Кучу денег я потратить не смог, но менять их на валютные чеки для Березки я не собирался. Как-никак, совсем скоро я обратно полечу, там и дотрачу.

* * *

Встречали нас как героев. Торжественная делегация, плакаты, цветы, журналисты и обязательные речи официальных лиц.

От лица всех советских спортсменов говорил Третьяк.

– Товарищи, мы очень рады что смогли с честью выполнить задание поставленное перед нами партией и правительством, и тем, что как следует порадовали простых советских людей, любителей спорта.

Там, в Канаде, хоть мы и были далеко от дома, но каждый из нас чувствовали вашу поддержку и свою ответственность за то, чтобы не подвести вас. И у нас это получилось.

Еще когда наш ИЛ-86 была над Атлантическим океаном выяснилось что сразу домой мы не полетим. Вылет в Свердловск у нас запланирован на следующий вечер, а днем все ожидают в госкомспорте для вручения правительственных наград.

Так что, вся команда сразу после того, как заселилась в гостиницу Космос отправилась в ресторан.

А потом в следующий, и следующий и следующий.

Это был ну просто легендарный загул. Мы заходили в один ресторан, пили, много, а потом шли в следующий. Я в этом всём, правда, не участвовал, как-никак семнадцать лет.

Так что мне досталась роль фотокорреспондента, и я на свою новенькую Минолту снимал всё происходящее.

Утром, большая часть команды даже не вышла из своих номеров, и наиболее живых из гуляк, ну и мне как единственному кто вообще не пил, да и вообще самому молодому, пришлось идти за пивом для всех остальных. Такое вот проявление дедовщины, так сказать.

Но я был не против, видно же что мужикам плохо, а вечером у нас важное мероприятие. Нужно помочь.

В итоге все успели прийти в себя и как огурчики отправились в госкомспорт.

В отличие от Брежнева, который спорт любил, практически весь, или постсоветских руководителей, которые не упускали случая пропиариться на нашем брате, и вручить награды и премии в Кремле, Михаил Сергеевич Горбачев был к спорту абсолютно равнодушен.

Настолько, что при нем количество спортивных трансляций на телевидении сократилось чуть-ли нее в несколько раз.

Поэтому никакого поздравления от первых лиц государства не было. Награждал нас всё тот же Марат Владимирович.

Кандидатов в мастера спорта среди нас нет, и в результате награждали исключительно заслуженным мастером спорта, ну а те уже имел это звание, как та же первая пятерка ЦСКА или Третьяк, просто получили крупные денежные премии. В общем, внакладе никто не остался.

Встреча в Кольцово, куда мы прилетели впятером, трое игроков, Асташев и доктор Нестеренко, превратилась, несмотря на раннее утро, или даже позднюю ночь в еще одну демонстрацию.

Встретили нас товарищи Петров, первый секретарь Свердловского обкома, Владимир Михайлович Власов, председатель областного исполкома и Завьялов, председатель спорткомитета.

Ну и чуть-ли не половина зала аэропорта была полна теми, для кого мы собственно и играем, простыми болельщиками.

В итоге, после всех важных слов мы еще несколько часов фотографировались и общались с народом. Взять и уйти никто не решился.

О том, что отцу предстоит лететь в Москву, я рассказал сразу же, как только мы сели в машину.

Не сказать, что он сильно обрадовался, а мама так вообще закатила очи горе.

– Опять в эту Канаду проклятую лететь! – в сердцах сказала она. И зачем? Ради пары фотографий! Так у тебя же фотоаппарат есть, сам сказал, что хороший купил. Давай тебя отец на него щелкнет пару раз и всё.

– Э, нет, мам, к сожалению это так не работает. Надо лететь.

– Ну, надо так надо, – вздохнула мама, а потом резко сменила тему. – Твоя Вероника, кстати, уехала в командировку, она просила передать. Какие-то там эксперименты ставят за полярным кругом. Вернется только в середине марта.

– Понятно, значит, поговорю с ней после возвращения из Канады.

– Поговоришь о чём?

– О расставании.

– Ну, наконец-то, – а вот эта новость маме понравилась, – давно пора.

