От этого его «сам проверю» щеки жжет напалмом. Нет, не может быть уже хуже. Не может быть унизительнее. Почему? Почему это сейчас со мной?!

Блюстители безопасности послушно направляются на выход. Я боковым зрением выхватываю завистливо-ненавистный взгляд той, что назвалась Фатимой, злорадный – второй бабы и злобный – мужика.

Дверь за ними хлопает. Резко вздрагиваю, почти вскрикиваю от этого громкого звука. Просто нервы сейчас на пределе. Я вот-вот расклеюсь совсем. Каждое движение вызывает по телу настоящую боль…

Мужчина, которого, как я только что услышала, зовут Алихан Идрисович, делает несколько шагов ко мне. Смотрит тяжело, словно бы прикладывает болезненно.

– Наркоманка или курьерша? – спрашивает он, закуривая. Пуская первый белый клуб дыма мне в лицо, от чего я сразу начинаю сильно кашлять.

Я дергаюсь, пытаясь посмотреть ему в глаза на равных. Вчера это получалось легче и лучше.

– Ни то, ни другое! Что бы там ни было, мне это подкинули! – говорю срывающимся на полуплач голосом.

Он усмехается, обдавая меня очередным густым облаком дыма.

– Мне можешь не пиз..ть… – по тону я понимаю, он совершенно мне не верит…

– Я не вру! – продолжаю гнуть свое.

Уголки его губ поднимаются слегка наверх. В глазах загорается огонь ярости, как вчера. Сейчас вместе с ним я вижу другую эмоцию – азарт. Так вот, что это было вчера, а я от страха и не разглядела… Он решил «задержать меня» в республике? По спине пробегает холодок. Господи, неужели происходящее – его рук дело…

– Это… вы? Я поэтому здесь?

Застывает. С таким выражением лица, что либо хочет показать свое презрение, либо хочет уничтожить, втоптать в пол, как насекомое…

– Идиотка… – качает головой, вздыхая. – Охреневшая дерзкая идиотка, язык которой давно следовало бы вырвать! Я владелец этого аэропорта. И знаю обо всех эксцессах, которые здесь происходят. Давно у меня не было вот таких отшибленных тупиц, самонадеянно решивших протащить дурь в ручной клади…

– Я ничего не протаскивала!

– Хватит нести пургу! Вернулась к столу и легла на него животом, живо! – приказывает мне хрипло.

Я начинаю задыхаться от возмущения. Снова делаю пару шагов назад. Он сейчас о чем?

– Это зачем? Вы же понимаете, я ничего нигде не прячу! Что… что вы собрались делать?!

Снова цинично хмыкает.

– Что полагается. Проверю твои дырки на предмет наличия запрещенных веществ. Знаешь, многие курьеры провозят наркоту именно там…

От его гадких слов хочется морщиться. Они в буквальном смысле словно бы бьют по мне, физически.

– Быстрее. Или я позову их обратно и посмотрю, как это сделают они.

Я не выдерживаю и начинаю плакать. Сжав кулаки, все еще сильно прижимая толстовку к телу, выполняю его приказ.

Хочется умереть. Раствориться в воздухе.

Чувствую его взгляд, тяжелый, стекающий по моей спине на бедра, ягодицы, ниже…

Это невыносимо.

Не прикасается. Просто смотрит, как я покорно лежу перед ним.

Слышу в спину жесткую усмешку.

– Выдохни. Я таким не занимаюсь. Много чести.

Я расцениваю его унизительные слова как разрешение встать из постыдной позы. Снова отскакиваю к стене, повернувшись к нему лицом.

– А ты идиотка малолетняя, ничего не соображающая. Они за то, что тебя раздели и так унизили, сами в суд пойдут. Это срок. Сексуальные домогательства. Ты женщина – мужчины при обыске здесь находиться не должны.

Краснею, понимая вдруг, что он прав. Но что я могла поделать? Я одна, в чужой республике, на меня накинули какие-то чудовищные обвинения, срок впаяли… Хочу только надеть поспешно толстовку, продолжая прикрываться, как могу, но он осекает.

– Убери эту тряпку, кукла! Я тебе не разрешал одеваться.

– Вы же сказали, что…

– Ко мне это не относится, – усмехается цинично и снова закуривает. Уже третью сигарету за это время.

