Он достал из кармана черный кожаный мешочек и вытащил оттуда осколок, наполненный танцующими искрами. Несколько секунд мы молча наблюдали за ними, потом Имрок Дейн сказал:

– Мирия прекрасно знала, что это осколки камня-сердца, когда украла их у меня.

– Украла у вас?.. – эхом повторила я, чувствуя, как неприятно сжимается что-то в груди. А потом медленно спросила, вспоминая наш давний разговор с Кинном: – Как они у вас оказались? Ведь это альвионские камневидцы пытались пробудить их… Но вы Глава Карателей, а не Глава Гильдии камневидцев.

Имрок Дейн лишь приподнял брови, словно спрашивая: неужели я считаю, что он ответит?

– Почему?.. Почему мама это сделала? – в отчаянии прошептала я. – Зачем увезла в Зе́ннон? Кьяра упоминала, что она дала какую-то клятву…

С бесстрастным лицом он убрал камень в мешочек, сел обратно на свое место и только после этого произнес:

– Боюсь, что спрашивать об этом нужно было саму Мирию.

Я внимательно посмотрела на него и с нарастающей уверенностью проговорила:

– Вы знаете… Вы всё знаете, но мне не говорите. – Он продолжал спокойно взирать на меня, но в глубине его глаз как будто что-то дрогнуло. – Тогда расскажите мне о ней хоть что-нибудь!.. Как вы познакомились? Когда? – Он по-прежнему молчал, и я со злостью добавила: – Скажите хоть, как так оказалось, что вы мой отец? Вы ведь не знали, что я ваша дочь?

Имрок Дейн издал сухой смешок.

– Не знал. До тех пор, пока не побеседовал с Матушкой Алли́вией, мне и в голову не приходило, что дочь Мирии и Эрена Линда имеет ко мне какое-то отношение. Как я мог считать иначе? Конечно, я удивился, когда узнал, что Мирия заново выскочила замуж – оставив к тому же здесь Кьяру. Но… она же украла осколки и всеми силами хотела их сохранить – что ж, вероятно, она посчитала, что новоиспеченный муж обеспечит ей лучшую защиту, если она поскорее родит ему ребенка.

Сквозь стиснутые зубы я прошептала:

– Но мама была беременна мной.

– Да… Беднягу Линда, очевидно, ждал неприятный сюрприз. Хотя, если честно, сомневаюсь, что Мирия сказала ему всю правду. Я видел его однажды, до Теней, – он приезжал сюда, в Альвио́н, в Академию камневидцев, представлял свои научные изыскания. Типичный изобретатель, погруженный в себя. Думаю, Мирии не стоило никакого труда скрыть от него истинное положение дел.

Кровь у меня вскипела.

– Прекратите! Прекратите говорить так о моих родителях!

– Это была случайность. Ошибка, – с непроницаемым лицом сказал он.

– Что было? – переспросила я, сбитая с толку – было не похоже, что он извиняется.

– За несколько месяцев до того, как Мирия сбежала, наши отношения дали сильную трещину. Она от меня отдалилась. А накануне празднования Дня открытия Серры она вдруг пришла ко мне, желая помириться, отослала Кьяру с няней… – В голосе Имрока Дейна послышался отзвук какого-то чувства. – Идеальный романтический вечер – чтобы усыпить мои подозрения и украсть осколки. Как теперь ясно, она продумала всё, кроме одного. Скорее всего, просто забыла. А мне и в голову не пришло ей напоминать.

Его слова подействовали как парализующий яд, и онемевшими губами я произнесла:

– Я… не ошибка…

– Увы, сомневаюсь в том, что Мирия хотела от меня еще одного ребенка. А уж я тем более этого не желал.

Во мне что-то оборвалось, и я почувствовала, что лечу в бездну – а там, из самой глубины, раздается рычание разъяренной ирсы.

– Я… не хочу вас видеть, – прошипела я сквозь зубы.

– Уверяю тебя, я не стану навязывать свою компанию сверх необходимого. На сегодня достаточно.

Ирса во мне взревела, и я едва не запустила «Падением Альканзара» в невозмутимое лицо Главы Карателей, но неимоверным усилием воли сдержалась и, встав, положила книгу на стол. Дрожащими пальцами расстегнула браслет с роммием и уронила его на обложку.

