– Вы очень любезны, мистер Мастерсон, но мы отменили ближайшие срочные дела ради вас. Раз вы чувствуете себя много лучше, то нам бы не хотелось больше вас беспокоить. Но я благодарна за вашу заботу и теперь хочу ответить тем же. Как только вы окончательно выздоровеете, нашей семье будет приятно, если вы сообщите об этом в письме. Тогда же я приглашаю вас к нам на обед или ужин в честь знакомства и успешного положения дел наших семей. Вы же не откажете нам в такой любезности?

Я мог бы сказать, что был в восторге от предложения этой женщины. Всего за минуту она поставила меня в положение «выбора без выбора», при этом почти не выдав своего нежелания вообще посещать такого юнца как я, чтобы просто справиться о моём здоровье. Но её желания меня сейчас не интересовали, всё внимание было приковано к Лавьен. Пусть я был вынужден сдерживать вспыхнувшие чувства, но, по крайней мере, я получил гарантированный билет на новую встречу с девушкой своей мечты.

– Как я могу вам отказать? На такое способен лишь глупец без дольки воспитания и дружелюбия. Я обязательно приду.

Миссис Нотиннес улыбнулась. Мне казалось, что это была единственная настоящая эмоция на её лице. Я решил лаконично подвести итог этому визиту, рассчитывая убедить мать Лавьен в моём нежелании отнимать время у представителей столь делового семейства. Хоть я уверен, что никаких важных дел у миссис Нотиннес и не было.

– Позвольте мне вас проводить…

Я хотел было встать с кресла, как был остановлен взволнованной женщиной.

– Нет, нет, прошу вас, не тратьте силы понапрасну. – Миссис Нотиннес утеряла всякие признаки высокородной стати и всего за мгновение будто бы превратилась в простую женщину, боявшуюся как-то не угодить влиятельному джентльмену. – Мы сами отправимся домой. Вы хоть и хвалите своё самочувствие, но я не прощу себе, если мы отберём у вас нужные для выздоровления силы.

– Благодарю вас, в таком случае я останусь набираться сил.

И я остался в кресле, но не по причине заботливости о себе и о гостях, а из соображений сохранения своей легенды. Мой взгляд так и тянулся к ангельскому личику Лавьен, но я каким-то образом умудрялся сохранять самообладание, которое могло иссякнуть в любую минуту, а миссис Нотиннес могла заметить мой заинтересованный её дочерью взгляд и убедить мужа оградить от меня её чистую душу. Вот только… испуг. Что же так напугало миссис Нотиннес? У меня было одно предположение, но я не хотел смущать гостей своей бестактностью.

– Эдда.

Тут же открылась дверь, и в комнату вошла экономка.

– Да, мистер Мастерсон?

– Проводите наших гостей.

– Да, сэр.

– Всего доброго, мистер Мастерсон, – попрощалась со мной миссис Нотиннес и вышла из комнаты.

Я хотел было взять книгу, чтобы вернуть её обратно в стопку, как заприметил боковым зрением Лавьен, которая осталась стоять на месте. Повернув голову, я взглянул ей прямо в лицо. Мной словно овладело чувство беспомощности и мальчишеской наивности, как будто я видел уже свою жену, чья красота была предназначена только для меня. И вновь мир застыл в одном мгновении… мой разум оставил меня, стоило только услышать голос этого ангела:

– Я буду ждать вас в гости, Коул. Поправляйся поскорее.

Лавьен проследовала за матерью, а я вновь обратил внимание на Эдду, которая улыбалась ещё шире обычного. Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Я был поражён поступком и словам Лавьен, всего одной фразой она обратила моё тело в камень, а душу в густой туман, окутавший мой вдумчивый разум. Не знаю, сколько я просидел в кресле без движения, возможно больше десяти минут, но вырваться из объятий приятных мыслей меня подтолкнуло то, чего я до конца не понимаю. Почему женщина, которая не только ни в чём не нуждалась, но и принадлежала семье с безупречной репутацией, так испугалась простого, вежливого предложения молодого человека проводить её? Это показалось мне странным, но что-то подсказывало, что этот визит вежливости был хорошо отрепетированным спектаклем. Но какова была его цель? Единственной причиной, приходившей на ум, был мистер Нотиннес. Неужели он настолько стал зависеть от дел моего отца, что способен использовать свою семью ради его расположения? Я могу ошибаться, но внутренний голос ещё ни разу меня не обманул, но мне всё равно не понятен смысл, разыгранного передо мной спектакля. Более того, в вопросе партнёрства между моим отцом и мистером Нотиннесом от меня не зависело ровным счётом ничего, а значит моё благоволение ничего не изменит. В конечном итоге я попросту выбросил эту мысль из головы, теперь в ней была лишь Лавьен, и грёзы о ней заставляли мою голову идти кругом.

