Глава 8, в которой Катя пугается по-настоящему

– Что-то ты сегодня весь день носишься туда-сюда с таинственным видом, – сказала мне Белка, стоящая у калитки бабыгрушиного дома.

Я как раз возвращалась из магазина, с пакетами в обеих руках.

– С каким видом я ношусь? – переспросила я.

– С таинственным, – сказала Белка.

– Объясни, – потребовала я.

– Ну, не знаю. Просто по тебе сразу видно, что ты что-то задумала. То ли глаза у тебя слишком сильно блестят, то ли руками размахиваешь больше, чем обычно… А, может, у меня просто очень развита интуиция. Ну что, я права?

– Передай своей интуиции, чтобы ела больше фосфора, – сказала я и помчалась дальше.

– Значит, не скажешь? – спросила Белка у моей спины.

– Заходи в гости, сама увидишь, – прокричала я.

Ваня появился, когда солнце было в зените. Я уже успела переделать все свои утренние домашние дела и сидела в беседке, в своем любимом кресле, с книгой в руках.

– Доброе утро, – сказал Ваня.

– Утро? – я подняла одну бровь и посмотрела на него.

– Ну, день, – поправил себя Ваня. – Немного проспал. Сегодня тебя никто не беспокоил?

– Спала, как убитая, – сообщила я.

– Это хорошо. Ну что, приступим?

– Приступим, – согласилась я.

И мы полезли на чердак. На первый взгляд здесь все было так же, как и в прошлый раз. И на второй взгляд тоже. Ваня внимательно осматривал и ощупывал стены и пол, я бродила туда-сюда, не зная, на чем остановить взгляд.

– Сколько тебе лет? – неожиданно спросил Ваня.

– Я уже один раз обшарила весь чердак, – сказала я. – Несколько дней назад. И с тех пор здесь ничего не изменилось. Правда, тут есть одно место, куда я толком не заглядывала. Там очень темно и страшно.

– Где это?

– А вон там, – я показала рукой. – Там, за перегородкой, небольшой закуток. Совершенно темно, свет не попадает. Нужен очень-очень мощный фонарик.

Ваня хлопнул себя по лбу.

– У меня как раз есть такой. Я его принес, оставил у калитки, – он повернулся к выходу. – Размером с маленький телевизор, светит так далеко, что можно лунных человечков разглядывать.

– Ну, далеко-то как раз не надо. Там довольно тесно.

– Ну, понятно. Метра два-три, не больше.

Ваня задумался, стоя у перегородки.

– Двадцать один, – неожиданно выпалила я.

– Метр? – удивился Ваня.

– Год.

Ваня смотрел на меня и забавно хлопал глазами.

– Мне – двадцать один год. Ты спрашивал.

Ваня вздохнул с облегчением.

– А я уж думал…

– Что я чокнутая?

– Что я что-то недопонимаю. Двадцать один, значит. А я все думал: есть тебе восемнадцать или нет?

– А что – хочешь научить меня пить водку? Или продумываешь план соблазнения?

– Ну чего ты сразу кусаешься? Просто ты ведешь себя, как будто тебе лет четырнадцать. А выглядишь – максимум на семнадцать.

– Ладно, проехали. А тебе сколько лет?

– Двадцать пять.

– В армии был? – строго спросила я.

– Так точно, – по военному четко ответил Ваня.

– Женат? Дети есть?

– Нет…

– Образование? Привлекался? Родственники за границей?

– Может, ты анкету составишь, а я заполню?

– В следующий раз. А пока – иди за фонариком.

– Есть, командир.

– Я тут кое о чем подумал, – сказал Ваня, когда мы, наглотавшись пыли и не обнаружив ни одной стоящей улики, в том числе и в закутке, решили устроить перерыв с чаем и бутербродами.

– Да?

– Тут недалеко живет один человек, который мог бы нам помочь.

– Помочь в чем? Прогнать полтергейст? – хмыкнула я.

– Можно и так сказать, – медленно кивнул Ваня. – Только я бы лучше употребил слово « поймать». Мне так больше нравится.

– Полтергейст поймать нельзя. Он нематериальный, – объяснила я.

– Поймаем, тогда и разберемся, – сказал Ваня.

– А что за человек? Экстрасенс какой-нибудь?

– Гораздо лучше. Зовут его Степан Пантелеевич, а дом его примерно в двадцати километрах от Васильков. – Ваня поставил чашку с чаем на стол и уставился на нее в глубокой задумчивости.