– Хочу посмотреть на тебя… – его голос хриплый. Пугающий… Глаза – черная лава. Глаза чернеют.

– Зачем…. Дайте мне одеться, пожалуйста…

– Убирай тряпку, кукла. Хватит пререкаться. Много времени тратишь… Я не совсем хорошо тебя рассмотрел вчера. А сейчас самое время… Это в твоих интересах вообще-то.

– Вы… Вы будете меня насиловать?

Алихан лишь хмыкает, занимая выжидательную позу.

– Начинаю уставать от тебя. Все-таки позову таможенников… Разбирайся с ними сама.

Отчаянно отрицательно верчу головой. Алихан пугает до чертиков, но мысль о тех гиенах вызывает судороги.

Я в тупике. Руки дрожат и не слушаются. Жмурюсь до рези в глазах. Делаю над собой усилие, чтобы выпустить ткань. Она опадает на пол безвольной тряпкой. За последние полчаса я пережила самое жуткое унижение в своей жизни. И мое падение продолжается.

– Открой глаза и посмотри на меня, – очередной хлесткий приказ.

Очередное усилие над собой. Поднимаю на него глаза и обжигаюсь. Голодный волчий взгляд щупает меня, оценивает, ставит на место.

– Руки вытяни вдоль туловища. Поздновато для скромности, – еще более хрипло.

Делаю, как он велит, снова чувствую себя товаром, который рассматривают, как на торгах. Он изучает медленно, вальяжно, совершенно бесстыдно задерживаясь на каждом участке моего тела.

– Теперь подошла и опустилась на колени, – очередной приказ бьет хлыстом.

– Что?! Что вы хотите от меня?.. Пожалуйста… Не нужно…

– Даю тебе выбор, кукла. Быть послушной… И тогда для тебя все может закончиться не самым плохим вариантом.

Выворачивая свою силу воли наизнанку, я делаю то, что он велит. В глазах собираются слезы. Больно и обидно. Как я могла так вляпаться…

Захват на подбородке заставляет запрокинуть голову. Большой палец трогает мои губы, задевает зубы, размазывает слюну, пошло и двусмысленно.

– Я обещал тебе, что накажу этот дерзкий рот? – усмехается жестко. – Я всегда выполняю свои обещания, кукла…

Глава 4

– Что… что вам от меня нужно? – получается жалко, пискляво, ничтожно.

Мужчина хмыкает.

– Мне от тебя? Да, в общем-то, не особо что-то экстраординарное… Уверен, тебе от меня нужно больше…

Не выдерживаю-таки и начинаю плакать бесшумно. Он подцепляет подушечкой большого пальца мою слезу. Поджимает челюсть.

– Не разводи рыданий, словно целка. Бесите, гребанные актриски погорелого театра. Подружку где потеряла? Та вчера тоже играла невинную простоту, а сама лезла в штаны моему другу в туалете.

Если бы не ужас происходящего, я бы сейчас либо рот разинула от удивления, либо начала пререкаться с ним. Не верю, что это так, Кира, может, не из робких, но вот чтобы самой клеиться к мужикам… Впрочем, зачем вспоминать о том, что было. Ужас со мной происходит сейчас… А сейчас я голая, на коленях перед этим злым взрослым мужиком…

Он нагло трет мои вспухшие губы, бесцеремонно приоткрывает их пальцем и просовывает его внутрь.

– Соси, – приказывает жестко, от чего мои щеки становятся пунцовыми.

Грязной, уже пользованной – вот какой я себя чувствую.

Падаю вниз. Всё ниже и ниже. И не за что зацепиться…

Когда палец погружается в мой рот глубже, невольно закашливаюсь.

– Что, не сосала никогда?

Я нервно сглатываю и отрицательно качаю головой. Что с того, что я навру? Может, он пощадит, если узнает правду.

Отступает. Я невольно перевожу дух, поднимаю на него полные надежды глаза. Сработало? Он оставит меня в покое? Всего-то надо было сказать, что я не та, за кого он меня принял?

С минуту он смотрит на меня изучающе. Словно бы приценивается, что делать дальше.

– Быстро напялила на себя тряпки свои. И за мной. На выход, – слышу приказ.

– К…куда? – всхлипываю, но при этом молниеносно выполняю то, что он говорит. Хотя бы есть возможность прикрыться наконец… Спрятать свое тело.