Мне хотелось переодеться и провести, как я уже решил, последний день своей мнимой болезни в кровати. Но только я встал, как в дверь постучались, и я услышал голос Эдды:

– Юный сэр, могу я войти?

Ох уж этот «юный», видимо даже в шестьдесят лет я останусь для Эдды ветреным мальчишкой. Эдда стала мне второй мамой, потому что свою первую и настоящую мать я совсем не знал. Единственное что я могу поведать о той женщине – она умерла, подарив мне жизнь. Я не могу сказать, что скучаю по ней, даже отец никогда о ней не говорил, и это не удивительно, ведь он из тех людей, чьи чувства и эмоции всегда хранились под надёжным замком делового и серьезного характера. Эдда же, можно сказать, член нашей семьи. Никто не подозревал, как в доме Мастерсонов хозяева относятся к прислуге, пусть даже и к Эдде, которая понимала не меньше нашего, как ей следует себя вести в присутствии гостей. Эдда удивительный человек, и я мог бы многое о ней рассказать, а её забота стала для нас неотъемлемой частью домашней атмосферы. Но привести в мою комнату её могло только одно – желание обсудить приход гостей, в особенности моё знакомство с юными особами, а я старался не лишать женщину этой маленькой радости.

– Да, входи.

Эдда вошла, и я заметил, как её лицо словно сияло от переполнявшей радости. Мне казалось, что дай этой женщине волю, она сама меня отмоет от пыли бездельничества, приоденет в выглаженный выходной костюм, причешет и надушит парфюмом, а затем лично доставит на дилижансе к дому Нотиннесов. Впрочем, каждый визит гостей, среди которых были дочери влиятельных господ, оказывался для Эдды поводом для излишней старательности. Только в этот раз я был не прочь прямо сейчас отдаться в заботливые руки домоправительницы и быть доставленным прямо к Лавьен в лучшем виде.

– Вы ей очень понравились, я это сразу поняла. Какая же она красивая, а вы… Надо было настоять и усадить их за стол.

– Боюсь, у них были срочные дела.

Я неспроста утаил правду от Эдды. Мне не хотелось, чтобы она видела во мне те вспыхнувшие чувства к Лавьен. Возможно, я бы и рассказал ей обо всём, вот только Эдда, подхваченная волной нахлынувшего на неё счастья, не удержится и сразу же поделится радостью с остальной прислугой, а этого допускать было нельзя. Один раз болтливые языки меня уже женили на чьей-то дочери, и того мне хватило. Но важнее было другое – репутация отца, а он точно содрал бы с меня шкуру, если бы я поступил, как он говорит: «поспешно и опрометчиво».

– Юный сэр! Я вас знаю, вы могли бы быть понастойчивей и, хотя бы попытаться убедить их переменить свои планы. – Эдда замолчала и протяжно выдохнула, таким образом стараясь взять себя в руки. – Как вы себя чувствуете?

Чувствовал я себя прекрасно и даже лучше. Не было слов, описывающих полноту моего счастья, по крайней мере, я таких не знал. Но вопрос Эдды заставил меня задуматься, а сколько мне необходимо пробыть больным? Я ведь не могу сегодня же направить письмо о своём визите в дом Нотиннесов, это как минимум покажет моё наплевательское отношение к своему, да и их тоже, здоровью. Хоть я и не корил себя за притворство перед отцом, но моя мнимая болезнь впервые оказалась противоречивой штукой. С одной стороны, я получил в дар визит Лавьен, но теперь вынужден изнемогать от нетерпения.

– Чувствую себя хорошо. Думаю, два-три дня, и я буду на ногах.

– Приятно это слышать, вы очень быстро пошли на поправку, вероятно тому поспособствовал сегодняшний визит. – Эдда, как и всегда, махнула на меня рукой и продолжила уже своим привычным тоном, – да это и не удивительно. Вы молоды и сильны, хотя вам не помешало бы прогуляться и вдохнуть свежесть нового дня.