Так за разговорами мы приехали домой, родители поохали-поахали над подарками, а потом сели за стол, который к нашему приезду приготовили мамины подруги. Пропустить такое событие, как возвращение домой целого олимпийского чемпиона, друзья семьи никак не могли.

Ну а на следующий день «Автомобилист» в полном составе, кроме Третьяка, которому дали мини отпуск, как-никак он москвич, был уже на базе в Курганово и приступил к подготовке к первому матчу второго этапа чемпионата СССР. Он должен был состояться уже пятого марта.

Дома мы сыграем с «Трактором».

Глава 3

2 марта 1988 года. Свердловская область. Курганово. База хоккейной команды “Автомобилист”

Свисток Асташева раздался неожиданно. Мы только-только размялись и приступили к тренировке, как он тут же её остановил.

– Закончили. Все в зал для командных собраний. Все! Весь персонал, врачи, тренерский штаб, врачи и игроки! У вас есть пять минут.

За отведенное время мы, конечно же, не успели, но через десять минут все были в сборе.

– Вы чем здесь занимались, пока мы были в Канаде, я вас спрашиваю? – Асташев сходу начал орать. – Вы что, решили, что кот на крыше-мыши в пляс? Прежде чем улететь в Канаду я составил подробный план тренировок. Как общий, так и индивидуальный для каждого! И что я вижу сейчас?

Вы чем тут занимались? – повторился он, – у половины команды лишний вес, я это вижу. Физические кондиции просто отсутствуют. Почему те игроки, которые играли на Олимпиаде, выглядят лучше всех остальных? У Семенова, Лукиянова и Бякина за спиной тяжелейший турнир, а сейчас вообще период акклиматизации. Но, чёрт возьми, они свежее, чем большинство! Хабаров, Иванов, – обратился Асташев к своим помощникам, – почему игроки не готовы к возобновлению чемпионата? Почему у вас только Безродный, Виноградов, Мухин, Каменский, Кутергин и Татаринов готовы?

– Я, – поднялся со своего места Хабаров, он в отсутствии Асташева должен был исполнять обязанности главного, – только третьего дня из больницы выписался. Аппендицит, я же вам говорил вчера вечером.

– Хорошо, с тобой потом разберемся. Иванов, может, ты объяснишь?

– Мне тоже нездоровилось, товарищ главный тренер, – побледнев, сказал Иванов, – подготовкой команды занимался Балабанов.

– Вы что, тут цирк устраиваете? Один заболел, второй. Чем ты таким заболел Володя? Хабаров вот прямо сказал про аппендицит.

Иванов еще сильнее побледнел, и тут раздался голос нашего капитана, Вити Кутергина.

– Его зеленый змий так сильно помял, что Вова в больничку слёг, под капельницу.

– Что?! Иванов, я тебя перед началом сезона предупреждал, что будет, если ты не завяжешь? Предупреждал?

– Предупреждали, – тихо ответил помощник Асташева.

– Пошёл вон отсюда, и чтоб я тебя больше не видел в команде. Завтра же поедешь в Бинокор тренировать. Их как раз собираются расформировать и тренер уже ушёл.

Иванов громко икнул и пошёл к выходу.

Не пройдя и пяти шагов, он вскрикнул и упал, схватившись за грудь.

– Дорогу мне, дорогу! Закричал сидевший сзади Нестеренко и буквально по партам пробежал к упавшему Иванову. Склонился над ним и снова закричал, на сей раз, обращаясь к своему помощнику Андрееву.

– Герман, сумку сюда. У Вовки инфаркт, похоже!

После такого, ни о каком продолжении собрания и разборе полётов говорить уже не приходилось.

Ситуация у нас хуже не придумаешь. За время отсутствия Асташева, в команде воцарился бардак. Хабаров слег в больницу, Иванов запил, и всю полноту власти в «Автомобилисте» получил тренер по физ. подготовке Балабанов, тот, который так доставал нас кроссами на летнем сборе в Крыму.

И он, вместо того чтобы следовать плану, который разработал главный тренер, решил применять собственные методики.