Алихан оборачивается на меня в самых дверях.

– У тебя два варианта, кукла. Первый – пойдешь со мной, ляжешь под меня и раздвинешь молча ноги. Второй – пойдешь с ними, в следственный изолятор с другими бандюганами. Там тебя тоже быстро пристроят под кого-то и ноги раздвинут. Не станешь сама раздвигать – помогут…

Попыталась сглотнуть, но в горле так пересохло, что получилось только закашляться. Он предлагал мне невозможный выбор. Оба варианта чудовищны…

Его мало беспокоила моя реакция. Алихан просто распахнул дверь и переступил порог, больше не оглядываясь на меня. Это означало, что у меня есть только пара секунду принять решение.

Я взяла себя в руки, вжала голову в плечи, только чтобы избежать зрительного контакта – унижения со всеми участниками этого жуткого маскарада, и… поплелась за ним.

В ушах гудело, потому я точно не помню, правда ли его опасливо окликали мои экзекуторы, или же это просто игра моего до чертиков напуганного воображения.

Глава 5

– Садись, – распахивает мне дверь пассажирского сидения рядом, но речь не о галантности сейчас. Указывает на мое место, как щенку. Сажусь, не с первого раза получается захлопнуть дверь, потому что силы меня совсем покинули. Страшно, унизительно…

Майский воздух южной столицы упоительно ароматен и нежен. Только то, что еще пару часов назад вызывало во мне трепет, теперь вызывает острый спазм горечи и сожаления. Как? Как это могло со мной произойти? Как я так вляпалась? Неужели не было иного выхода?

Мы стартуем с места на его огромном внедорожнике со звериным рыком. Его машина как продолжение его самого. Большая и опасная.

Не разбираю дороги сквозь пелену ужаса. Только сейчас понимаю, что мои вещи, включая телефон и фотоаппарат, так и остались там, в кабинете досмотра. В Москве меня никто не ждет, мать в Нижнем вообще не в курсе, что я уехала отдыхать, да ей и не до меня… Зато что подумали Кира с Кирюхой после того, как я так и не появилась? Искали ли они меня? Не подняли ли на уши всю полицию? Хорошо это или плохо? Я знаю, что не виновата, но таможенники уверены в обратном. Так может и не стоило друзьям сейчас поднимать шум вокруг меня? Но как это исправить, да и как проверить? Я без связи. Я вообще без всего. Даже моих документов при мне нет. Если этот Алихан рядом окажется каким-нибудь маньяком-убийцей, ничего ему сейчас не помешает прикончить меня и выкинуть в канаву…

Подумала об этом и снова закашлялась от паники.

– Выпей, – протянул он новую бутылку воды, не сводя взгляда с дороги.

– Спасибо… – произнесла еле слышно.

Наверное, это слово и заставило его соизволить перевести взгляд на меня. Чувствую его, не поворачивая головы, когда обхватываю губами горлышко пластика. Страшно, лишь бы не поперхнуться. А он все смотрит и смотрит, словно забыв про дорогу. Так пронзительно, что в душу заглядывает.

Не помню, как мы оказались на закрытой территории жилого комплекса. Заехали на паркинг. Зашли в лифт. Не смотрю на него, дырявлю глазами пол. Кажется, что мы едем до нужного этажа вечность. А он всё продолжает смотреть.

Лифт пищит, двери разъезжаются. Выходим на лестничную площадку. Я словно растворяюсь в воздухе, уменьшаюсь до масштабов молекулы. Поворот ключа в двери. Мрак большого просторного помещения… Все как в тумане – расплывчатом, призрачном. Только дикое биение сердца настоящее.

– Впереди справа ванная. Иди помойся и сразу в спальню. Это налево, – хлещет он меня своими циничными приказами.

Говорит – и внутри все обрывается окончательно. Нет, он не пойдет на попятную. Не пожалеет меня. Не простит. Не спишет «долг». Я здесь только потому, что он захотел унизить меня, получить сатисфакцию после вчерашнего… Просто развлечься… На самом деле, я еще вчера понимала, что тот его взгляд на мне называется не иначе, как «хочет поиметь». Женщины всегда такое чувствуют, даже неопытные…

Залезаю под душ и дергаюсь от озноба. Вода сейчас не согревает, хоть я настроила кипяток, а заставляет трястись так, что зуб на зуб не попадает.