Я снова смотрю в его глаза. Зоя права: они просто космос. С такого расстояния в них может затянуть и растащить на атомы.

Запоздало понимаю, что непозволительно долго разглядываю парня, надменно хмыкаю и отворачиваюсь.

Сизые голуби, урча и переваливаясь, важно вышагивают по плитке, никому не уступая дороги. Посетителей в парке прибавилось: на батутах резвятся и кувыркаются дети, их безучастные ко всему родители застыли на лавочках, уткнувшись в экраны смартфонов.

Неумолимо приближается полдень, за ним – вечер и необходимость вернуться в чужой дом. Если бы я верила в существование бога, я бы взмолилась, чтобы мама пришла с работы пораньше, а байк Игоря застрял в глубинах преисподней. Или чтобы время повернулось вспять и последних лет, лишивших меня детства, не было вовсе.

Только Кит молча сидит рядом – я улавливаю его присутствие каждым волоском на коже и погружаюсь в опьяняющие волны нового, никем еще не открытого моря… Чувствую, как по мне скользит взгляд серых глаз.

Знаю: это просто химическая реакция. Феромоны и прочая лабуда. Если быть до конца честной, Кит всегда нравился девчонкам. А в меня вселял ужас и смущал до одури, потому что казался существом из другого измерения, где не работают законы физики и все перевернуто вверх дном.

Резко выпрямляюсь – так и есть. Кит пристально смотрит на меня.

– Ну что еще? Мне не до разговоров, неужели непонятно? Просто уйди! – взвиваюсь.

Получается вполне правдоподобно, но, вместо того чтобы отвалить, Кит щелкает пальцами и радостно сообщает:

– Все, я понял, кто ты! Ты – тот ангелок из «Б»! Все время бегала от меня, как от заразного. Постой, сейчас вспомню…

Он сосредоточенно хмурится, а я включаюсь в игру: неужели он действительно назовет мое имя? Заправляю за уши непослушное каре и скептически сжимаю губы – я и сама иногда забываю, как зовут среднестатистическую серость в моем зеркале, а уж этот раздолбай и подавно не может знать.

– Яна! – выдает Кит, и я удивленно моргаю. – Попал? – Он снова щелкает пальцами, встает со скамейки и нависает надо мной. – А я – Синицын. Кит. Я в «А» учился. Хотя ты, наверное, уже не помнишь такого…

Парень нагнетает драматизма. Прикидывается, будто реально страдает из-за того, что какая-то моль из бывшей школы могла его забыть. Набивает себе цену?

Терпеть не могу, когда поступают так.

– Помню! – отрезаю я, чтобы прекратить балаган, но Кит пораженно застывает, и искренняя радость озаряет его чертовски симпатичное лицо:

– Серьезно? Ну надо же… Представляю, каким дурнем ты меня считала!

Я снова изучаю его. Непохоже, чтобы он лукавил. Эмоции напоказ, душа нараспашку.

От него исходит надежность, спокойствие и тепло. Нестерпимое тепло, которое опаляет.

Легкое головокружение искажает картинку, не хватает воздуха, хотя я изо всех сил пытаюсь дышать.

И тут он делает самый нелогичный и неожиданный поступок, на который только может быть способен человек: наклоняется и крепко обнимает меня.

– Рад тебя видеть!

На один короткий миг я расслабляюсь – доверяю, засыпаю, теряю сознание. Хочется разреветься на этом плече и рассказать обо всем, что давит и гложет… Но объятия размыкаются, и порыв ветра продувает толстовку насквозь.

– Я тоже рада видеть тебя! – пищу в ответ, вцепившись в скамейку, чтобы та не уплыла из-под меня. Самое интересное, что сейчас я даже не вру.

Кит отводит взгляд, достает из кармана жилета пачку и зубами вытягивает сигарету. Щелкает зажигалкой, прикрыв ладонью огонек, прикуривает и быстро произносит:

– Извини, если напугал. Знаешь, иногда так долбит ностальгия по прошлому, по школе. Единственное место, где ко мне нормально относились. Единственное место, где… – Он вздыхает и прикрывает глаза. – Неважно. Увидел тебя и словно в другой жизни побывал.

– Понимаю. – Потираю локти и ощущаю в них отголосок боли.