Части игроков во главе с капитаном команды Кутергиным эти методики не понравились, они начали их саботировать и тренироваться так, как положено, но индивидуально. Еще одной части тоже нововведения пришлись не по нраву, но они не стали слушать капитана и вместо этого вообще забили болт на всё. Ну а остальные – человек пять решили, что Балабанову виднее.

В итоге первая группа была в порядке, вторая нет, по причине полной растренированности, тот же Карцев набрал килограмм 10, если не больше, а третьи выглядели как загнанные лошади.

Балабанов, кстати, когда понял, к чему всё идет, еще третьего дня тихонько собрал вещи и написав заявление уехал. Так что в последние дни команда была вообще без руководства.

Куда в это время смотрело руководство областного спорткомитета, было вообще не понятно. Тем более что Кутергин несколько раз ездил к Завьялову.

В итоге команда, которую все считали чуть-ли не главным конкурентом ЦСКА совершенно не готова ко второй части сезона. Половина игроков едва ноги передвигает, а от тренерского штаба остались рожки да ножки.

Асташев, кстати, не уволил Иванова, того спас тяжелейший инфаркт, как бы это не звучало кощунственно. Владимир Михалыч надолго попал в больницу, а когда вышел оттуда, Асташев его уже простил. Но это всё в будущем.

А пока, главный тренер команды взялся за экстренное исправление создавшегося положения.

Наши “толстяки” плотно оккупировали тренажерный зал. Что до остальных, то до самой игры с «Трактором» все тренировки стали восстановительными.

Проблему с тренерским штабом Асташев решил в диктаторском стиле. Он просто взял и потребовал в спорткомитете, чтобы его помощником, и по совместительству тренером по физ. подготовке стал Прокофьев, главный тренер Нижнетагильского «Спутника». Лишать руководства Свердловской команды, «Луч» и СКА Асташев не рискнул. А вот «Спутнику» не повезло.

В итоге, мы всё равно были не готовы к игре с «Трактором», но кое-какие надежды были. И связаны они были как раз с теми, кто был в форме. Ну и с вернувшимся в Свердловск Третьяком, конечно.

5 марта 1988 года. Свердловск, дворец спорта профсоюзов. 19:00 по местному времени. Первый тур второго этапа чемпионата СССР по хоккею, с шайбой среди команд высшей лиги. Матч «Автомобилист» – «Трактор». 4500 зрителей.

Руководство области не упустило момент, чтобы перед матчем еще раз попиариться на олимпийских чемпионах из “Автомобилиста”.

В переполненном дворце спорта товарищ Петров минут пятнадцать распинался о том, какие мы все чудесные коммунисты и комсомольцы, а под конец своей речи еще и вручил почетные грамоты всем причастным к триумфу уральского хоккея на ледовых аренах Калгари. В итоге, игра началась с задержкой.

Но, наконец, официоз закончился, и судья Валентин Якушев из Москвы произвел стартовое вбрасывание.

В отличии от нас, «Трактор» подошёл к первой игре второго этапа в отличном физическом состоянии. Это стало понятно буквально сразу-же.

Уже на первой минуте Третьяк чуть было не пропустил. Центральный нападающий первого звена наших соперников Хрущев провел силовой прием против Игоря Лукиянова, шайба попала к левому крайнему Суханову, тот финтом ушёл от Стаса Виноградова, вошёл в зону и на скорости обошел еще и Бякина.

Пас на пятак, я выношу шайбу, но она попадает к защитнику «Трактора» Тимофееву и тот бросает. Штанга, добивание от Хрущёва и еще одно попадание в каркас ворот. Транзитом через мою клюшку каучуковый снаряд угодил в перекладину.

– Тяжело, – сказал я Асташеву, когда оказался на скамейке, а на лёд вышла тройка Татаринова.

– Я вижу, – коротко ответил он. Лица на главном тренере в этот момент не было.

Первые четыре минуты игры мы вообще не переходили центральную линию. «Трактор» был сильнее и быстрее во всех компонентах игры.

Только чудо помогло нам не пропустить в этот стартовый отрезок. Чудо и игра Третьяка, конечно. В эти минуты Влад показал, что вот уж действительно, вратарь это полкоманды.