А деревья… – начала было стервозничать Светка, но продолжила уже напряжённым тоном: – Роботы, Жора.

– А ни фига, Свет. Скопления металла и электроактивности тоже нет, – констатировал я. – Нет, ну какая-то живность есть, но далеко и не люди точно, без металла, – дополнил я.

– Странно, – признала Света. – На аварию не похоже.

– Ну какая авария, если мы канонаду минут пять слышали. Загадка какая-то.

– Нападающие могли просто уехать, – выдала Светка.

– Возможно, – признал я. – И не факт, что нападающие, кстати.

– Может, и нет. Но осторожными надо быть: это уровень полноценной артиллерии или ракетных войск.

– Будем, – согласился я, разворачивая Автобус.

И дальше мы просто ползли, я вглядывался в телеметрию, но ничего не обнаруживалось, кроме…

– Так, это не человек, – вслух откомментировал я, смотря на телеметрию. – Но что-то живое. Животное какое-то от взрыва пострадало, – уточнил я на вопросительный светкин хмык. – Сейчас мы его увидим.

Глава 5. Таёжное путешествие

По дороге, начавшейся после разрушенного взрывом участка, Автобус двигался очень медленно. Опасения были нешуточные, получить ракету из Подвижного Грунтового Ракетного Комплекса очень не хотелось. А повреждения, разнёсшие непонятно что на тяжёлом шасси, могли быть нанесены только ракетой ПГРК: артиллерия добавила бы проникающее повреждение от снаряда, а мин такой мощности не бывает. Есть, конечно, бомбы, но авиацию, реактивную или винтовую, сенсоры Автобуса бы срисовали за полсотни километров, не меньше. Точное местоположение защищённой цели, конечно, нет, но сам факт наличия воздушного судна – с гарантией. А этого не было, так что оставался только ПГРК. Ну и была у нас на такой случай возможность зафиксировать пуск, рванув, не обращая внимания ни на что, в тайгу и укрывшись деревьями.

Но по нам никто не стрелял, а вот животное, целенаправленно ползущее от места взрыва, стало неплохо видно. Здоровенная… волчатина? Хотя нет, просто похожа. Хаски, судя по белым, а сейчас грязным полосам на боках. Да и морда, обернувшаяся на звуки подкатывающего транспорта – типичная для хаски, хотя вроде бы раза в два побольше, чем я помню. Примерно видно было так: псина ползла по асфальту, то ли с перебитым хребтом, то ли ещё с какими повреждениями – задние лапы волочились. И часть шерсти явно обуглена, видимо, от взрыва.

– Тамбовский волк, – послышался голос сзади.

– Тебе товарищ, – привычно подхватил я, но встряхнул головой. – В смысле – тамбовский волк, Свет?

– Модификант Киноидный Высокоразвитый, производства Тамбовского центра Биоинженерии, Жора. А ты про них не слышал?

– Да как-то не довелось, – признал я. – Как-то последние годы… ну до есть до 2014, всё на орбите и отдых-реабилитация. Читал научпоп, конечно, но далеко не всё. А Тамбовский Волк – народное?