Вдалеке зарождается негромкий гул, нарастает с каждой секундой и поглощает все другие звуки. Кроны сосен приходят в движение, испуганные птицы срываются с проводов. Над растрепанной шевелюрой Кита, сияя сталью, пролетает самолет.

Запрокинув головы, мы оба провожаем его за облака.

– Чем собираешься заниматься? – интересуется Кит, так и не затянувшись, отщелкивает сигарету в урну и ждет ответа.

Ждет с нескрываемой надеждой, или же я сошла с ума.

Перед нашей странной встречей я собиралась просидеть на лавочке до самого вечера. Или до следующего утра. А в идеале я собиралась прожить тут всю оставшуюся жизнь – окаменеть и превратиться в истукана, с которым могли бы фотографироваться счастливые посетители парка.

Едва ли возможность потусоваться с Китом хуже, чем эти шикарные планы.

– Ничем! – вздыхаю в шоке от себя самой.

– Тогда пойдем! – Кит без всяких церемоний берет меня за руку и заставляет подняться.

Глава 5

Его прикосновение сродни удару током, я теряюсь и мешкаю, земля уезжает из-под ног.

Я ведь сплю? Такого не может происходить наяву.

Пробую высвободиться, но Кит в недоумении оглядывается:

– Эй, ты чего?

– Не уверена, что могу пойти с тобой… У меня еще дел полно!

– Да брось, тут рядом! Не пожалеешь! – заверяет он тоном, не терпящим возражений, еще крепче сжимает мое запястье и напролом, через кусты и газон, тащит меня в неизвестность.

Я не вижу впереди ничего, кроме его спины и широких плеч, яркого жилета поверх серой толстовки и закатанных до локтей рукавов.

На ходу он кричит рыжему:

– Присмотри за имуществом! По стольнику, но розовая закончилась!

И рыжий, скучавший возле всеми забытых ружей и мишеней, обреченно плетется к аппарату, превращающему сахар в облака.

Прибавляю шаг и, поравнявшись с Китом, осторожно спрашиваю:

– У тебя не будет из-за этого проблем?

– Нет. У меня никогда не бывает проблем!

Кит беззаботно улыбается, и я сконфуженно опускаю лицо.

Зеленая трава под подошвами сменяется серым асфальтом. Впереди раскинулась громадная металлическая конструкция: рельсы, кардиограммой парящие в воздухе, и тонкие стальные спицы, чудесным образом удерживающие их на высоте. «Полет дракона» – наш аналог американских горок.

– Жди здесь! Я быстро, – бросает Кит и наконец отпускает меня.

Брошенную руку покалывает электричество, под ребрами зудит, будто стаи бабочек трепещут и бьются внутри.

Поглубже вдыхаю, оцениваю размеры аттракциона, и дурные предчувствия мутью поднимаются со дна души.

Я с тревогой наблюдаю за сценой, разворачивающейся поодаль: этот дурень Кит тихонько крадется к грузной женщине, важно восседающей на складном стуле, выпрыгивает из-за спины и накрывает ее глаза своими клешнями. Та охает, сбрасывает их, резко вскакивает, а Кит ржет, словно конь. Ему тут же прилетает подзатыльник, глухой звук удара по пустой голове разносится по округе, и я не могу сдержать смех.

Кит потирает башку, с обидой глядит на тетку, настойчиво просит о чем-то, но та лишь хмурится.

И тогда Кит мгновенно преображается. Он становится милашкой. Я даже прищуриваюсь, чтобы ничего не упустить…

Это зрелище воистину невыносимо – сердце сжимается от нежности и сладкой боли, когда я вижу столь невинное прекрасное существо. Он сводит ладони в умоляющем жесте, и, могу поклясться, на глазах у суровой женщины сами собой выступают слезы.

Она капитулирует – быстро кивает, и Кит, сияя, как новый пятак, летящей походкой направляется ко мне.

Озираюсь в поисках путей к отступлению, но ноги подводят. Кит, уже не милый, а обычный – дурной и загадочный – радостно сообщает:

– Она разрешила. Прошу! – И раскланивается, указывая на огороженный заборчиком ход к аттракциону.

Последняя надежда на спасение меркнет: женщина скрывается в будке, ее фигура в оранжевом жилете маячит в окне и склоняется над пультом.

Кит терпеливо ждет, пока я устроюсь на не слишком удобном сиденье, усаживается рядом, опускает крепления и защелкивает их на мне и на себе.