Эдда почти предвосхитила мои мысли о прогулке к каменному мосту, над рекой Карнэ. Это моё любимейшее место, где я не раз останавливался, чтобы понаблюдать за бегущей водой, движимыми ветром цветами, людьми вокруг, а по вечерам, если удавалась там оказаться, я наблюдал за звёздами и луной, чьи отражения в Карнэ делали вечера по-своему прекрасными. В это волшебное место я и хотел отправиться, но теперь только с Лавьен, осталось лишь дождаться подходящего момента и пригласить её.

– Эдда, я хочу привести себя в порядок и переодеться. Зайди минут через двадцать, у меня будет к тебе поручение.

– Да, сэр. Вам накрыть на стол? Или может принести еду сюда?

– Нет-нет, пока мне нужна лишь тишина.

Эдда удивлённо взглянула на меня и пару раз кивнула, будто бы поняла, зачем я прошу оставить меня.

– Хорошо, сэр. – Она вышла и закрыла за собой дверь.

Я тут же ринулся к столу, не желая терять времени. Достал из ящика бумагу и со всей аккуратностью взялся за перо, дабы не выразить свою торопливость в строках.

Миссис Нотиннес, к сожалению, я не смог поблагодарить вас за визит как полагается. Ваше внимание придало мне сил, и вот теперь я уже почти выздоровел. Как и обещал, направляю вам письмо, чтобы уведомить о своей готовности принять приглашение на обед и посетить ваш дом, смея рассчитывать на гостеприимство знаменитого и уважаемого семейства Нотиннесов.

Погостить у вас смогу не раньше пятницы. Любая болезнь хитра, поэтому я три дня побуду в семейном доме, чтобы не подвергать риску здоровье ваше и вашей дочери.

С нетерпением жду вашего ответа.

Коул Мастерсон

Перечитал письмо, я остался доволен собой. Нейтральный тон соблюдён, а пятница будет отличным днём для ответного визита. Конечно, мне придётся целых четыре дня провести в атмосфере терзающего ожидания встречи, но осторожность на сегодня важнее разгорячённой головы. Трепет в моей душе понемногу стал утихать, ведь теперь от меня мало что зависело. Оставалось лишь ждать и не заболеть по-настоящему – это было бы иронично.

Я тут же запечатал письмо, чтобы Эдда ни под каким предлогом не прочитала ни строчки. Печать она точно не посмеет вскрыть, такого за ней не наблюдалось никогда, да и в принципе не было случаев, чтобы тайны писем Мастерсонов выплывали когда-либо наружу.

За оставшееся время я переоделся и умылся. Успел как раз вовремя, Эдда уже постучалась.

– Входи.

Не успела Эдда войти в комнату, как сразу перешла к делу.

– Какое у вас для меня поручение?

В полном спокойствии, не выражая никаких любовных чувств, я передал конверт Эдде.

– Это для миссис Лауры Нотиннес. Решил поблагодарить её за визит. Только отправь его завтра, ближе к обеду. Дома их до этого времени все равно не застать.

Безобидная ложь уж точно ей не навредит.

– Надеюсь, вы пригласили их к нам отужинать? – с предвкушением упрёка спросила она.

– Нет, но спросил, когда у них найдётся свободное от дел время, чтобы я смог угостить их потрясающими лакомствами моей Эдды.

Она махнула на меня рукой.

– Да бросьте вы… лакомствами. Обычная еда, – откровенно смущаясь и гордясь собой ответила Эдда.

– Да-да, так и написал. Но не забудь, отправить нужно именно завтра, а не сегодня. Не хочу показаться нетактичным, а не то миссис Нотиннес запомнит меня как человека, который несерьезно отнёсся к её словам о делах и сочтёт меня грубияном.

– Да, сэр! Не забуду, – уже с серьезным тоном ответила Эдда. – Вы обедать будете? За весь день же ни крохи не съели!

– Я не голоден, может быть вечером. Мне хочется поспать, а то и в правду, растрачу силы, тогда хворь снова одолеет меня.

Эдда понимающе кивнула и добавила:

– Хорошо. Позвольте мне откланяться? Работы невпроворот, а то я всё вас отвлекаю.