А потом шагнула, и под моей ногой что-то тихо хрустнуло. Замерев, я посмотрела вниз.

Засохший цветок медвяницы, слетевший с моих колен, превратился в прах.

* * *

Когда я вернулась к своим, со всех сторон тут же посыпались вопросы, но я отвечала бессвязно и путано. Казалось, это меня только что растоптали, как хрупкий цветок.

Нейт сообразил первым:

– Ладно, хватит расспросов. Дайте Вире выдохнуть.

Ферн уже отошел к окну напротив камина, когда вдруг подала голос Тайли:

– А что такое камень-сердце?

Я встретилась с ее недоумевающим взглядом и только сейчас поняла, что она до сих пор не знает правды про эрендин. Что ж, теперь она одна из нас.

– Нейт, расскажешь? – попросила я, чувствуя, что у меня самой сил на это нет.

Он согласно кивнул и отозвал Тайли к окну, где стоял Ферн.

– Донни, а ты иди сюда! – окликнула Кьяра мальчишку, застывшего у дивана и с жадным интересом глядящего в сторону Нейта.

– А, что? – неохотно обернулся он.

Сестра ловко вытащила уголек из погасшего камина и пояснила:

– Позанимаемся.

– Позанимаемся? – в ужасе вытаращился он. – Здесь?

– А почему нет? Здесь отличные стены, – проговорила она с бесстрастным лицом.

Насупившись, Донни отошел вслед за Кьярой к самому выходу, и Нейт, понизив голос, начал свой рассказ. Ферн молча уставился в окно, к которому льнули ранние сумерки.

Я же села на диван и позволила себе откинуться на спинку. На душе было пусто и холодно – как в прогоревшем камине напротив.

Буквально спустя минуту Ферн громко прервал Нейта:

– Давай, малек, ты тоже иди сюда. А то у тебя уши отвалятся – так ты их тянешь.

Я увидела, как покрасневший Донни виновато взглянул на Кьяру и тут же рванул к окну. Поколебавшись, сестра аккуратно положила уголек на каминную полку и, отряхнув руки, тоже присоединилась к остальным.

Едва рассказ Нейта возобновился, как Ферн сел на другой конец дивана. Впервые за несколько дней мы оказались с ним так близко, и я внутренне напряглась: после драки с Кинном и нашего разговора на террасе он по большей части меня игнорировал. Я бы многое отдала, чтобы узнать, о чем он сейчас думает. Но Ферн лишь неотрывно смотрел в остывшие угли, не делая никаких попыток заговорить. Я тихо вздохнула.

Что ж, у каждого из нас было о чем молчать.

Однако окончательное осознание накрыло меня лишь перед самым сном, когда нас, девушек, отправили в отдельную комнату с тремя старыми кроватями. Кьяра с Тайли давно заснули, а я всё ворочалась, без конца вспоминая дневной разговор с Главой Карателей.

Это была случайность. Ошибка…

Я спрятала лицо в комковатую подушку и, не выдержав, разрыдалась.

Имрок Дейн всего несколькими фразами перечеркнул мою жизнь, очернил маму… Но главное – этот человек лишил меня отца.

* * *

Единственное утешение, которое принесли следующие два дня, – ночью Теней мы не слышали, а значит, камень-сердце находился где-то рядом. Но Имрок Дейн больше меня не вызывал, и я понятия не имела, где Кинн и когда, а главное, зачем нас собирались отправить в Энтану.

Кьяра вытребовала у Карателей тетради и карандаши и всерьез вернулась к занятиям, к вящему неудовольствию Донни. Однако это было куда лучше бесцельного ожидания, поэтому за стол к ним вскоре подсели даже Ферн и Тайли. Но если девушка старалась, писала, то Ферн лишь чиркал что-то на листке, наблюдая исподлобья за Кьярой. Было в этом что-то настолько тягостное, что я отказалась от мысли присоединиться к ним и проводила время с Нейтом.

Чаще мы молча сидели на диване, погруженные в свои мысли, изредка тихо переговаривались. У меня было ощущение, что после того, что мы пережили в сквере, нам не нужно было лишних слов. Я замечала, что сестра бросает на нас настороженные взгляды, но не представляла, насколько ей не по душе наше внезапное сближение, пока на третью ночь, лежа в темноте, она вдруг не спросила:

– Почему Нейт сказал, что обязан тебе жизнью?