Дребезжит звонок, тележка приходит в движение.

– Это очень доставляющая вещь! – торжественно втирает мне Кит, в предвкушении становясь похожим на маньяка. – Ты сейчас все проблемы забудешь! Я клянусь тебе! Я знаю, о чем говорю!

Я не слушаю – заранее зажмуриваюсь и мертвой хваткой сжимаю теплый металл, отгородивший меня от пропасти и верной смерти.

Тележка разгоняется, карабкается вверх и ухает вниз вместе с моим желудком. Центробежные и центростремительные силы швыряют меня в разные стороны, вдавливают в кресло и вырывают из него, я проклинаю все на свете и этого придурка Кита.

По левую руку он орет во все горло:

– Юх-ху! – И визжит как девчонка.

В ушах завывает ветер, каре давно превратилось в воронье гнездо, под опущенными веками вспыхивают и гаснут красные сполохи.

Вокруг творится ад и хаос, моя никчемная жизнь вот-вот оборвется.

Снаряд взлетает почти вертикально и замирает.

– Сейчас будет круто! – пытается отдышаться Кит. – На счет «три» открой глаза и не держись! Ладно?

В ужасе мотаю головой и еще крепче зажмуриваюсь.

Адская карусель срывается в пике, Кит хрипит диким сорванным голосом:

– Ну, давай! Раз, два… Три!!!

И я, вопреки здравому смыслу, распахиваю глаза.

Расслабляю онемевшие пальцы, осторожно развожу в стороны затекшие руки.

Отпускаю страхи и тревоги и… Лечу.

Время остановилось, лучи солнца и теплый ветер гладят лицо, я касаюсь ладонью мягкого неба, пробегаю резиновыми подошвами по густым кронам сосен, ловлю облака, вижу сверху каждую мелочь этого мира, и он прекрасен.

Огромное счастье не вмещается внутри, раскрываю рот, и оно вырывается наружу звонким криком.

– Я лечу, вашу мать!!! – дерет глотку Кит, в порыве единения душ я присоединяюсь к его воплю:

– Я тоже лечу!!! Я лечу-у-у-у!!!

На нас смотрят, а мы хохочем, проваливаемся в яму и снова устремляемся к неведомым вершинам.

Скорость снижается, постепенно сходит на нет, карусель тормозит. Впечатываюсь в тишину и несколько секунд прихожу в себя.

Кит первым проявляет признаки жизни – щелкает креплением и безо всяких церемоний избавляет от оков и меня.

– Ну как? – шепчет он, уставившись в упор.

Чтобы прийти в сознание, мне сейчас необходимо не отпускать его взгляд. Серый, бездонный и спокойный, так похожий на взгляд старого друга.

И я держусь за него.

– У меня нет слов… – шепчу в ответ.

Кит улыбается так, что заходится сердце.

– Закругляйся, Никита! – зовет женщина у будки, он вздрагивает, обреченно возводит очи к небесам и ловко выпрыгивает из тележки.

Я тоже выбираюсь наружу, и мы бок о бок медленно бредем назад – земное притяжение кажется непреодолимым для тех, кто сумел взлететь.

– Спасибо! Это было незабываемо! – признаюсь, и горло саднит.

Кит набрасывает на растрепанные волосы капюшон, замедляет шаг и прячет руки в карманы жилета:

– Всегда пожалуйста.

Мы вновь играем в бессмысленные гляделки, а я задыхаюсь от ужаса: через какую-то пару минут мы расстанемся. Дойдем до его рабочего места и попрощаемся – у меня нет больше повода задерживаться тут.

Поток пьяных мыслей не дает сосредоточиться, но я все же придумываю гениальное решение: а если мне тоже что-нибудь для него сделать? Просто так, как ответный жест. В этом ведь нет ничего такого…

Даже если этот парень – не кто иной, как придурок Кит.

За его плечом, в конце аллеи, белеет строение из стекла и пластика, желтая вывеска оповещает отдыхающих, что внутри находится кафе.

Молниеносная идея вспыхивает в мозгу и слетает словами с губ быстрее, чем я ее осознаю:

– Кит… Как насчет того, чтобы зайти во-о-он туда? Я угощаю!

Я готова с разбега убиться о стенку и исчезнуть от позора, потому что все это неправильно, и вообще…

Но Кит повергает меня в шок. Он соглашается.