Вот это новости! Неужели тот самый Степан Пантелеевич, возле которого в бабушкином блокноте нарисован глаз? Я во все глаза смотрела на Ваню и ждала продолжения. Но не дождалась.

– И что? – не выдержала я.

– Что – что? – спросил Ваня.

– Ты начал говорить про Степана Пантелеевича, который… не знаю что. Маг и волшебник?

Ваня пожал плечами.

– Я и сам толком не знаю. Но, когда один мой друг попал в очень непростую ситуацию, он ему здорово помог.

– Расскажи, – потребовала я.

– Как-нибудь в другой раз, – сказал Ваня.

Я уже собиралась обидеться или попытаться воздействовать на него другими запрещенными методами, но тут у калитки появилась Белка, и мне пришлось заглушить свое любопытство. Это было нелегко, так как любопытство – одно из самых труднозаглушаемых человеческих чувств.

Белка выпила с нами чаю, а потом мы решили провести эксперимент. Ваня полез на чердак, я пошла в свою комнату, а Белка осталась снаружи, чтобы согласовывать наши действия.

– Начали! – крикнула Белка.

Я закрыла окно, оставив форточку приоткрытой, как было в ту ночь, легла на свою кровать и прислушалась. Ничего. Полежав минут пять, я высунулась в окно.

– Ну что? – спросила Белка.

– Я ничего не слышала.

– Теперь попрыгай и потопай, – крикнула Белка Ване.

Я снова закрыла окно и подошла к кровати. Через некоторое время я услышала слабые приглушенные удары, доносящиеся как будто через толстый слой ваты.

– Чуть-чуть слышно, но совсем не то, – крикнула я Белке. – Иди сама послушай.

– Продолжай прыгать! – крикнула Белка Ване и влезла через окно в мою комнату.

Некоторое время мы вместе слушали, как Ваня беснуется на чердаке, хотя по звукам было совсем не похоже. Потом мы вылезли в окно и сообщили Ване, что он может прекратить свои упражнения.

Ваня слез с чердака слегка запыхавшийся.

– Ну что? – спросил он.

– Ничего, – сообщила Белка. – То есть, когда ты начал прыгать, были слышны какие-то звуки, но на тяжелые шаги они совсем не похожи.

– Да, – подтвердила я. – Похоже, ты слишком легкий для этого эксперимента.

– Я – легкий? – обиделся Ваня. – Да ты знаешь, сколько я вешу?

– Лучше не говори, – сказала Белка. – Она испугается.

Ваня почесал затылок. Мне очень захотелось повторить за ним это движение.

– Очень трудно представить, – сказала я, – человека, который весит раз в пять больше тебя, – я с сомнением окинула Ваню взглядом. – А, может, даже и в десять.

– Таких людей не бывает, – сказала Белка.

Я смотрела на дверь чердака, на крючок, который Ваня аккуратно закрыл, и по моей спине полз неприятный колючий холодок.

Алинка – очень мудрая женщина. Это я о том, как она управляется с колиными пацанами.

Сначала они перед ней выпендривались. Каждый старался показать, что он круче. Доходило до побоев и слез, в том числе под горячую руку попадало и Алинке. Но теперь она изменила тактику. Сначала одного похвалит, потом другого. Потом опять одного, и опять другого. В порядке строгой очередности и по справедливости. А те и рады стараться. И домики с ней строят, и воду для куклиной ванны на самосвалах возят, и чай пьют понарошку из крохотных чашечек. В общем, все довольны, а больше всех – Света.

Они с Белкой в это время сидят, загорают, языки упражняют. В основном на темы чем кормить, чему учить и как достичь правильного и гармоничного развития ребенка в сегодняшней непростой политической и экономической обстановке.

А я сижу, зеваю.

– Скучно, – сказала Светка, глядя на меня.

– Скучно? – удивилась я.

– А тебе, что, весело? – посмотрела на меня Светка с подозрением.

– Ну, не то чтобы весело… – замялась я.

«Скорее, страшно интересно. А временами просто страшно…», – вертелось у меня на языке.

– Я слышала, у тебя роман с Макаровым.

– С кем?

Светка растянула губы и пожала плечами.

– С Иваном Макаровым, – произнесла она раздельно.

– Это… что ли… с Ваней?

– Ты что, даже фамилию его не знаешь?

– Нет, – пролепетала я.

– Да-а. То есть вам точно не скучно, – сделала она неожиданный вывод.

– А кто он, этот Ваня? – спросила Белка.

Белка и Света смотят на меня одинаково вопросительно. Как так получилось, что разговор свернул куда-то совсем не туда?