– А чего так мало? – возмутилась Лилия, – разве глоток элексира может повлиять на состояние всего организма? Лей больше.

– Пожалуй       мне хватит, – сообщила всем Юля, приняв одним махом лекарство, – оно слишком горькое.

Надежда маленькими глотками допила зеленоватую жидкость и отставила рюмку в сторону.

– Я тоже больше не буду пить эту гадость. Лучше мазаться.

Лиля лихо проглотила свое лекарство и схватив кусок яблока заела им горьковатый привкус.

– Нет, конечно, вам может быть и хватит, – сказала она, – все-таки ваш вес гораздо меньше моего. А мне, для пущего эффекта нужно дерябнуть еще одну рюмочку и тогда, пожалуй, все.

– Лиль, может хватит? Кто ее знает этот эффект Там все-же поганки и много чего еще?

– Не волнуйся Юличка, – не согласилась с ней подруга, – мое тело жаждет преображения, а значит нужно продолжить лечение.

Она молча налила себе еще одну рюмку элексира и зажмурившись проглотила снова.

– Ну и гадость, ваша заливная рыба, – сказала она, поморщившись, – но красота требует жертв, а мне просто позарез нужно стать моложе.

– Зачем тебе это, дурочка, – засмеялась над ее фразой Юля, – Степка тебя и такую любит. И Иван тоже на тебя запал без всякого элексира. Значит ты у нас еще о-го-го какая королевишна.

Лиля хмыкнула и отправилась на улицу, ловить последние осенние солнечные деньки.

* * *

День располагал к прогулкам и после обеда женщины решили прокатиться до местного храма. Где-то там были спрятаны их сокровища. Времени на их поиски совсем не оставалось. Через неделю их ждала осенняя загазованная Москва.

Церковь Успенья Пресвятой богородицы расположилась у самой реки. Желтое потрепанное временем здание стояло между частными домишками местных жителей. Недалеко от храма находилась та самая усадьба Вульфов и музей Пушкина, в который они были приглашены на праздник русского поэта. Поэтому, к этим достопримечательностям женщины пока не спешили.

Сейчас важнее всего было отыскать кладбище с памятником в виде белого ангела. Где-то там под ним, начинался подземных ход ведущий в подвалы успенского собора. Хотя сегодня искать сокровища в их планы не входило. До заката было не так много времени, и их вечерняя прогулка больше походила на знакомство с местными достопримечательностями и определением месторасположения знаковых мест, которые в дальнейшем помогут им найти клад.

Женщины оставили машину на площадке перед храмом и вошли внутрь помещения. В церкви было прохладно и тихо. Утренняя служба давно уже закончилась, а до вечерни было еще пару часов.

У стойки сидели две дородные бабульки и о чем-то перешептывались.

– Здавствуйте, – поздоровалась с ними Надежда, привлекая к себе внимание, – мы здесь проездом и хотели бы посетить могилу моей бабушки. Не подскажете, где у вас находится местное кладбище?

– Кладбище? – переспросила одна из старушек, – Так через речку оно. Отсюда минут пятнадцать ходьбы.

Женщины переглянулись. Согласно имеющейся у них карте, кладбище должно было располагаться где-то совсем рядом с храмом. Пятнадцать минут, по меркам подруг, было достаточно далеко.

– И как нам до него добраться? – уточнила у бабульки Юля.

Ее вера в успех начала резко падать. Белый ангел, наверняка, располагался где-то в другом месте.

– Выходите из храма, – деловито начала свой рассказ старушка, – справа от него будет Клубная улица. Пройдете по ней       метров двести и увидите мостик через нашу реку. Проходите Тьму, и тропинка приведет вас прямо к самому кладбищу.

– Тьму? – зацепилась за непонятное слово Лиля.

– Да, Тьмой называется наша река.

– Как интересно, – поежилась от неизвестно откуда появившегося озноба женщина.

Она и не предполагала, что река, с которой она так близко соседствует называется таким неприятным словом.

– Да нет, что вы, – успокоила ее бабулька, – если вы про что-то потустороннее подумали, то нет. Название ее пошло от старинного марийского слова, обозначающее «земля, пропитанная водой». Кстати, картину Левитана «У омута» художник писал на нашей реке и в стихах Пушкина тоже встречается описание нашей речки.