Я прислушалась – судя по глубокому дыханию, Тайли уже спала – и вполголоса ответила:

– В тот день, когда мы нашли Сая, я… спасла Нейту жизнь…

– Что?.. Как это произошло?

– Я… Прости, об этом сложно рассказывать, и, если честно, я не уверена, что вообще имею на это право.

– Вот как, – сухо бросила Кьяра.

Я почувствовала, что мои слова ее задели, и попыталась объяснить:

– Если бы это касалось только меня, я бы всё рассказала, но… Это не моя история, я не могу… – Мои слова словно падали в леденящую тишину, и я сбилась. – Спроси лучше самого Нейта – возможно, он тебе скажет.

– Спасибо за совет, – ядовито проговорила она и замолчала.

– Кьяра, послушай… – начала я, но та больше не откликалась.

Я отвернулась к стене и в бессилии прикрыла глаза. А что я могла сказать? Ведь Нейт узнал, что его девушка позволила Теням себя поглотить, потому что ждала от него ребенка и не видела иного выхода. И Нейт, терзаемый чувством вины, хотел умереть вслед за ней. Но я притворилась Лиллой, и каким-то образом мне удалось его удержать… Нет, это было слишком личным, слишком сокровенным. Когда Нейт будет готов, он сам поделится с Кьярой тем, чем посчитает нужным. Он, а не я.

Но сестра нежелание говорить расценила по-своему и с самого утра едва перемолвилась со мной парой слов, да и то холодным тоном.

Мое душевное спокойствие отнюдь не восстановилось, когда после завтрака Тайли отозвала меня в уголок и тихо спросила:

– А ты не знаешь, что там с Риссой? Каратели ее ищут?

Я посмотрела на шею девушки, где еще виднелись отметины от пальцев Риссы, и мне стало стыдно. Там, в Квартале Теней, остались наши друзья, которым, вполне возможно, угрожала опасность, а мне даже не пришло в голову задать столь простой вопрос.

– Я постараюсь узнать, – пообещала я.

К счастью, днем меня повели на второй этаж, и я вздохнула с облегчением.

Едва дверь в комнату открылась, я увидела, что там добавился еще один стул, и сердце радостно подскочило: Кинн! Наконец-то я его увижу! Заняв свое место, я стиснула на коленях руки, чтобы сдержать нетерпение.

Имрок Дейн, снова в маске, переговорил о чем-то с Карателем за дверью, затем сел за стол, на этот раз не заставляя меня надеть браслет с роммием, и глухо произнес:

– Не говори лишнего.

В замешательстве я кивнула – Кинн ведь и так всё знает, что мне от него скрывать?.. В этот момент дверь отворилась, и, не вытерпев, я вскочила. Но вошедший не был Кинном. Высокий, в плаще с низко надвинутым капюшоном, незнакомец шагнул вперед и театральным жестом откинул капюшон.

Я попятилась, уронив стул, и едва не упала вместе с ним.

– Амри́?.. – потрясенно прошептала я.

Это, без сомнения, была глава торгового клана Лисиц: с теми же короткими молочно-белыми волосами, благодаря которым она взяла себе имя Белая лиса. Но ее лицо… К моему горлу подкатила тошнота.

Левую половину лица женщины пересекал безобразный шрам – от брови до губы, – а оставшийся правый глаз смотрел непримиримо и жестко.

– Вира, – сипло, через силу произнесла Амри.

– Вы живы… – только и смогла выдавить я.

– Как и ты, – со смешком ответила она.

– Садитесь, – голос Имрока Дейна вывел меня из ступора, и, подняв стул, я села так, чтобы видеть их обоих.

Пока Амри шла к своему месту, я заметила, что она подволакивает ногу, и у меня неприятно свело живот. Когда мы с ней только встретились, она выглядела неукротимой, полной энергии, а теперь напоминала собственную тень.

Всё это время женщина не сводила с меня взгляда, и я еле удерживалась, чтобы не таращиться на ее шрам.

– Красотка, правда? – Она повернулась ко мне левой половиной лица, и, смутившись, я опустила голову. – Всё благодаря Утешителю Йенару.

– Что? – Я вновь посмотрела на нее. – Это он?..

Ярко-голубой глаз Амри яростно сверкнул.