– Ух ты, как интересно, – прошептала Лиля, – а вы-то откуда это все знаете?

– Так я всю жизнь в нашем местном музее проработала экскурсоводом и поэтому все знаю и про историю, и про наш край в целом. Ну а вот теперь вышла на пенсию и здесь тружусь.

– Ну а что вы знаете о Бернове? – задала старушке наводящий вопрос Юлия.

– А что тут знать? Основной достопримечательностью нашего села является дворянская усадьба помещика Вульфа. С этой усадьбой связаны имена не только Александра Сергеевича Пушкина, но и Александра и Никиты Муравьевых, будущих декабристов, красавицы Анны Керн, в которую Пушкин влюблялся неоднократно. А три года назад нашу усадьбу посетила вдова Джона Леннона Йоко Оно. Она тоже была уроженкой нашего села.

Юлия поняла, что начала тонуть в знакомых с детства именах и решила прервать словесный поток доброй женщины.

– Все это понятно. – перебила старушку Юлия, – знаменитости, история и все дела, а вот клад? Мы слышали, что здесь был когда-то спрятан клад, который так никто и не нашел? Может вы что-то знаете про это?

– О, – отмахнулась от нее женщина, – это очень давняя история, корней которой уже никогда не откопать. Говорят, что о месте спрятанного клада знала только местная повитуха Агафья, да и ее уже нет давно на белом свете. Так, что клад этот, видимо, никто никогда не найдет. А поэтому и говорить о нем не стоит.

– А где похоронена эта ваша повитуха? – поинтересовалась у женщины Надежда.

– Так я и говорю, идите на кладбище. Там, в самом его центре стоит памятник этой самой Агафьи. Идите прямо до самого центра и никуда не сворачивайте. Его невозможно пропустить.

– А как мы узнаем, что это центр? – уточнила у старушки Надежда.

– По памятнику. Вы его сразу узнаете.

– Почему мы должны будем его узнать? – прошептала Юля и сердце у нее неожиданно задрожало.

– Вы увидите ангела, белого ангела, склонившийся над землей. Это и есть памятник повитухи Агафьи.

14. Молодильные яблочки заказывали?

Подруги вышли из церкви, и старушка последовала за ними. Она никак не хотела отпускать от себя гостей, видимо сильно скучала по своей прежней работе.

– Наш храм, – продолжила она, – памятник архитектуры, был построена в 1699 году в стиле московского барокко. Храм восьмерик на двухсветном четверике, перекрытом сомкнутым сводом, на котором поставлен световой фонарик. Там на верху трёхъярусная колокольня, венчающая барабан…

– Извините, – перебила ее Юлия.

Слушать про храм ей вовсе не хотелось.

– А имеются ли в вашей церкви фамильные захоронения?

– Усыпальница? – переспросила старушка.

– Ну может быть захоронение Вульфов или что-нибудь подобное?

– Да нет, – задумчиво сообщила ей женщина, – фамильное захоронение Вульфов расположено на родовом кладбище в Тригорском под Псковом. Здесь, тоже когда-то были захоронения других, более знаменитых людей, но со временем, в целях безопасности вход в усыпальницу был перекрыт. Все сведения об усопших утеряны и туристов туда мы больше не водим.

Они обошли храм по периметру и подошли к деревянным воротам со старой ржавой ручкой.

– Наверное вход в эту усыпальницу был когда-то здесь? – спросила Надежда, дергая на себя ржавую ручку.

– Да нет, что вы, – махнула рукой служительница, – вход был в самом храме, под лестницей. Теперь, ключей от той двери уже не найти. Возможно, у батюшки где-то и валяются, но зачем они? И вам тоже они ни к чему.

– А жалко, – грустно произнесла Лиля, – так хотелось бы посмотреть кто там захоронен.

– Идите лучше на кладбище, да поторопитесь, скоро будет темнеть, – осадила любопытную женщину старушка, – И вообще ходить к покойникам после обеда плохая примета. Вы бы лучше завтра приходили, а то ишь на ночь глядя вздумали.

– Да нет уж, – произнесла Юля, – раз приехали, нужно посетить сегодня. Мы машину у храма оставим. Пусть стоит. Она здесь никому не мешает?

– Да пусть стоит, конечно, – успокоила Юлю женщина, – вы прогуляйтесь, а потом еще успеете и на службу к нам попасть. Она в семнадцать часов начинается. За час, как раз, дойдете до кладбища и назад вернетесь. Приходите, не пожалеете. И батюшка у нас замечательный…

Подруги поняли, что, если не тронутся в путь прямо сейчас, они так и останутся стоять и слушать эту болтливую женщину и быстро распрощавшись с ней ретировались.

Путь их проходил по достаточно ухоженной Клубной улице. Было удивительно, что она была достаточно благоустроена. Песчаные дорожки и окружающая женщин природа располагали к медитации. Вдоль их пути попадались современные лавочки на которых можно было отдохнуть, но, видимо, не в этот раз. Скоро должно уже было стемнеть и подруги отправились прямо к мостику, о котором говорила старушка.

На улице было достаточно тихо и лишь над их головами чирикали неизвестные им птички, а где-то недалеко шумела река.

– Так значит, эта Агафья была твоей прапрабабкой? – прервала тишину Лилия.

– Выходит так, – согласилась с ней Надя, – надо же, сколько раз я гостила у бабушки и даже не поинтересовалась о своей родословной. А теперь и спросить – то не у кого. Бабка умерла и родителей давно нет.

– Да, – подхватила тему Лиля, – насколько нам было бы легче искать сокровища, если бы ты знала все о своей родне.

– Не знаю, как бы это повлияло на розыски, – удивилась Надежда, – хотя, кто его знает, может быть и помогло бы, если бы в детстве я была более любопытной.

Женщины ступили на широкий мостик разделяющий населенный пункт и дорогу к действующему кладбищу и огляделись по сторонам.

Здесь река Тьма была немного шире, чем та, которая протекала у их избушки. Песчаные берега речки были покрыты травой вплоть до самой воды, что предавало ей очень живописный вид. Если у их избушки река поросла кустарником и сухостойными деревьями, то здесь царствовали заливные луга и бескрайний простор.

Несмотря на многомесячную жару, трава у реки не была выжжена солнцем. Воды хватало для всех.

Женщины перешли на другую сторону реки и продолжили свой путь по утоптанной кем-то тропинке. Их окутал аромат полевых цветов, а в небе над ними кружили голосистые птицы. В мире царила нега и спокойствие.

– Какая же здесь красота, – прошептала Лиля, вдыхая полной грудью ароматное разнотравье.

– Как хорошо, что мы с вами сюда забрели, – подхватила эстафету Надежда, – а то сидим сиднем в своем углу и не знаем какой тут простор. Теперь я понимаю Левитана. Так бы и села за мольберт и нарисовала бы все, что увидела.

Юля была согласна с подругами. Она тоже была под впечатлением окружающего их пейзажа.

Там на горизонте небо озарил багровый закат. Очередной день приближался к своему завершению.

Подруги прошли еще несколько сот метров и оказались на территории кладбища.

– Идем прямо, никуда не сворачивая, – сообщила всем Надежда и ускорила шаг.

Встречать темноту на кладбище не входило в планы подруг.

– Девочки, – неожиданно для всех заныла Лиля, – не бегите. Что-то мне стало не хорошо.

– Ты что испугалась что – ли? – спросила ее Надежда.

– Да нет, – ответила ей Лиля, – просто накатила какая-то слабость.

– Престань, – рыкнула на нее Надежда, – вечно ты на воображаешь себе ужастиков, а потом сама их и пугаешься.

– Каких ужастиков? – спросила Лиля, стараясь не отставать от подруг, – мне просто стало не по себе. Вот и все.

– Ну посиди вот на этой лавочке, – сказала Надежда, показывая на одну из тех, которые были установлены по ходу их движения, а сама направилась дальше. Лиля тяжело вздохнула и пошла за подругами. Оставаться одной на берегу реки Тьмы ей не хотелось.